Она променяла вечность и давнюю мечту на нелюбимую работу и смертное тело…
Тем временем Дьявол и Херувим всё так же смотрели ей вслед. Они вернулись к беседе лишь когда за ней захлопнулась дверь кабинета директора. — Не могу поверить… Она стала человеком?.. — Гейб всё не унимался от шока, чем продолжил бесить Сульфуса ещё больше. — Ты глухой или да? — тихо прошипел парень, гневно скрестив руки на груди и поглядывая на новоиспечённого соперника исподлобья. — Она только что тебе прямо сказала: «Я стала смертной»! Чего не понятного, дятел? Однако вместо того, чтобы ответить на оскорбление, Херувим лишь резко повернулся к нему с пояснениями и очередными нравоучениями. И тот серьёзный тон на грани паники, которым Гейб продолжил диалог, ему очень не понравился. — Ты так легкомысленно к этому относишься, но ты и понятия не имеешь, что это значит для того, кто раньше был Ангелом или Дьяволом! — едва ли не хватаясь за волосы, воскликнул Хранитель, даже не заботясь о том, что его могут услышать. — Ты сейчас насмехаешься надо мной, а Раф полностью лишила себя защиты! Сульфус тут же не на шутку напрягся. — О чём ты, чёрт возьми, говоришь? — он отшагнул от стены и приблизился к Гейбу, надеясь, что тот сбавит тон и соизволит говорить потише, но расскажет всё, как есть. — Что ты имеешь ввиду под «лишила себя защиты»? — Ангелы и Дьяволы, которые отказываются от бессмертия и навсегда превращаются в людей, теряют опеку бессмертных и Сфер над их душой! Раф до конца жизни осталась без Хранителя и Искусителя! Она — заблудшая душа! — Хочешь сказать, у неё даже своего портрета нет? Ни в Склепе, ни в Павильоне, ни в Зале Портретов его нет? — схватив его за предплечья, с непривычным волнением спросил Искуситель. Гейб быстро высвободил руки из его хватки. — Говорю же тебе, нет! Портреты есть только у тех смертных, которых положено охранять или искушать! Неужели ты не понимаешь? Раф отказалась и от защиты Сфер! Она теперь до конца жизни будет метаться туда-сюда, не понимая, чего она хочет и что ей нужно на самом деле! Она теперь даже не знает, что ей делать со своей свободой выбора — она и правильный выбор никакой сделать не может! Пока Сульфус в шоке обдумывал только что услышанное, Гейб, что едва ли уже не срывался на крик от возмущения и переполнявших его эмоций, быстрым шагом пошёл в приёмную, словно хотел всё это повторить уже самой девушке и отчитать за глупейший поступок. Его уже остановил сам соперник. — Ну и куда ты попёрся? — с притворным ехидством спросил он. — Давай, иди расскажи ей это прямо сейчас! Заодно Карлос послушает про Ангелов и Дьяволов и тут же поймёт, что у нового бухгалтера крыша куда-то не туда поехала. Если что, с удовольствием провожу тебя к психиатру. — Иди ты н!.. к-к чёрту! — через себя грубо прошипел Гейб и, махнув на него рукой, развернулся обратно. — Передай ей, чтобы потом зашла ко мне. — Она тебе не секретарша, а твой босс, идиот!.. — всё так же тихо прорычал Дьявол, когда Херувим в смертном облике скрылся за углом. — Сам будешь к ней ходить по первому зову… Стоило Гейбу пропасть из его поля зрения, как и маска чёрствой вредности мгновенно слетела с лица Сульфуса, оставив его в пустом коридоре наедине с не самыми радостными мыслями и совестью, что вмиг вцепилась в душу Дьявола своими острыми клыками. В голове закружил вихрь слов и картинок, главной героиней которых был его ангелочек шестнадцати звёзд, разбившая свой нимб и ставшая навсегда человеком, после того как он, так же изображая бесчувственную и безразличную ко всему сволочь, бросил её у Пути Метаморфоз. Даже закрыв глаза, ногтями царапая от гнева бледную кожу лица и проклиная себя уже который раз, он всё равно видел её — разбитую, с заплаканными глазами и с отчаянным желанием исчезнуть из их мира, лишь бы больше не пересекаться с ним, лишь бы избавиться от старой себя, которая влюбилась в ту трусливую мразь… Перевоплотившись обратно, он пролетел сквозь стену и подобрался к окну кабинета