nct in da house

«Do you remember that I’m scared of thunder? Because I remember that you love the rain we used to say we’ll turn to dust together but the only dust here is from when you left».

      Было пасмурно: небо заволакивали тучи, а солнце пряталось за этим ватным полотном. Холодными продрогшими руками, отряхивая побитые коленки от песка, Донхек бежит домой, скрываясь от дождя. На душе становилось тоскливо и грустно, а время тянулось так долго, не меняя вокруг ничего. Он полностью отрезал себя от внешнего мира и от того Донхека, которым он был. Ему пришлось распрощаться со всеми своими друзьями, только чтобы остаться с ним. Ему все еще страшно думать о том, что все закончилось. Ему не хочется признавать, что он боится грозы, потому что именно в такую погоду ему пришлось распрощаться с дорогим сердцу человеком. Слишком дорогим. Джемин ослепил его своим сиянием — обманчиво теплым, и ушел, оставив его одного в такую пасмурную погоду под грохоты грома и нескончаемый дождь.       За окном сверкает молния и Донхек невольно пугается яркой вспышки, озарившей темную комнату на какое-то мгновение. Холодные голые стены давят на него, и он словно запертый в клетке, подбитый и одинокий, считает минуты своей уходящей свободы. И рисуя в голове картины, он составляет галерею воспоминаний, и хочет вернуть то время, когда он действительно был счастлив. На душе становилось тепло, когда он вспоминал его улыбку. Донхека столько раз бросали, что сердце не успевало заживать, и он обжигался всякий раз, так наивно доверяя чужим бесчувственным словам. Однако он еще ни разу он пожалел, что все-таки доверился Джемину. Еще ни разу он не усомнился в том, что он сказал. И все его слова были пропитаны заботой лаской, которые Донхек, кажется, никогда и не получал. И даже если он сделает ему нестерпимо больно, Донхек простит его, и все равно будет ждать, вспоминать каждую минуту, которая уходила безвозвратно. .       Наверное, самое страшное даже не то, что Донхек слышит слишком знакомый голос, кому он врет, самый родной голос, который он запомнит на всю жизнь, а то, что этот самый голос раздается за его тонкой дверью, которую необъяснимо хочется сломать. Очень хочется. Как не вовремя Джемин вернулся забрать свои вещи, и Донхек не знает, выйти ему сейчас или нет. Какое-то время повисает тишина, пока внутри него борются два противоречия, и Донхек, затаив дыхание, стоит, прислонившись к двери. — Не понимаю, о ком ты, — Джемин отвечает по телефону слишком холодно, а после продолжает, — И зачем тебе это?       Донхек помнит каждую мелочь — Джемин для него неизменен, он все еще помнит то время, когда они бывали здесь вместе. Но помнит ли это тот, кто стоит сейчас за этой дверью, в чьем голосе сейчас застыли эти льдинки? — Донхек, — что-то сжимается в груди, когда он слышит свое имя из его уст, больно сжимается. Джемин был для него недосягаемой звездой, яркой вспышкой света в темном царстве. Он озарил его вселенную на какое-то мгновение и исчез. И Донхек знает, что ему его не догнать, никогда не дотянуться и не дотронуться руками. Однажды коснувшись, он уже обжегся, и теперь, смотря на него издалека, Донхек не может себе позволить быть с ним. Джемин его молния, которая скрывается в шуме дождя за громоздкими тучами в нелетную погоду. — Нет, мы не вместе, — Джемин равнодушно бросает эти слова, словно раскаты грома посреди ясного неба. — Мы никогда и не были вместе, — он усмехается, а Донхека будто ударило током — ударило в самое сердце.       Сердце крошится, стирается в порошок и Донхек думает, что это конец. Он не чувствует ничего, он опустел в одночасье и стал безвольной куклой. То, чего он так боялся, уже произошло. Единственное, о чем он жалеет, что не смог изменить его, не смог стать для него значимым человеком. И сейчас, вытравливая эти чувства, Донхек хочет забыть его имя. Хочет забыть все, что с ним связано. Скатываясь вниз, падая на колени, он отчаянно закрывает глаза, в надежде открыть их и увидеть его лицо, его улыбку, его влюбленные глаза. Но он видит лишь пустоту, поглощающую его всего, опутывающую его тернистыми колючими лианами. — Донхек? — от его голоса у того что-то надрывается внутри, почти что рвется, — Ты же там? Давай поговорим. Донхек горько усмехается, когда слышит подобное. Разве то, что он сейчас делает, не считается подлым? Джемин причинил ему гораздо больше боли, чем кому-либо еще. Но Донхек все равно был с ним. Он принадлежал ему, был только его, и так и не смог отпустить после всего. И эти слова, для кого они? Действительно ли они были друг другу никем? Хочется избить себя в кровь, за то, что позволял себе быть с ним рядом, за что сам напоролся на эти шипы. Донхек больше, чем весь этот мир и люди в нем. И он ненавидит себя. Он последний человек в этом мире, который заслуживает подобное — он вообще этого не заслуживает. — Открой мне, — слышит Донхек так близко, что ноет в груди. — Слышишь?       Донхек думает о том, что он многое сделал неправильно. Думает о том, что сейчас все могло бы быть иначе. Он осуждает себя — ненавидит. Он велит себе перестать, но не может. Велит прекратить это, но не хочет. Стоит ему захотеть в миг все бросить, как в это мгновение он вспоминает его лицо, и вновь все пытается возродить. Вся его жизнь в попытках забыться, стереть себе память и убить эти чувства. Ему хотелось бы, чтобы Джемин думал о нем так же, до беспамятства, абсурдно. Хотел, чтобы он вспомнил то время, что они провели вместе. Донхек каждый раз хочет увидеть его взгляд, направленный на него с некой любовью, нежностью, умилением, но продолжает бояться, что это будет уже слишком неправильно. Джемин прислоняется к двери, заставляя Донхека остановиться и не дышать.  — А если я не открою, что изменится? Джемин не хочет тратить свое время на оправдания, которые ни к чему. Его чувства остыли, и он не должен себя принуждать. И даже если сейчас он разбивает ему сердце, заставляет его истлевать — он не чувствует себя виноватым, и не хочет ему помогать. Джемин не обязан его любить, как и прощаться с ним тоже. Они теперь разные и идут в разные стороны. — Ты потеряешь меня навсегда, — Джемин бросает ключи на обеденный стол, как нечто бесполезное и ненужное. Ключи от «их» квартиры.       Это не то, чего они оба хотели и о чем мечтали. Эта не та жизнь, которой можно насладиться. Они встретились в один момент в одном месте и прожили короткий отрезок времени длиною в жизнь, прежде чем стать дальше, чем они были, стать незнакомее, чем чужие. — Разве я уже не потерял тебя? «Разве ты меня не оставил?».       Донхек слышит хлопок двери и скатывается вниз, упираясь руками в пол. Слезы стекают по щекам, и он не хочет верить, что так и позволил ему уйти. Даже если бы ничего и не изменилось, даже если бы он его все равно оставил, ему хотелось взглянуть на него в последний раз. Он жалеет, что не открыл ему дверь и не дал сказать то, что должно было быть сказано. Так было бы правильно, таким должен был стать их конец. Однако эта история так и осталась незавершенной и оборванной в его сознании. Он так и остался один, не в силах дотянуться до яркого света по имени На Джемин.