***
Детскую комнату пришлось переделывать. Билл надеялся на то, что в их семье появится ещё один сильный и непоколебимый альфа, но, видно, ему всю жизнь придётся справляться с хрупкими омегами. Нет, Диппер знал, что будет девочка как и второй омега, только главе семьи никто этой новости так и не сказал, а Сайфер готовил сюрприз и не впускал никого в детскую. — Отдохни, Билл, — просит Уильям, ставя поднос с обедом на столик, рядом с резной кроваткой. Альфа специально прошёл курсы по вырезанию по дереву, чтобы сделать это своими руками. — Спасибо, брат, — улыбнулся Сайфер-старший, на что омега кивнул и скрылся, занимаясь своими делами. Билл не ест до самого вечера, отдавая всего себя этому маленькому помещению. Маленькой комнатке, которую он хочет сделать раем для своей принцессы. Когда приходит Уилл, блондин уже спит над чертежами самодельной детской. Он все придумывал сам. Каждый миллиметр комнатки. Омега не мог понять, то ли парень пытается заглушить боль каким-то занятием, чтобы не сорваться, то ли он совсем закрылся в своём мире, карая себя за то, что сделал или за то, что не успел сделать. Концы обоих путей жутко не нравились близнецу, но как вывести брата из этого забытья? Как заставить снова жить своей жизнью? Уилл укрыл мужчину пледом, ласково целуя в лоб. — Спи спокойно, — и голубоволосый тихо выходит из комнаты.***
Все время, что Белла была в больнице, её отец преображал комнатку в более девчачью. Нежно-кремовые стены не слепили глаза, а убаюкивали, словно закат, завораживали своей красотой. На всю комнату, где не стоят громоздкие вещи, лежит мягкий, ворсистый ковёр немного темнее стен. Напротив двери располагалась кроватка, что была немного большой для размеров малышки. Билл боялся, что та будет такой же неуклюжей, как и её папа, и сделал бортики мягкими, чтобы девочка не ушиблась, случайно ударившись. На постельке уже покоилось маленькое желтое одеяло и голубая подушечка. С высокого потолка свисали погремушки, прямо над маленькой подушечкой, такие Билл видел в фильмах, хотя у него или его брата их никогда не было. Возле кроватки располагался пеленальный столик, что был изготовлен из того же дерева, что и кроватка. Возле двери, справа располагался большой шкаф. А если пройти вглубь комнатки, можно было найти загадочный сундук, в котором уже покоились детские игрушки. Блондин не решался покупать их самостоятельно, потому этим занимался его брат. Одним словом — рай для малышки у них получилось сделать совместно. Уилл боялся не зря. С каждым днём альфа закрывался всё сильнее в себе. На губах все меньше сияла настоящая улыбка, и то только тогда, когда тот видел свою дочь. Совмещая свою работу и обстановку детской, он почти перестал разговаривать с братом, разве что утром перекидывался парой слов или просил о чем-то, что сам делать просто не успевал. Что на счёт Беллы, так она уже открыла глазки. Они у неё всё ещё сияли чистотой и детской голубизной. На голове был светлый пух, что означало, что девочка будет блондинкой, а носик уже сейчас был похож на папин. Билл каждый раз улыбался, когда вспоминал, как мило краснел его омега, когда он целовал его в нос, но тут же одергивал себя. Нельзя сейчас думать о Диппере. И пусть это правило, как клещ въелся в мозг, Сайфер всё ещё время от времени вспоминал мужа. Его нежную улыбку, краснеющие от смущения щечки, красивое родимое пятно прямо на лбу в виде созвездия. Он в который раз помотал головой, в которой поселился образ улыбчивого шатена, растрёпывая отросшие волосы, прикрывающие искалеченный глаз. — Завтра Бель уже можно будет забрать, — в своей тихой манере говорит омега, отвлекая своего брата от явно не желаемых размышлений. — Я продлил отпуск, — старается выговорить мужчина. От слишком долгого молчания немного охрип голос, и на первый взгляд можно было подумать, что альфа заболел. — Тебе нужно отдохнуть, — соглашается тот, переводя взгляд с младенца на брата. Он и правда выглядел не то что неважно… просто