Карлоса, что спокойно беседовал с финансовым директором и внимательно прислушивался к её словам, будто девушка так и осталась его Ангелом-Хранителем, что оберегает смертного от страшных грехов и влияния Искусителя. Даже не подозревая, что за ней следят так же, как и за её начальником, Раф вдохновляюще рассказывала о предстоящих мероприятиях, на которых стоит достойно представить компанию. На самом же деле, она медленно, но верно вовлекала заинтересованного Карузо в хитроумный план Мики и искусно направляла его на правильное решение. Она делала это с такой лёгкостью и уверенностью, будто в тот момент лишь примеряла на себя образ финансового директора компании, будто её чётко поставленная речь и харизма специалиста были частью магии перевоплощения, а не её навыками, полученными после нескольких лет усердной работы и подъёма по карьерной лестнице. А ведь она, действительно, могла бы лишь иногда перевоплощаться в экономиста, оставаясь вечным Ангелом, и бороться за душу Карлоса для его блага… И пока капли дождя пролетали сквозь его бессмертное тело, паря в воздухе у окна, Сульфус с болью и горечью задавался одними и теми же вопросами. А кто теперь будет оберегать саму Раф?.. Кто направит её на правильный путь?.. Кто будет охранять её душу и заботиться о ней до последнего её вздоха? И на каждый из подобных вопросов существовал только один неутешительный ответ:Никто…
О ней никто не заботился ни в стенах офиса, ни за их пределами. Никто не ждал её дома и некому было прийти ей на помощь в любую минуту. Никто не думал о ней, ровно как и она почти не думала о себе, постоянно заботясь о других. Она осталась наедине сама с собой, иногда проводя время с подружками, что старались заменять ей Хранителя и порой давали какие-то советы, занятые собственной жизнью. А всё оставшееся время Раф жила жизнью волка-одиночки и шла по непонятному ей самой пути, плывя по течению обстоятельств, словно безвольная кукла. Он вспомнил их диалог в гостевой комнате «Мистери Хаус». Вспомнил, как, несмотря на усталость, она терпеливо и трепетно сидела с маленьким Эрджи и беспокоилась за влияние Дьявола на малыша. Вспомнил, как к концу дня они в какой-то момент остались одни и закурили одну сигарету на двоих, глядя на сумеречное небо и болтая о дальнейшей жизни. Вспомнил её слова, которые мёртвой хваткой вцепились в его воспоминания того вечера и которые сейчас особенно больно воспроизводились в его голове снова и снова: « — Одинокий финансовый директор, мечтающий однажды хорошенько заработать и уехать куда-нибудь далеко из этого города. Мне другого и не надо. Я уже настолько устала от этого вечного стресса и переживаний, что меня, кроме работы, уже ничего не парит… — после очередной затяжки к её глазам подступили еле заметные слёзы. — Это тебе нужна своя семья и женщина, готовая стать матерью твоих дьяволят и воспитывать их, как ты говорил. Мне такая перспектива не светит — времени не хватит, а тебя она сделает счастливым на веки-вечные. По сравнению с твоей вечностью — моя жизнь не длится и секунды…» Ей всего двадцать три — почти двадцать четыре — года. Всего лишь. А она уже в таком молодом возрасте разочаровалась в жизни, в своих мечтах, и продолжает убегать от всего, что могло бы сделать её счастливой. Продолжает существовать ради непонятной цели, не зная, что будет дальше, и желая, чтобы её мечты сбылись у её близких. Будто она этого даже не достойна. Будто в жизни умной и прекрасной молодой девушки всё это уже не имеет никакого смысла. Будто она обречена остаться несчастной и одинокой до конца своих дней, прожив бесполезную жизнь. И кто теперь ей скажет, что это не так?.. Кто ей поможет найти ориентир в этом тумане и встать на правильный путь?..Никто…
