Tu vida convertira mi / Твоя жизнь станет моей

Рон Харрис задумчиво посмотрел в окно своего кабинета: гладь реки была изрешечена ливнем. Казалось, что воды Темзы в этот момент ничем не отличаются по цвету от мокрого лондонского асфальта. Мужчина поёжился от внутреннего ощущения холода — так с ним бывало, когда на улице ничего не радовало глаз. А на работе требовалось огромное нервное напряжение. Однако в этот раз изматывала его нервы не совсем работа, а обстоятельства, связанные с ней. Глава G-департамента МИ5 пару раз прошёлся вдоль бронированного окна, вздохнул и бросил взгляд на досье, лежавшее у него на краю стола с именем «Шерлок Холмс». На что он надеялся, когда просил предоставить ему всю возможную информацию о консультирующем детективе и его психологический портрет? Видимо, не на то, что с годами прескверный непредсказуемый характер мужчины мог перемениться, особенно в ситуации, когда не стало его старшего брата. Да, Рон до сих пор ловил бегущие по спине мурашки от того, как прошёл его короткий телефонный разговор с единственным Холмсом. Ощущение, что он поговорил с Майкрофтом, не покидало Харриса. Гены старшего брата, безусловно, просыпались в младшем. Чутьё профессионала упорно твердило ему, что Холмс был слишком опасен — теперь этот человек представлял собой взрывоопасную смесь из безбашенного детектива и гениального Мистера Британское правительство. И вряд ли даже сам Шерлок до конца понимал, кто же он теперь такой и что именно оказалось сосредоточено в его руках. И нет сомнений, что Шерлок заинтересован в том, чтобы найти виновных в гибели старшего брата. Харрис опустился в удобное кожаное кресло, чуть откинулся назад и, полуприкрыв глаза, в который раз прокрутил в голове случившееся, пытаясь понять, в какой именно момент игра начала ускользать у него из рук. Когда из шахматиста он стал просто пешкой? Тогда, когда последствия гибели Майкрофта Холмса шокировали кабинет министров? Или тогда, когда понял, что Фарадей работал на Майкрофта Холмса и у него оказалась информация по готовившемуся покушению, и когда не смог предотвратить попадание этой информации к Шерлоку? Или когда заметил слежку за собой со стороны мужчины, который работал на брата Майкрофта? Или когда его агент не смог перехватить дело у Антеи? Рон поморщился, вспоминая помощницу Майкрофта Холмса. Ведь он был уверен, что всё пройдёт гладко, но теперь… Антее в его планах было отведено совсем другое место, и теперь игра начинала напоминать бег по минному полю глубокой безлунной ночью. Чуть поколебавшись, Харрис вытащил из кармана пиджака телефон и по памяти набрал нужный номер. Против всяких ожиданий, ответили почти сразу же. — Мне кажется, я просила вас не связываться со мной, — раздался недовольный женский голос, холодные интонации которого как и всегда вынуждали Рона хмуриться. — Дело не терпит отлагательств. У меня проблема с Шерлоком Холмсом. Он всерьёз взялся за дело о гибели брата, и я опасаюсь, что он может оказаться близко к разгадке. Если он выйдет на Ананке, то вся информация будет слита. Мы ничего не сможем сделать… — Насчёт Ананке не нужно беспокоиться, я решила этот вопрос сама. — Вы плохо знаете Шерлока Холмса… — Поверьте, я очень хорошо его знаю, — послышалась лёгкая усмешка на другом конце. — Если он начинает вам досаждать, то решите этот вопрос. Раз и навсегда. — Вы понимаете, что предлагаете мне? — Рон ощутил, как холодная капля пота стекла по виску. — Разумеется. И вы знаете, кто решит этот вопрос для нас и как. Раз не можете чувствовать себя в безопасности… — Вы не понимаете — где вы и где я… Я окажусь под однозначным ударом, если Холмс умрёт… — Каким образом? — Я не уверен в том, что после его смерти не последует череда событий, аналогичных тем, что последовали после смерти его брата. Мы не можем знать, насколько глубоко оказался введён в игру младший Холмс. Возможно, кто-то сверху его прикрывает. — Прикрытие, которое могло его спасти, давал ему брат, но его больше нет. Поэтому, что бы ни случилось после его смерти, можно будет пережить с потерями, которые не будут катастрофичными. Если это всё, то нам не о чем говорить, — собеседница выждала несколько секунд, пока Харрис осмысливал услышанное и прервала разговор. Пару минут Рон смотрел на погасший экран телефона. И что теперь? Она выходит из игры и предпочитает не связываться с младшим Холмсом? Харрис криво усмехнулся: конечно же, Шерлок никогда бы не сообразил, кто она и какое отношение имеет к случившемуся, и ей не стоит светиться во всём этом. Она ведь в полной безопасности! Он никогда не подумает на неё, а если и станет что-то искать и проверять, то не найдет. Кто теперь разберёт, что произошло на самом деле между ней и Майкрофтом? А вот о нём детектив отлично знает, и ничего хорошего из этого не выйдет. Рон встал из-за стола и прошёлся по кабинету — от окна к двери и назад, сложив руки за спиной. Как лучше быть в такой ситуации? Собеседница точно дала ему понять, какой сценарий она видит вполне допустимым, но ей-то что от этого будет? Она выйдет сухой из воды после расследования смерти ещё одного Холмса! Её не состыкуют с этим, а вот его… Харрис до сих пор немного вздрагивал, когда вспоминал допрос на минус третьем этаже Вавилона. В тот момент он знал, что там, по ту сторону зеркальной перегородки, стоит премьер и внимательно слушает всё, что он говорит человеку-тени из МИ6, о котором он никогда больше ничего не услышит и даже не узнает его имени. Но он был готов к тому, что его рано или поздно вызовут и придется раскрыть откуда же взялась негласная вражда между ним и старшим Холмсом, о которой все знали, но никто не понимал её причин. Апрель, 1995. Лондон, Англия Едва за ним закрылась дверь, Рон сполз по больничной стене: воздуха не хватало, в глазах противно щипало. Теперь, в этом коридоре чуть пахшем дезинфицирующим раствором, он мог наконец-то дать слабину. — С вами всё в порядке? — медсестра настороженно наклонилась над ним и участливо заглянула в глаза: не часто она видела мужчин в этом месте в таком состоянии. — Все нормально, спасибо, — выдавил Харрис из себя. — Может быть, вам… — Ничего мне не надо, — резким рывком Рон встал на ноги и недобро посмотрел на полную темнокожую женщину в нелепой, как ему тогда казалось, розовой униформе со смешными рожицами животных. Женщина нахмурилась, отступила