А ты - всё тот же ангелочек, коллега

Две недели спустя…       В самом сердце резиденции Низших Сфер раздалось насмешливое шипение стража, и тяжёлый клинок с рыком воткнули в чёрную землю. На глазах троих Малебольдже и одного их приближённого красное свечение заструилось по лезвию, словно кровь, и десятками нитей направилось к массивным дверям, чтобы утолить вечный голод их хранителей.       Наблюдая, как рогатые черепа пожирают свет меча, Сульфус невольно задумался, как часто ехидному стражу приходится проделывать этот своеобразный ритуал, чтобы пропустить кого-то в сокровищницу душ смертных. Несмотря на то, что не так много Дьяволов удостоены такой роскоши, жерло вулкана Зольфанелло Сити скрывало под собой Склеп портретов уже многие столетия. Пост бессменного и единственного живого хранителя этого места казался и почестью, и бременем. — Не стой столбом! Топай, чёрт побери! — его грубо толкнули в спину. — Не гневайся и не торопись, Астарот. У мальчишки с памятью плохо: так давно тут не был, что аж забыл, как вход в Склеп портретов выглядит, — издевательски хохотнул Маммон. Противный смешок Приспешника подхватил стоящий рядом трясущийся Вельзевул.       Когда железные врата со скрипом отворились, мёртвая тишина склепа встретила своих гостей зловещим эхом голосов и шагов по каменному причалу. Вечные слуги Низших Сфер сели в приплывшую к ним ладью и, приказав Дьяволу подумать о подопечном, вскоре отчалили. Чёрные воды Стикса плавно унесли их в кромешную тьму, в которой не было видно ничего, кроме неспокойных волн, мрачных колонн и душ грешников, что освобождались от дьявольской опеки, покидая рамы. Сульфус вновь услышал шёпот умерших за бортом и вспомнил рассказ Маммона. Его взгляд ещё долго пытался обнаружить во мраке те самые катакомбы, куда освободившиеся души держали свой последний путь.       Как только ладья замедлилась, вдали показались каменные, покрытые мхом ступени, однако вели они не к маленькой площадке, как в прошлый раз, а к большому бельведеру с полуразрушенными колоннами, где группу ожидал ещё один высокопоставленный Дьявол. Малебольдже поднялись по лестнице, и Сульфус окончательно убедился в том, что видел его далеко не впервые. — Коллеги, злобного дня. Приветствую в Склепе портретов, — уважаемая Низшими Сферами демонесса довольно холодно встретила прибывших, но уголки её синих губ всё же приподнялись в улыбке, когда среди пожаловавших Малебольдже она разглядела своего выпускника. — Профессор Темптель, какая встреча! — довольно улыбаясь, черноволосый Дьявол шагнул к ней, проигнорировав присутствие ещё одного Приспешника. — Уж никак не ожидал Вас тут увидеть!       На секунду он представил, каково было бы счастье Гаса, окажись он на его месте в те минуты. — А ты как думал? Окончил Золотой Университет и избавился от меня? — скрестив руки на груди, Темптель вскинула бровью и незлобно усмехнулась. — Я продолжаю следить за успехами и провалами каждого оболтуса, которого когда-либо учила. Тебя в том числе. Кстати, именно поэтому ты и здесь.       Стараясь не тратить лишнее время, ровно как и терпение Маммона и Астарота, демонесса прошла в центр и дважды хлопнула ладонями. Вопреки ожиданиям Сульфуса, откуда-то сверху спустились, не один или два, а, по крайней мере, два десятка портретов смертных. Все до единого изображали людей со злобными выражениями лиц и все до единого были обрамлены чёрной рамой. Главным украшением бельведера стал портрет Карлоса, что с презрением смотрел на него с холста и улыбался самой мерзкой и самодовольной улыбкой, какую только можно было вообразить.       Дьявол вопросительно посмотрел сначала на бывшего преподавателя, в чьих руках он обнаружил раскалённый дымящийся свиток, а затем на четверых Малебольдже. — Полюбуйся, жалкий чертёнок! Смотри! Смотри, скольких людей на грех толкнул! И это только половина смертных, работающих на твоего подопечного! Много!.. — сквозь скрежет зубов прохрипел трясущийся Вельзевул, завидуя молодому Дьяволу. — Слишком много за раз, чёрт бы тебя побрал!.. — Это какая-то ошибка. Я не искушал их. — Давай без этого, Сульфус! — Маммон недовольно закатил глаза. — Скромность ещё ни одного Дьявола не украсила, и ты — не исключение! — Особенно в твоём случае, — поддакнул Асмодей, всё это время стоящий в стороне с директрисой.       Сульфус в замешательстве вновь отрицательно качнул головой и обратил взор на Темптель, что загадочно-сдержанной улыбкой и холодным взглядом подтверждала слова Приспешников. На мгновение он почувствовал себя подростком пятнадцати вспышек, которого добрая сердцем директриса защищала перед представителями Сфер за совершённое кощунство. — Возможно, ты не искушал их напрямую, но посредством влияния на Карлоса Карузо ты подтолкнул их, как минимум, на гнев и зависть, — она кивнула на Астарота и Вельзевула, представлявших упомянутые смертные грехи. — Искусители этих смертных были бы тебе благодарны за то, что ты облегчил им работу, но благодарить — не наша прерогатива.       Поправив очки, Темптель развернула тот самый свиток, что всё это время держала в руках, и зачитала его: — Два с половиной месяца назад Приближённый Малебольдже Сульфус был назначен Дьяволом-Искусителем смертного Карлоса Карузо. За указанный в данном документе срок Искуситель устроился на работу в компанию подопечного в обличие дизайнера одежды и втёрся к нему в доверие, ни разу не выдав себя. Отмечается, что Искусителю удалось отрицательно повилять на подопечного, что повлекло за собой следующие последствия…       Окружённый тьмой бесконечного склепа и двадцатью портретами, не спускавших с него злобных глаз, Сульфус почувствовал себя крайне неловко, слушая, как директриса Золотой Школы перечисляла его достижения и провалы, будто судья, оглашающий приговор.       Холод полуразрушенного бельведера посреди неспокойных вод чёрного Стикса навевал ту же атмосферу осуждения и беспокойства, что и зал суда, в котором Дьяволу, будучи тогда ещё подростком, довелось побывать в роли подсудимого. Даже стоящие в стороне Маммон, Астарот, Асмодей и Вельзевул показались ему суровыми присяжными, а окружавшие их портреты — свидетелями.       Однако виду он не подал. Полный спокойствия и невозмутимости Сульфус продолжил вслушиваться в каждое слово, прочитанное Темптель, с облегчением замечая, что в документе не было ни слова о его взаимодействиях с действующим вице-президентом компании подопечного. Как и её портрета в склепе, Раф словно не существовало в оглашаемом отчёте. — …итого, за указанный срок среди двадцати трёх подчинённых подопечного значительно вырос процент гнева и зависти, а прямое влияние на потребительский рынок смертных повысило процент допущенного разного рода блуда, — директриса отвлеклась от документа, строго взглянув на бывшего ученика. — Похвальный результат для первого взаимодействия с важным подопечным, хотя можешь и лучше.       Позади себя Дьявол услышал гадкие смешки четверых Малебольдже. — По заключению Низших Сфер ты продолжишь искушать Карузо, пока твоё искушение приносит пользу… — свернув свиток, закончила Темптель и передала его Маммону. Скупой Приспешник буквально вырвал документ из её рук и с вороватым взглядом запихнул его в свою сумку. Профессор проигнорировала его характерное поведение и дополнила. — …если никто из Малебольдже не хочет это оспорить, конечно.       Но никто из высокопоставленных Дьяволов не подумал возразить вполне справедливому решению Низших Сфер. Пошептавшись, хранители скупости, зависти и блуда молча покачали головами, но Астарот всё же сделал шаг вперёд. — Я не настолько глуп, чтобы перечить воле Сфер, но я молчать не стану, — низким басом сказал он, яростно обратившись к Сульфусу и указав на него пальцем. — Запомни, сопляк! Низшим Сферам достойны служить только искусители, способные склонить человечество на самые гнусные и грязные деяния! А пока здесь, среди колонн предателей Иуды, Брута и Кассия, стоят только четверо из нас, а не все семь Приспешников, ты — ничтожество!       На унизительный комментарий Астарота Сульфус ответил нахальной улыбкой: — Странно, что Вы представляете грех гнева, а не гордыню, мессир. Такого гонора я ожидал скорее от Люцифера, чем от Вас.       Приспешник яростно прорычал и, не сказав больше ни слова, грузным шагом направился к лестнице, а Маммон и Вельзевул быстро его догнали и принялись ругаться между собой за право сесть в ладью первым. Только когда эхо их спорящих голосов стихло, оставшийся Асмодей поспешил присоединиться к коллегам. — Какая дивная баталия за главенство! — улыбнулся он, а затем остановился и обратил взор на Сульфуса. — Учись, пацан, и делай всё, чтобы смертные так же боролись в своих постелях за плоть друг-друга. Я знаю, тебе это под силу. — Не сомневайтесь, мессир, — твёрдо кивнул он, и удовлетворённый взгляд Амсодея переметнулся на директрису Золотой Школы. — Прекрасная работа, профессор Темптель. Ваш ученик радует меня своими достижениями так же, как Ваше великолепное тело радует мой глаз при каждой встрече с Вами. — Мои ученики способны подтолкнуть смертных только на самые страшные грехи, Асмодей. Сульфус ещё не раз Вам это докажет.       