Не сдержавшись, он мигом отлетел от окна и вернулся в помещение офиса. Вновь обрёл смертное обличие и помчался к дверям кабинета Карлоса, намереваясь сделать то, что должен был сделать со своего самого первого рабочего дня, с того самого момента, как снова, пусть и невольно, ворвался в жизнь Раф. Мысли в очередной раз сформировались в один огромный ком, чьё давление казалось ещё больнее бесконечных угрызений совести, которыми Сульфус добровольно мучил себя, воочию глядя на страшные последствия своих неосторожных слов и уже еле сдерживая слёзы. В тот момент ему было абсолютно наплевать на всё и на всех: на сотрудников, что странно косились на побледневшего, как смерть, дизайнера, на перекусывающего Гаса и на спокойную рядом Мики, неустанно спрашивающих о том, что случилось, и даже на гуляющего без дела Гейба. Ему было наплевать даже на свою проклятую сущность, для которой плач был равносилен унижению и слабости. «Заслужил, » — резко стирая горячие слёзы с щёк, гневно думал он, сжимая руки в кулаки с такой силой, что ногти, словно тонкие лезвия, впивались ему в кожу. У Карлоса он её не нашёл. Карузо не успел даже озвучить своё предположение о её местонахождении до конца, как Дьявол развернулся и помчался к кабинету финансового директора. Ворвавшись без стука, он замер на пороге, встретившись с непонимающим и слегка растерянным взглядом бывшего Ангела, что в тот момент разбирала папки на стеллаже. — Сульфус, ты в порядке? — оставив своё занятие, девушка осторожно приблизилась к нему, не сводя глаз с его почти белого лица, влажного от тонких дорожек слёз. Он тоже сделал ей шаг навстречу и не сильно захлопнул за собой дверь, всё ещё не обрывая зрительного контакта. — Что случилось?.. Он будто лишился дара речи в тот самый момент, когда Раф безнадёжно пыталась узнать, в чём дело. Она взволнованно и тревожно смотрела ему в глаза, аккуратными ласками пыталась достучаться до него, в растерянности гадая, нужна ли ему её поддержка или помощь посерьёзнее. А он молчал, чувствуя как с опухших глаз вновь скатились слезы, а гнев на самого себя удушающе держал его за горло. Через какое-то мгновение он смог сделать лишь одно — обнять её… Бывший Ангел опешил от неожиданных объятий, но разрывать их или каким-либо образом нарушать напрягавшую тишину она не посмела. Она лишь инстинктивно прижалась к нему в ответ, успокаивающе гладя плечи и спину, спрятанные под смертным одеянием, и запуская пальцы в его густые волосы, слыша, как постепенно неровное дыхание Дьявола стало срываться на безутешный плач. Сульфус прижимался к ней всем телом, крепко обнимал и не отпускал её, как самое ценное, что у него было за всю его вечность, пока мягкие руки девушки ласково побуждали его выпустить пар, сколько нужно, и одновременно причиняли ещё больше душевных терзаний. Обжигающие слёзы раскаяния жгли его глаза и впитывались в ткань пиджака девушки, а ком в горле и в груди безжалостно душил его и давил на сердце, словно карал за поганые слова, произнесённые много лет назад и уничтожившие абсолютно всё. Он оставил её одну, растоптал её чувства, бросил, предал, лишил будущего и обрёк на ничтожное существование, а она всё равно была рядом и милосердно дарила ему своё тепло и ласку… — Сульфус, что случилось? — испугавшись не на шутку, мягко спросила девушка, одновременно боясь отстраниться от него и узнать причину его состояния. — Пожалуйста, не молчи! Что с тобой?.. Тогда это сделал он сам. С хрупких плеч бывшего Ангела его рука переместилась к нежным пальцам, что всё ещё осторожно гладили его влажное и красное от слёз лицо. Раф не сводила с него глаз, взволнованно глядя на то, как бледные губы в раскаянии касаются её ладони, не оставляя нетронутым ни один дюйм кожи, и, наконец, поняла причину столь неожиданной ласки и его раздирающих душу слёз. За всю жизнь она видела его таким лишь дважды, и каждый раз это было в те непривычные для любого Дьявола моменты, когда он просил за что-то прощения. Её сердце забилось с невероятной скоростью, а дыхание так же заметно участилось — она поняла, в чём дело. — Раф… — горько прошептал он, снова поцеловав её влажную ладонь, будучи уже не в силах даже смотреть ей в глаза. Пелена горячих слёз вновь обожгла его