Paint it black

I want a real life I just wanna feel like Gettin’ tired of livin’ in a bubble Wanna get in trouble Gotta be my own self I can’t be nobody else Skye Sweetnam — Real Life.

      Джагхед покидает Ривердейл на рассвете. Вишневый джип Шерил несётся по пустынной дороге; листва разлетается в сторону от ста двадцати километров в час.       Шерил вцепляется в руль; она безостановочно покусывает губы и что-то бормочет себе под нос. Сидящая рядом с ней Джози светит фонариком над картой и следит за дорогой (и за Шерил). А за Блоссом нужно следить, ибо доехать до Нью-Йорка хочется всем. Арчи спит, откинув голову на спинку сиденья, с путеводителем в руках. Кевин что-то печатает на планшете, изредка отвлекаясь и смотря на девушек впереди.       Джагхед сидит у окна и смотрит на проносящиеся мимо пейзажи позднего лета. Ему достаётся хорошее место в машине: никто не сопит ему на ухо, никто не упирается острой коленкой в бок и никто не опустошает содержимое желудка в коричневый бумажный пакет.       Ему нужно вырваться из этого города, и если Шерил — единственная возможность, то он воспользуется ею. Если Арчи рвётся в «Большое Яблоко» из-за Бетти, к которой, как оказалось, он всё-таки испытывает чувства, то Джагхед хочет вырваться из Ривердейла.       Он хочет вырваться из плена её глаз цвета горького шоколада; хочет не видеть её тонких губ с матовой помадой, изогнутых в лукавой улыбке.       Он хочет вырваться из её обжигающих объятий и не менее обжигающего шёпота на ухо, когда «золотой девочке» что-то нужно.       Он хочет вырваться из головокружительных поцелуев, исступлённых ночей и любимых цитат Шекспира.       Всё это — его личные круги Ада.       Когда табличка с огромными витиеватыми буквами «Добро пожаловать в Ривердейл» остаётся позади, Джонс вздыхает с нескрываемым облегчением.       Впереди — новый мир.       И без Вероники Лодж.