Темптель с притворной вежливостью улыбнулась в ответ, но её взгляд оставался холодным и безразличным. Похабный комплимент, скрытый под похвалой Асмодея, она проигнорировала так же достойно, как когда-то давно отвергала абсолютно все попытки Гаса ухаживать за ней. Сульфусу показалось, что профессор обладала крепким иммунитетом на подобные знаки внимания, абсолютно недостойные её персоны.       Приспешник блуда сверкнул глазами и, вместо прощания, с подозрительной галантностью коснулся губами тыльной стороны её ладони. В этом жесте не было ни намёка на какие-то романтические чувства или нежность — от одного его взгляда на профессора Темптель так и веяло вожделением и непристойными намерениями.       Под брезгливый взор молодого Дьявола Асмодей удалился и сел в ладью. — Не смотри так. Как их приближённый, ты давно уже должен был привыкнуть, — с еле слышным укором сказала профессор, быстро потирая кожу на руке, словно пыталась стереть с неё след от поцелуя Приспешника.       Повторным хлопком ладоней она отозвала все портреты, и обрамлённые чёрной рамой холсты медленно поднялись, растворяясь в вышине. — Нам тоже пора. Не стоит так долго тут задерживаться. — Почему? — удивлённо спросил Сульфус и повернулся к бывшему преподавателю. — Бельведер вот-вот потонет без присутствия Малебольдже. Это своего рода мера безопасности, — Темптель своей привычной грациозной походкой прошла мимо него и, не спеша, спустилась по ступеням к только что причалившей лодке поменьше. — Садись, если не хочешь составить компанию грешным душам.       Стоило ей закончить, как камень под его ногами подозрительно затрясся и всё сооружение стало опускаться в воду. Дьявол бегом спустился по лестнице и мигом забрался в лодку, что довольно быстро отчалила в сторону железных ворот, укрывая своих пассажиров от потопа и проплывающих мимо душ. — Что будет, если я коснусь воды? — спросил Сульфус, наблюдая за мёртвой молодой девушкой, тихо прошептавшей о своём грехе и уплывшей дальше по течению. — Станешь ею, а потом когда-нибудь переродишься в смертного, — безразлично ответила Темптель. Янтарные глаза профессора тоже обратили внимание на уплывающую душу девушки, признавшейся в унынии. — Именно поэтому мы передвигаемся на лодке и можем ступать только на камень — наши крылья и их магия тут не работают. — Почему Вы нам не рассказывали об этом месте на занятиях? — А сам как думаешь? — на бледном лице демонессы появилась ухмылка. — Мера безопасности, — догадался он. — Конечно. Лишь единицы должны иметь доступ к храму душ смертных и, вообще, знать о нём. Как в Золотой Школе двери Зала портретов защищены сменяющимся паролем, так и здесь: только доверительные лица могут пройти мимо стража, сесть в ладью и призвать портреты. Если кто-то проникнет сюда или задержится дольше положенного, его заберёт река Стикс, и он переродится в человека.       В стёклах очков Темптель отразилось уходящее под воду сооружение, на котором она недавно зачитывала вердикт Сфер, касательно работы Искусителя, и Сульфус обернулся. Под тихие всплески мелких волн и шёпот душ чёрная вода поглотила колонны трёх предателей, и он о чём-то задумался… — Даже и не думай, — строго сказала профессор. — Таким образом ты родишься смертным не сразу и не в Земном городе. И уж точно не в этом теле. — Что наталкивает Вас на мысль, что я подумал именно об этом? — Дьявол вскинул бровью. — То, что я знаю про тебя и про Раф, — глаза Приближённого Малебольдже моментально расширились, чем выдали своего обладателя с потрохами, и Темптель иронично усмехнулась. — Можешь не врать, Сульфус. Я тебя с шестнадцати вспышек знаю — как был упрямым влюблённым бараном, так им и остался. — И что Вам известно?       В ответ профессор молча протянула ему свиток, точь-в-точь напоминавший тот самый, что она ранее зачитала перед Приспешниками. Чёрный, местами порванный пергамент испустил тонкие нити дыма, когда молодой Дьявол развернул его и пробежался глазами по кроваво-красному тексту. Под холодный взгляд демонессы, Сульфус затем внимательно перечитал его, заметив значительное увеличение количества погрешностей в его работе, нежели достоинств.       Пергамент сурово напоминал ему о попытке соблазна чужой подопечной, о взаимодействии с Ангелом младше пятнадцати звёзд, о применении магии гипноза и исцеления на смертных, о том, что он выдал себя Трентини, и самым жирным пунктом в конце списка красовалась запись о служебном романе с бывшей соперницей. Это был истинный отчёт о его проделанной работе, который профессор приберегла для личной беседы.       С его губ сорвался тяжёлый вздох. — Вот это мне известно, Сульфус, — осуждающе прокомментировала Темптель, словно хотела призвать его к несуществующей у Дьяволов совести. — Я пыталась переубедить Маммона не поручать Карузо тебе, но меня не послушали — срочно потребовалась замена его Искусителя, которого он застал при перевоплощении. — То есть как? Вы всё это время знали, что Раф работала на Карлоса, и мне не сказали об этом?       Темптель прикрыла глаза и кивнула. «Это ещё одна мера безопасности, » — говорила она одним серьёзным взглядом. — Откуда? — Не ты один сохраняешь хорошие отношения с Ангелами после перемирия. Я узнала от профессора Аркана, а уж он-то почаще меня приглядывает за своими студентами, даже за отчислившимися… Мы приплыли.       Не успели они и договорить как, покачиваясь на мелких волнах реки, лодка остановилась у причала, побуждая пассажиров покинуть борт. Однако сходить на безопасный берег профессор и её бывший ученик не торопились. Темптель решила доверить их беседу только этой мёртвой воде, что уносила все разговоры прочь, словно души умерших смертных, не оставляя ни словечка для ушей Низших Сфер. — Сульфус, послушай меня внимательно, — без какого либо намёка на шутку, серьёзно начала демонесса. — Опека над смертными рано или поздно приводит к тому, что чьи-то грязные секреты становятся нам известны, поэтому о каждой секунде, что ты проводишь с Раф в стенах офиса или вне, Сферы могут узнать в любой момент. И если не через меня, то через другого Искусителя любого из подчинённых Карлоса.       Взгляд Темптель побудил его оставить настоящий отчёт себе и спрятать понадёжнее. Сульфус подчинился и прижал подлинник к груди под мотоциклетной курткой. — Ребячество закончилось, Сульфус. Ты больше не школьник, ты занимаешь серьёзную должность при Сферах и искушаешь влиятельного смертного. Раф, может, и стала человеком, но это не значит, что Сферы и в это раз закроют глаза на ваши близкие отношения. Ты можешь нарушать какие угодно правила и нормы, творить какой угодно хаос в офисе своего подопечного, но помни, что лишение свободы выбора, насилие над смертными и близость с людьми строго запрещены даже для нас! В моей власти подделать отчёт один раз и образумить тебя, но не более.       Оставив последнее наставление, Темптель ступила на каменный причал, и железные врата Склепа портретов медленно отворились для следующих посетителей. Сульфус ещё какое-то время сидел в лодке, но, подумав, всё же сошёл на берег прямо следом за ней. — Профессор, — Темптель обернулась на отклик, и, поколебавшись, он продолжил. — Спасибо Вам.       На благодарность она ответила ему сдержанной улыбкой и деловитым тоном, почти как в тот день, когда спасла своего худшего ученика от исключения из школы и пожизненного возвращения в Зольфанелло Сити. — С превеликим неудовольствием, Сульфус.       Двери врат замерли, и в полном молчании они покинули склеп, словно этой беседы никогда и не было. Избегая любые дальнейшие разговоры, Темптель сопроводила бывшего ученика из резиденции и напоследок попросила задуматься над её словами. И делала она это с особой строгостью и привязанностью, на которую порой даже родные матери не способны — только учителя, любящие своих учеников…       Сульфус вышел на улицу с ярким ощущением ностальгии, когда фигура профессора скрылась за входными дверьми здания, и всё же всю дорогу его сердце неумолимо щемило от одного только воспоминания о том «суде», на котором он недавно побывал. Дьявол прекрасно знал, что ещё не раз встретит своего бывшего преподавателя, но он уж точно не предполагал, что случится это именно при таких обстоятельствах. Не в день, когда, наверняка проклиная своего худшего ученика, Темптель подделала отчёт о его работе на Земле и зачитала его четырём Малебольдже. И дело было вовсе не в стыде или в неоправданных ожиданиях своего прежнего наставника.       