Слепой.

- Максим? Это ты? – мой сон прервал неожиданный звонок с неизвестного номера. Я с трудом выбрался из-под слепого, вышел на кухню и только потом снял трубку. Голос показался мне смутно знакомым, но спросонья я плохо соображал, потому пришлось спросить, кто это. – Павел Геннадиевич, - я моментально напрягся, прекратив зевать. Все же, когда тебе звонит ректор, это немного настораживает. Словом, сонливость как рукой сняло. - Да, я Вас слушаю, - сиплым голосом произнес я. - Никита не с тобой? – может, как отец он и не очень, раз позволил своему сыну докатиться до наркоты, но… он всегда волновался о нем. - Нет, а… что с ним? Где он? – я нахмурился. И где этот укурыш, что меня даже его отец дергает, когда я наконец спокойно сплю с Миром… - От него вестей нет два дня, дома он тоже не появлялся. На своей квартире его тоже нет. Друзья не знают, куда делся, - сейчас ректор очень напоминал озабоченную мамашку. Особенно, когда у меня болит голова, а он тут лопочет. Ну, не знаю я же… - Нет, у меня его не было, - я еле сдержал зевок, силясь уже распрощаться с дорогим Павлом Геннадиевичем. - Я прошу тебя позвонить мне, если он объявится. Спасибо. И твоя посещаемость в университете очень низкая, - ректор сбросил трубку, а я наконец вволю зазевал. Вот же гад, знает, как испортить настроение. Вернусь сейчас к Миру… Хотя, вроде бы, скоро на работу. Я глянул на телефон, где, к моему изумлению, высветилось около пяти пропущенных за ночь. Никита. Надо звякнуть этому придурку, чтоб его отец меня не нервировал. Гудок… Никита трубку не брал долго, и я, было, подумал сбрасывать, но тут с той стороны ответили. - Эй, Никита, укурыш, тебя папашка ищет. Звякни ему, а то он сейчас расплачется, - не дожидаясь слов с той стороны, начал я. Но никто не ответил мне в привычном смешливом стиле. - Извините, это кто? – тонкий, явно женский голос, чуть сипловатый и дрожащий. Точно не Никитин. Бабу завел? - Друг его, Макс, скажи этому придурку, чтоб домой топал. Или хоть позвонил бы… - А… Так этого Никита зовут, - голос задрожал сильнее, - а он… Я мимо проходила по улице, а он тут лежит. Не знаю, жив… - девушка оборвалась на полуслове. Сердце бухнуло вниз, тут же забившись с удвоенной силой. - Пульс, - скомандовал я, резко поднимаясь и осознавая, что у меня тоже дрожит голос, - пульс есть? - У него… рука кровоточит… - испуганно произнесла девушка. - Быстро скорую! Звони в скорую! Где ты находишься? – закричал я, чувствуя, как внутри все холодеет. Только, блять, не это. Только бы жив был, обдолбыш ебучий. Девушка тут же назвала адрес – переулок какой-то, не так далеко отсюда. Только выслушав нужную информацию, я отключился, летя в комнату и ища одежду. Джинсы, футболка, ключи… Мир. Некогда! Только бы… Блять-блять-блять! Ну какого хуя?! Я с яростью зарычал, воюя со шнурками кроссовок. Сколько он уже там лежит?! А я, придурок, даже не отвечал на звонки, хотя слышал же ночью! А вдруг… мог бы спасти? Блять! - Макс? – растерянный голос Мирослава донесся из гостиной, но я уже хлопнул дверью, с трудом закрывая ее, и побежал по ступенькам. * * * Хорошо, эта девушка собралась и все же все вызвала. На месте, куда я прибыл, нервно сжимая в кармане телефон, уже стояла машина скорой помощи и полиция. А я по пути уже успел позвонить ректору. Мертвым голосом тот сообщил, что будет там через десять минут. Запыхавшись и еле дыша от быстрого полубега, я остановился около Скорой, но тут же собрался, силясь не думать о худшем. Но… - Вы родственник? – спросил меня безучастный санитар. - Лучший друг, - в горле пересохло, а курить захотелось просто жутко. - Ясно. Распишитесь. Пройдемте на опознавание тела. - Т-тела? – я аж споткнулся, а подпись получилась скачущей из-за дрожащих рук. Надо собраться, нельзя показывать себя слабаком. - Тела. Ваш друг умер от передозировки наркотиков до приезда скорой. Скорее всего, это случилось еще вчера… Дальнейшие слова доносились до меня, как сквозь вату, потому что я просто выпал в осадок. Как это? Был человек, друг, а теперь… Санитар провел меня к телу, накрытому черной тряпкой. Мне осталось лишь кивнуть, подтвердив, что это именно Никита Тараев, мой лучший друг. Теперь это просто «тело». С-сука, ебучий Никита! Чтоб тебя, блять… Как в тумане я уходил от места происшествия. Мимо меня, толкнув в плечо, пронесся ректор, оставив машину открытой и с включенным мотором. Я же, апатически проводив его взглядом, направился домой. Странно. Не понимаю, не могу… Просто не верю, что он мертв. Я же… он же звонил вчера. Он же… интересно, что он хотел? Зачем Никита, который наркотой баловался давно, решил ввести себе такую дозу? Он же знал, чем это