Tu vida convertira mi / Твоя жизнь станет моей

Сентябрь, 2019. Окрестности Лондона, Англия. — Простите, — тихо сказал Грег, видя, как Холмс резко отстранился. Лестрейд попытался скрыть замешательство: он не ожидал, что Майкрофт вдруг окажется перед ним таким… Таким беззащитным и испуганным. Он не мог поверить, что однажды старший Холмс посмотрит на него взглядом, в котором будет отчетливо читаться испуг. — Вам снился кошмар, и я подумал… — заговорил Грег. — Такое часто бывает, — сухо сказал Майкрофт, пытаясь унять трепыхающееся в груди сердце. Кое-как совладав с собой, он заставил себя сесть ровнее на кровати, так, чтобы минимизировать нагрузку на изувеченную руку и не выглядеть слишком испуганным. Кому, как не Холмсу, было знать, сколько может сказать о состоянии человека лишь его поза. — Если часто бывает, то… — Лестрейд нахмурился и неосознанно подался вперед. — Не влезайте туда, где лучше разбирается психотерапевт, — перебил Грега Майкрофт, натягивая на лицо маску невозмутимости. — Где Мартин и мой брат? — Шерлоку пришло сообщение, и он куда-то умчался, а Мартина я послал дальше разбираться с перемещениями наших фигурантов, — ответил Грег, внимательно глядя на Холмса и все еще видя отблески кошмара в его глазах. Даже в полутьме комнаты взлохмаченный Майкрофт смотрелся слишком бледным. — Вы не должны были отсылать Мартина, — заметил Майкрофт и подавил вздох. Конечно же, глупо было надеяться, что Лестрейд решит не воспользоваться такой возможностью оказаться рядом. Тем более тогда, когда он не мог этому сопротивляться. — Я хотел поговорить с вами, мистер Холмс, — твердо сказал Грег, напряженно глядя на Майкрофта. — Наша встреча оставила многое неясным для меня. Мысленно Майкрофт позволил себе выругаться. — О чем же вы хотели поговорить и что вам не ясно? — как можно спокойнее поинтересовался Холмс. — О том, что между нами, — сказал Грег, открыто глядя на него. — Я хочу все понять. — В каком смысле? — Майкрофту не составило труда изобразить на лице удивление. — В прямом, Майкрофт, — Грег отбросил все условности, подался вперед и расстегнул рубашку так, чтобы стал видел кулон. — Я хочу услышать от тебя, что это значит, — он указал пальцем на украшение. Майкрофт прикусил щеку изнутри пытаясь сообразить, что лучше ответить в такой ситуации. Он совершил очень импульсивный поступок, не подумал о его последствиях в свое время. Вернее, он думал, что последствия будут совсем иными. Не мог предугадать именно эту ситуацию и вот теперь… — Когда вы находились с тяжелом состоянии, я отдал эту вещь вам, — осторожно ответил Холмс, стараясь не смотреть на кулон, красовавшийся на груди Грега рядом со шрамом. — Это я знаю, — кивнул Лестрейд. — Но я хочу знать, что это значит? От Шерлока я знаю историю этого кулона. — Я пожелал вам скорейшего выздоровления, — ровно ответил Майкрофт. Грег криво усмехнулся. — Таким способом? — он пристально посмотрел на него, касаясь кончиками пальцев кулона. — Мы ведь с тобой даже не были друзьями. А ты подарил мне семейную реликвию. — Что вы хотите от меня услышать, Лестрейд? — со вздохом спросил Майкрофт, удерживая дистанцию в разговоре. — Правду, Майкрофт. Почему ты это сделал? Холмс опустил взгляд, сосредоточенно глядя на изувеченные огнем пальцы левой руки. — Это было в прошлой жизни, — сказал он, понимая, что, кажется, нашел, что ответить Грегу и не выдать себя. — Что было в прошлой жизни? — Моя симпатия к вам, — ответил Холмс, и открыто посмотрел на Грега. Он понимал, что не может не смотреть в глаза Лестрейду. Иначе тот точно заподозрит обман. А так… — Симпатия? — голос Грега немного дрогнул. — Именно. Я не могу отрицать, что вы были мне глубоко симпатичны, — как можно увереннее повторил Холмс. — Я бы даже сказал, что имела место