Последний ангел забытого лета

Кристиан с нежностью смотрел на просветлевшее лицо. Просветлевшее в прямом и в переносном смысле: от нескольких глотков крови возлюбленного вампир прямо у него на глазах превращался в прежнего, ослепительно прекрасного ангела. Черты лица разгладились, исчезла из засиявших глаз ярость и злой звериный голод. К губам вернулись сочные краски. Из кожи уходила чернота. Волосы пока что оставались всклокоченными и нуждались в хорошем мыле, но это уже не портило общего впечатления. Чтобы избавиться от последних пятен черноты на щеках и на теле, Кристиан подобрал с пола железку, закатал рукава рубашки и беспощадно рассек себе обе руки от запястий до сгиба локтя. Обильно закровянившие раны он поднес ко рту вампира и с улыбкой приказал: — Пей. Вампир, прикрыв глаза, покорно принялся слизывать текущие струйки. Ни в коем случае он не собирался растрачивать такой щедрый дар, ни одной капле он не позволил упасть или впитаться в ткань рубашки, все с благоговением собирал губами и даже слегка покусывал кожу, словно по-своему благодарил. Кристиан смотрел на него и не мог насмотреться. — Правильно ли я понял: ангелы и вампиры — суть одно? — негромко спросил он, когда кровь полностью остановилась, а царапины затянулись, ласково зализанные широким, чуть шершавым языком. — Иногда мы сходим с ума, — признался его возвратившийся ангел, сияя нежностью из прояснившихся лучистых глаз. — Это может случиться по разным причинам. Прежде подобные превращения были необратимы. — И когда вы теряете светозарный облик, то набрасываетесь на людей? — Измененный, наш вид приводит людей в смертельный ужас, а прежде манящий запах вызывает брезгливое омерзение и желание уничтожить любой ценой. Люди первыми набрасываются на нас, мы отвечаем, нападаем в ответ, пробуем кровь со вкусом страха — и окончательно превращаемся в чудовищ. — За чудовищами приходят разумные сородичи — и спасают человечество, уничтожая вампира. Потом ангелы горько плачут над поверженным врагом, как над любимым потерянным братом… Мда, богохульная истина. Интересно, многим ли верховным церковникам доступно это запретное знание? Что сделалось бы с паствой, узнай люди правду? Вампир безразлично пожал плечами: — Раньше мы сотрудничали с Церковью. — Раньше — это сотни лет назад? Тысячи? А в наши времена? Вампир с мечтательной улыбкой погладил его колени, бедра, поясницу. — Сейчас нет. Нас больше не осталось. Я был последним. Последним на долгие-долгие годы. — Поэтому ангелы не пришли за тобой? — обнял его за шею Кристиан, уткнулся лбом в лоб. Вампир блаженно прикрыл глаза, крепко держа его за пояс: — Некому было прийти. Поэтому я искал тебя, хотел отдать только тебе свое сердце. — Да, я понял про сердце, — невесело хмыкнул Кристиан. Вампир сосредоточился на поглаживании обеими ладонями его спины и ягодиц. — Перестань, — пробормотал Крис ему в ключицы. И не подумал встать с его колен, так уютно они устроились здесь вдвоем. — Нужно решить, что нам делать дальше. Ты так сияешь, что фанатики от науки сойдут с ума от вожделения. Ангела они препарируют с не меньшей радостью, чем чудовище… М-м, прекрати меня там трогать. Вампир отозвался довольным гортанным урчанием и не подумал останавливаться. — Не рви мои брюки, мне в них еще убегать от охраны. — Я аккуратно, не волнуйся, — невинно пообещал последний в мире ангел. — Рассчитывать на помощь мы не можем, — продолжал Крис попытки рассуждений. — Отдавать тебя на милость монахов тоже нельзя. Ангела они не передадут на эксперименты, остерегутся божественного проклятия, но запросто могут посадить в золоченую клетку и до смерти замучить проповедями. И разлучат нас. Произнеся это вслух, Кристиан еще сильнее прильнул к возлюбленному. Зашептал в страхе: — Что нам сделать, чтобы нас не разлучили? — Не расставаться, — просто ответил его ангел. — Это не план к действию, — возразил Крис. — Мы должны придумать, как нам спастись. — Сейчас я не в состоянии думать, — честно признался вампир. — Я жажду от тебя услышать иное, и сказанное не словами. — Ты шутишь? — выдохнул Крис. — Сейчас не место и не время! — Я ждал этого долгих пятнадцать лет и готов был заплатить высокую цену!.. — стиснул его любовник так, что ребра заныли от силы объятий. — Разве я сказал, что я против? — взмолился Кристиан. — Вот только не уверен, что ты сможешь чего-то добиться от этого бесполезного отростка, которым я не пользовался долгих пятнадцать лет. — Совсем? — Вампир разжал объятия, и руки его переместились вниз, ладонь накрыла вялый предмет обсуждения. — Совсем, — с лукавой грустью вздохнул молодой священник. — Ни с кем? — ревниво прищурился ангел, недавно бывший чудовищем. — Даже с собственной рукой тебе не изменил, — негромко рассмеялся Кристиан. Выставил разумное условие: — Так что считаю до ста, и если за это время у тебя ничего не получится, а я уверен, что у тебя ничего не получится, да тем более в такой обстановке и в спешке… Вампир не стал дожидаться начала отсчета — ссадил его с себя на лакированную скамью, заодно успел сдернуть мешающие штаны вместе с бельем до самых щиколоток. И, опершись ладонями в его колени, разведя донельзя широко ноги, накрыл ртом свое личное сокровище. Принялся с упоением посасывать, играть языком, причмокивать, не забывая осторожничать с зубами, особенно с клыками. Кристиан ошеломленно смотрел на него сверху вниз, всё еще не веря, что это происходит с ним наяву. Робко