наблюдения

      Если Вернон и Сынгван — весна, то Вону и Мингю — осень. Самое ее начало, с желтеющими и краснеющими листьями, уютными холодными дождями и теплыми объятиями под пледом.       Джонхан очень любил их пару, они как шоколадное мороженое в жаркий летний день или горячая кружка капучино в холодный осенний вечер — просто нечто необходимое для поддержания баланса. Эти двое дополняют друг друга и заставляют растекаться тепло по всему телу.       Джонхану нравились их маленькие привычки. Например, у них была одна пачка сигарет и упаковка красок на двоих, хотя Мингю не курил, а Вону никогда не рисовал. Они все равно гордо заявляли «наше, общее» и переплетали пальцы, скромно наслаждаясь мягкостью кожи любимого человека. И улыбки у них тоже общие, и кровати. Мингю жаловался хенам по вечерам, что замерзает, и уходил к Вону.       А по утрам они не обнимались так, как это делали младшие, но было что-то необычное в этих минутах перед громкой просьбой Сынчоля. Лидер говорил, что они уже не спят, когда он приходит. Они почти всегда улыбаются и смотрят друг другу в глаза, завороженно водят пальцами по чужой коже и молчат. Это настолько по-настоящему, настолько интимно и трепетно, что очень тяжело отвести взгляд. Сынчолю всегда это удавалось с трудом.       Было еще утро воскресенья, когда Мингю приходилось просыпаться в кровати одному. Пару раз Вернон упоминал, как парень недовольно ворочается в пустой кровати и морщит нос. Джонхан хорошо себе представлял это — как Ким обнимает подушку, потому что та пахнет Вону, как он делает вдох и замирает, сохраняя воспоминания.       Сынчоль всегда щелкал его по носу от таких фантазий и мягко смеялся. Шептал «глупенький» и осторожно касался губ. Он говорил, что Мингю далеко не такой милый, что он не такой изнеженный цветок, как Джонхан. Юн смешно морщил носик на это, но позволял себе сжать в пальцах края толстовки любимого и подтянуть ближе, чтобы не мерзнуть.       Отношения Мингю и Вону похожи на карамель. Сладкую, липкую и немного тягучую (или Джонхан путает карамель и нугу?), с приятным оттенком и запахом. Как раз такую, как добавлял Вону в воскресный кофе шатена. Это было очень мило, как казалось Джонхану, — никогда не уходить утром от Мингю до того, как он проснется, но делать это по воскресеньям, чтобы потом порадовать вкусным напитком.       А Ким в свою очередь всегда делал чай для брюнета по вечерам. Сидя иногда всей группой за столом, Джонхан начинал ненавязчиво намекать Сынчолю, что тоже так хочет. Вону по-доброму улыбался с его просьбы и предлагал Мингю поделиться секретом его необычного чая. Шатен шептал что-то на ухо лидеру — Джонхан до сих пор не знает, что именно — и хитро подмигивал хену. «Лучше тебе не знать, малыш», — говорил за себя взгляд Сынчоля, и Юн обиженно дул губы.       Хотя в такие вечера и правда находит невероятно вкусный чай около своей кровати, за что благодарен Чхве всем сердцем.       В свободные дни Вону водил младшего в кино. Фильмы были разные — комедии, драмы, триллеры, ужастики, романтика, но всегда все заканчивалось одинаково: Вону рассказывал, какой милый его парень, когда засыпает ровно за двадцать минут до окончания сеанса. Как он мило морщит нос или пинает ногами сидение перед собой, как пускает слюни или обнимает сам себя, как опускает голову на острое плечо Чона и бормочет что-то свое, тихое и непонятное.       Сынчолю казалось это милым, а вот Джонхан искренне недопонимал, как Вону не обижается на Кима. Он, казалось, ощущал это возмущение вместо брюнета, хохлился, как петух и скидывал с себя руки Чхве после этих рассказов. Парни дружно над ним смеялись, это было мило. А в один день Вону просто рассказал, что говорит так, чтобы Мингю не переживал из-за всяких мелочей.       Старший был почти влюблен в заботу брюнета о любимом человеке.       По-настоящему странной, но невероятно ожидаемой и милой Джонхану казалась только одна привычка Вону. Иногда, в те редкие ночи, когда Юну не спалось, а Мингю оставался в комнате, и это накладывалось друг на друга, он наблюдал приходы Вону. Джонхан выпутывался из горячих объятий Чоля, клал свои ладони поверх его под одеялом и смотрел. Смотрел, как Вону опускается на корточки возле кровати Мингю, как наклоняет голову и оставляет на лбу поцелуй. Брюнет улыбался, и его взгляд светился, когда он мягко перебирал пряди волос младшего. Была ли то луна или чувства — Джонхан не определил до сих пор.       Эти двое любили сидеть под одним пледом. Пока Хан полулежа сидел между ног лидера на полу, позволяя себе закинуть голову на чужое плечо и наслаждаться легкими поцелуями, они занимали диван. Садились близко-близко, накрывались пледом и отдыхали. Мингю обычно рассказывал какую-нибудь глупую историю из детства, а Вону, хоть и выглядел отстраненно, все равно его слушал.       Это очень грело сердце Юна. Он плавился, как сахар на огне, когда смотрел на эту парочку. Они оставляли после себя что-то вроде сладкого послевкусия, блондин уверен, что в старости будет вспоминать друзей с улыбкой на лице и бешеным стуком сердца. Кажется даже, что только из-за них и полюбил осень.       И глаза Сынчоля, что почему-то напоминали ему осенние каштаны, тут совсем не виноваты.