влюбленность. — Но при этом ты упорно бегал от меня и делал вид, что не интересуешься мной после той ночи… — тихо произнес Грег. — Так было нужно, — Майкрофт порадовался, что хотя бы тут ему не придется лгать. — Нужно? — Я знал, что нахожусь в опасности и не мог рисковать близкими. Любой человек, которого я приблизил бы к себе, был бы в опасности. Я не смог бы просчитать все риски и предотвратить покушение на вас. Я не знал с кем веду войну и насколько все серьезно. — Чертова политика… — Лестрейд покачал головой. — Это мой мир. Я жил в нем. — И что? Это было поводом избегать меня? Трудно было дать мне знать, что между нами все взаимно? Неужели, думаешь, я бы не понял ничего и не стал бы терпеливо ждать, пока ты решишь свои проблемы? Я бегал за тобой, как собачонка! — Я не мог иначе поступить, — со вздохом сказал Майкрофт. — Я подозревал, что опасность очень велика и не исключал слежки. Раз мой враг смог сделать это со мной, — он лишь неопределенно махнул протезом, призывая Грега посмотреть на него, — то вы можете представить, что сделали бы с вами? Грег опустил взгляд и попытался унять начавшее срываться дыхание. Что ж, кое-что уже начинало проясняться. В принципе, было логичным, что Майкрофт избегал любого проявления чувств и симпатии. Не просто так на людях у него с братом была война… Но дальше… — А теперь? Что теперь? — вскинул голову Лестрейд, понимая, что сейчас у него в руках оказалась тонкая шелковая ниточка надежды, готовая вот-вот оборваться. — Что именно? — Холмс попытался немного тянуть время, давая себе возможность построить в Чертогах идеальный разговор с Грегом. — Майкрофт, что сейчас? Ты признал, что ты был влюблен в меня в то время. А что сейчас? — Лестрейд с надеждой посмотрел на Холмса, и тот понял, что внутри все оборвалось. Он не мог спокойно вынести этот взгляд. Горло почему-то перехватило огненным обручем. — А сейчас — ничего, — Майкрофт сжал в кулак пальцы здоровой руки, скрытой под одеялом. Ему пришлось собрать все силы, чтобы удержать взгляд на лице Грега, и сохранить привычную бесстрастную маску. — То есть… Майкрофт увидел, как напрягся Лестрейд, как заострились черты его лица и побледнели губы. — А сейчас — ничего, — твердо повторил Холмс. — Моя симпатия к вам осталась в прежней жизни. Я сделал для вас все, что только мог, чтобы вы вернулись с того света. Я искренне переживал за вас. Но сейчас все иначе, — он вздохнул. Нужно было продолжать этот разговор, хотя каждое произнесенное слово оставляло на сердце маленькую кровоточащую ранку. — Время и случившиеся события излечили меня от влюбленности в вас. Я поборол это заболевание, и сейчас моя психика здорова, — Майкрофт мысленно скривился от того, как цинично и холодно звучали его слова, но иначе поступить он не мог. Любая другая фраза, иной речевой оборот, не возымели бы нужного воздействия. Но на душе было мерзко. Сейчас Холмс не узнавал себя. Как он, человек который столько раз в своей жизни лгал, строил целые лживые жизни, вдруг понял, что ложь стала ему омерзительна? У Майкрофта не было ни сил, ни желания лгать сидящему напротив человеку. Именно ему! Все его существо было против лжи Грегу! Но она была нужна. Нужна, как воздух. Грег не стал ничего говорить, он лишь молча посмотрел на Майкрофта, и тот прочел в его взгляде осязаемую боль. Неужели в душе Лестрейда еще было место тем чувствам, что он питал к нему до ранения? Неужели, даже с появлением в его жизни Грейс Миллиган, ничего не изменилось? Холмс не хотел думать, что художница слишком плохо затушила костер влюбленности Грега, и сейчас угли стали разгораться с новой силой. — Наваждение, которому я подвергся, Лестрейд, ушло, — как можно мягче сказал Холмс. — Вы ведь взрослый мужчина и знаете, как проходят влюбленности, не