Black to Blue

Фриск никогда не любил холод. Снег всегда предупреждал, что скоро случится что-то плохое. Когда он с семьёй ночевал в аллеях, иногда мороз был таким сильным, что Фриску приходилось заворачиваться в пальто матери — и это её всегда раздражало, потому что она замерзала. Когда они спали в приютах для бездомных, одеяла раздавали сначала детям и пожилым, поэтому родителям Фриска обычно ничего не доставалось. Фриск чувствовал себя виновато, и его часто заставляли отдавать одеяло матери и отцу. Его полосатый свитер не так уж сильно спасал его от холода, от которого у мальчика по коже бежали мурашки. Фриск опустил рукава свитера до самых ладоней и завернулся в него, дрожа. В Руинах было тепло и уютно. Кто знал, что потом он попадёт в эту снежную «страну чудес»? Со всех сторон Фриска окружали чёрные деревья, и он так отчаянно пытался что-нибудь за ними разглядеть, что не заметил лежащую перед ним огромную ветку. Он споткнулся и упал лицом в снег. Не ожидав внезапного падения, Фриск запаниковал и надул губы, чувствуя, как лицо обжигает холод. Не желая вставать, он некоторое время просто лежал в снегу. Но услышав позади себя шаги, мальчик подпрыгнул и поспешил вперёд, наполнившись решительностью. Он дошёл до большой коричневой арки с широко расставленными опорными брусьями и какое-то время просто пялился на неё. Решив наконец идти, Фриск сделал шаг вперёд, но застыл на месте, когда услышал позади себя шарканье. Он не двигался — так вот о чём его предупреждала Ториэль. Монстры, желающие убить его и забрать его человеческую душу. Сердце отчаянно колотилось в груди, когда он почувствовал, что сзади кто-то стоит. — Человек. У Фриска перехватило дыхание, и он задрожал — и от холода, и от страха. — Ты разве не знаешь, как нужно приветствовать нового приятеля? — слова монстра сбивали его с толку. — Повернись и пожми мне руку. Надеясь ничего не испортить, Фриск крепко зажмурился и медленно обернулся, протянув руку. Его руку внезапно крепко сжали, а затем он услышал звук- ПФФФФФФФФФФФФТ -подушки-пердушки? — хехех. — Фриск открыл глаза, видя перед собой довольно низкого скелета, одетого в синюю толстовку и спортивные шорты. — старый трюк с подушкой-пердушкой в руке. ВСЕГДА смешно. Фриск пристально посмотрел на скелета, и его плечи затряслись, словно от смеха. Он прикрыл рот замёрзшими руками, пытаясь скрыть яркую улыбку. — в любом случае, ты же человек, верно? Фриск кивнул. — вот умора, — усмехнулся скелет. — я санс. скелет санс. «Я Ф-Р-И-С-К», — улыбнувшись, он зажестикулировал. Санс застыл, его зрачки на мгновение исчезли, когда он смерил ребёнка взглядом. Либо он не понял, либо понял, но проигнорировал. — вообще-то сейчас я должен патрулировать местность и искать людей… — продолжил Санс немного неуверенно. — но… знаешь… меня это особо не волнует. — Он усмехнулся. — но вот мой брат, папайрус… он человеко-охотничий ФАНАТИК. Фриск напрягся. — хей, да и вообще, я думаю, это он вон там. О нет. Санс провёл его через арку/проход (это должен был быть забор, но его брат сделал брусья слишком широкими, чтобы хоть кого-то остановить) и посоветовал Фриску спрятаться за подходящей по форме лампой за минуту до того, как появился его брат. Папайрус был высоким скелетом в «боевых доспехах» и с широкой улыбкой. — чё как, бро? — поприветствовал Санс своего брата, тут же поспешившего к нему. — ТЫ САМ ЗНАЕШЬ, «ЧЁ КАК», БРАТ! — голос Папайруса был громким и напугал Фриска. — УЖЕ ПРОШЛО ВОСЕМЬ ДНЕЙ, А ТЫ ВСЁ ЕЩЁ НЕ… ОТКАЛИБРОВАЛ. СВОИ. ГОЛОВОЛОМКИ! «Он высокий», — прошептал голос в голове у Фриска, и мальчик невольно согласился. Фриск, будучи ребёнком, был очень низким. Даже ниже Санса. — ТЫ ПОСТОЯННО ТОРЧИШЬ ВНЕ СВОЕГО ПОСТА! ЧЕМ ТЫ ВООБЩЕ ЗАНИМАЕШЬСЯ?! — пялюсь на эту лампу, — ответил Санс. Его вечная улыбка превратилась в игривую, и Фриск почувствовал, что дрожит. — она очень клёвая. не хочешь взглянуть? «Он что, хочет нас выдать?» — снова