***
Неотложка гудела, словно улей. По всюду был слышен писк кардиографов, болезненные стоны пациентов и шаги… Шаги, шаги, шаги. Медбратьям и сестрам было сложно сориентироваться в таком хаосе, ровным счётом, как и врачам. Я услышал звуки передвижной койки слева от себя. На ней лежал мужчина лет тридцать с явным открытым переломом ноги. Подойдя ближе я увидел, что теменная доля его черепа была частично разбита, а из трещины немного лилась кровь. Хоть это и не было смертельно, но бедняга с трудом оставался в сознании. Я обратился к Ромео: — Вколите ему обезболивающее и быстро отправьте на МРТ. А затем к травматологу. Скорее всего, кость придётся вправлять. Судя по униформе, мужчина был водителем автобуса. Что же, теперь ясно почему ему так досталось. Ромео уже собирался увозить кушетку, как он резко прохрипел что-то невнятное… Я прислушался. — Дочь. Позвоните моей дочери. — Сер, простите, но у меня нет её номера. Вам лучше не говорить, иначе рана на голове снова откроется. — ох уж эти родительские сопли! — Мой телефон… Он в кармане. Ромео быстро достал старенький смартфон малоизвестной фирмы и вручил мне прямо в руки. Я же поспешил отдать обратно. Пациента в это время уже увезли в МРТ-кабинет. — Звонить не будете? — Я вам что соц.работник? Дел по горло, тебе надо — ты и звони! Быстро смекнув, что я нахожусь в крайне не добром расположении юмора, мой ассистент быстро отдал телефон мимо проходящему медбрату с просьбой отнести ко мне в кабинет. Дальше мы побежали осматривать других больных. К счастью, их проблемы оказались куда менее серьёзными. И зачем было такую шумиху поднимать?***
Уйти с работы мне не удалось до самого вечера. Сначала были некоторые проблемы с пострадавшими в аварии на Волт Стритт (в больнице не хватало мест, чтобы разместить их всех), затем, как оказалось, мисс Озборн всё никак не хотела отходить от наркоза. Ну, помните, та что с повреждением лицевого нерва? К счастью, всё обошлось, но ещё бы немного и… Впрочем, я не спал почти сутки и больше не хочу думать о чём-то столь неважном. Домой. Прямиком в неубранную кровать. — Мистер Драгнил? — услышал я голос своей секретарши. — Да что опять такое?! — я позволил себе немного повысить голос, но видя как стушевалась от этого девушка, немного успокоился и продолжил. — Что-то случилось? — Да! То есть, нет… Пришли результаты МРТ того пациента с открытым переломом ноги. Я подумала, что вы захотели бы посмотреть… — Только сейчас что-ли пришли? — признаться, я уже и забыл о том водителе. — Опять неполадки с новой операционной системой. Видимо, не стоило начальству её менять. Ну так что? Мне выслать вам снимок? — Да, давай. Не думаю, что это займёт много времени. — о Господи, как я ошибался! Немного задумавшись, я даже не сразу открыл сосланный файл. Но когда всё же сделал это, то проклял мою чёртову больницу с её операционной системой раз десять! Ровно столько же, сколько оказалось осколков в голове этого мужчины! Если их срочно не удалить в ближайшее два часа — он умрёт! И знаете, что самое ужасное в сложившейся ситуации? Я опять просрал свой выходной… — Леви, скажи моим ассистентам быстро готовить операционную!***
Удалив часть черепа Джудо Хартфилия (так, кажется, звали того водителя) с помощью хирургического сверла, я увидел перед собой пульсирующий участок его мозга, в котором и застряли осколки автомобильного стекла и кости. Знаете, для каждого хирурга это особенное зрелище — картина предстоящей работы. А для нейрохирурга так вообще некое подобие рая. Ведь только они, словно искушённые ценители, могут по настоящему оценить всю красоту человеческого мозга. Органа, от которого зависит всё. Который дарит вам ту самую нашумевшую «жизнь». — Отсос… Тампон… В хирургическом микроскопе маленькие осколки казались настоящими битыми кусками стекла. Словно кто-то специально встроил прозрачные кристаллики в нежные полушария. Аккуратно вытаскивая один за одним, я наконец-то добрался до последнего. Но вот незадача! Он разместился прямо под тончайшей ниточкой нерва! Задену его — Джуд останется инвалидом до конца жизни. — Сер.? — Скальпель. — уверенно приказал я.