Речь шла о собственной репутации. Речь шла о старых ошибках, которые пробирались в его жизнь прямиком из прошлого и острыми когтями цеплялись за настоящее, едва ли не пуская молодого Дьявола по уже пройденному сценарию, но с новым, более тяжёлым финалом…       Дорога до нужного дома составила невыносимые два часа, полные самокопания и нескончаемого сигнала седьмого чувства, значение которого он так и не смог понять. Сульфус не чувствовал никакой опасности, а особая интуиция всё равно не смолкала, словно предупреждала о приближающейся буре где-то за защитным барьером, что надёжно охранял дом от посторонних. Точнее, за иллюзией этого защитного барьера.       Забыл он об этом, только когда слез с мотоцикла и, позвонив в дверь, услышал знакомое недовольное ворчание: — Кому там жить надоело?! — Кабале, открывай, это я.       Тон голоса хозяйки дома сменился на более приветливый, и за дверью тут же послышался лязг открывающихся многочисленных замков, которыми демонесса увесила едва ли не каждый вход в своё жилище — жутко неудобная, но крайне необходимая мера для проживания в таком районе как Инвидия. Наконец, она распахнула дверь, с натянутой улыбкой приветствуя гостя. — Ну, наконец-то, свершилось! Господин Сульфус соизволил к нам пожаловать! — выйдя на крыльцо, Кабале театрально поклонилась другу. — А то я уже боялась, что меня сочли недостойной принимать у себя в гостях самого Приближённого Малебольдже! Не желаете ли чего, мой господин?       Сульфус закатил глаза. — Кончай с этими кривляниями, Кабале! Я не виноват, что меня срочно вызвали, пока я к тебе ехал. — «Кончай» будешь своей Каре в постели говорить! — фыркнула она, затем, проигнорировав его оправдание, кивнула на припаркованный напротив мотоцикл. — Загони мотоцикл в гараж. Сопрут — не успеешь и опомниться.       Со всей этой историей с визитом в Склеп портретов Сульфус словно забыл, что приехал не в Земной город, а в один из криминальных районов Зольфанелло Сити, что славился грабежами и воровством. Оказавшись впервые на улице самого благоприятного (и, соответственно, самого защищённого) квартала, где проживала Кабале, любой Ангел или не особо внимательный Дьявол наверняка бы отметил тишину и мирную атмосферу этого места, до тех пор пока бы не обнаружил пропажу собственного кошелька. Местные жители же знали о гнили родного района едва ли не с пелёнок, постоянно оберегая собственное имущество от домушников, угонщиков и карманников. — Постарайся в следующий раз прилететь на собственных крыльях, как в старые-добрые времена, а не светить тут дорогой тачкой и мотоциклом, — Кабале впустила гостя через пристроенный к дому гараж. — Я всё хотел спросить, почему бы тебе не переехать, например, в Супербию? Нахрен тебе эта куча замков, липовый щит для «безопасности», когда ты можешь себе позволить жильё в более спокойном районе? — Ну, конечно, в Супербию! А что сразу не в резиденцию Низших Сфер? — усмехнулась демонесса, ведя друга по коридорам роскошного дома. — Извини, дорогой, но у меня нет престижной работы и мои родители — не богачи! На какие деньги мне туда переезжать? — Хах, и это говорит хозяйка дорогущего дома.       Мысль о том, что подруга вполне могла бы себе позволить жильё в месте поприличнее, ещё долго не оставляла его в покое из-за кучи мебели и предметов роскоши, что куда охотнее бросались в глаза при свете дня и в трезвом состоянии. Сульфус помнил старую историю о каких-то скончавшихся от болезни родственниках, от которых Кабале и получила дом в наследство, но почему-то именно в тот момент, прогуливаясь по комнатам и отмечая царивший в них бардак, он понял в чём было дело.       Пазл догадок сложился в его голове, когда они пришли в, пожалуй, единственное убранное в доме помещение. И то, убранным оно было, скорее, по инициативе ещё одной гостьи Кабале, что на дух не переносила грязь и беспорядок — в мрачноватой гостиной с задёрнутыми шторами, покуривая сигарету, расположилась Кабирия. — О, явился! — незлобно усмехнулась красноглазая демонесса, взглядом приглашая опоздавшего друга присесть на диван. — Ну, что, будущий папаша, доигрался? — Какого чёрта? А ты откуда знаешь? — глаза Дьявола моментально расширились от шока, застыв в немом желании услышать подробности, но Кабирия покачала головой и жестом руки попросила его какое-то время помолчать. — Всё, жди теперь уже! У меня тут вопрос жизни и смерти! — как ни в чём ни бывало, она отвлеклась и села за чайный столик, на котором Кабале раскладывала карты для гадания, порой поглядывая на стоящую рядом свечу. — Так, ну, что там? Я стану самой высокооплачиваемой моделью Зольфанелло Сити?       Дивинационные карты пустились в пляс в умелых шулерских руках Кабале и хорошенько перемешались, пока та что-то бормотала себе под нос. Кабирия же, бросив не докуренную сигарету в пепельницу, нетерпеливо полезла в кошелёк и шумно выложила на стол две крупные банкноты, словно деньги в её ситуации как-либо могли повлиять на значение карт, разложенных на чёрном полотне с серебряной пентаграммой. Когда Кабале развернула их все, обе склонились над несколькими мрачными картинками, будто дети — над иллюстрациями в книжке со сказками.       Сульфус еле удержался, чтобы не засмеяться во весь голос. Вот чем зарабатывала себе на жизнь Кабале, чтобы жить в этом доме, при этом официально не проработав ни дня в своей вечности: поиском щедрых покровителей и гаданиями. — Станешь, но знай, что это будет нелегко, — демонесса подняла серьёзные золотистые глаза на подругу, пока уголки её тёмных губ подрагивали с подозрительным напряжением. Кабале будто сама еле сдерживала смешок, чтобы не выдать себя увлечённой всем ритуалом Кабирии. — Придётся попотеть, подруга. — Хоть через огонь и воду, — нервно ответила модель. — Это точно? Я буду блистать на обложках «ROGUE» и сниматься в клипах самых популярных исполнителей? — Я тебя когда-нибудь обманывала? — ухмыльнулась Кабале. — Карты тем более никогда не врут. Даже в руках Дьявола. — Ладно, верю, — Кабирия скептически скривилась в надежде, что её действительно не обманули, а затем обратила взор на их друга, что наблюдал за хитрым вымогательством денег со стороны. — Сульфус, давай, садись, твоя очередь!       Дьявол тут же воспротивился, настойчиво утверждая, что в гадания не верит, и что ему даже спрашивать нечего, но демонессы моментально окружили его с обеих сторон и едва ли не насильно усадили перед кофейным столиком и колодой чёрных карт, что рубашками практически сливались с полотном и изображённой на нём пентаграммой. Ему вновь стало не по себе от творившейся вокруг него атмосферы. Уже второй раз за день…       Золотистые глаза Кабале коварно сверкнули, и она снова принялась искусно тасовать карты, при этом не отрывая хитрого взгляда от него самого — Дьявол чувствовал себя так, будто его держали за идиота.       Тут, она неожиданно остановилась, отложила перемешанную колоду в сторону и с ещё более странным взглядом приблизилась к Сульфусу почти что в плотную, а затем прыснула от смеха и громко расхохоталась. — Видел бы ты своё лицо! — её безудержный смех подхватила Кабирия. — Да ну вас к чёрту! Совсем уже сдурели со своими гаданиями! — расслабившись, Дьявол махнул на подруг рукой и встал с места под всё не стихавшие смешки двух подружек-не разлей вода. — Ладно, успокойся, это всего лишь шутка. Я и без карт вижу, в какую задницу ты себя загнал. — Да неужели? Просвети же меня, о, мудрейшая жрица гаданий и вымогания бабок! — Придержал бы ты лучше шипы для Гейба. Мы твои друзья — от нас обороняться не надо. Мы типо помочь хотим, если ты до сих пор не понял, зачем ты сюда приехал.       Провокационная уверенность Кабале, что ответила на колкость ухмылкой и отложила в сторону свои «магические» атрибуты, побудила его сесть на прежнее место. Та фраза, которую подруга обронила чисто шутки ради, пробудила в нём искренний интерес, несмотря на то, что ко всей осведомлённости демонесс касательно его личной жизни он относился с таким же скептицизмом, как и Кабирия — к раскладу Кабале. Что за день? Сплошные поучения и осуждения, которые его больше раздражали своей частотой, нежели содержанием.       Он тяжело вздохнул, понимая, что другая его часть, наоборот, хотела бы услышать мнение со стороны или хотя бы выговориться, вместо того, чтобы держать все переживания в голове, продолжая глупо полагать, что он справится и без посторонней помощи. — Ладно, да, признаю! Я в полной заднице! — раздражённо выпалил он. — Профессор Темптель узнала все детали моего влияния на Карлоса и прикрыла меня перед Сферами и Малебольдже, чтобы я не лишился работы! Я расстался с Карой, а потом узнал, что она беременна, а об этом услышала Раф и теперь видеть меня не может! Довольны?       