на шаг и, провожая задумчивым взглядом быстро удаляющуюся мужскую фигуру, лишь неодобрительно покачала головой. — Всё нормально? —  рядом возникла другая медсестра, ещё совсем молоденькая девушка. — Он слегка не в себе, — ответила темнокожая женщина. Девушка лишь вздохнула. — Не каждый день у нас такое случается, — продолжила более опытная коллега. — Уже 25 лет работаю, а всё никак не привыкну, что иногда к нам привозят рожениц, детей которых я никогда не принесу к ним для кормления. Молоденькая нахмурилась, не понимая всей сути сказанного. — Его жену привезли утром — сбила машина, — пояснила темнокожая. — Она была на девятом месяце, ребенок погиб, несмотря на то, что доктор Браун из кожи вон лез. На него ещё давили сверху, тут всех на уши поставили звонком откуда-то оттуда, — она ткнула пальцем в потолок. — Он какой-то чин где-то там. — Ни чины, ни деньги не дают гарантий, что кто-то на небе не решит всё по-своему, — вздохнула девушка, бросив взгляд на дверь палаты, из которой вышел Харрис, и только сейчас заметила, что у стены осталась лежать тонкая чёрная кожаная папка. Медсёстры переглянулись. Девушка пожала плечами, молча взяла папку. — Поищу его номер телефона, наверняка в регистратуре знают… — девушка направилась дальше по коридору. Рон Харрис толком не помнил, как добрался до дома. Кажется, он поймал такси или он был на своём авто? Как мужчина ни напрягал память, проснувшись среди ночи, он не мог вспомнить, каким образом оказался в гостиной своего особняка. На мгновение показалось, что-то, что он проснулся в мятом костюме в компании пустых бутылок из-под самого разнообразного алкоголя, было следствием вчерашнего корпоратива, но память быстро восстановила события вчерашнего дня. Жослин и их сын. Уже никогда не родившийся сын. От воспоминания о том, какой бледной, беззащитной и морально уничтоженной была жена на больничной кровати, защемило сердце и на глаза навернулись слёзы. Он же обещал ей, что у них в жизни всё будет хорошо… Обещал, что, несмотря на опасность своей работы, сможет защитить её! А получилось… Получилось так, что в его жизнь врезался невнимательный водитель. До сознания Харриса не сразу дошло, что кто-то всё более и более настойчиво стучится в дверь. Рон бросил взгляд на часы — три часа ночи. Кто это может быть? Он со страхом, сжимавшим всё внутри, проверил список входящих — к своему облегчению, он не увидел звонков из больницы, зато он увидел другой номер… звонивший ему уже 6 раз. Тяжело сглотнув и кое-как пригладив волосы, Харрис направился к двери. Тот, кого он увидел на пороге, вызвал у него невольный вздох облегчения. — Майкрофт… Как всегда безупречный Холмс хмуро посмотрел на него, сканируя взглядом. — Могу я войти? — холодно спросил он. Рон кивнул, приглашая ночного посетителя пройти в гостиную. С брезгливой гримасой Майкрофт посмотрел на пустые бутылки и валявшийся на ковре стакан. — Рон, где бумаги по подготовке встречи глав государств и правительств стран «семёрки» и России по вопросам ядерной безопасности (1)? — сухо озвучил Холмс цель своего визита. Харрис нахмурился, пытаясь вспомнить, куда мог положить папку. — Где-то должны быть, — он направился в прихожую, потом на кухню, потом посмотрел все столики в коридоре, вернулся в гостиную… — Чёрт, дай пять минут, я вспомню куда я её положил… — Не утруждай себя, — фыркнул Майкрофт и поднял руку с искомой папкой. — Где… — Рон ощутил холодок, пробежавший по спине при виде папки в руках Холмса. Но он до конца не верил в то, что сейчас должен был услышать. — В больнице. В регистратуре, Рон. Представь себе, документы с грифом секретности валялись в регистратуре и любой мог сунуть в них свой нос! — прошипел Холмс с вызовом глядя на Харриса. Рон втянул голову в плечи и страдальчески сморщился. — Майкрофт… Дай объясню… Холмс лишь покачал головой. — Я уже всё знаю. Я знаю об обстоятельствах, из-за которых эта папка оказалась в больнице в руках персонала. — Ты же понимаешь… — Харрис видел стальной блеск в глазах своего коллеги и университетского приятеля. — Что я должен понимать? Что наша позиция по отношениям с Россией могла оказаться у журналистов или, что ещё хуже, у русского шпиона? Ты в курсе, что здесь есть документы, по ядерной безопасности нашей страны? Данные сравнительной характеристики нашего вооружения и русских? Я должен понимать, что ты, второй помощник Рудольфа Холмса бросил важнейшие для страны бумаги чёрт знает где? — Майкрофт, ты же знаешь, почему это произошло… Холмс плотно сжал челюсти, продолжая буравить взглядом приятеля. — То, что твоя жена потеряла ребёнка, не даёт тебе права рисковать ядерной безопасностью нашей страны. Рон, это переговоры с Россией! Эта страна хоть и находится в болоте, но ядерное оружие у неё в полном порядке, и мы не знаем, кто завтра из приближённых президента придёт к негласной власти в Кремле и что из этого последует. — Она сама чуть не умерла! — крикнул Харрис, тяжело дыша. — И у Жослин больше не может быть детей! Врачам пришлось удалить… — он не смог договорить и отправил в стену бутылку, подвернувшуюся под руку. С тяжёлым звуком массивная бутылка врезалась в деревянную панель, но не разбилась, скатившись на пол. Майкрофт поморщился, покусал нижнюю губу и направился к двери: он не собирался становиться свидетелем унизительной мужской истерики. — Радуйся, что никто из медицинского персонала не додумался заглянуть в папку, а администратор по ошибке позвонила на твой рабочий номер и эту информацию передали мне, — бросил он. Харрис ощутил, как камни с его души медленно начинают падать. — Майкрофт, спасибо… Майкрофт… — он уже начинал представлять, что с ним могло быть из-за чёртовой папки. Холмс причудливо изогнул бровь. — За что ты меня благодаришь? — За всё, что сделал для меня… — Рон даже немного протрезвел: пережитый испуг позволил взять себя в руки. — Я для тебя ничего не делал. Всё, что я сделал — было сделано для безопасности этой страны, — сухо отрезал Холмс. — Ты допустил непростительную ошибку. Думаю, о последствиях ты и сам знаешь… Последняя опора, поддерживавшая Рона, сломалась внутри него. — Майкрофт… прошу, — он поспешил подойти к приятелю, чуть запнулся о край ковра и едва не упал. — Не говори ничего мистеру Холмсу! — неподдельный страх плескался в его глазах. — Ты ведь всё исправил, ничего не случилось… — Но могло