веки, а нежные ладони девушки осторожно утёрли их, и говорить стало ещё тяжелее. — Я знаю, ты мне никогда этого в жизни не простишь и будешь права, потому что… это уже ничего не изменит, но… Я прошу прощения за то, что натворил восемь лет назад. Я не должен был… Её глаза округлились ещё больше, а дыхание, казалось, напрочь спёрло от шока. В тот момент она не смогла даже ахнуть, лишь шевельнув губами, будто хотела что-то сказать, а передавшееся ей бессилие Сульфуса также крепко удерживало её в узде. Её пальцы обмякли в его руке от неожиданных извинений и ещё одного поцелуя… Сгорая от смеси самых ужасных чувств на свете, он всё же осмелился поднять на неё покрасневшие глаза, с искренним сожалением замечая, как уже на нижних ресницах девушки заблестели слёзы. Раф внимательно слушала каждое слово и, казалось, пропускала его через себя, и её взгляд постепенно становился всё серьёзнее, если не злее. — Я должен был признаться тебе, сказать, что испугался становиться смертным… Я боялся, что мы изменимся, что всё это будет напрасным, и мы оба будем несчастны, и просто бросил тебя на произвол судьбы и испортил всю жизнь… Если бы я знал, что ты захочешь это сделать одна, я бы ни за что не… — Хватит, перестань… — она отвела взгляд и, отвернувшись, высвободилась из его объятий, будучи не в силах вспоминать их последнюю встречу, когда она была Ангелом. Гнев и ненависть к нему и к себе разожглись в ней с новой силой, подавив ту нежность, которая должна была спасти положение. — Сульфус, прошу тебя, не продолжай!.. Не надо!.. Последние слова она произнесла уже тише и с неописуемой болью в голосе. Словно желая успокоиться и по старой привычке не поддаться эмоциям, захлестнувшим её с головой, девушка отмахнулась от его рук и обняла себя за плечи, когда горькие слёзы ручьём полились из её глаз. Сульфус со всей силы сомкнул челюсть, ещё больше почувствовав себя последней тварью. Попытка попросить прощения, которая должна была сблизить двух влюблённых, обратилась ещё большей пропастью в их непростых отношениях и вот-вот могла поставить в них окончательную точку, разлучив Дьявола и бывшего Ангела навсегда. Раф не хотела продолжать диалог и не хотела, чтобы он видел её слёзы обиды. Не хотела, чтобы он жалел её до конца её дней из-за их общей ошибки, и продолжала стоять к нему спиной, оставляя свою боль только для себя. Как для единственного живого существа, которое должно было о ней знать и испытывать её.Как и в прошлый раз…
Дьявол чувствовал это. Чувствовал, как вновь невольно уничтожает ту тонкую нить, которая осталась от их любви, и как вновь Раф закрывается от него, разделяя обиду и ненависть с самой собой, но сдаваться своей слабости и своим старым ошибкам на этот раз он не собирался. Пусть она лучше оскорбит его самыми погаными словами на свете, пусть скажет всё, что думает о нём, пусть побьёт и выместит на нём весь гнев. Лишь бы только она не ушла и вновь не совершила непоправимое… Настало время исправлять свои ошибки и сделать к этому первый шаг предстояло именно ему. — Раф… — собравшись с эмоциями, он смело и одновременно осторожно положил ладонь ей на плечо. Резким движением руки, она скинула её. — Я знаю, ты ненавидишь меня, но пожалуйста, поговори со мной. Однако она промолчала, лишь шумно выдохнув в ответ, и их снова окутало гробовое молчание. В тот момент сложно было сказать, сколько они так стояли, не обмениваясь ни словечком. Стрелка часов отсчитывала секунды, а Дьявол и бывший Ангел, казалось, молчали вечность. Она — глядя в пустоту, он — глядя ей в спину. И всё это, пока мысленно они кружились в круговороте воспоминаний и хаотичных мыслей, будто никто не знал, с чего начать. И если Сульфус в напряжении ожидал хоть слова от девушки, готовый ответить и сделать всё, что угодно, лишь бы она не ушла, то Раф с каждой секундой тонула в воспоминаниях о том дне, когда её жизнь разделилась на «до» и «после». — Почему ты не сказал мне?.. — всхлипнув и всё ещё стоя к нему