Не получается? Исправляй. Ломай. Неважно. Мы не бросаем тех, кого любим. Оставайся. Исправляй. Жизнь по Джейн Остин.
Вероника делает несколько глубоких вдохов и пытается успокоиться, следуя методике Бетти Купер. Длинные и ухоженные ногти вонзаются в ладони, но легче Веронике не становится. Тогда она переключается на серию коротких вдохов и выдохов, стоя на балконе и не смотря на бурную ночную жизнь под ногами. — Вот ты где, — одиночество Ронни прерывает своим появлением Бетти. Она одёргивает короткое платье насыщенного зелёного цвета и становится рядом с подругой. — Арчи тебя потерял. — Да? — Он не может найти бутылку вина на кухне. Я пыталась ему помочь, но я не могу надолго оставлять гостей наедине с фарфоровыми статуэтками. Сама понимаешь, чем это обернётся. Вероника ругается сквозь плотно сжатые губы, отодвигает Бетти и уверенным шагом направляется на кухню, чтобы впечатать в лицо красавчика (теперь уже не школы, а университета) Арчи Эндрюса бутылку итальянского вина. Она бурчит под нос: на кухне несколько полок с привезённым вином, а Эндрюс не может оторваться от девушек и посмотреть чуть более внимательно. На кухне, на удивление, нет ни Эндрюса, ни его вечериночных пассий (каждый раз новых). Зато на кухне обнаруживаются Джагхед Джонс и Мишель Адамс, местная звезда университета (не такая яркая, как Шерил или Вероника, но пытающаяся ею быть). Мишель находится слишком близко к Джагхеду, нарушая его личное пространство (которое он очень ценил), и что-то мило щебечет на ухо, положив ладошку ему на грудь. Вероника замирает в дверях, скрещивает руки на груди и переступает с ноги на ногу в марсаловых туфлях. — Только не в дёсны, — предупреждает Вероника Джагхеда и Мишель. Мишель вздрагивает и отстраняется от Джагхеда, выглядит обескураженной (ещё бы, такой секс обломали), но для Вероники она широко-широко и глуповато (по мнению Ронни и большинства адекватных людей) улыбается, — и не на нашей с Бетти кухне. — Не завидуй, Лодж, — мурлыкает Мишель. Вероника закатывает глаза и качает головой. — Если перестанешь корчить из себя ледяную королеву, то и тебе перепадёт. — Мне и без этого хорошо живётся, Мишель. Ладно, шутки в сторону, парней тоже. Даю тебе пять минут собрать вещи, поцеловать Арчи на прощание и свалить в рассвет, — Вероника щурится и подходит к ним чуть ближе. — Что… — Пошла вон. Мишель дважды повторять не нужно. Вероника может и взглядом прибить к стенке, и приласкать котёнка. Сейчас работает первый вариант взгляда, а ещё Мишель знает, что Вероника может и руки распустить (месяц назад она скинула в бассейн одну зазнавшуюся первокурсницу, вот смеху-то было), поэтому торопливо ретируется с кухни. Джагхед вздыхает. — Почему ты вмешалась в наш с Мишель диалог? Несколько мгновений назад ты была не против провести время с Дереком. «Дерек, конечно, прикольный парень, похож на Арчи, частица тебя, но не ты», — хочется сказать Веронике. Вместо этого с её губ срывается медленное и провокационное: — Это мой дом, Джагхед. Мои правила. А ещё… Ты — мой бывший. И мой бывший явно не для первой сплетницы университета. Вероника высчитывает для приличия десять секунд. Джагхеду хватает и трёх. Его губы находят её, пальцы вцепляются в ткань платья на бёдрах, а ноги ведут в сторону спальни. Впервые Ронни рада, что гостевая спальня так удачно расположена рядом с кухней, а гости настолько пьяны, что путаются в собственных пальцах. Он рывком захлопывает дверь, вжимает Веронику в стену и забирается рукой под платье, наслаждаясь мягкостью кожи (боже, он уже успел от этого отвыкнуть) и её судорожным вздохом, потому что его пальцы холодные (как всегда) и настойчивые. Лодж перехватывает инициативу в свои руки: скрещивает руки на его шее и целует, отлепляясь от стены и напирая на Джагхеда. Целуя его, забывая обо всём на свете, Вероника толкает его на кровать, и Джагхед подыгрывает, поддаётся ей, падает спиной на застеленную тёмно-синим покрывалом кровать и притягивает Лодж к себе за талию, тут же снова целуя её. Джагхед скользит пальцами по её лицу, по щекам, губам. Вероника прикусывает его палец, смотрит невинно-игриво (эй, ты не забыл, что я твоя муза, писатель?), ведь она — искусительница во плоти, всего лишь прикрывающаяся белыми крыльями и золотым нимбом, позаимствованными у своей светлой и (не)идеальной подружки Бетти Купер. Темноту не вытравить, и они трое это прекрасно понимают. Джонс быстрым и ловким (за столько раз уже приноровился) движением расстегивает красное платье, сидящее как влитое, вдоль по линии выпирающих позвонков и прижимается губами к быстро бьющейся жилке на шее Лодж, пока она умирает в его руках. Она дёргает ногой, снимая с ног одну туфлю, повторяет тоже самое со второй и в прямом смысле слова ложится на бывшего. Они занимаются любовью до рассвета, до онемения в кончиках пальцев рук и ног, до пронзительного шепота и глупых обрывочных фраз. Ронни утыкается носом Джагхеду в изгиб плеча и шеи и улыбается, губами касаясь обнажённой кожи и в очередной раз поражаясь мириадам родинок на его теле. Джонс с удивлением приподнимает брови, улыбается и целует Веронику в макушку. Нежность — не его конёк (его конёк — разливающаяся по венам темнота), но с ней хочется быть нежным. — Прямо как раньше, да? Она качает головой. — Лучше. Секс с бывшим хорош во всех аспектах.***
Арчи и Бетти переглядываются, хотят спросить, но решают промолчать. Вероника им за это благодарна (а ещё благодарна за то, что они привели квартиру в порядок вдвоём). Бетти скользит по наполированному паркету в розовых махровых носках, воображая себя сёрфером, и смеётся, когда чуть не падает. Элизабет широко улыбается, радуясь тому, что они собрались вместе. «Как раньше», — Бетти смеётся над очередной шуткой Арчи и пододвигает к нему тарелку с яичницей. Вероника кутается в голубой махровый халат, взъерошивает влажные после душа волосы и тянется через Джагхеда к апельсиновому соку Бетти, потому что Бетти, издеваясь над Ронни, налила ей томатный (Вероника Лодж ненавидит томатный сок, Купер знает, но в такое утро ей хочется шалостей). Арчи пытается помешать, Ронни несколько раз ударяет его по плечу (не в полную силу) и фыркает. Словно и не она вчера ревновала. — Так вы теперь вместе? — не выдерживает Арчи, жадно всматриваясь в лица Джагхеда и Вероники. — Это всего лишь одна ночь, Арчикинс, — отзывается девушка, поглощая шоколадный йогурт. Джагхед кивает, подтверждая её слова. — Одна ночь, один день, одна неделя, один месяц, а потом — один год. А потом и одна свадьба, — глубокомысленно изрекает Эндрюс. — Уверен, что футбол — твоё? — переводит неловкую тему Бетти. — Звучишь прямо как моя мама, а это — ужасно. Вероника смеётся. Теперь у неё новое правило. В бывших снова не влюбляться.