случиться, — твёрдо ответил Холмс. — Рон, ты отлично знаешь, что бывает за подобное на нашей службе. — Это уничтожит меня… Ты же понимаешь, что после этого мне не добраться до той цели, к которой я хочу подойти… — Ты не оказался за решёткой, — покривил губы Майкрофт. — Не так уж и плохо для того, кто проявил подобное отношение к документации. — Ты прекрасно знаешь… Майкрофт покачал головой: — Не надейся на карьеру. Тебе не светит место главы департамента в МИ5 или МИ6 до тех пор, пока Холмс находится у власти. — Ты ведь понимаешь, что твой дядя умрёт в ближайшее время. Я удивлен, что он всё ещё жив… — Да, врачи не давали так много времени, — холодно сказал Майкрофт. — Но я сейчас говорил не о нём, а о себе. Пока я буду у власти, я сделаю всё возможное, чтобы в твоих руках не оказалось ничего критичного для страны. — Майкрофт! — Рон не мог поверить услышанному. — Я поступаю так, как должен поступить, — он чуть смягчил голос. — По инструкции я должен был бы обвинить тебя в шпионаже и вызвать сюда людей для того, чтобы тебя отправили на допрос, но я этого не делаю. И я не сообщил дяде о допущенном тобой промахе. Рон устало привалился к стене: перед глазами всё кружилось, живот скручивало болезненными спазмами и дышать было всё сложнее и сложнее. — Майкрофт, ты же понимаешь, что этого больше не повторится. Ты ведь понимаешь, что это всё из-за случившегося… — Чувства и работу нужно разделять, Рон… Я и так сделал для тебя слишком много, — поморщился Холмс. — Ты мог бы понять меня! Ты мог бы сделать… — …вид, что ничего не было и мне не пришлось срываться поздним вечером и мчаться в клинику? А потом изучать папку на предмет того, не заглядывал ли в неё кто-то? И проводить допрос персонала клиники, запугивать каждого из них, брать с них подписку о неразглашении? Нет, Рон, это стоило мне слишком больших усилий… — Но… — Никаких «но», Рон. Ты утомляешь меня, — Холмс открыл входную дверь. — Завтра у тебя выходной. Послезавтра тебе привезут твои вещи из офиса, а потом тебе придет письмо с извещением, куда тебя назначают… — Ты не можешь так поступить… Майкрофт лишь пожал плечами и шагнул в темноту и холод весенней ночи, где его уже дожидался правительственный «Ягуар». Харрис какое-то время смотрел на отполированную дверную ручку, но потом она начала выписывать у него перед глазами витиеватые пируэты и мужчина рухнул на колени. Его вырвало на коврик у двери и новые ботинки. Майкрофт нырнул в тёплый салон автомобиля, откинулся на удобную спинку, пристроив голову на подголовнике. — Как прошло? — на него вопросительно посмотрел Рудольф, когда водитель легко направил машину к воротам. Майкрофт чуть поморщился. — Он истеричка. Его нервная система не создана для серьёзной работы, — молодой Холмс прикрыл глаза, чтобы не видеть этого живого скелета, что сидел рядом с ним. — Утром я подпишу его перевод куда-нибудь подальше, — Рудольф чуть прищурился, изучая профиль племянника и пытаясь найти в нем хоть каплю сомнений в правильности случившегося. — Я рад, — заговорил он после небольшой паузы, — что ты принял верное решение и не стал делать различий между своими подчинёнными и друзьями. Когда начинаешь прощать друзьям их ошибки, неизбежно следует удар в спину и почва под ногами начинает шататься, — тепло посмотрел на племянника, Рудольф улыбнулся ему, видя в молодом человеке своё отражение. Сентябрь, 2019. Лондон, Англия Грег тупо уставился на поднимавшийся от свежего кофе пар. Хотя он и сварганил себе напиток из неприкосновенного запаса каких-то шикарнейших зерен, которые ему когда-то подарили коллеги на день рождения, особого энтузиазма напиток не вызвал. Наверное, чтобы кофеманить, нужно было начисто выкинуть из головы все проблемы. Только тогда можно было наслаждаться вкусом напитка. Во всех остальных случаях кофе был лишь средством встряхнуться и не уснуть на ходу. Хотя сейчас ничего этого не требовалось, и, скорее всего, тут сработала выработанная в Ярде годами привычка идти к кофейному автомату и пить стрёмное варево, когда в голове не было ни одной дельной идеи. Бросив взгляд на лежащий на тряпке только что свежевычищенный Glock, бывший полицейский всё же вздохнул, поглаживая пистолет по холодному телу. «Ну и что теперь делать? — задумался внутренний голос. — Так и будешь сидеть в квартире в глухой обороне или попробуешь жить более-менее нормально? Ты же свихнёшься от всего этого!» Спорить с внутренним голосом в этой ситуации было действительно трудно. Грег знал себя — чем больше он будет сидеть в четырёх стенах, тем больше в его голове будет ненужных мыслей и тем больше он будет взвинчивать свою нервную систему, которая в один прекрасный момент попросту откажет ему нормально служить. Хватит с него уже того, что он сорвался на Шерлока и сейчас пытался перебирать все возможные варианты того, откуда у Шерлока пистолет и что делать, если вдруг придётся объясняться с полицией на предмет наличия огнестрельного оружия. Впрочем, как Лестрейд почти уверил себя, ему было лучше не знать, откуда Шерлок взял пистолет и почему с ним расхаживает. Откуда — ещё более-менее понятно, но… Именно сейчас, когда Glock лежал перед ним, стало до конца ясно, какой опасности они все подвергались. Шерлок очень редко брал с собой оружие, и раз пистолет был с ним, то даже он не чувствует себя в безопасности. «Но ведь это не значит, что что-то обязательно случится!» — попытался себя успокоить бывший полицейский. Телефонный сигнал заставил вздрогнуть — напоминание о том, что пора уже собираться, чтобы успеть к Грейс в галерею. Грег вздохнул и постучал пальцами по столу: «Ну что, ты обещал ей прийти на выставку и сам был очень рад там оказаться, но сейчас… Стоит ли идти туда и рисковать?» — озадачил его внутренний голос. Лестрейд был вынужден признаться себе: он очень хотел оказаться в галерее. Ему было просто необходимо сменить обстановку и немного развеяться, чтобы не поехать мозгами от всего происходящего. Да и его прощание с Миллиган оставило ряд нерешённых вопросов. Сейчас его побег точно будет истолкован весьма негативно, у него же нет больше возможности прикрыться внезапно обнаруженным трупом! «Ну и что тебе грозит? Если тебя решат похитить, эти парни сделают это откуда угодно. А Шерлок же сам сказал, что лучше бывать в людных местах. Так что галерея подходит как нельзя лучше. Единственная загвоздка — добраться туда…» — почему-то сразу же вспомнились кадры похищения Леонарда, и Грег вздрогнул всем телом. — Но у него ведь не было пистолета, — сказал сам себе Лестрейд и направился в ванную, решив, что суточная щетина точно не потянет на последний писк богемной моды. Шерлок вытянул ноги к огню и с наслаждением откинулся на спинку кресла — можно было немного расслабиться, позволить телу небольшую передышку. Детектив недовольно покосился на стопку папок, переданных Антеей: пока что особого желания просматривать их все у него не было — хватило первых пяти, чтобы возникло стойкое желание скорее их закрыть. Писк ноутбука привлёк внимание детектива. Поморщившись, он взял устройство со столика рядом и открыл. Видеовызов из Штатов заставил немного напрячься. — Шерлок, есть кое-какие новости, — без приветствия и довольно резко начал Коннелли. Детектив внимательно посмотрел на адмирала: похоже, не спал пару суток, много работал с документами и находится в весьма скверном настроении. — Полагаю, что нашлось? — И да, и нет, — Эдвард взял один из документов, лежащих перед ним. — Полагаю, у меня есть некоторые косвенные доказательства, опровергающие версию Пентагона о том, каким именно образом был атакован кортеж вашего брата. И, — адмирал нахмурился, — это наводит меня на очень серьёзные и далеко не весёлые размышления. — Я готов выслушать… — Шерлок чуть прибавил громкость. — Вы знакомы с тем, как управляются дроны? Холмс поморщился: — Весьма условно. — Мне придётся рассказать вам техническую часть, чтобы вы пришли к нужным выводам, — вздохнул Эдвард. — Военные беспилотные летательные аппараты управляются командой из трёх человек, которые находятся в операторской, расположенной, как правило, на военной базе или вообще в другой стране. Всего для управления нужно трое: пилот, оператор боевых систем и оператор интеллектуальных систем. Именно эти люди отвечают за поведение дрона и принимают решение об атаке целей. Военные дроны используют спутниковую связь, которую трудно нарушить. С земли такие дроны почти невозможно лишить связи, поскольку вся их связь уходит вверх, к спутнику, тонким лучом. Если же коммуникационные системы беспилотника нарушены, он переключается на автопилот до тех пор, пока не восстановит связь с оператором. На этом техническая составляющая почти завершена, — позволил себе сдержанную улыбку Коннелли. — Так должно быть в идеале, но по нашей с вами ситуации было кое-что совсем другое, — лицо адмирала снова стало серьезным и даже грустным. — Поздно вечером, накануне приезда вашего брата в Басру (2) для переговоров о парламентских выборах, с американской военной базы был поднят дрон типа Predator. Из-за повышенных мер безопасности, связанных с приездом Майкрофта, все вооруженные дроны в тот день не поднимались на боевое дежурство, чтобы исключить подобные ситуации. В небе были лишь наблюдатели. Но этот, как я сказал, был поднят поздно вечером накануне и мог находиться в полете до 24 часов. Он всё время перемещался в воздухе, пока не получил с земли сигнал об ударе. — С земли? — нахмурился Шерлок. — Дрон наносит удар по команде из операторской или, что бывает крайне редко, самостоятельно. Но в этом случае было использовано кое-что из того… — Коннелли чуть замялся, — Пентагон никогда не признается, что это не научная фантастика, — он тонко улыбнулся. — Дрон может нанести удар, ориентируясь на специальный сигнал, который будет послан ему с земли (3). Источник сигнала при этом должен располагаться непосредственно на объекте или в объекте, подлежащем уничтожению. По сути это небольшой передатчик, со специальной программой, который по отдельному неотслеживаемому каналу пошлёт дрону сигнал о необходимости атаки. Холмс кивнул: — Я всё понял. В кортеже моего брата был такой передатчик? Адмирал лишь молча прикрыл глаза, подтверждая слова детектива и тихо заговорил: — За десять минут до атаки, дрон потерял связь со спутником управления, который был перезагружен. Новый сотрудник не обратил внимание на то, что в этот момент спутник осуществлял связь с дроном. — И это не совпадение… — покачал головой Шерлок. — Конечно же, нет. Иначе бы операторы смогли бы отклонить дрон от цели или отменить атаку. Вы знаете, что английская сторона получила много документов и извинений. Но я продолжу. В режиме автопилота дрон может самостоятельно принимать решения об атаке цели. В официальной версии значилось, что кортеж Майкрофта был принят за колонну автомобилей противника и атакован. Но на самом деле дрон среагировал на сигнал передатчика. Эта программа является экспериментальной, и она не должна была быть установлена на нём. Но она была на нём. Именно из-за экспериментального характера в Белом доме было принято решение скрыть правду от вашей страны. Никому не хотелось объясняться по этому поводу и раньше времени раскрывать секретные новинки в области вооружения. — Каким образом программа попала на дрон? — Была установлена во время очередного технического обслуживания на базе. Установить мог любой из специалистов или же это мог быть специально присланный человек… Шерлок вздохнул: — О поездке было известно заранее, и они успели подготовиться… И… — Шерлок вздохнул. — Это провернул кто-то с очень большой властью, не так ли, Коннелли? Адмирал снова молча прикрыл глаза. — Я не берусь строить предположения, кто бы это мог быть. Но этот человек как минимум находится в звании генерала и имеет доступ к секретным направлениям в области обороны. У меня такие полномочия появились не так давно, но этот человек, раз провернул такое, уже не первый день в этой области. — Специалисты, обслуживавшие дрон, могут что-то знать. Эдвард покачал головой. — Их допрос невозможен, Шерлок. С одной стороны, как я уже сказал, это мог быть специально присланный человек, о котором команда обслуживания могла ничего не знать, с другой — я не могу провести допрос этих людей и не раскрыть себя. Я не стану этого делать. Детектив лишь скривился и прикусил губу. — Шерлок, вы должны понимать, что я делаю всё что могу, и я бы вряд ли добрался бы этих документов, но мне помогла случайность — один из операторов того дрона погиб при странных обстоятельствах, а поскольку он проходил дальнейшую секретную службу на борту корабля ВМС США, это дело оказалось в поле моего зрения и я смог поднять все материалы по его прошлой