отозвался голос в голове Фриска, и мальчик задумался, кого голос имел в виду под «нас». Папайрус внезапно затопал ногами, словно ребёнок в приступе гнева: — НЕТ! У МЕНЯ НЕТ НА ЭТО ВРЕМЕНИ! ЧТО, ЕСЛИ СЮДА ПРИДЁТ ЧЕЛОВЕК? У Фриска на лбу выступил пот. — Я ХОЧУ БЫТЬ ГОТОВЫМ! Я СТАНУ ИЗБРАННЫМ! Я ДОЛЖЕН СТАТЬ ИЗБРАННЫМ! — снова и снова повторял он, сжимая кулаки и свирепо смотря на своего улыбающегося брата. — Я ПОЙМАЮ ЧЕЛОВЕКА! Плащ за его спиной внезапно начал развеваться, хотя никакого ветра не было. — ЗАТЕМ Я, ВЕЛИКИЙ ПАПАЙРУС… — он положил руку на грудную клетку, скромно улыбаясь. — … ПОЛУЧУ ВСЁ, ЧЕГО Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗАСЛУЖИВАЮ! — его улыбка из скромной превратилась в самодовольную. — ПОЧТЕНИЕ… ПРИЗНАНИЕ… Я НАКОНЕЦ СМОГУ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К КОРОЛЕВСКОЙ ГВАРДИИ! ВСЕ БУДУТ, ПРОСИТЬ, СТАТЬ МОИМ «ДРУГОМ»? Фриск немного наклонил голову, выглядывая из-за лампы, чтобы посмотреть на Санса и затем снова на Папайруса. У него нет друзей? Он казался таким милым и классным, даже если его эго было слегка раздуто. — Я КАЖДОЕ УТРО БУДУ КУПАТЬСЯ В ДУШЕ ИЗ ПОЦЕЛУЕВ! Фриск округлил глаза и услышал чьё-то рычание. — хмм… — Санс задумался. — может быть, эта лампа тебе поможет. О-оу. — САНС! ТЫ НЕ ПОМОГАЕШЬ! ЛЕНИВЫЕ КОСТИ! Господи, как хорошо, что Папайрус такой упёртый. — ВСЁ, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ЭТО СИДИШЬ И ВАЛЯЕШЬ ДУРАКА! «Валяешь дурака? Что это значит?» — ТЫ СТАНОВИШЬСЯ ВСЁ ЛЕНИВЕЕ И ЛЕНИВЕЕ С КАЖДЫМ ДНЁМ! — хей, полегче. я сегодня выполнил тонну работы. — Санс подмигнул. — скеле-тонну. Фриск затряс головой. — САНС! — да ладно тебе. ты же улыбаешься. — ДА, И МЕНЯ ЭТО БЕСИТ. — Папайрус вздохнул. — ПОЧЕМУ КТО-ТО ТАКОЙ ВЕЛИКИЙ, КАК Я… ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ ТАК МНОГО, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ НЕМНОГО ПРИЗНАНИЯ. — вау, звучит так, будто ты действительно работаешь над собой… до мозга костей. Фриск скорчил кислую мину, повесив голову. — АГХ! — Папайрус, по всей видимости, удовольствия от каламбуров не получал. — Я ЗАЙМУСЬ СВОИМИ ГОЛОВОЛОМКАМИ… А ЧТО НАСЧЁТ ТВОЕЙ РАБОТЫ? «ОПОЗВОНОЧЬ» ЕЁ НАКОНЕЦ! НЬЯ-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! Он развернулся и поспешно ушёл. У Фриска вырвался вздох облегчения. — ок, можешь уже выходить. Фриск внял словам Санса и неуверенно вышел из-за лампы. Мороз стал сильнее, и Фриску тяжело было стоять, когда тело непрерывно дрожало, а руки тряслись. Он остановился перед Сансом, который смерил мальчика взглядом, заметив покрасневшие щёки и облачка пара, которые вылетали изо рта шатающегося ребёнка. — воу, малой, с тобой всё в порядке? Фриск потёр ладони, дуя на них и пытаясь согреться, но увы. Санс немного помолчал и подошёл к прилавку, стоявшему недалеко от них. Он запустил туда руку и вытащил небольшое одеяло, по размеру как раз подходившее для ребёнка. — вот. — Он подошёл к Фриску и положил находку ему на плечи, укутывая дитя. Мальчик шмыгнул носом и зарылся замёрзшими пальцами в удивительно тёплое одеяло. — я держу его поблизости, потому что, ну знаешь, это сноудин. здесь холодно. Фриск кивнул и зажестикулировал «Спасибо» трясущимися пальцами. Санс, похоже, не понял, но он уловил суть, увидев широкую улыбку мальчика. — тебе надо идти, — сказал Санс. — он может вернуться. и если он вернётся… — он подмигнул. — тебе придётся услышать ещё больше моих уморительных шуток. Фриск почувствовал, что расслабляется. Ему нравился Санс. Он был хорошим, да и к тому же дал ему одеяло! Фриск посмотрел туда, где скрылся Папайрус. Он казался странным, но почему-то он Фриску тоже нравился. Он хотел узнать скелета поближе и подружиться с ним (потому что, судя по его манере речи и словам, друзей у Папайруса не было). Фриск сжал кулаки, наполняясь решительностью стать другом Папайруса и показать ему уважение и признание, которые он заслуживал.