На мгновение в комнате повисла тишина. Полное молчание трёх Дьяволов прервал щелчок зажигалки и спокойный голос вновь закурившей Кабирии: — Офигеть, Сульфус, про тебя можно смело сериал снимать… — Тебе смешно, а вот мне что-то не очень. Что бы ты на моём месте делала? — Взяла бы СВОЮ вечность в СВОИ руки и, в первую очередь, перестала бы ныть! — демонесса тут же потеряла всякое самообладание и гневно сверкнула кроваво-красными глазами. — Если то, что происходит в твоей личной жизни, тебя не устраивает, то в этом виноват только ты сам! Ты решаешь, как влиять на своего подопечного! Ты спишь со шлюхой, которая тебе не нужна и которая тебе только мешает! Ты всё заранее сделал для того, чтобы Раф тебя возненавидела! И именно ты сейчас сидишь и пререкаешься с нами, вместо того, чтобы, для начала, заткнуть нас и требовать не называть твою беременную бывшую последними словами!       Кабале, что хитро улыбалась в поддержку подруги, поддакнула: — А он и не хочет этого делать. Была бы она любимой девушкой, нас бы сразу же заткнули раз и навсегда. Хотя… Не, сомневаюсь…       Сульфус тут же оборонительно скрестил руки на груди, словно в упрёках слышал сплошную угрозу. Старая привычка закрываться от всего мира снова стала его бронёй от чужого мнения и непрошеной критики, когда, вместо поддержки, он получил от подруг долю несвойственного для Дьяволов осуждения. Поддакивающая Кабале и агрессивная Кабирия в тот момент напоминали двух грифов, что, сидя на ветке, ехидно наблюдают за истекающим кровью зверем в ожидании его кончины. И этим зверем был он сам. — Слушайте, я к вам обратился за помощью, — начал он через какое-то время, поднимаясь на ноги. — Если вы меня пригласили поливать грязью и учить жизни, то я сваливаю! — Это и есть помощь в твоём случае, Сульфус, — пробурчала Кабирия. — А за вытиранием слёзок и сопелек обращайся к Ангелам, а не к нам. — Вот именно! Если мы не скажем тебе всё, что думаем, и как видим всё положение дел, то какие мы к чёртовой матери друзья?       Более мягкий тон и вполне разумное дополнение Кабале всё же заставило его вернуться на прежнее место с меньшим энтузиазмом, но с большим желанием выслушать «вердикт». Хозяйка дома тут же загорелась заботой и гостеприимством и, вспомнив о бутылке хорошего вина у себя в холодильнике, убежала на кухню, прихватив и весь свой ритуальный инвентарь. Проклятое чёрное полотно с пентаграммой заменила стеклянная поверхность кофейного столика.       Кабирии словно было всё равно. Всё так же лёжа на диване, она курила сигарету, будто купалась в клубах застывшего в воздухе дыма, и ничуть не интересовалась угощением. — Тебе Кабале рассказала или Гас? — Сульфус начал беседу с вопроса, который у него возник с появления в этой комнате и на который демонесса в ответ покачала головой. — Раф, как ни странно. Я спустилась присмотреть за подопечным перед отъездом на фотосессию, а там недалеко Ури тусовалась со своим ребёнком, с ней и с Мики. Ох, какие я проклятья от двух святош услышала в твой адрес — я и не знала, что Ангелы вообще так ругаться умеют!       Последнюю фразу Кабирия нарочно пропела мягким мелодичным голоском, который Дьявол моментально распознал, хитро ухмыльнувшись — очередная провокация. — Странно, что ты их не заткнула и не потребовала перестать называть меня последними словами. Хороша подружка. — Это не дружба, а женская солидарность, Сульфус. Когда я вижу убитую из-за предательства девушку, мне абсолютно наплевать: Дьявол она, смертная или Ангел… Ровно как и наплевать на то, дружу ли я с тем, кто предал, или нет, — она вновь сделала затяжку. — Ты не подумай, я не обладаю состраданием, как у смертных — мать Тереза. Просто я, к сожалению, прекрасно знаю, как больно вы, мужики, можете сделать, когда думаете не тем местом, поэтому и читаю тебе тут лекции… Ну, раз уж ты сам попросил о такой помощи. — «Прекрасная» помощь. Ни разу не видел твоей женской солидарности по отношению к Каре, — он снова попытался её подловить на лицемерии, но она нашла, что ответить. — Твоя гадина-Кара и солидарность — вещи несовместимые. Девка, которая намеренно вредит подругам и сестре своего партнёра, её просто недостойна!       Дьявол опустил глаза с шумным выдохом. — Ладно, этот скандал с ней я помню… Ханон тоже жаловалась как-то… — О чём и речь… Не, пожалуйста! Хочешь, оставайся с ней дальше: сходитесь, рожайте ребёнка и живите долго и счастливо, если ты готов закрывать глаза на её выходки и на наше ворчание. Хочешь, бросай Кару и добивайся Раф: забей на правила, веди двойную жизнь, рискуй своей шкурой и любите друг-друга до конца её дней. Да хочешь, брось обеих или вообще живите втроём! Мне-то пофигу, я просто посплетничать люблю.       Демонесса прервала свой монолог, скинув в пепельницу окурок, после чего потянулась за новой сигаретой. С первой затяжкой она продолжила: — Я это к тому, что ты уже взрослый мальчик, Сульфус. Ты Дьявол-Искуситель при Низших Сферах, ты сейчас занимаешься искушением серьёзной шишки, а в своей личной жизни разобраться не можешь! Перестань бревном плыть по течению и сделай уже окончательный выбор, если тебе надоело разрываться между двумя бывшими и наблюдать, как другие делают выбор за тебя! Как только разберёшься с этим, поверь мне, у Темптель больше не будет нужды тебя выгораживать.       С губ Дьявола слетела усмешка — Кабирия едва ли не слово в слово повторила наставление их профессора, что пыталась его как-то образумить, сидя в лодке у причала. Открывая ему глаза на разные оттенки очень неудобной правды, они, по сути, твердили ему одно и то же… — То есть, по-твоему, я — бревно, плывущее по течению? — с притворной ухмылкой уточнил он. Демонесса снова выпустила дым. — Хуже. Ты — мямля, — с безразличием отрезала Кабирия. — Ты просто мямля, раз за всё это время ты даже не попытался со мной поспорить или как-то заставить заткнуться. Точно так же ты и позволил Каре назваться твоей женой и объявить о беременности при Раф. Неудивительно, что она тебя теперь видеть не хочет. Могу поспорить, ты и не думал о том, что теперь делать с твоим ребёнком от бывшей…       Последняя колкость осталась без ответа и снова повлекла за собой молчание и едва ли не гробовую тишину в гостиной, которую нарушали только шуршание Кабале на кухне и шумные вздохи самой Кабирии, что со спокойным видом курила очередную сигарету, игнорируя тяжесть в лёгких от такого количества никотина.       Сульфус вновь оказался поглощённым странным чувством, когда его пальцы раздражённо и озабоченно схватились за корни иссиня-чёрных прядей, всё так же беспорядочно свисавших ему на лицо, что исказилось в напряжённом оскале. Неприятный жар распространялся по его телу и больно щипал в груди, словно издевательски сжимая его изнутри, но в этот раз знакомые угрызения стыда зародились не из-за вины перед бывшим Ангелом, перед Карой или той же Темптель.

Стыдно было перед самим собой.

      Кабале, плавно махая тёмно-алыми крыльями, весело вернулась в гостиную и принялась, как ни в чём ни бывало, наливать вино гостям, параллельно рассказывая Кабирии обо всех достоинствах бутылки из коллекции её дяди, и Дьявол увидел перед собой двух школьниц пятнадцати вспышек. Подруги, казалось, и не изменились с тех пор, продолжая всё так же крепко дружить между собой и против всех, хоть каждая и жила своей жизнью.       Пока Кабирия уверенно рвалась на пьедестал самой востребованной модели Зольфанелло Сити и купалась в заслуженных лучах славы и восхищения, Кабале развлекалась на наследство родственников и наслаждалась вседозволенностью в не самом благоприятном районе города. Обе выбрали эти пути сами и не жаловались на превратности карьеры и разгульного образа жизни. Он же по своей дороге потерял власть над собой во всех смыслах этого слова… — Что будешь делать? — в конце-концов поинтересовалась хозяйка дома, протянув ему бокал. Сульфус неохотно сделал пару глотков. — Первым делом поговорю с Карой, а потом займусь Карлосом, пока Раф в командировке. Как только всё уладится — пойму, что делать дальше.       Серьёзный тон и настрой, прозвучавшие в его голосе, сразу же пришлись демонессам по душе; Кабале уже ненароком думала, что для прежней храбрости ему не хватало всего лишь глотка хорошего вина. Кабирия гордо заулюлюкала и предложила выпить за возвращение их упрямого и решительного друга, после чего три бокала дружно соприкоснулись в глубоком звоне.              Обстановка в гостиной моментально разрядилась смешками и уже более добрыми и мягкими попытками поддержать Дьявола за ещё и ещё одним бокалом спиртного. Когда выпитого оказалось вполне достаточно для расслабления, черноволосая демонесса задумчиво спросила: — Слушай, а ты вообще уверен, что ты и правда скоро станешь отцом, или ты, как последний баран, просто поверил ей на слово? — А как я, по-твоему, ещё мог об этом узнать? — спросил Дьявол. — Она на мне повисла прямо в офисе и объявила, что беременна. Мне надо было потащить её в туалет и заставить сделать тест или сразу на детектор лжи посадить?       Его вполне логичных вопросов было достаточно, чтобы обе подруги зацепились за этот ответ и затем подозрительно переглянулись, словно молчаливо соглашались на какую-то авантюру. И этот взгляд, от которого веяло сплошным коварством и ехидством, ему очень не понравился. — Не совсем, но-о-о… — протянула Кабале, зловеще прищурившись и явно планируя сделать какую-нибудь гадость. — Кажется я знаю, как нам в этом удостовериться…