дотронувшись до спутанной шевелюры своего прирученного чудовища, он с долгим выдохом улыбнулся: видение не растаяло в мареве сна. Он ощущал его на ощупь, чувствовал жар его рта и проворность языка. Руки легли на широкие плечи, наслаждаясь твердостью мышц под побелевшей кожей. Его ангел вернул себе сияние… Кристиан недолго сохранял ясность сознания под страстным штурмом. Со счета он сбился уже на втором десятке. Его ангел торжествовал победу. После воссоединения долго нежиться в объятиях друг друга им не пришлось. Кристиан вскинулся, услышав снаружи, за стенами часовни настойчивые шорохи и приглушенные голоса. — Нас нашли, — понял он. Однако это ожидаемое событие огорчило его вовсе не так сильно, как он предполагал. Ангел с удовлетворением любовался шальной улыбкой, заигравшей на зацелованных губах его любимого единоличного жреца. — Теперь ты сияешь так, что глазам больно, — рассмеялся на его довольный вид Кристиан. — Я испил тебя до капли, — с чувством исполненного долга кивнул прекрасный вампир. — Всё, что ты сохранял для меня долгие пятнадцать лет. Румянец потерянного, казалось бы навсегда, стыда чуть тронул бледное от изнеможения лицо молодого священника. Вернее, теперь уже бывшего священника. С усилием заставив себя подняться, Кристиан подошел к алтарю и сдернул с него покрывало, не заботясь о рассыпавшихся со звоном священных предметах, коим следовало стоять в строгом порядке, а не валяться на полу. Теперь эти пустые условности его нисколько не волновали. А между тем масло из опрокинутой лампады разлилось широким пятном по ковровой дорожке, и огонек с тлеющего фитиля перебежал на потемневший ворс. — Замотайся! Не хочу, чтобы они видели твои… хм, чресла. Тем более в таком… сочном состоянии. — Он протянул ему тончайшую, почти прозрачную, белоснежную ткань с изящной вышивкой золотой нитью по кромке. — Надеюсь, если его собрать в складки, оно будет не так сильно просвечивать. Зато ты будешь выглядеть почти так же старомодно, как принято рисовать на фресках. — Готов осквернить священный алтарь и надругаться над церковной утварью? — изогнул бровь вампир. — Тебе можно, ведь ты ангел, — парировал Кристиан. — Явись же пастве, посланец Небесный! Показался людям во тьме, покажись же теперь в божественном просветлении. Где, как не в саду кардинальской резиденции, должно свершиться долгожданному чуду? Выкрикивая это в голос, так что звонкое эхо отзывалось под сводами, Кристиан прильнул к своему чудовищу и обвил его за шею. Объятия получились подозрительно слабыми. И глаза он закатил явно не от избытка радости. Вампир только успел завязать узел на богохульной набедренной повязке, как пришлось срочно подхватить своего жреца на руки: Кристиан потерял сознание от потери крови, от избытка волнений и страхов, от недавнего бурного воссоединения — а главное, от несказанного облегчения, какое он испытал в надежных объятиях любимого. Он не стал приводить его в чувство. Так их выход из временного убежища получился даже драматичнее, Кристиан бы оценил, если бы мог. Сияющий неземной красотой ангел с безмерной скорбью на светлом челе, внушительно мужественный в своей неполной наготе, прикрытый из скромности белоснежным куцым одеянием — бережно и легко вынес на своих мускулистых руках из глубины сумрачной часовни молодого священника. Кровь заливала всю его рубашку, черный строгий сюртук был порван во многих местах, как после ожесточенной борьбы. Голова безжизненно свешивалась вниз, лицо под восковой мертвенной бледностью поразило зрителей кротостью и одухотворенностью правильных черт. Без сомнения, павший жертвой вампира юный священник был бы достоин лучшей участи и долгой праведной жизни, он не напрасно снискал благосклонность самого кардинала — теперь в этом убедились все очевидцы, собравшиеся в этот трагичный момент в саду вокруг часовни. — Чудовище нашло свою жертву! — раздался благоговейный шепот в обмершей толпе. — Кристиан Брайд пал мученической смертью! Ангел пришел слишком поздно! На смельчака зашикали со всех сторон: небесный посланец не может опаздывать по определению, ибо на то воля богов, когда и куда его отправлять. Гораздо вероятнее то, что парнишка оказался слишком хорош для грешной земли, поэтому его и решили забрать от них, недостойных. Стараясь не отвлекаться на шепотки, вампир с ношей спустился по ступеням часовни, прошествовал по дорожке между клумбами — сквозь благочестиво расступающуюся толпу. При его приближении люди, оказавшиеся в непосредственной близости, невольно щурились от нестерпимой красоты, казавшейся божественным сиянием. Добавлял экстаза растекающийся в безветренном воздухе едва уловимый запах, исходивший от вампира. Запах этот действовал людям прямо на мозг, как хорошая доза распыленного наркотика. В данный момент прекрасное чудовище желало, чтобы его не трогали. И смертные покорно падали на колени, принимались громко петь гимны во славу божественных посланцев. Даже стражники не понимали сейчас, зачем они держат в руках приготовленные к стрельбе арбалеты. Когда он дошел до конца — до каменной высокой ограды и ворот, ведущих в город и ныне запертых из-за приказа о поимке сбежавшего из лаборатории пленника, — за его спиной распахнулись брызжущие солнечным светом крылья. Взмахнув оными, ангел взмыл к зениту… Разумеется, всё это лишь привиделось одурманенным смертным. Никто из них и внимания не обратил на повалившие из дверей и окон часовни сизые клубы дыма.