службе. Это дело может получить лишь ограниченный круг людей в Пентагоне. Вы же понимаете, какой скандал разразился бы, если бы стало известно, что убийство одного из руководителей Соединённого Королевства было осуществлено с помощью американской военной техники. Кроме того, мы не смогли обеспечить надлежащую безопасность… Шерлок выругался сквозь зубы: по сути, за организатора атаки дрона на кортеж Майкрофта все следы замело правительство Штатов. — Выходит, нам никак не понять, кто стоял за взломом дрона? — Взлома не было, Шерлок… Были внесены легальные изменения в его программное обеспечение. Со стороны дрона нет никаких улик. Но всего три засекреченных подразделения могут работать с такими разработками. Если бы мы смогли узнать какой тип передатчика был использован, скорее всего, я смог бы сузить круг поиска организатора до 300-500 человек. — Если бы раньше знать… Я бы смог попытаться найти остатки того, что передало сигнал дрону, — скрипнул зубами детектив. Коннелли чуть приподнял брови. — Всё, что осталось от автомобиля Майкрофта, хранится в подвале МИ6. Полагаю, Шерлок, у вас достаточно возможностей, чтобы осмотреть эту груду металлолома самому. Вам не смогут отказать. Детектив покачал головой. — Я бы первым же делом сам осмотрел всё и вытащил бы оттуда эту требуху, которая могла навести на подозрения… Будь я на месте организатора. — Но он не вы, — тонко улыбнулся Коннелли. — И не забывайте — присланные мной люди первыми прибыли на место взрыва и не отходили от… тел и обломков. Если кто-то и планировал потом вытащить передатчик, то это было очень трудно сделать, и я бы сделал ставку на то, что передатчик, если и уцелел, то всё ещё где-то в автомобиле. Если это не было сделано в первые дни, то потом проявлять интерес к обломкам было слишком опасно, ведь спустя считанные часы в дело подключились присланные в Басру люди вашего премьера. Шерлок нахмурился. — Как бы ни хотелось это делать, но придётся использовать ваши ресурсы… — Эдвард постарался улыбнуться. — Ради Майкрофта. — Я посмотрю, что смогу сделать, — бросил детектив и, попрощавшись, оборвал мостик связи, после чего встал из кресла и прошёлся по комнате. Коннелли сейчас немного руководил им, подталкивал в верном направлении… Это было странно. Странно для самого Шерлока, всё ещё ощущавшего себя пришельцем в мире, в который ему пришлось погрузиться. Но адмирал был прав — сейчас, когда спустя столько месяцев у них появилась хотя бы одна нормальная зацепка, было верхом безумства отказаться использовать её из-за того, что младший Холмс наотрез отказывался погружаться в жизнь старшего. Жизнь Майкрофта Холмса медленно, но верно затягивала его в свою трясину. Детектив вытащил из кармана телефон, набрал третий номер в списке быстрого набора. — Мистер Холмс, доброй ночи, — раздался бодрый голос Антеи, словно женщина никогда не спала. — Доброй, — Шерлок постарался не быть резким. — Мне нужен доступ к тому, что осталось от автомобиля моего брата из Басры. Кажется, детектив смог ощутить секундное замешательство Антеи, вылившееся в чуть более длительное, чем обычно, молчание. — Когда вам потребуется доступ? — Немедленно. — Хорошо, но потребуется около трёх часов… Вы должны понимать, что сейчас хранилище закрыто и его невозможно открыть без личного присутствия ряда лиц, которых необходимо будет доставить к его дверям в нерабочее время. — Я буду к пяти утра, — бросил в телефон Шерлок. — И я буду присутствовать при вскрытии хранилища. — Всё будет готово, — заверила его Антея. — Что-то ещё? — Нет, больше ничего, всё как обычно, Антея… Доброй ночи, — постарался проявить учтивость брата детектив перед тем, как завершить разговор. Не желая пока что думать обо всём, только что случившемся, Шерлок вернулся в кресло, снова взял на колени ноутбук и запустил программу наблюдения. Лестрейд был его головной болью, и нужно было удостовериться, что с бывшим полицейским всё нормально. Пока что всё нормально… Однако то, что Шерлок увидел на экране ноутбука, когда он обратился к записям за прошедший день, ему совсем не понравилось: визит Грега к Грейс Миллиган сейчас мог всё осложнить. — Привет! — Грейс широко улыбнулась Грегу, поспешно подойдя к нему, едва только бывший старший инспектор появился в дверях выставочного зала. Несмотря на то, что мероприятие не было официальным и носило крайне непринуждённую атмосферу, Грег ощутил себя не в своей тарелке: в своём пиджаке, удачно скрывавшем пистолет за поясом джинсов, он смотрелся тут совершенно неуместно и от него за милю разило полицейским, пришедшим задать «пару вопросов по делу». Лёгкое шифоновое платье Грейс цвета фуксии с ассиметричными рваными клиньями подола было гармоничным всполохом ещё одного цвета среди разношёрстной публики. Несмотря на рискованность выбранного Миллиган цвета, Лестрейд никак не мог назвать его вульгарным или пошлым… он просто очень шёл к тону её кожи, макияжу и цвету волос. — Извини, опоздал немного, — улыбнулся он. — Но я ненадолго… Грейс истолковала напряжённый взгляд Грега по-своему. — Не волнуйся, тут всегда крутится полно самого разного народа — от начинающих критиков и журналистов и до родителей моих учеников. Поверь, на твой внешний вид никто и не обратит внимания. Разреши… — она легко подтянула рукава пиджака Грега к локтям. — Вот, так ты точно будешь более расслаблен, — тонкие пальцы Грейс легко коснулись сильного загорелого мужского запястья с массивным прохладным браслетом часов, и она взяла его за руку. — Очень рада, что ты пришёл… я уж думала, ты забыл или занят чем-то, — Миллиган повела его в гущу толпы. Лестрейд постарался отогнать от себя ненужное напряжение из-за того, что рука Грейс так свободно сжимала его руку. Миллиган кивнула какому-то знакомому:  — Я очень надеюсь, что на огонёк заглянет парочка благотворителей. — Ты не говорила, что… — Занимаюсь благотворительностью? — приподняла бровь Грейс — Есть немного, хотя это сильно сказано… Я выставляю работы своих учеников и некоторых молодых художников. На этой выставке любой может купить понравившуюся картину за любую разумную цену. Минимальные указаны на каждой… Поверь, они очень демократичные. — Но, покупают не часто? — Грег скользил взглядом по разношёрстным картинам с пейзажами и взрывом брызг цвета. — А ты бы выложил пятьдесят фунтов за рисунок ребёнка? Лестрейд пожал плечами. — Если