***

      С того разговора Дьяволов прошло ещё два дня и, пока Зольфанелло Сити вечно чах под редкими солнечными лучами, что пробивались сквозь облака серы и углекислого газа, Земной город уже наслаждался солнцем и ясной погодой, предвещая жаркое безоблачное лето. И пока школьники и студенты, спешащие на занятия, мечтали о весёлых каникулах и отдыхе, их грёзы разделяла и одна секретарша, что наблюдала за ними из окон офиса на двадцать пятом этаже бизнес-центра. — Вернуться бы в то время и прогулять бы школу… А то сейчас за любой чих надо отчитываться начальству, — с сожалением вздохнула Сильвия, а затем отвлеклась на раму панорамного окна, о которую опиралась. От вида пыли на пальцах она брезгливо сморщилась. — Фу! Уборщицы совсем обленились! — Судя по твоему желанию прогулять школу, ты недалеко от них ушла, — Элеонора, что что-то печатала на огромном принтере, тихо усмехнулась, но её слова всё равно дошли до ушей коллеги, хотя недалеко от них рабочие монтировали новую систему видео-наблюдения.       Блондинка надулась под негромкий смешок Евы, которая так же была занята работой. — Очень «смешно», Эле! Я, вообще-то, свою работу выполняю хорошо, даже синьор Карузо это заметил! Я уверена, что он возьмёт меня своей секретаршей, а может даже и финансовым директором сделает, кто знает.       В ответ на эти смелые мечтания девушки громко прыснули от смеха, словно точно знали, что этому не бывать, и Сильвия обиженно скуксилась. Какое-то мгновение спустя Ева попыталась объясниться как можно деликатнее, чтобы та не держала на них зла. — Силь, прости, но это очень маловероятно. — Что «очень маловероятно»?       Секретарши отвлеклись на присоединившуюся Федерику, что прибежала к ним на небольшой перерыв. Девушка поприветствовала подружек и тут же заняла место у кофемашины. Меньше чем через минуту по ресепшену распространился приятный аромат горячего американо, вместо запаха строительной пыли. — Сильвия думает, что шеф однажды сделает её финансовым директором, — с усмешкой ответила Элеонора, затем, когда принтер стал выдавать листы с чёрными полосами по краям, улыбка пропала с её лица. — Блин… Скорее этот принтер начнёт нормально печатать, чем она станет главой отдела финансов… — Эле, в картридже закончилась краска. Возьми в кладовой новый — там их заказали чуть ли не на год вперёд.       Наблюдая, то как быстро Элеонора и Ева отвлеклись на работу, вместо того, чтобы продолжать глупую беседу с Сильвией, Федерика незлобно усмехнулась: — С каких это пор у нас так много картриджей для принтеров и новые компьютеры с камерами наблюдения? У «Ornello Caru» новый спонсор или «Kering» решил приобрести и наш бренд тоже? — Если бы… — ответила Ева. — Наш бренд, судя по всему, теперь спонсирует сама Д’анджело. С тех пор как она стала вице-президентом, у нас появились деньги на новое оборудование. Дай бог, и на зарплату с премиями нам найдётся, а то лично я уже устала сидеть за монитором весь день за гроши.       Сделав несколько глотков своего напитка, Федерика призадумалась. — Кстати, вы заметили, как быстро всё стало меняться? — В смысле? — Сильвия подключилась к диалогу. — Новый горячий дизайнер, который выпускает просто какие-то космические вещи, у меня теперь новый и не менее горячий бухгалтер, уход Трентини, повышение Рафаэллы, и сотрудничество с немецким люксовым брендом, — перечислила девушка, загибая пальцы. — Я тут работаю всего два года, но я за всё это время не видела столько изменений, сколько за эти два-три месяца! — А достаточно было всего лишь нанять талантливого дизайнера и повысить грамотного руководителя отдела, — Элеонора вернулась из кладовой и принялась менять картридж. — Подумаешь… Может, меня тоже повысят и я тоже что-то крутое сделаю для компании, — Сильвия завистливо закатила глаза и покрутила ногой, обутой в лакированный сапожок. — Вот Сульфус — молодец! Только талантливый дизайнер может так чувствовать своих покупателей и творить красоту, которую грех не купить! А на месте Рафаэллы могла быть любая девушка! Ей просто повезло, что она любовница синьора Карузо! Он за ней бегает, как собачка, и раздаёт ей должности. Не удивлюсь, если это из-за неё он уволил синьора Трентини.       Коллеги снова восприняли её слова за околесицу. Цокнув или вовсе проигнорировав мнение блондинки, девушки вернулись к своим делам, и лишь Элеонора продолжила диалог, отстаивая честь своей начальницы. — Любовница или нет, а руководитель, вообще-то, из неё всегда был толковый, к тому же, она училась на менеджера и окончила экономический университет. Так что, Силь, я бы поспорила насчёт того, что место вице-президента может занять, кто угодно. Ты же не разбираешься в финансах, и высшего образования у тебя нет. Да и в голове… бардак…       Замечание Элеоноры было поддержано негромкими, но унизительными для ушей Сильвии смешками, что потом ещё долгим эхом звучали у неё в голове. Понимая, что её мнение насчёт строгой и высокомерной вице-президента уже давно разнится с точкой зрения коллег, она молча направилась в кабинет такой же противной вредины, Патриции Коста, от которой лишний раз и доброго слова не услышишь.       И только она отошла от ресепшена, цокая каблуками, где-то рядом раздался суровый голос начальницы блондинки. — Купила новые сапоги, Сильвия? — услышав непривычно спокойный, явно не предвещающий ничего хорошего тон, девушка замерла как вкопанная и поджала губу.       Она совсем забыла про кофе, который Коста просила принести пятнадцатью минутами ранее… — Да вот, синьорина Коста, взяла у подружки поносить. Вам нравятся?       Патриция пробежалась глазами по вульгарному глянцу чёрных сапог на высокой шпильке и неодобрительно фыркнула. Лакированные вещи в обтяжку далеко не сочетались с её представлением о красоте и элегантности, в отличие от строгих и довольно удобных костюмов от «Prada», которым девушка хранила верность все те пять лет, что она работала в «Ornello Caru». — Очень вызывающие. Я бы такие не взяла! — с явным пренебрежением в голосе скривилась Коста. — Тем более, если бы была секретаршей, которая забыла про мой кофе, но не забыла обсудить руководство с подружками!       Сильвия виновато опустила взгляд и, вернувшись к стойке, снова включила кофемашину. Пока горячий кофе мучительно медленно наполнял белоснежную чашку, Патриция глаз не сводила с ленивой секретарши, которую по неизвестной ей причине до сих пор не уволили. И это несмотря на то, что на её забывчивость и разгильдяйство на рабочем месте неоднократно жаловалась даже действующая вице-президент. — Ваш кофе, синьорина Коста… — Сильвия натянула вежливую улыбку и протянула Патриции долгожданную дозу бодрящего кофеина.       Начальница отдела продаж молча погнала блондинку в свой кабинет, а сама задержалась, серьёзным взглядом окинув всех оставшихся секретарш, что не спускали с неё глаз. — Девушки, за работу. Вице-президент скоро будет здесь — постарайтесь сделать так, чтобы её старания не были напрасными. — Да, синьорина Ко… — в унисон ответили секретарши, а затем резко замолчали, как только на этаже раздался характерный звук, оповещающий о прибытии лифта. Из-за железных дверей показалась красная прядь в светлых волосах, и в коридоре раздался радостный возглас. — Синьорина Д’анджело, доброе утро! С возвращением! — Доброе утро, Ева, Элеонора, Федерика, — выйдя из лифта, девушка тепло поприветствовала их в ответ, с улыбкой замечая, что секретарши встречали её с искренним радушием, а не чисто из вежливости, как это было ранее. — Патриция. — С возвращением, синьорина Д’анджело! — Патриция присоединилась к секретаршам и встретила подругу милой, редкой для неё улыбкой.       Ассистентки тут же подсуетились и принялись всячески обхаживать вернувшуюся из командировки начальницу, что прибыла в офис не с пустыми руками. Отложив папку с жизненно-важными для компании документами, Раф приняла предложенный ей кофе, пока Ева, Федерика и Элеонора заваливали её вопросами о самочувствии после стычки с Трентини и о том, как прошла её деловая поездка в Дюссельдорф. Девушка со слабой улыбкой отвечала на интересующие их вопросы, однако всё же старалась не задерживаться, чтобы доложить обо всём уже лично Карлосу.       Пока секретарши мило беседовали с Коста и Д’анджело, всячески стараясь узнать о том, что их ждёт после подписания договора о дальнейшем сотрудничестве с «Fabiani», Сильвия, наблюдавшая за всем происходящим в стороне, не сдержала тихого завистливого шипения: — Продажные подлизы!..       С чашкой остывающего кофе в руке она сначала было поплелась в кабинет противной начальницы исполнять свои рутинные обязанности с перебиранием бумаг и выполнением всех прихотей Патриции, но потом сменила направление.