кончится. Не мог не знать. Что за поступок? Мне не хотелось рыдать, скорбеть, внутри меня просто образовалась пустота в том месте, которое заполнял своим существованием Никита. Блять… Я купил сигарет в ближайшем ларьке, сразу три пачки, бездумно скуривая их одну за другой, пока шел. Ноги сами привели меня домой, хотя показываться в таком виде, когда просто больно и гадко на душе, Миру не хотелось. Ключи? Где мои ключи? Я отпер дверь, скидывая кроссовки в прихожей и опускаясь на пол. Не сняв плащ, не потушив сигарету в руках. Просто было хреново. Мне надо привыкнуть, что моего друга больше нет. - Макс? – робкий голос позвал меня из гостиной. Я не сдвинулся с места, бездумно пялясь в потолок. Ничего не хотелось. - Макс, просто скажи, что это ты, - голые пятки зашлепали по полу, и в коридоре появился слепой, держась за стену. Выглядел он озабоченным, брови нахмурены. – Блять, Макс?! – он взорвался, не дождавшись ответа. Я же лениво перевел взгляд на него, снова затягиваясь. - Я это, - тихо ответил, - я… - Какого ты вообще так свалил? А что мне прикажешь делать одному? И даже не объяснил, - блондин поджал губы, его неправильное лицо еще больше исказилось, но мне… правда, было плевать. – Да что ты молчишь? Блин! Еще и курит! Да какого! Как я на работу пойду?! - Друг умер, - почти беззвучно прервал его я. Не хотелось сейчас снова ругаться с этим балбесом. Пусть отвалит. Хоть на час, я хоть приду в себя… Я снова затянулся, коридор медленно заполнялся дымом, которому некуда было уходить. - Что? – переспросил слепой, даже переставая злиться. Растерялся, моргнув пустыми глазами. - Друг умер. Никита, - глухо повторил я. И замолчал, сглатывая, надеясь, что Мирослав сейчас все поймет и уйдет в комнату. Так хотелось тишины, потому что сейчас, когда вокруг никого не было, горло сдавили невольные слезы. Не хватало еще разрыдаться перед этим… Мне же, ха, свой образ говнюка нельзя разрушить. - От чего? – неожиданно мягко спросил Мир, не шелохнувшись. - Передозировка. Только что с… с оп-познания. Мир, иди в комнату, - с трудом произнес я, дрожащей рукой поднося дотлевающую сигарету к губам и снова уставившись в стену перед собой. Хорошо, что взял три пачки, хотя вокруг меня уже образовалось облако дыма… Пол еле слышно скрипнул, а я вздохнул с облегчением, думая, что Мир ушел. Так сложно держать себя в руках сейчас с ним. Не хочу, чтобы меня кто-то видел таким… Слепой неожиданно плюхнулся на пол рядом, доверчиво прижимаясь плечом к моему плечу. - Хватит уже курить, - произнес он твердым голосом. Окурок послушно выпал из рук на линолеум, вызвав парочку искр, но потом остался дымить. Я даже голову не повернул в сторону него. – Прекрати дрожать, я же чувствую… - я мигом собрался, мельком покосившись в его сторону, но ничего не сказал, позволив слепому болтать. – Никита твой лучший друг был, да? - Да, - глухим не своим голосом сказал я. – Это я виноват. Я не… я не ответил на его звонок ночью… - я стремительно вываливал Миру все, что накопилось за этот всего лишь час на душе. Одним махом перечеркивая свое внешнее спокойствие, отчего-то доверившись слепому. Тот умел слушать, это я чувствовал. – Если бы… если бы ответил, он бы жив был. Моя вина… - горло снова будто сдавили веревки, перехватывая дыхание. - Ты не виноват, - прервал меня Мир, неловко накрывая тонкой ладонью мою голову. – Правда, не виноват. Ты бы ничего не сделал, - конечно, я ему не верил. Но эти слова поддержки мне помогли снова сглотнуть от подступавших слез. Я не разрыдаюсь, нет, потому что… просто потому что так надо. – Макс, не держи это в себе. Кого ты стесняешься? Это же я… - он робко улыбнулся, совсем не похожий сейчас на злюку. - А знаешь ли ты, Мир, что сегодня во мне что-то умерло? И как… как жить с пустотой? У меня больше нет близких друзей. У меня больше никого не осталось… - По крайней мере, ты усиленно пытаешься заставить меня принять тебя как человека рядом с собой. Ну так… пытайся. Поплачь. Это… это не стыдно сейчас, - блять, не рыдал с детства, когда в последний раз разбил коленку. Не рыдал, когда умерла мать, да она и не была близка со мной. Да мне, парню, это и необычно. Странно. Я всхлипнул, как-то смешно и неловко, зажимая рот рукой, чтобы сдержать сотрясающие рыдания. Боже, Никита и правда был дорогим для меня человеком, другом, который поможет, несмотря на наши, казалось бы со стороны, легкие взаимоотношения. Скотина ты, Никит, такой кретин… Мир обнял меня, дыша носом в ухо, мягко поглаживая по голове. Наверное, ему часто приходилось успокаивать детей в приюте. Но я не ребенок. Я резко повзрослевший парень. Надеюсь, мне и правда станет легче. Спасибо, Мир.