бы мне понравилось, то почему бы и нет… Но сейчас, даже если мне что-то и понравится, то мне всё равно некуда это вешать… Миллиган чуть нахмурилась: — У тебя всё настолько печально с интерьером? — А что ты хочешь от убежища старого бобби? — постарался улыбнуться Грег. — Как-нибудь загляну к тебе, оценю масштабы катастрофы… — подмигнула Грейс. «И что ты ей покажешь? Стену с этими дикими фотографиями обломков сгоревшего автомобиля и трупами?» — противно прошептал внутренний голос. — Только предупреди, чтобы я пыль протёр… — постарался улыбнуться Лестрейд и зацепился взглядом за необычайно яркую картину: на фоне жёлтого поля вызревшей пшеницы виднелась ветряная мельница, а в небе в жаркий осенний день зависло несколько воздушных шаров. Картина привлекала своей яркостью красок и некоторой детскостью исполнения. Люди, которых можно было разглядеть в корзинах шаров, были похожи на нарисованных маленьким ребенком человечков, но при всём этом от картины не было ощущения детского творчества, было в ней что-то очень цепляющее, заставляющее запомнить её раз и навсегда. — Это нарисовала моя ученица Лили, — Миллиган не могла не заметить заинтересованный взгляд Грега и шагнула к картине. Теперь Грег мог увидеть направление каждого мазка масляной краски, силу нажима и даже следы от жёсткого ворса кисти. — Очень необычно, — бывший полицейский даже огляделся по сторонам в поисках других подобных работ. — Не думал, что такие яркие цвета не будут вызывать у меня приступ тошноты… — Лили особенная девушка, — мягко улыбнулась Грейс. — То, что не удаётся другим, легко удаётся ей, ведь она видит мир совсем иначе. Не так, как мы… — художница обернулась и поискав взглядом с толпе собравшихся нужную фигуру кивнула. — Вон, в дальнем правом углу у кадки с пальмой — Лили и её сестра Одри. Лестрейд посмотрел в указанном направлении и чуть смутился: он не ожидал увидеть художницу с синдромом Дауна. — Она… — Многие напрасно считают, что такие дети неспособны на творчество и не могут создать что-то действительно красивое и ценное, — перебила его Грейс. — Примеров в мировой живописи достаточно для того, чтобы заявить, что и такие художники могут быть востребованы и находить своих почитателей. Достаточно посмотреть на пример Тации Фаули (4). Конечно, то, что её талант отметили герцог и герцогиня Кембриджские это большое везение, но я уверена: и без этого она бы собрала своих почитателей на Фейсбуке. — О, я вижу у тебя появился приятель? — раздался за спиной мягкий вкрадчивый голос, и Грег на секунду заметил, как на лице Грейс появилось кислое выражение и тут же пропало. — Знакомься, это Вайолет, — Миллиган растянула в улыбке губы, — она моя коллега, у неё тоже своя школа и галерея. — Вайолет, это Грег, мой друг. Ощутив выставленные моральные иглы невысокой мулатки, Лестрейд улыбнулся той самой фирменной улыбкой, предназначенной для журналистов. — Рад новому знакомству, — улыбнулся он женщине. — Нам пора, — Грейс потянула его в сторону, так, чтобы оказаться скрытой от своей гостьи толпой подростков, что-то оживлённо обсуждавших. — Терпеть её не могу… Она была подругой Алекса, и подозреваю, что не только подругой… — Миллиган снова кисло поморщилась. — Теперь придётся весь вечер терпеть её взгляды на нас… Она с кем-то билась об заклад, что такая, как я, останется до конца своих дней одна, потому что другого идиота, как Алекс, мне не найти. — Хм… высокого же она мнения обо мне… — не удержался от улыбки Лестрейд, затылком ощущая пристальный взгляд Вайолет. — Наверняка будет сейчас выискивать тут твоих знакомых и пытаться понять, кто же ты такой и откуда взялся. — Пусть обратится в Скотланд-Ярд для поисков, — не смог не засмеяться Грег. Грейс фыркнула, глядя на то, как озорными лучиками от глаз мужчины разошлись морщинки. — Да пусть ищет, только мне вот терпеть весь вечер её кислую мину… Аж курить снова захотелось… но кругом мои ученики… Грег усмехнулся — кому, как не ему, понимать всю прелесть затяжки-другой, когда какая-нибудь скотина действует на нервы? — А ты можешь куда-нибудь уйти? — сам для себя неожиданно предложил Грег. Грейс удивлённо изогнула бровь, прищурилась. — В принципе, ничего страшного не случится… — она бросила быстрый взгляд в сторону молодой женщины, сделав ей лишь им двоим понятный знак. — Пошли, — улыбнулась Грейс, когда женщина кивнула ей в ответ, и потянула Грега к неброской двери в дальнем конце зала. Как оказалось, дверь вела на узкую тёмную лестницу, по которой Миллиган стала проворно подниматься. Отсутствие перил стало небольшим неприятным сюрпризом для Грега, но он довольно быстро догнал женщину. Щёлкнул выключатель, и они оказались в просторном помещении-студии. Миллиган бодро прошествовала к столику, стоявшему в углу, и вытащила из него пачку сигарет, прикурила и затянулась. — Уф… жизнь налаживается, — улыбнулась она, выпуская тугую струю дыма и молча предлагая Грегу к ней присоединиться. — Я бросил вроде как… — поморщился Лестрейд втягивая ноздрями табачный воздух и понимая, что его организм скучал по нему. — Я тоже, по идее… — Грейс стряхнула пепел на пол. — А что это за помещение? — решил занять себя разговором Грег, понимая, что если и дальше думать о сигарете, то можно запросто сорваться, а уходить ему совершенно не хотелось. — Моя мастерская, — ответила Грейс, снова затягиваясь. Грег с интересом окинул взглядом помещение. В принципе ничего особенного: высокий стул, который можно было регулировать по высоте, несколько мольбертов разного размера, стеллаж с красками, банки с кисточками и каким-то ещё пузырьками, полка с заготовками для картин, несколько подрамников, рулон холстины и гора готовых работ в дальнем углу, накрытая мешковиной. — Много всякого и странного? — Грейс подошла к Лестрейду, с интересом разглядывавшему студию. — Ну да… Не поверишь, но я впервые в мастерской, — он осторожно коснулся кончиками пальцев ворса одной из самых больших кистей и ощутил её колкость. — Попозже отведу тебя в подвал, там моя скульптурная мастерская. Когда имеешь дело с мрамором или гипсом всегда поднимается много пыли… Приходится мне разграничивать два моих мира. Хотя этот многим больше нравится. Говорят, я хорошо рисую заказные портреты, — женщина подошла к готовым работам и вытащила из общей груды один из них, показав Грегу: с холста на него смотрел римский