В поле зрения карих глаз девушки попала дверь кабинета директора…

      На её счастье тёплый приём вице-президента очень скоро подошёл к концу. Настойчиво подогнав секретарш на свои места, Раф покончила с лишней тратой времени и сама удалилась в сторону кабинетов, чтобы подключиться к рабочему процессу после почти недельного отсутствия. Но сначала ей надо было кое-кого проведать.       Сжавшаяся в кулак ладонь бывшего Ангела несколько раз несмело стукнула по деревянной поверхности, но никакого ответа по ту сторону двери не последовало. Девушка отчётливо слышала шаги, шарканье колёсиков офисного кресла по полу и неразличимые бормотания, но только не отклика на её стук. Тогда она осторожно опустила ручку и незапертая дверь легко поддалась, приглашая её пройти внутрь.       Странное переживание и беспокойство на время покинули её, когда девушка с облегчением увидела причину напрягавшей её тишины. Это были красные наушники, выделявшиеся яркостью среди прядей иссиня-чёрных волос Сульфуса, полностью увлечённого работой.       Что-то бормоча под нос, будто разговаривая сам с собой или повторяя слова звучащей в ушах песни, Дьявол в образе дизайнера возился вокруг семи стоящих перед ним манекенов и не замечал никого и ничего вокруг. Его передатчик, что лежал на столе среди эскизов, палитр и образцов ткани, неустанно уведомлял о полученных от друзей сообщениях, а его мысли всё равно занимали придуманные образы.       Шикарные ткани, из которых он собирал новые предметы гардероба, скользили по пальцам Искусителя и с помощью булавок приобретали нужные складки и изгибы на корпусе манекенов. Это были своего рода наброски, черновые варианты, но, даже будучи пока что эфемерной идеей в голове своего создателя, они не переставали вызывать в душе Д’анджело особый трепет.       Наблюдая за кропотливой работой Сульфуса, Раф и не заметила, как её губы сами собой изогнулись в грустной улыбке, а в голубых глазах блеснула искра гордости и благодарности. Она знала, что он делал эти наряды для того, чтобы эффективнее искушать Карлоса и смертных потребителей «Ornello Caru», но она так же понимала, что он делал это не только с чувством стиля, но и с ответственностью и осознанностью. С двумя составляющими, которые ни одно перевоплощение не может дать бессмертному вместе с нужными для влияния навыками. — О, ангелочек! Вернулась! — неожиданно, словно почувствовав её присутствие, Сульфус снял наушники и повернулся к ней с очаровательной улыбкой на губах. Девушка встретилась с тёплым и искренним взглядом золотистых глаз, и её холод и равнодушие на мгновение сошли на нет. — Привет, — только и смогла спокойно произнести она, подняв глаза на бывшего соперника и своего нынешнего коллегу.       Её уголки губ вновь произвольно приподнялись в нежной, слегка сдержанной и чертовски знакомой ему улыбке — маленькой детали её мимики, которая выдавала в ней того Ангела пятнадцати звёзд, — и он не заметил, как у него самого заболели скулы. В тот момент он даже сам не мог себе объяснить, что именно вызывало у него такую редкую реакцию.       Пара метров разделяла его от сияющей в свете солнца фигуры девушки, что, несмотря на заметную дикую усталость, в стойкой позиции победоносно держала в руках привезённый документ, будто мирный договор, за который они какое-то время назад бились едва ли не друг с другом. Дьявол долго не мог оторвать от неё взгляда, полного восторга. Он был рад успеху их совместной работы? Его возбуждала её твёрдость, сила духа и власть, которую она имела над ним в те мгновения своего триумфа? Или всё это меркло по сравнению с её улыбкой, по которой он успел соскучиться?.. — Прости, я не знал, что ты вернулась, — неловко извинился он в конце концов, в свойственной ему манере потирая затылок. — Думал, ты прилетишь на выходных и будешь здесь только в понедельник.       Отложив работу с манекенами и тканями на второй план, Дьявол предложил ей присесть, но девушка вежливым жестом отказалась. — В офисе есть дела, которые мне нужно уладить именно сегодня. Не хочу разбирать все эти отчёты и документы дома. — А почему не сказала, что вернулась? Я мог бы тебя встретить…       И она с тяжёлым выдохом опустила глаза, нервно покрутив ручку своей сумки, словно пыталась подобрать правильные слова. Нежность на мгновение уступила серьёзности, когда девушка снова подняла на него взгляд и вновь заговорила. — Я хотела сначала поговорить с тобой… Сульфус, я хотела поблагодарить тебя за помощь и извиниться за все те гадости, которые наговорила тебе. Ты спас мне жизнь, вылечил меня, а я… А я тогда не нашла в себе сил сказать тебе даже элементарное «спасибо», — с горькой усмешкой она слегка поджала губу, а затем продолжила, пусть это было невероятно тяжело после тех дней, что они не виделись и по её собственному желанию не поддерживали связь. Дьявол не стал перебивать. — Я хочу, чтобы ты знал, что я не держу на тебя зла, но я не могу так… Мне нужно время… — Не беспокойся. Я всё понимаю, но твои извинения не приму, потому что ты ругалась на меня за дело. Мне самому нужно во многом разобраться наедине с самим собой — я тоже, знаешь ли, не святой, — прикрыв глаза, с мягкой улыбкой кивнул он, и его ироничный каламбур вызвал у девушки еле слышную и снисходительную усмешку. — Поэтому, Ангел, знай, что я не собираюсь на тебя давить, и я по прежнему уважаю любое твоё решение.       Вскинув бровью, Раф скрестила руки на груди и недоверчиво ухмыльнулась. — Неужели? Прям любое? — Ну, кроме решения изводить себя на работе и рисковать жизнью ради должности, разумеется. Тут, извини, ничего с собой поделать не могу, — Дьявол, рассмеявшись, пожал плечами и бывший Ангел тоже не сдержал ироничного смешка, принимая эти два нюанса, которые она сама была уже готова исключить из своей профессии.       На этом они и заключили уже своё личное перемирие, в этот раз минуя объятья и любые прикосновения в целом. И, наверное, впервые в жизни это устроило их обоих. Руки Раф всё ещё крестом лежали на её груди, словно запрещали даже думать обнять её — Сульфус подсознательно повторил её жест, и лишь обмен их мягкими взглядами милосердия говорил о том, что в отношениях двух коллег и былых соперников всё ещё горела искра тепла. — Как ты себя чувствуешь? — повисшую тишину он нарушил первым. — В физическом плане я будто заново родилась, — призналась девушка. — До отъезда в клинике сказали, что я полностью здорова, но мне нужен отдых. — И что будешь делать, ангелочек? — с губ Искусителя слетела усмешка. — Послушаешь врачей или снова будешь вкалывать после выходных?       В ответ Д’анджело снисходительно покачала головой, понимая, что, пусть и не прямолинейно, но весьма настойчиво Сульфус всё же собирался отправить её в отпуск, словно искушал на лень. Она быстро перебрала в руках принесённые документы и ответила ему тоном построже. — Я послушаю себя и пойду выполнять свои обязанности. У тебя, кстати, они тоже есть, если ты не забыл. — Обижаете, синьорина Д’анджело! Разве о них можно забыть?.. — усмехнулся Сульфус, глядя вслед удаляющейся девушке. — Увидимся, Ангел.       Ненадолго попрощавшись с ним мимолётной улыбкой, Раф вышла из студии и направилась в кабинет Карлоса.       По пути она не без удовольствия отмечала изменения в офисе, произошедшие за время её отсутствия. Мимо неё проходили здоровающиеся сотрудники, что раньше сновали туда-сюда без дела, а теперь заблаговременно возвращались с обеденного перерыва, чтобы возобновить рабочий процесс или чтобы задержать вице-президента по важным вопросам. У лифтов постоянно маячили курьеры с огромным количеством коробок с техническим оборудованием и материалами, которые охотно принимали секретарши. В помещениях то тут, то там не смолкал телефон.       В приподнятом настроении она, соблюдая этикет, постучалась в дверь к начальнику и с его одобрения вошла. Каково же было её удивление, когда она обнаружила, что в тот момент оказалась не единственной гостьей Карузо — перед столом мялась Сильвия, а за его спиной парил Гейб в своём истинном обличии. — Прошу прощения, я могу зайти позже. — Нет, синьорина Д’анджело, останьтесь… — Карлос неловко прочистил горло, а затем сделал глоток уже остывшего кофе и с притворным равнодушием обратился ко второй девушке. — Сильвия, а ты… Вы свободны.       Покрасневшая, как рак, секретарша ничего не ответила на холодный приказ начальника и, наскоро застегнув последние пуговицы на воротнике рубашки, быстро скрылась в коридоре, словно её тут и не было. И всё же, подозрительная спешка не осталась незамеченной, и Раф вопросительно взглянула на Гейба, что кивком головы подтвердил её догадку и одновременно успокоил её.       Стараниями Ангела Карлос целомудренно отвёл взгляд, когда Сильвия расстегнула перед ним рубашку. Впервые за время работы с Карузо девушке захотелось его скорее поблагодарить, чем послать куда подальше. — Моя правая рука и мой верный дипломат наконец-то вернулся! Чем порадуешь меня сегодня, дорогая? Я сгораю от нетерпения! — тут же наигранно улыбнулся Карлос, стараясь скрыть неловкость и довольствуясь наличием желанных документов у неё в руках. Бумаги незамедлительно оказались на его столе. — Договор о сотрудничестве с «Fabiani» успешно заключен, Карлос. Представленная нами коллекция активно продаётся в фирменных бутиках, вся статистика продаж на сегодняшний день — в зелёной папке, — доложила она и следом протянула белый конверт. — А здесь — фотографии помещений будущих бутиков «Ornello Caru», которые в скором времени откроются в Дюссельдорфе и во всей Германии. Если дальнейшая коллаборация будет успешной, господин Фиценберг сулит нам открытие магазинов и по всей Европе. — Восхитительно! Это просто потрясающе! — неустанно комментировал Карлос, беглым взглядом окидывая каждую страницу документов и каждую фотографию, что попадалась ему на глаза. — Ох, не зря я тебя повысил, Рафаэлла, не зря! Была бы ты изначально моим вице-президентом — уже бы продавались по всему миру!       