спиной, тихо прошептала она через какое-то время. Её шёпот был буквально пропитан гневом. — Почему ты промолчал и солгал мне?.. Не сдерживая слёз и эмоций, она медленно повернулась к нему, устремив на того, кого когда-то обожала и любила всей душой, знакомый ему страшный взгляд, горящий огнём. В конце-концов ей просто надоело молчать и держать всю обиду в себе. Раз уж он пришёл с извинениями, то пусть извиняется за всё. — Девять лет назад ты сам предложил мне попробовать пройти Путь Метаморфоз и попытаться стать смертными, как Тайко и Саи. В конце второго учебного года мы вместе сообщили об этом учителям и нашим друзьям… — прошипела она, как разъярённый зверь, готовившийся напасть на обидчика и разорвать его в клочья. — А потом проходит всего несколько часов, и ты холодно и безразлично говоришь мне о том, что не можешь и что «нарушать обещания и клятвы — твоя прямая обязанность»… Превозмогая дикий стыд, Дьявол молча выслушивал всё до последнего слова. Раф снова повернулась к нему лицом, заплаканными и злыми глазами глядя прямо в его золотистые, что всё ещё выражали сожаление о содеянном. — Ты-ты понимаешь, каково мне было тогда, Сульфус?.. Ты понимаешь, через что я прошла все те месяцы, пока я проходила Путь Метаморфоз?.. — процедила она, дав волю слезам, пока он смиренно давал ей выговориться и впитывал каждое слово. С каждой последующей фразой её голос из шёпота стал переходить на рык, смешанный с отчаянием и обидой. — Я прошла девять кругов Ада и, поверь мне, это были не те испытания на прочность вроде катаклизмов или суровых условий выживания. Нет… Адом было прохождение этих испытаний с постоянной мыслью о том, что со мной не было тебя! Что ты предпочёл расстаться и бросить меня, а не попробовать поговорить со мной! Я ненавидела тебя не потому что ты отказался проходить Путь Метаморфоз со мной, а потому что ты просто ушёл без объяснений, а теперь оказывается, что ты соврал, будто я для тебя ни черта не значу! Ты тогда решил вновь строить из себя настоящего Дьявола, который поигрался с Ангелом и который всегда твердил, что ничего не боится, а сейчас говоришь, что просто струсил! Так кому мне прикажешь верить, Сульфус?! Тому Дьяволу, которым ты был тогда, или «настоящему» тебе?! — Мне, Раф, — твёрдо ответил он, ненадолго оставив в стороне все эмоции и говоря только серьёзно и только искренне, пока она всё так же прожигала его глазами, дикими от ненависти. — Я знаю, что это невозможно, и что тогда я подорвал твоё доверие раз и навсегда. Ты имеешь все основания ненавидеть меня и не прощать мне это до конца жизни, потому что я поступил с тобой как настоящий подонок, а не как тот, кто тебя любит. Я лишь хочу, чтобы ты знала, что я сожалею о том, что натворил, и я готов искупить свою вину. С этими словами он подошёл к ней ближе, пока в её глазах читался немой вопрос: «как?..» — Прошу, поверь мне! Я говорю правду и больше не хочу тебе лгать. Говорю это как твой коллега, который оправдал твоё доверие при подготовке к показу мод для немцев, и как надёжный друг, который всегда готов тебе помочь и всегда будет рядом, что бы ни случилось. Я больше не оставлю тебя одну и всегда буду рядом, Раф. Она молча выслушала всё до конца, ощущая, как жжение в груди стало ещё сильнее и больнее того, что она испытывала каждый раз, когда слёзы текли из глаз. Жжение было не от обиды или ненависти. Жжение мучило её сердце от гибнущего доверия к тому, кто только что раскрыл ей душу, искренне извинился за чудовищную ошибку и в то же время вновь заставил сомневаться в нём. Это ощущение разрушало её изнутри так же, как то чувство вины, которым она постоянно терзала себя в ночных кошмарах. Он был там, стоял перед ней, едва ли не на коленях вымаливал прощение, в его глазах читалось раскаяние и чувство утраты. И вроде как ей хотелось оставить все обиды в прошлом и, перевернув эту чёрную страницу их истории, начать всё с начала. А вроде разум твердил поступить иначе, раз и навсегда вынести из прошлого