уставшим. Немного осунувшееся лицо от долгих, бессонных ночей, оттуда же и мешки под глазами, украшали молодое лицо. Когда-то ровная спина гордого, сильного альфы, сейчас была немного сгорбленной. Сам образ Сайфера говорил о его потере, но он так и не показал своих чувств никому, кроме брата. На работе, где он занимал пост директора компании по разработкам компьютерной техники, все знали о его потере и старались не показываться главному на глаза. — Я могу тебя попросить об одолжении? — спрашивает блондин, всё же переведя взгляд на глаза с невероятной голубизной. — Конечно. — Сможешь присмотреть за Белочкой, когда меня не будет? — тихо просит блондин, ведь понимает, что после отпуска будет завален. — Билл, не оставляй меня, — быстро выпаливает голубоволосый. В уголках глаз скапливаются слезы, а сам парень еле удерживает себя от порыва обнять брата. — Эй! Уилли, ты совсем с ума сходишь? — нежно спрашивает блондин, стараясь на него не давить. Он сам понимал, что выглядел погружённым в себя, но о чем думает его брат, оставалось догадываться. Парень перехватывает хрупкие плечи, всматривается в глаза напротив и старается сдержаться, чтобы не наорать на глупого омегу прямо тут. В больнице. — Ты ведь не совершишь самоубийства? — тихо спрашивает Уилл, на что ответом ему послужил нервный смешок. — Ты чего надумал, глупый? — Билл всё-таки обнимает близнеца, не замечая странных взглядов медсестры. Проходит неопределённое время, и омега упирается ладошками в сильные плечи, чуть-чуть отстраняясь. — Обещай, — твердо говорит голубоволосый. — Что мне пообещать? — с улыбкой спрашивает тот. — Ты не умрешь раньше меня, — стоит на своём омега. — Бог мой, Уилл, какой же ты тупенький. Мы ведь это пообещали в детстве. — Тихо смеётся тот, на что голубоволосый обижено надув губки, снова спрятал лицо в вороте желтой рубашки. Он совсем забыл об этом.***
Двое мальчиков стояли на краю крыши. Они были абсолютно похожи, лишь то, что у первого была повязка на глазу, говорило о том, что он — Билл Сайфер, старший, хоть и совсем ненамного, брат безрассудного мелкого Уилла. — Уилл, спускайся оттуда! — почти приказывает близнец, но, не дождавшись ответной реакции, сам стаскивает брата, который снова и снова смотрит на повязку на правом глазу, из-за чего не двигается. — Что ты делаешь? — Тебе ведь всё равно, — шепчет такой же блондин. Они лежали на крыше младшей школы. Из-за порыва, Уилл свалился на близнеца, и теперь рубашка второго постепенно намокала от его слез. — Кто тебе такое сказал? — Ты. Сегодня утром, — почти обессилено прошептал мальчик. — Ты сам мне сегодня сказал, что тебе на меня всё равно. Так почему ты теперь тут? — Руки, на которые упёрся младший, слегка подрагивали, а жёлтые глаза, смотрели в один единственный, напротив. — Уилл, успокойся, — просит мальчик. Он вспоминает с какой ненавистью сегодня утром общался с братом, но это ведь ничего не значит! Он был зол. Утром их маме позвонил тренер по занятиям борьбой, на которые ходил Билл. Мужчина сказал, что заниматься он может, но меткость парня снизилась из-за покалеченного глаза и на соревнования его не допустят. — Я сказал это не подумав. Ты же знаешь. — Но ведь я во всем виноват. — В чем? — В этом, — мальчик показывает на свой глаз пальцем, как бы намекая на брата. — Виноват не ты, а тот, кто это сделал, — старается успокоить того старший, но сам ведь понимает, что всё ещё думает иначе. Они затихают. Ветерок растрепывает светлые волосы, играя с ними. Солнце уже почти село, оставляя на небосводе прекрасные рисунки самых разных цветов. — Билл. — Что? — Кажется… Я люблю тебя. — Кажется? — Нет. Я правда. Люблю. — Но мы ведь родные, тем более никто не знает, кто из нас будет альфа, а кто омега. — Все равно. Я все равно… — Да, любишь, понял, — перебивает того на полуслове. — Ага. — Пообещай мне что не умрешь раньше меня, — тихо просит Билл. — Тогда и ты. Обещай. — Обещаю не умирать раньше брата, — в один голос промолвили оба, рассмеявшись.