Слушая с неширокой улыбкой на губах заслуженную похвалу, так и лившуюся из уст начальника, Раф бросила победный взгляд его Ангелу-Хранителю. — «И кто в ком ошибся, Гейб?» — не скрывая самодовольства, мысленно спросила она, на что Херувим отвернулся, неохотно признав её правоту. Бывшая подопечная пошла ва-банк и выиграла эту партию, отстояв своё право занимать должность, а он остался в роли голоса разума, убедившего подопечного отвести глаза от раздевающейся секретарши. — И почему я сразу не додумался уволить Паоло? Вон, мы и без его спонсорства вполне справляемся! — всё ещё восхищаясь своим решением, вслух рассуждал Карузо. — Прекрасная работа, Раф! Я абсолютно уверен, что… Это что?       Среди разложенных перед ним документов, отчётов, статистик и фотографий Карлос обнаружил на столе ещё одну бумагу, которая поначалу его испугала, а затем очень сильно озадачила. Кончиками пальцев Раф пододвинула к нему белоснежный лист, подписанный её рукой. — Заявление, — пояснила она. — Синьор Карузо, я прошу не оплачиваемый отпуск на неделю. Мне срочно нужно проведать мать.       Директор пробежался глазами по тексту и с облегчением выдохнул — вопреки его опасениям, девушка не требовала уволить её, а действительно просила об отдыхе. В очень неподходящее время… — Эл… То есть, Раф… Я всё понимаю, но я вынужден тебе отказать. Сейчас ты мне нужна для другой поездки.       Девушка терпеливо продолжила настаивать на своём, однако с каждым словом её голос становился всё жёстче и сильнее. — Я проверила составленное нами расписание на месяц — на следующие семь дней никаких мероприятий, где требуется моё присутствие, не намечается. Я выполнила Ваше поручение касаемо переговоров в Дюссельдорфе и привезла подписанный договор о сотрудничестве на самых выгодных для «Ornello Caru» условиях. Почему Вы мне отказываете в отпуске за мой счёт, на который я имею полное право?       Ранее спокойный и безмятежный Карлос мгновенно вскочил с места и руками грубо упёрся о поверхность стола, чем встревожил своего Ангела-Хранителя. Гейб не стал медлить и в режиме проецирования поспешил утихомирить подопечного. С той же целью вскоре в стенах кабинета появился и Искуситель Карлоса. — Я отказываю, Рафаэлла, потому что я сказал, что сейчас ты мне нужна здесь. Я сказал это тебе, как твой начальник и как директор этой компании! — Карузо резко повысил голос и разорвал заявление на кусочки прямо перед лицом вице-президента, что и бровью не повела на его жалкую попытку показать, кто в этом офисе главный. — Ты вице-президент, а это значит, что у тебя теперь намного больше обязанностей и ответственности, чем когда ты была финансовым директором! Так соответствуй им, или отказывайся от должности!       В то время как Ангел и Дьявол пытались по-своему повлиять на подопечного и устранить конфликт, дебаты директора и вице-президента продолжались напряжёнными взглядами, пока Раф не отвела взор и не достала из сумки свой единственный козырь.       На деревянную поверхность с шумным хлопком упал её экземпляр соглашения о повышении, и белые обрывки разорванного заявления разлетелись по столу. — В этом документе прописаны абсолютно все все мои обязанности и права в должности вице-президента «Ornello Caru». Он был согласован обеими сторонами — то есть мной и Вами, — и в нём указано, что я имею право на отпуск раз в полгода за счёт компании, и в случае необходимости — на не оплачиваемый отпуск, — пролистав пару страниц, девушка твёрдо ткнула пальцем на соответствующий пункт.       Удостоверившись, что Д’анджело заранее запаслась весомым аргументом против его угрозы, Карлос настороженно нахмурился, но усилиями своих бессмертных покровителей так ничего и не предпринял. Гейб и Сульфус, что в тот раз сошлись в решении погасить вспышку ярости директора, дали девушке полный карт-бланш, не позволив подопечному вставить ни слова, пока она говорила. — В соглашении указаны данные компании, как юридического лица, данные моего паспорта гражданки Французской Республики и моего итальянского вида на жительство, а так же стоят наши подписи и дата заключения договора. Соответственно, он имеет юридическую силу и, если вдруг… так выйдет, что мы с Вами не придём к общему согласию, то, боюсь, нас ждёт неприятная встреча в суде, — спокойным и в то же время серьёзным тоном закончила Раф, после чего подняла властный и суровый взгляд на начальника. — Вы же этого не хотите, верно?       Чувствуя полное превосходство над директором, девушка подалась вперёд и упёрлась руками о края стола, ожидая положительного ответа на её очередную рискованную выходку. Карлос уже собирался разорвать в клочья и этот документ, но тут же отказался от этой идеи. — Если Ваш экземпляр затерялся — можете забрать эту копию себе. На всякий случай…       Хищные и прозорливые голубые глаза смотрели ему прямо в душу, словно бросали неподъёмный вызов, и Карузо пришлось сесть на место, с ужасом осознавая, какую чудовищную ошибку он допустил, заменив ведомого Трентини на расчётливую Д’анджело, которой по собственной же глупости и обеспечил официальное повышение. Один документ, подписанный будто кровью, а не чернилами шариковой ручки, тут же доказал, в чьих руках была власть над компанией и над её директором в тот момент.       Где-то над головой Карлоса раздались негромкие аплодисменты. — Умно, — похлопав, сдержанно похвалил её Гейб, вновь признавая талант бывшей подопечной добиваться своего и крутить мужчинами так, как ей надо. Далеко не ангельский талант… — Я поражён. — Какой ты сегодня щедрый на комплименты, — язвительно усмехнулся Сульфус, гордо кивнув бывшему Ангелу. — Мне всегда казалось, что Ангелы такого не одобряют. — Я не одобряю манипуляции и игры с чувствами людей, — поспешил уточнить Хранитель. — А тут речь идёт о законе — Карлос обязан выполнить её требование, согласно договору.       Дьявол удивлённо поднял брови, когда тень хитрой улыбки вновь коснулась его бледных губ. Он уже было подумал, что ему несказанно повезло, что его цели искушения совпадают со справедливостью Гейба, как Херувим тут же доказал обратное, подлетев к смертному и прошептав ему что-то на ухо. — Отправь её отдыхать, а сам делай, что тебе вздумается. Тебе же было так хорошо, пока Раф была в Дюссельдорфе, — посоветовал Сульфус, стараясь внушить подопечному сплошную выгоду от отпуска девушки. — Сам подумай: проще же дать ей отгул, чем проиграть огромные бабки в суде и лишиться ещё одного вице-президента.       Гейб хмуро покачал головой в надежде, что обескураженный подопечный всё же прислушается именно к нему и вновь пойдёт по правильному пути, но без корыстного умысла, что скрывался под каждым дьявольским словом, пропитанным соблазном. Ангел прекрасно знал, что мнимая выгода для Карлоса была прикрытием для планов самого Сульфуса, который старался угодить Раф и навешать лишних пороков на грешную душу директора, и он, как Херувим, не имел права проиграть.

Тем более, Дьяволу и бывшему Ангелу, по чьей милости пострадала его репутация десять лет назад…

      Хорошенько обдумав наставления своих бессмертных хранителей, Карлос тяжело выдохнул и, окончательно выпустив гневный пар, обратил взор на вице-президента. Тень стоящей перед ним девушки всё ещё напоминала о риске провала и о том неудобном положении, в которое она его загнала всего лишь одним пунктом в договоре. — Хорошо, только не горячись!.. Присядь… пожалуйста, — Карузо нервно поджал губу и жестом побудил девушку не принимать поспешных решений. Д’анджело послушно села напротив него. — Раф, я всё понимаю, правда. Клянусь, я не против твоего отпуска — я бы только рад был!.. Честно!.. Но не могу я тебя отпустить сейчас.       Только кончики его пальцев невесомо коснулись девичьей ладони, Раф тут же убрала руку. — В чём причина? Какие могли появиться дела, в которых так необходимо моё участие? — Показ в Риме, — Карлос досадно вздохнул. — Ты должна быть там, как представитель нашего бренда вместе с главным дизайнером. — Ты хочешь, чтобы я сопровождала Монти на показе, который состоится через почти две недели, и поэтому не можешь мне дать отпуск на несколько дней, чтобы проведать мать? — бывший Ангел недовольно скрестил руки на груди. — У нас пока ещё ничего не готово, Раф, а мне нужен результат не хуже, чем сотрудничество с «Fabiani»! Тем более, когда там будут люди от «Tiberica» — наши потенциальные партнёры! Нам нужно представить фирму в лучшем свете… — едва ли не взмолился Карлос, вновь раздувая трагедию из очередной возможности продвинуть бренд и помочь компании. Дальше Раф не слушала — лишь жалела о том, что не положила ему на стол заявление об увольнении по собственному желанию… — Буду с тобой откровенен, — в определённый момент он вновь завладел её вниманием, сменив тему. — Меня не устраивают работы синьора Монти, и я уже подумываю сменить дизайнера после римского показа.       Мощный импульс адреналина резко ударил по Дьяволу и по сидевшей перед Карлосом девушкой, вызвав у обоих неописуемую смесь шока, разочарования и ярости. Карузо хватило всего лишь несколько минут, чтобы обесценить абсолютно все старания двоих коллег, чьими усилиями было достигнуто жизненно необходимое сотрудничество с немецким брендом, и мгновенно вывести из себя своего Искусителя. — Это ты ему наплёл?! — Сульфус накинулся на Гейба, наблюдавшего за происходящим с равнодушием и без зазора совести. — Не трогай меня! Я лишь вдохновлял его на целомудрие! Я не советовал тебя уволить! — кое-как отбившись от соперника, Ангел что-то тихо проворчал и вновь сосредоточился на подопечном.       