патриций. — Люди иногда просят нарисовать их в образах прошлого… — Странное желание — быть тем, кем не являешься… — У всех есть детские мечты. А ты бы кем хотел быть? — Мне хорошо тем, кто я сейчас есть, — улыбнулся Лестрейд. — Старый ленивый бобби в отставке. — А хочешь я сделаю твой портрет маслом? — предложила Грейс, сосредоточенно глядя на Лестрейда. — Эм… что… — удивился он. — То, — улыбнулась Миллиган. — Грег, прекращай смущаться. Я тебе говорила — ты знаком с художницей и скульптором, так что ничего странного в том, что ты можешь быть моей моделью, нет. Можем хоть сейчас заняться этим… — Но нас уже давно нет… что подумают твои гости и эта Вайолет? — Ой, да пусть думает, что хочет, — махнула рукой Миллиган. — Пусть разнесёт всем и вся, что я весь вечер трахалась с красавчиком у себя в мастерской… если ей так угодно. Лестрейд ощутил, что кровь приливает к щекам — как-то он не ожидал такой прямолинейности от Грейс. — Всё равно мы тут уже полчаса, так что она уже точно успела отправить десяток сообщений нашим общим знакомым. Часом больше, часом меньше… А моя помощница справится со всем сама. Так что не сопротивляйся — раз у тебя есть рисунок карандашом, то должен быть и нормальный портрет маслом… — Но это же… — Грег снова попытался протестовать. «Ага, а сейчас случится сцена из порнушки «Художник и натурщица». Только наоборот», — съехидничал внутренний голос. Лестрейд лишь вздохнул, видя как Грейс подошла к стене, у которой стояли заготовки с полотнами, и стала выбирать подходящую по размеру. Перебрав около десятка, Миллиган вытащила из общей кучи заготовку три на четыре фута, после чего водрузила её на мольберт, выдвинула ящичек заляпанного краской старого столика и задумчиво посмотрела на тюбики и коробки с краской. — У тебя нет аллергии на масляную краску и растворитель? — Нет, не замечал… — Отлично, — женщина буквально просияла, вытаскивая россыпь тюбиков с краской. — Давно не работала с маслом. Сейчас многие работают пастелью, акварелью… А старое доброе масло как-то отошло на второй план. А я так люблю этот запах старой художественной мастерской… — она вытащила из огромной банки несколько кисточек и поставила их перед собой в подстаканник у мольберта. — А теперь позволь мне поудобнее тебя устроить, — она предупреждающе подняла вверх указательный палец и скрылась за расположенной за спиной дверью. Грег принялся снова дотошно изучать обстановку мастерской. Похоже, это была не та мастерская, где Грейс работала с учениками — тут явно было слишком мало места для нескольких мольбертов, и негде было хранить другие краски, да и вообще в помещении чувствовался какой-то слишком уютный и тёплый колорит, который был так присущ Милиган. — Вот, это подойдёт, — дверь распахнулась и на пороге появилась Грейс, двигавшая за собой довольно массивное кресло. — Дай помогу, — Лестрейд заметил, что за время отсутствия женщина успела сменить платье на просторные хлопковые штаны и мужскую рубашку с пятнами краски. Короткого взгляда в помещение, скрытое за дверью, бывшему полицейскому хватило, чтобы понять, что это была спальня художницы. — Всё, поставь тут, — сказала Грейс, когда кресло оказалось у окна. — Отличный ракурс. А теперь садись в кресло. Но сначала сними пиджак и расстегни пару пуговиц на рубашке, — она устроилась за мольбертом. Лестрейд на секунду замешкался: легко сказать "сними пиджак", когда у тебя за поясом заткнут самый настоящий боевой Glock. Пользуясь тем, что женщина была занята смешиванием красок, Грег с ювелирной проворностью фокусника стянул пиджак и, вытащив пистолет, спрятал его в нём. Стоящий рядом столик пришёлся как нельзя кстати — тут и пиджак можно было положить и, в случае чего, легко дотянуться до пистолета. — Готов? — спросила Грейс, когда Грег закончил ёрзать в кресле. — Ну, похоже, что да, — кивнул он, отмечая, как из раскрытой двери на балкон донеслись звуки прощаний посетителей, покидавших выставку. Сидеть в одной позе оказалось очень утомительным занятием. Раньше, когда ему доводилось днями торчать в засаде, у него хотя бы была какая-никакая возможность шевелиться: двигать руками и ногами, даже иногда делать пару шагов или приседаний. Именно поэтому сейчас неподвижное сидение показалось Грегу жутким испытанием на прочность. И нужно было заметить, что было бы проще, если за время вынужденного бездействия к нему в голову не лезли всякие странные и не очень мысли. О Шерлоке он себе думать запретил, понимая, что все мысли неизбежно отразятся на лице и это вызовет лишние вопросы, поэтому мысли крутились вокруг происходящего в жизни в этот самый момент. Грег до сих пор не очень верил в то, что он пришёл на выставку детских работ и в итоге оказался в роли модели для картины. Если бы кто сказал ему, когда он служил в Скотланд-Ярде, что он уже черт знает сколько времени будет неподвижно сидеть, как какой-нибудь аристократ в девятнадцатом веке, перед художником — он бы поднял этого человека на смех, однако — человек предполагает, а судьба располагает. И если бы кто-то сказал ему, что у него на сердце станет немного теплее при мыслях о милой художнице, он бы тоже не поверил в это. Слишком долго он был разочарован в любви, а потом Майкрофт слишком сильно сковал его, раз и навсегда пронзив его своей ледяной стрелой. После такого было нелегко придти в себя, но, кажется, у него начинало получаться. По крайней мере, Грег точно мог сказать себе — ему нравится общество Миллиган и мысль о том, что она могла оказаться в его жизни совсем не случайно, казалась всё более и более абсурдной. «Ну вы же встретились до того, как всё это завертелось. Не могли эти парни так точно всё рассчитать, чтобы подослать её ко мне!» — твердил ему внутренний голос, и Лестрейд соглашался с ним, очарованный движениями рук художницы. Этого быть не могло. Да и если бы к нему надо было кого-то подослать, то подослали бы мужчину, наверняка, те, кто был замешан в этом деле, прекрасно знали, что в последние годы Грег предпочитал исключительно мужчин, а о женщинах и думать забыл. Деревянная ручка кисти звякнула о стеклянный стакан с растворителем. Грейс поболтала кисточкой в вонючей жидкости и осторожно промокнула свой рабочий инструмент тряпкой. Положила на столик и чуть повела плечами. — Перерыв? — посмотрела она на Грега. — У тебя наверняка всё тело затекло так сидеть, — женщина