Последний ангел забытого лета

— Он вновь зовет тебя, — сказал кардинал. Словно это была вина Кристиана, и его преосвященство терпеливо ожидал ответа, позволяя самому признаться и принести покаяние. Однако молодой священник не упал на колени перед креслом, пусть и сразу понял, о ком речь. В самом деле, ради кого еще могли его призвать столь поспешно. — Зовет? Тот вампир? Неужели его до сих пор не уничтожили?! — Кристиан не подумал скрывать от проницательных глаз кардинала, что крайне взволнован этим известием. — Нет. Чудовище пока живо, — размеренно ронял слова отец Святой Церкви. В кабинете они были только вдвоем, никаких посторонних ушей, ибо о плененном адском существе полагалось знать лишь избранным. Вампир стал еще одной новой тайной из неисчислимого множества прочих, хранимых старшими церковниками. — Наши ученые стараются разгадать как можно больше особенностей его существа, поэтому оно не умерщвлено. Но это не продлится долго. Как только будет принято решение, что мертвое его тело принесет больше ценных знаний, братья немедленно займутся этой задачей. Держать его живым чрезвычайно опасно. Слышал ли ты, что за эти три недели он вырывался из самых крепких клеток уже четыре раза? И всякий раз жертв удавалось избежать чудом. Вампир крушил оборудование и требовал позвать тебя. С его требованием соглашались, обещали вызвать господина Брайда в ближайшее время, и чудовище верило. Верило на слово и позволяло вновь заключить себя в оковы, с кротостью, достойной мученика, продолжало терпеть исследования. Кристиан пораженно молчал. Он легко мог представить, каковы были те опыты, каким ученые подвергали редкостный экземпляр, имевший несчастье попасть им в руки. О тайных лабораториях, расположенных в подвалах церковных зданий, по столице ходили легенды. Как ни удивительно, Церковь поддерживала науку, видя в преемнице алхимии и магии не чернокнижие, но будущее медицины. Однако трудились в тайных лабораториях отнюдь не монахи, те в силу постулатов веры предпочитали уповать на судьбу и длань господа, а не на силу лекарств и умения врачей. Ученые же напротив не поклонялись никакому богу, кроме науки и истины, им было глубоко плевать на заповеди милосердия, всеми помыслами они стремились к кладезю знаний, не разбирая путей, не брезгуя никакими инструментами познания. Кристиану стало искренне жаль, что вампир не погиб тогда, в том оскверненном храме, а попал в руки самых безжалостных экспериментаторов, творящих свои открытия под крылом и покровом Церкви. — Возможно ли вообще убить вампира? — негромко спросил он. — Насколько мне известно, прежде всех подобных чудовищ уничтожали ангелы. Подвластно ли это людям? — Да, ты мыслишь верно, — откинулся на спинку кресла кардинал, сложил руки на коленях и утомленно прикрыл глаза. — Прежде… Последний раз человечество имело счастье лицезреть сошествие ангелов более двух сотен лет назад. Они никогда не являлись без причины, к сожалению. Господни создания дивной красоты освещали своим появлением грешную твердь лишь после того, как на земле принималось бесчинствовать очередное кровожадное чудовище… Возможно, ангелы были созданы только ради этого — избавлять род людской от врага в лице вампиров. — Почему же всякий раз, убивая вампира, ангелы проливали над ним слезы? — напомнил Кристиан. — Если эта борьба была целью их существования, почему осененные благодатью свидетели их побед оставляли в воспоминаниях указания на безмерную скорбь, охватывавшую любого, кто видел их горе и слышал их плач по врагу? — Мир давно не видел ни вампиров, ни ангелов… Разве только во снах, — словно не слышал его кардинал. — Люди успели растерять веру, не видя посланцев ада и небес собственными глазами. Не ради ли этого укрепления в вере нам был ниспослан этот последний вампир? — Почему же за ним не пришли ангелы? — не желал смирить в себе смятение Крис. — Почему людям напомнили только о преисподней, не показав сияния небес? — И всё же это чудо, ты не находишь, мой мальчик? — улыбнулся кардинал. — Мы с тобой удостоились жить в том самом месте и в том самом времени, чтобы увидеть чудо, которое обязано подтвердить нашу веру. — Он открыл глаза и взглянул на молодого священника перед собой: — Ты не находишь, что это может быть знак? Ангелы не пришли за ним, потому что люди достаточно возмужали разумом, чтобы справиться самим? Кристиан прикусил язык, чтобы не ответить: «Или знак того, что ангелы окончательно исчезли из нашего грешного мира и больше никогда не придут людям на помощь». Между тем кардинал не спешил отпускать его. — Кстати, я навещал на днях твоего наставника, — сказал он, буравя Криса внимательным взором. — Он сетовал, что ты давно к нему не заглядывал. — Признаюсь, что это правда. Сожалею, — не стал оправдываться тот, не вполне понимая, куда клонит его преосвященство. — Надеюсь в скором времени это исправить. Как он? Здоров? Тогда кардинал смилостивился и намекнул еще прозрачнее: — Да, милостью божией. И памятью обладает более крепкой, чем многие молодые люди. Мы имели с ним весьма интересный разговор о снах. — О сне? У него бессонница? — невпопад переспросил Крис, думая о другом. — Нет, о снах-знамениях, — терпеливо вел к своему кардинал, выискивая в лице собеседника приметы лжи. Однако он тщетно напрягал зрение, молодой священник искренне не понимал намеков. — О чудесных снах, что открывают человеку такие сокровенные знания, какие простому смертному знать не положено. Дабы проверить истинность этих знаний, приходилось спускаться в тайные подвалы храмовых библиотек, перебирать запретные писания, хранящиеся под двенадцатью печатями молчания… Мы говорили о том, что один такой сон может заставить человека полностью изменить свою жизнь. — О, вот как… — рассеянно отозвался Крис. — Да, именно так. Твой наставник упомянул, что с тобой так и случилось. — Неужели? — изумился Кристиан. — Ты не помнишь? Впрочем, не удивительно, ведь уже столько лет прошло. — О чем вы, ваше преосвященство? Простите, но я не понимаю. — После чего ты решил, что должен обратиться к вере и избрать путь священника? Что ты увидел перед тем, как принял свою судьбу? — Прошу прощения, ваше преосвященство… — в растерянности пробормотал Кристиан. Кардинал утомился сверлить его взглядом. Взмахом руки он дал ему разрешение удалиться. Крис едва сдержал рвущийся из груди вздох облегчения и склонился в почтительнейшем поклоне. — Возможно, что ты забыл, да, — проворчал кардинал, терпя поцелуй в аметистовый перстень на руке. — Всё-таки пятнадцать лет — это слишком долго для молодого разума. Для тебя это половина жизни! Самая насыщенная и трудная. Это для нас, стариков, полтора десятка лет пролетают незаметно, точно быстротечный весенний сезон — моргнул, и нет цветов, все лепестки осыпались… — Благодарю, что уделили мне столько драгоценного времени, ваше преосвященство. Беседы с вами — честь для меня. — Полно! Иди уже, у тебя есть дела, — отмахнулся кардинал.