Funny how the heart can be deceiving More than just a couple times Why do we fall in love so easy Even when it's not right Pink — Try.
Реальность такова — она непредсказуема. Ты ничего не знаешь о жизни и не можешь предугадать, какие сюрпризы она преподнесёт. Тебе остаётся лишь противостоять обстоятельствам и бороться (пытаться) с проблемами. Реальность — странная штука. Шерил Марджори Блоссом курит исключительно вишнёвые сигареты и обожает сыпать крылатыми латинскими фразами на вечеринках. — Мне тут птичка принесла… — Под птичкой ты подразумеваешь Бетти? Шерил ничего не отвечает, затягиваясь. Она и Вероника сидят на балконе квартиры Бероники и курят сигареты, поглощая домашнее вино из Италии. Вероника стряхивает пепел с сигареты (она предпочитает сигареты с ментолом; такие же берёт Джагхед) и смотрит на вино. — Птичкой является Арчи, — отзывается Шерил, поворачивая голову и смотря на Веронику. Длинные волосы Блоссом отливают медью в лучах заходящего солнца, и Вероника невольно любуется. Шерил — богиня, гордая и своенравная, может и проклясть, а может и приласкать. Шерил — ведьма, таких сжигают во времена инквизиции и ненавидят церкви. — Арчи, конечно, ещё тот артист, и может преувеличивать, но я бы хотела услышать это от тебя. Скажи, ты и Джагхед, вы снова вместе? — Что? — Вероника фыркает от бессмысленности вопроса. Шерил выдыхает матовый серый дым и качает головой. — Ну… Слухи ходят. Все они, по большей части, исходят от Мишель, но… Тебе не больно? «Больно», — хочется сказать Лодж, но вместо этого она молчит. Ей больно. Ей и в тот раз было больно, когда они расставались, чтобы не повторить историю Ромео и Джульетты, чтобы дать друг другу возможность жить. Веронике было больно отталкивать его, говорить ему грубые вещи и лгать прямо в глаза, которые были ей дороги. Ей больно и сейчас, когда после проведённой ночи они не разошлись (на что Вероника надеялась, чтобы не наступать на те же грабли), а сблизились. — Посмотри на себя, — раздаётся голос Шерил как сквозь толщу воды. — Сидишь в его футболке, кутаешься в его рубашку и куришь его сигареты, которые он принёс тебе. А ещё в твоей спальне коллекция его дисков и пара его шапок. Я бы сказала, что ты жалкая, Вероника Сесилия Лодж. Ты можешь выбрать любого, всего лишь поманив парня пальчиком. Но… — Но?.. — Если эта история не окажется историей истинной любви, то я убью тебя. Вероника улыбается.***
Вероника Сесилия Лодж воспринимает свою жизнь как игру в «кошки-мышки», где она ассоциирует себя с кошкой, ни в коем случае не с мышкой. Убегать — удел слабых и трусливых, а она, Вероника Лодж, в эту категорию не вписывается. Так думает Вероника. До сегодняшнего дня. Вероника из кошки превращается в мышку, когда сбегает с вечеринки в собственном доме, которую сама же и организовала. Она впопыхах натягивает туфли в коридоре (и как среди этого магазина туфель понять, где свои?), уворачивается от вопросительных взглядов Бетти и Арчи, трясущимися руками срывая пальто с вешалки и выбегая из квартиры. — Вероника! Она задыхается от этого голоса, пытается захлопнуть дверь, но у Джагхеда молниеносная реакция — он успевает выставить ногу вперёд и обламывает все планы Ронни. Она бросается к винтовой лестнице. — Стой, Вероника, нам нужно поговорить! — Нам не о чём говорить! — она запрокидывает голову и кричит. Вероника не пытается быть изящной девушкой со страниц журнала 60-х, сейчас она больше похожа на рассерженную ведьму. Вероника и Джагхед вываливаются на шумную улицу. Вероника пытается убежать, она кутается в пальто и спотыкается на каблуках (надо же), но Джагхед хватает её за локоть, тем самым отрезая все пути к отступлению. — Вероника… — Джагхед, нет. — Говорить буду я, — Джагхед чувствует, как она дрожит в его руках. — Я понимаю, что ты хочешь побыть одна, но… За что? Что я сделал не так? Почему ты сбегаешь с вечеринки, сбрасываешь мои звонки не отвечаешь на сообщения? — Я не хочу сейчас это обсуждать! — Ронни выплёвывает попавшие в рот иссиня-чёрные пряди, придерживая свободной рукой расстёгнутое пальто. — Джаг… — Я тебе не твой отец, ясно? Я никогда не обманывал тебя и не предавал. Я всегда был честен с тобой. Ты можешь бояться его, не верить ему, но со мной всё не так! — Я не хочу с тобой об этом разговаривать, я хочу побыть одна и разобраться в себе! — Для этого надо просто принять… Решение. — Какое решение? — Я чувствую, что у нас есть шанс, — Джонс нагло вторгается в личное пространство Вероники, на что она сглатывает и медленно поднимает голову, смотря ему в глаза. — Хватит бояться друг друга. Попробуем? — Я… Я боюсь пробовать. Я не хочу, — она мотает головой из стороны в сторону, чувствуя, как слезы катятся по щекам: солёные и настоящие, — терять тебя. Я не смогу ещё раз потерять тебя и делать вид, что всё нормально, что я совершенно ничего не чувствую от потери! —Ты знаешь, что я не смогу притворяться, — он устало вздыхает, поджимая губы. — Ты сама это прекрасно знаешь. Я пытался не чувствовать. Я уехал из Ривердейла, чтобы забыть тебя. Думал, что смогу начать новую жизнь в Нью-Йорке без тебя, но ты оказалась вплетена в мою жизнь. Меня не волнует, что скажут твои родители или мой отец, меня волнует только то, что скажешь ты, — Джагхед склоняет голову, прижимаясь лбом ко лбу Вероники. — Скажи всего лишь одно слово. Ронни улыбается сквозь слёзы и поднимает обе руки, скрещивая их на шее Джагхеда, и приподнимается, что-то говоря ему на ухо. Джагхед улыбается.