взяла вторую сигарету. Только пошевелившись, Грег осознал, насколько у него онемела каждая мышца. Если бы он сидел более расслабленно, ситуация была бы не настолько критичной, но он был в напряжении, всё время ожидая возможного нападения и не зная, как себя вести в ситуации с Грейс. Именно поэтому шея, руки, поясница и ноги отозвались предательской болью. Морщась, Лестрейд встал из кресла и на негнущихся ногах проковылял на балкон к Миллиган. Женщина стояла, облокотившись о перила, и курила, задумчиво глядя в темноту здания через улицу. Только взглянув в совершенно чёрные массивы соседних домов Грег понял: уже прошло до черта времени и на улице была глубокая ночь! Миллиган думала. Сейчас в её жизни наступала пора перемен, и с ними нужно было что-то делать, если она не хотела оказаться лишь щепкой, брошенной в бурную горную реку. Направление движения надо было корректировать, потому что… женское чутье подсказывало ей, что Лестрейд не пойдёт дальше. Сам — не пойдет. Впервые за долгое время художница получила настоящее удовольствие от своей работы. Она уже хорошо изучила лицо бывшего полицейского, и поэтому работать кистью было так просто. Не было этих сомнений в похожести нарисованного на холсте на оригинал, не было этих вечно выводящих из себя попыток передать всю живость выражения лица, сделать его действительно живым и привлекательным. Она просто брала нужную краску, смешивала её с другой и легко касалась холста, делая небольшие аккуратные мазки и с каждым новым, словно пазл, на белом грунте проступало лицо Лестрейда. Приятное, красивое, запоминающееся и немного усталое. Помахав руками, Грег попытался самостоятельно размять плечи, но это у него не вышло — какая-то мышца противно заныла и мужчина ойкнул. — Всё затекло? — обернулась на него Миллиган, пристроив окурок в поддон цветочного горшка, закреплённого на перилах балкончика. — Есть немного… Грейс улыбнулась. — Это с непривычки… так часто бывает, — она подошла к Грегу, встала у него за спиной. — Расслабься, дай помогу, — мягкие руки легли ему на плечи, и сейчас на прохладе осенней ночи он ощутил, какими горячими они были. Горячим было и само тело Миллиган и он чувствовал её тепло, тем более что рубашки у них были явно слишком тонкими, чтобы долго стоять на балконе. Против ожиданий прикосновение Грейс оказалось совсем не мягким, а вполне себе профессиональным, словно она до этого дня много раз делала расслабляющий массаж. По тому, как пальцы пробегали по напряжённым плечам, Грег понял, что начинает улетать куда-то далеко — тело порядком успело соскучиться по массажу и … по кое-чему ещё. Шерлок оторвал взгляд от монитора, на котором камера напротив галереи Миллиган, сменившая угол обзора, сейчас показывала двух людей, беседовавших на балконе в свете уличного фонаря, когда раздался звонок телефона. — Чем обязан в столь поздний час? — бросил в трубку детектив, поняв по номеру, кто звонил ему. — Я бы хотел поговорить с вами, мистер Холмс. Но только более обстоятельно, — напряжённо проговорил Харрис. — Вы собираетесь рассказать всё, что меня интересует? — ирония в голосе Холмса была ничем не скрыта. — Вы узнаете это при встрече. Вы же понимаете, что в нашей жизни нельзя доверять даже камням. Холмс усмехнулся. — С камнями — это к русским. Думаю, для меня вы бы нашли что-то поинтереснее… — Я предлагаю вам встречу в ресторане… послезавтра, — неожиданно произнес Рон. Шерлок поймал своё озабоченное отражение в тёмном зеркале. Инстинкт самосохранения твердил ему, что эта встреча может оказаться весьма опасной, но… Он не собирается ничего есть или пить, и ресторан — это не заброшенный склад или какая-нибудь окраина города, где риск оказаться убитым в разы выше. — Хорошо, меня это устраивает. До встречи, — Холмс завершил вызов, не дав собеседнику больше ничего добавить. Сложив руки в фамильном жесте, Холмс задумался: что Харрис хотел от него? Новая попытка заключить соглашение о ненападении? Похоже на то, потому что для войны совсем не обязательно встречаться. В следующую минуту Шерлок с отвращением отставил ноутбук на столик — наблюдать за страстным поцелуем Лестрейда и Миллиган у него не было никакого желания. Детектив даже немного покривился, представив сколько слюны при этом окажется во рту каждого из целующихся. Хорошо, что Джон не испытывал особой любви к поцелуям, чем избавлял Холмса от необходимости всё время автоматически задумываться о том, какие микробы нарушили естественный баланс его организма. Бросив беглый взгляд на монитор, Шерлок снова скривился — похоже, парочка не собиралась останавливаться на достигнутом, и то, что на часах было три часа утра, защищало их от обвинений со стороны соседей Миллиган в непристойном поведении. Шерлок покачал головой — а так сейчас хотелось, чтобы в дело вмешался какой-нибудь полицейский! Чтобы Лестрейд убрал руки из-под рубашки женщины, а она перестала так откровенно поглаживать его пах. «Ещё слишком рано! Рано!!! Что же ты творишь?» — кричал внутренний голос в голове детектива. От глухого удара откуда-то снизу и последующего звона рассыпавшегося на сотни осколков хрусталя Шерлок подскочил и бросился вон из комнаты. — Это… — в коридоре он столкнулся с Мишель, которая покинула свой наблюдательный пост за мониторами и сейчас её рука лежала на поясной кобуре, готовая в любой момент выдернуть оружие. — Это мелочи, я разберусь, не лезь, — бросил ей на бегу Шерлок, устремляясь вниз по лестнице на нижний уровень. Пробежав по коридору, застеленному для удобства ковровой дорожкой, детектив, не стучась, распахнул дверь в нужную комнату и придирчиво осмотрел помещение: огонь в камине давно погашен, свет в комнате шёл только от небольшого светильника на столике у массивного кресла в ближнем левом углу комнаты. Осколки стакана валялись у самой кровати — похоже он, запущенный твёрдой рукой, встретился со спинкой кровати и разбился об неё, оставив на ковре лишь едва различимое влажное пятно. В комнате начинало пахнуть алкоголем. А ещё… То, что когда-то было ноутбуком теперь валялось грудой бесполезного барахла в паре метров от кресла. Шерлок вздохнул, прикусил губу. — Ты же не думаешь, что из-за твоего положения я стану это всё убирать? — постарался как можно спокойнее и даже с ноткой озорства сказать детектив. Вопросительно изогнутая бровь и тяжёлый взгляд стали ему ответом.