Сульфус ещё долго проклинал Херувима, а затем нехотя последовал его примеру, когда, словно чувствуя вину за сказанное начальником, Д’анджело подняла на него обескураженный взгляд. Голубые глаза, что какое-то время назад желали услышать это мнение от Карлоса, теперь будто извинялись за то, к чему привели их ссоры и размолвки. Она рисковала остаться заложницей бесправия и собственной нездоровой ответственности, а он мог в любой момент лишиться работы в офисе и потерять должность при Сферах… — Карлос, так не пойдёт, — взяв себя в руки, она продолжила бороться с Карузо, но теперь уже за них двоих. — Расторгнуть контракт с дизайнером, который нам добыл договор с «Fabiani» — просто безумие! — Его коллекции вульгарные и пошлые! Ты сама это говорила! — Это наше мнение, Карлос, но не мнение клиентов! — девушка снова вскочила с места, чувствуя, как снова теряет самообладание из-за недальновидности начальника. — Вещи продаются в Италии и в Германии! Они приносят нам прибыль — это самое важное!.. Нет, Монти остаётся работать, иначе я увольняюсь вместе с ним! Карлос, извини за прямоту, но эта глупость будет стоить тебе компании и всех трудов твоего отца!       И тут в голове Карузо словно что-то щёлкнуло, стоило вице-президенту пригрозить ему провалом перед покойным отцом, оставившим ему в наследство бизнес, которому посвятил едва ли не всю жизнь. Орнелло возлагал на сына большие надежды и незадолго до смерти просил сохранить своё наследие, оставить след в истории итальянской моды и передать его потомкам, и это предсмертное желание, эта последняя мечта, могли быть разрушены руками единственного наследника.       Взгляд директора зацепился за висевшее на стене распятие, и он шумно сглотнул, будто боялся божьей кары за следующее неправильно принятое решение. — Ладно, Раф… Сульфус пусть остаётся — в конце-концов, его старания и вправду приносят нам деньги… — сдался Карлос, устало разлёгшись в кресле. — И я дам тебе отпуск при одном условии.       Девушка недоверчиво изогнула бровь, будто ожидала очередного подвоха. — Сейчас ты полностью руководишь подготовкой к мероприятию в Риме и обо всём докладываешь мне, а сразу после отпуска вы едете туда вместе. — Раз это единственный выход из ситуации, то я согласна, — кивнула девушка. — Вы распишетесь в новом заявлении? — Дорогая, ну, разумеется! Всё же должно быть офиц… — обрадовавшегося и вновь потерявшего бдительность Карлоса перебил стук в дверь. — Да, войдите.       Личный договор двух глав компании неожиданно прервала Патриция, нагрянувшая в кабинет, словно гром средь бела дня. Только она, извинившись, поздоровалась с Раф и Карлосом, её лицо тут же искривилось в гневном оскале, и из-за двери показалась фигура её секретарши. — Не кабинет, а проходной двор какой-то, — проворчал Гейб. — Интересно, зачем они пришли? — Заткнись и смотри молча, чёрт тебя подери! Интересно ему… — Сульфус громко шикнул на него, когда, чертыхаясь и тихо ругаясь, начальница отдела продаж буквально затолкнула Сильвию в кабинет. — Синьор Карузо, синьорина Д’анджело, дико извиняюсь за вторжение, но я так больше не могу, — с ладонью на груди выдохнула девушка и вновь грозно покосилась на плачущую секретаршу. — Увольте, пожалуйста, синьорину Мирабелла и дайте объявление, что требуется новый секретарь. Со своими обязанностями она не справляется! Это уже ни в какие ворота не лезет! — Не надо!.. — заливаясь слезами, Сильвия покачала головой и умоляюще упала на колени перед директором и вице-президентом. — Синьор Карузо, синьорина Д’анджело!.. Прошу, не увольняйте меня!.. — Синьорина Коста, что такого могла сделать наша прекрасная синьорина Мирабелла, что Вы хотите её уволить? — снисходительно улыбнулся Карлос и, выйдя из-за стола, помог встать заплаканной секретарше. — Она не хочет работать! Я прошу мне распечатать документы — она болтает с подружками на ресепшене! Я прошу принести мне кофе, — а Вы знаете, мне без него тяжело на рабочем месте — она либо приносит мне его остывшим, либо не приносит вообще! — возмущённо ругалась Патриция.       Раф уже было предложила ограничиться небольшим штрафом и не выгонять девушку, как Карлос её опередил. — Патриция, Вы правы, без кофе Вам ни в коем случае оставаться нельзя, поэтому мы подыщем Вам нового ассистента. Ну, а синьорина Мирабелла пусть тогда работает со мной. Мне вот секретарша не помешает…       Возмущение Коста достигло своего пика, и она принялась горячо спорить с начальником касаемо пригодности Сильвии для работы в серьёзной компании. Разумеется, к спору пришлось подключиться и бессмертным Карлоса, после чего кабинет директора в одно мгновение превратился в дурдом.       Патриция на повышенных тонах требовала отправить Сильвию на биржу труда, Карлос отстаивал своё решение хозяина «Ornello Caru», виновница этого скандала не переставала тихо рыдать в стороне и благодарить начальника, а над троицей парили Сульфус и Гейб, что поочерёдно взаимодействовали с запутавшимся Карлосом и ругались между собой.       Д’анджело закатила глаза и, обречённо выдохнув, вернулась к письменному столу. Минутой позже спор на мгновение утих, когда девушка вручила новое заявление Карузо прямо в руки. — Я зайду позднее за подписанным заявлением.       Под недолгие сопровождающие взгляды начальника, коллеги и почти уволенной секретарши она вышла из помещения, а затем присела на диванчике в приёмной Карлоса, устало потерев виски. Голова шла кругом от навалившихся поручений и истощения, а сил справляться со всем в одиночку уже почти не осталось. Отпуск был ей необходим, как воздух, но ответственность и страх за собственное будущее снова взяли над ней верх, заставив пойти на глупое условие Карузо.       Усталость и мысли обо всём происходящем едва не довели до слёз и её тоже, пока перед ней не появился протянутый стакан воды. Она подняла покрасневшие глаза на Дьявола и горько улыбнулась. — Лучше бы ты действительно в суд пошла, — вздохнул он, когда девушка сделала несколько жадных глотков. — Прости, я не смог переубедить Карузо — Сильвия останется работать с Карлосом. Гейб убедил его пожалеть её. — Мне плевать. Пусть хоть трахается с ней у себя в кабинете — мне-то что?.. Страшнее то, что я снова повела себя, как дура, и уступила ему… Смешно, да? Её пожалели, а меня — нет, — с горькой иронией усмехнулся бывший Ангел, нервно постукивая ногтями по стеклянному стакану. Она сделала ещё один глоток. — Вернёмся из Рима, и я уйду из компании. Пошло оно всё к чёрту…       Сульфус сочувственно кивнул, принимая её решение, и без лишних слов присел рядом, уже даже не прислушиваясь к какофонии не смолкающих за дверью голосов. А потом их пространство маленькой и практически пустой приёмной заполнила тишина…       Дьявол и бывший Ангел сидели молча, порой поглядывая друг на друга и снова погружаясь в бездну раздумий и планов, что рушились в голове, словно карточный домик. Нахождение рядом в тот момент не давало никакого тепла, а лишь сливалось с прохладой помещения, и обоих не оставляло чувство, что они остались здесь в полном одиночестве, даже несмотря на то, что сидели едва ли не в плотную… — Спасибо, что заступилась и отговорила уволить меня, — Сульфус снова начал разговор первым, словно долго думал, что бы такого сказать, чтобы не сойти с ума в этом мёртвом молчании. — Я расслабился, и Гейбу стало легче переманивать Карлоса на сторону добра… Без тебя меня бы уже вышвырнули отсюда.       Его попытку разрядить обстановку своим откровением девушка проигнорировала, но её губы всё же дрогнули в слабой улыбке. — Ты бы сделал для меня то же самое, — почти прошептала Раф, нежно глядя ему в глаза, и с шумным выдохом утёрла выступившие на глаза слёзы. — Нужно думать, что нам делать дальше. Рим — наш последний шанс остаться на хорошем счету у Карлоса и при хорошем заработке. — Нет, Раф, это мой шанс остаться в компании и двигаться по обеим карьерным лестницам. А для тебя — это ключ к свободе, к новым возможностям и к жизни, к которой ты стремишься, — серьёзным тоном возразил он, надеясь, наконец, достучаться до застрявшей в заколдованном кругу девушки. — Иначе ты до конца жизни будешь повторять эту ошибку с заявлением.       Пара её молчаливых кивков послужила ответом на справедливое замечание, после чего, словно с новыми силами, девушка повернулась к коллеге. Застывшие на глазах слёзы истощения всё ещё раздражали кожу, но горечи в них уже не было. — Тогда пошли готовиться к поездке и заканчивать с этим абсурдом. Я больше не хочу вымаливать заслуженный отдых и вознаграждение за всё то, что сделала для этой проклятой компании. Мы заслуживаем большего, — решительно и в то же время гневно прошипела Раф и протянула раскрытую ладонь. — Ты со мной?       Хитрая улыбка Сульфуса, поначалу смущавшая привычным оттенком злобы, сменилась мягкой, когда он без колебаний ответил на жест. Бледной ладонью Дьявол крепко сжал ладонь бывшего Ангела, сцепляя пальцы в горячий замок и возрождая ту маленькую сильную команду, которой пара была много лет назад. — Я с тобой, Ангел. До конца.       Крепче скрепив руки, словно растворяя в них все отрицательные эмоции и неугасающее напряжение, дизайнер и вице-президент соприкоснулись лбами. Под шумное и нервное дыхание Сульфуса и горячие слёзы ярости Раф они будто одновременно вымещали друг на друге всё накопившееся и в то же время друг друга утешали.       Дьявол искал в ней путеводную нить в лабиринте неясности, а бывший Ангел видел в нём голос разума в кромешной тьме своего сознания — два маленьких компаса, что вели их к небольшой, но столь необходимой и желанной доли стабильности в самом эпицентре хаоса работы и личной жизни, что творился за пределами этой приёмной.       И пока споры в кабинете Карлоса всё не утихали, скреплённые руки и объятья двух коллег снова и снова доказывали, что нет в их маленьком мире власти сильнее, чем единство.

Их единство...