ценный урок на всю жизнь… — Я тебя прощаю, Сульфус… хоть Дьяволы и не просят прощения… — вздохнув и утерев влагу на щеках тыльной стороной ладони, спокойным тоном пробормотал бывший Ангел, снова надевая маску безразличия, как и пару месяцев назад. Теперь она даже не смотрела на него. — Но обещания и клятвы оставь для того Ангела, которым я была тогда. Та Раф бы тебе точно поверила… Глубоко вздохнув и выпрямившись, словно она окончательно избавлялась от всех тех эмоций, которые до этого одной волной накрыли её, отняв контроль над ситуацией, Раф схватила со стеллажа нужную папку и быстрым шагом покинула кабинет, будто её, как и их разговора, тут и вовсе не было. Слыша, как девушка отдаляется от него, не желая ещё больше когда-либо возвращаться к этой теме, Сульфус с горечью осознавал, что эту битву он с треском проиграл. Ему было достаточно лишь напомнить бывшему Ангелу об их расставании, как её ненависть вновь дала о себе знать и моментально уничтожила все те тёплые моменты, которые их объединили за время совместной работы в «Ornello Caru». Все его прежние попытки наладить с ней отношения оказались тщетными, а Раф, казалось, теперь ещё больше отдалилась от него без какой-либо надежды на то, что через какое-то время они вновь помирятся. — ПРОКЛЯТЬЕ! — вскрикнул он, с яростным рыком разбив кулак об стену. — СУКА! Физическая боль на секунду заглушила ту, что он испытал из-за конфликта с девушкой, и Дьявол нехотя признал, что в тот противный дождливый день Гейб открыл ему глаза на ещё одну горькую правду. Словно по грёбанному эффекту бабочки, восемь лет назад он лишил Раф не только бессмертия и свободы выбора, но и веры.Веры в хорошее, веры в себя и веры ему тоже…
***
Его выкрик, полный боли, вины и сожаления, дошёл до ушей Раф, что притаилась за углом, ожидая следующих действий Дьявола. Седьмое чувство всё не дремало, и настороженность девушки уже толкала её следить за ним и не терять бдительность, даже когда Сульфус покинул кабинет и ушёл в сторону студии, потирая ладонью разбитые в кровь костяшки пальцев. Оставшись незамеченной, она прижала к груди папку и побрела в обратную сторону — снова в кабинет Карлоса. За окном, тем временем, погода разбушевалась так, словно отражала внутреннее состояние их обоих. Молнии резкими белыми трещинами рассекали серое небо в сопровождении зловещего грома, а тучи горько плакали, проливая слёзы на Земной город. Порой поглядывая на покрытое мелкими каплями стекло панорамного окна, Раф, несмотря на внешнее спокойствие и невозмутимость, обдумывала всё то, что только что произошло в её кабинете. Наверное, было бы лучше, если бы она просто отложила этот разговор на потом и обдумала бы слова Сульфуса в одиночестве, вместо того, чтобы по старой дрянной привычке в порыве гнева нападать на него с обвинениями и сжигать оставшиеся мосты между ними. Но проблема была вовсе не в этом. Проблема была в том, что возвращение к тому роковому дню, когда она переступила порог ворот Пути Метаморфоз, постоянно напоминало ей о том, что он предал её доверие, что он предал её саму. И чёрт знает, что он мог вытворить потом, как только бы она расслабилась и слепо доверилась бы ему снова… На глаза вновь стали наворачиваться горькие слёзы, и она погнала угнетающие мысли прочь. Сейчас ей надо было думать о работе и предстоящей командировке, а не о собственной драме и о служебном романе, что уже и без того достаточно затянулись, утаскивая в пропасть едва ли не весь офис… Особенно быстро ей удалось отвлечься от раздумий, как только она заметила в нескольких метрах от себя Трентини, что мощно закрыл дверь кабинета Карлоса с такой силой, что та едва удержалась на петлях, издав оглушающий хлопок на весь коридор. Будучи вне себя от ярости, Паоло быстрым шагом пошёл прочь из приёмной, порой оглядываясь по сторонам, будто искал что-то, на чём можно было выместить накопившийся гнев. Злобный и хищный оскал явно давал понять, что попадаться под руку вице-президенту — себе же дороже. Раф хотела скрыться, но замерла посреди коридора, как только поймала этот озлобленный взгляд, что стал ещё страшнее, на себе. Паоло уже было побежал к ней за расправой, как и обещал несколько дней назад, но, хвала небесам, быстро сбавил шаг, как только увидел под потолком висящую камеру видео-наблюдения, что фиксировала происходящее. — Грязная шлюха! — со всем отвращением и презрением, которые он испытывал к Д’Анджело, ядовито прошипел Трентини, пройдя максимально близко мимо финансового директора. Раф не стала никак отвечать, испытывая в душе облегчение, что всё обошлось словесным оскорблением, однако её смутила причина, по которой Паоло вышел из кабинета лучшего друга с таким отвратительным настроением. Седьмое чувство девушки неожиданно снова предупредило о приближающейся опасности. — Да в чём там, бл**ь, дело?! — не сдержавшись, выругнулась она и таким же быстрым шагом поспешила обратно в кабинет начальника. Каково же было её удивление, когда, войдя, Раф обнаружила за спиной Карлоса Гейба в бессмертной форме, что перевоплощался в свой нормальный вид после проецирования… Довольный проделанной работой и удачным вдохновлением смертного на правильный поступок, Ангел удовлетворительно кивнул своему талисману и перевёл взгляд на вошедшую девушку. Его пухлые губы из ровной линии тут же стали доброй невинной улыбкой, и он приветливо помахал бывшей подопечной, после чего без лишних слов выпорхнул в окно. Девушке оставалось лишь проводить его взглядом, пока белокрылый Херувим мчался к облакам, скрывающим врата Энджи Тауна… — Сейчас, Раф, я открою браузер и календарь, посмотрим, что там у нас… — пробормотал Карлос, вводя запрос в интернете и, казалось, уже не обращая никакого внимания на свою бывшую пассию. — Карлос, что случилось? Почему Трентини злой, как собака, и огрызается на всех? — едва ли не протараторила девушка, оставляя папку на столе и опираясь ладонями о его край, ища внимания Карузо к заданным вопросам. Но директор и бровью не повёл и продолжил печатать, полностью увлечённый рабочими делами. — Не обращай внимания. Паоло нас больше не касается и через неделю-две его ноги здесь вообще не будет… Раф опешила. — Т-то есть как его не будет?.. — шокировано переспросила она. Директор, оставив в покое клавиатуру компьютера, наконец, уделил время её персоне, чего она никогда так не жаждала, как сейчас, стоя перед ним и выпытывая детали судьбы Трентини. — Хочешь сказать?.. — Именно, — деловито и одновременно с шумным вздохом подтвердил Карузо. — Мы с Паоло перестали сходиться характерами и оба поняли, что нам не по пути, к тому же, он стал злоупотреблять своей должностью и моим хорошим отношением к нему, поэтому я принял решение уволить его. Так будет лучше для всей компании… Ладно, не будем об этом, не хочу сейчас это обсуждать. Нам надо заниматься развитием фирмы и как-то выходить из положения, но уже без помощи семьи Паоло… Еле заметно кивнув в ответ и будучи не в силах что-то сказать, Раф медленно опустилась в кресло, пока Карлос изучал принесённую папку и сверял её содержимое с датами электронного календаря и информацией на компьютере. В отличие от своего начальника, девушка моментально потеряла всякий интерес к работе, когда хаотичные мысли вновь завладели её разумом. Карлос предлагал самые стратегически выгодные варианты мероприятий и выставок, которые стоит посетить в ближайшее время и что-то бормотал про командировку в Дюссельдорф, но девушка его уже не слушала. Её намного больше беспокоило решение Карлоса, принятое под влиянием Гейба — пожертвовать Паоло и его инвестициями, чтобы не тратить огромные суммы из бюджета «Ornello Caru» и сохранить должность ей самой, в то время как она до этого предлагала вариант намного выгоднее и умнее… Прокручивая в голове сотни возможных последствий от неверного влияния Гейба и поспешного решения Карлоса, Раф поняла, что трудности и проблемы для «Ornello Caru» и для сотрудников компании только начинаются…