переродившиеся в любовь. Месяц, полгода… Чувства исчезают, если вспыхнули внезапно, а причиной была какая-нибудь необычная ситуация. Я не могу отрицать, что был влюблен в вас. Но сейчас ничего нет, — Майкрофт улыбнулся, пытаясь придать улыбке немного извиняющийся вид. — Значит всё-таки что-то было? — глухо спросил Грег. Его сердце было готово разорваться от радости и скорби: да, Майкрофт признался в симпатии к нему, но при этом так спокойно говорил, что больше ничего нет… — Было, — кивнул Холмс, видя, как Грег упорно не хочет говорить о реальности и упрямо цепляется за прошлое. — Точно ничего нет? — Лестрейд понимал, что вопрос прозвучит по-детски наивно и глупо, но ничего с собой поделать не мог. Он должен был заставить себя поверить в суровую реальность. Майкрофт вздохнул. От той безнадежной интонации, с которой спрашивал Грег, у него заныло все тело. Каждая клеточка наполнилась болью. Хотел бы он ответить иначе, но разве мог? Мог он вынудить Грега на ту жизнь, которую тот не заслуживал? — Точно, — Холмс пододвинулся ближе к Грегу и, протянув руку, коснулся его плеча. — Мне жаль. Но я не могу лгать вам, — он вложил в эти слова весь свой дар красноречия, молясь всем известным богам, чтобы Лестрейд ему поверил, и они прекратили мучительный для обоих разговор. Грег зажмурился, пытаясь доказать себе, что все, что он только что услышал, было реальностью. Это не страшный сон, не галлюцинация. Ему все это на самом деле сказал сидящий напротив Майкрофт. «Ты проиграл, старик, — вздохнул внутренний голос. — Смирись, Грег. Так ведь бывает. Себя вспомни: помнишь Анжелу из Академии? Ты ухлестывал за ней два месяца, а потом каникулы, она уехала, а когда вернулась, ты смотрел на нее и не понимал, что нашел в ней». И сейчас на месте девятнадцатилетнего Грега был Майкрофт. Лестрейд понимал, что оказавшись стрессовых условиях, даже старший Холмс запросто мог поддаться мимолетному увлечению. Психика, уводя его от травмирующей ситуации, начала переключаться на что-то внешнее, не связанное с семьей или работой. Так и появилась влюбленность Майкрофта. — Тогда, получается, ты знал, что небезразличен мне? — спросил Грег, стараясь не произносить слово «любовь» в отношении себя. Почему-то пока он не хотел говорить о чувствах, что были в его душе к Майкрофту. — А я мог не знать? — мягко улыбнулся Холмс. — Вы не знаете, как порой мне хотелось ответить на ваши попытки сблизиться. — Ну конечно же… — вздохнул Лестрейд. — Ты все видел и знал… Глупо я пытался за тобой ухлестывать, да? Не знал, как мне еще подступиться к тебе. Настала очередь вздыхать для Майкрофта. — Если бы не было моей работы и всей той ситуации, о которой я вам рассказал, все могло бы быть иначе. Я бы попробовал что-то с вами… Мне было приятно… Лестрейд замотал головой. — Не нужно, не говори больше о том, что могло бы быть, — попросил он, затравленно глядя на Холмса. — Я буду цепляться за это. И мне будет только больнее. — Простите, — Майкрофт опустил голову, скрывая насколько больно ему самому. — Почему все так? Почему, когда ты вернулся, я уже не нужен тебе? — глухо спросил Грег, глядя на свои пальцы, сжатые до белых костяшек в кулаки. — Я виноват… — едва слышно произнес Майкрофт. В этот момент только он один знал истинное значение этих слов. Грег резко вскинул голову, глядя на поникшего Холмса. — Ты не виноват! Майкрофт, не вини себя в том, что тебе неподвластно! Ты не можешь приказать себе любить кого-то… — он едва не кинулся к нему, но вовремя остановился, вспомнив, как Холмс выворачивался из объятий. — Мне действительно жаль… Но это к лучшему, — осторожно заговорил Холмс. — Вы встретили хорошую женщину, и у вас есть все шансы построить нормальное будущее, — он немного задумался при мыслях о Миллиган, но быстро продолжил: — Я понимаю, в вашем сердце еще не все спокойно по отношению ко мне, но это пройдет. Не забывайте — слишком многое исказила эйфория от встречи со мной. Подумайте, что было бы, сохрани я свои чувства к вам? Не сейчас, позже, вы поймете, что выиграли от того, что мои чувства прошли. Мы бы не смогли быть вместе. Я не могу воскреснуть. Чтобы быть со мной, вам бы пришлось умереть или скрываться… Поверьте, такая жизнь, как у меня — сомнительное удовольствие. Очень трудно жить чужой жизнью. Грег машинально кивнул в ответ на слова Майкрофта. Он пытался анализировать все сказанное Холмсом, и где-то на краю сознания рождалась мысль, что Майкрофт был прав. Как всегда. Но несмотря на это, Грег чувствовал пустоту внутри. Совершенно черную и утягивающую в себя. Он понимал, что счастье было близко. Майкрофт открыто говорил о влюбленности, не отрицал ее и не попытался свести разговор к чему-то еще. Он признался ему глядя в глаза. Взаимность была, хотя обстоятельства не дали ей проявить себя. А потом они ее потеряли. Сейчас Лестрейд чувствовал совершенно такое же чувство бессильной злобы, безмерной обиды и несправедливости случившегося, как и тогда, двадцать лет назад, когда Лиззи сообщила ему в больнице, что потеряла их ребенка. Чувство было идентичным. И еще к нему примешивалась злость на самого себя! Он ничего не мог изменить! Лестрейд понимал, ему ничего не остается, кроме, как смириться с таким положением вещей! — Лестрейд, я прошу вас, — Грег вздрогнул от теплого касания Майкрофта к своему плечу. Он потерял контроль и, похоже, не на шутку испугал Холмса выражением вселенской скорби, написанным на лице. — Все в порядке, мистер Холмс, — Грег попытался улыбнуться. — Я все понимаю… Я принимаю это… Майкрофт едва заметно улыбнулся. Хотел бы он сейчас, чтобы все было иначе, чтобы на лице Лестрейда не проступили эти страдальческие морщины, разом накинувшие ему десяток лет. Холмс хотел бы обнять его, сказать, как он нужен ему, как тяжело было видеть поцелуи с Миллиган. — Я понимаю, мистер Холмс, — Лестрейд немного запнулся, словно официальное обращение застревало у него в горле. — Я все понимаю и принимаю, — он позволил себе коснуться руки Майкрофта и чуть погладить ее. Холмсу было тяжело удержать на лице улыбку. Он поморщился, пытаясь прогнать усталость. Майкрофт понимал, что лишь каким-то чудом смог мобилизоваться на этот изматывающий длинный разговор. — Вам плохо? — состояние Майкрофта не могло не укрыться от Грега. — Все в порядке, — вздохнул Майкрофт. — Если бы не кошмар и не вы, я бы проспал до утра, — он покачал головой, ощущая, как на фоне усталости начинает рождаться новый приступ боли. Волнение и озабоченность тут же отразились во взгляде Лестрейда. . — Простите, я совсем не подумал о вас… — Грег поспешил убрать руку Майкрофта со своего плеча и разорвать контакт с ним. — Ложитесь, пожалуйста. Вам нужно отдыхать, — с этими словами он встал и принялся поправлять подушки на кровати. — Я побуду с вами, не волнуйтесь. Майкрофт подавил вздох. Он бы всеми силами души хотел, чтобы Грег оставил его в одиночестве, но ведь бывший полицейский не сделает этого. Он будет сидеть, как верная собачка, у кровати и охранять его покой! Ему не увидеть того, что Холмс скрыл под ледяной маской. — Вы могли бы заняться списком сотрудников благотворительных организаций, — Майкрофт вспомнил недавний разговор с Грегом, надеясь отослать мужчину. — У нас не так много времени, чтобы тратить его на сиденье около моей кровати. Мое состояние привычно мне. Хуже не будет. — Мистер Холмс, Шерлок сказал, что вам лучше не быть одному. — Мой брат иногда говорит глупости, — с откровенно скучающим видом заметил старший Холмс. — А если вам снова приснится кошмар? — не сдавался Грег, сам не понимаю почему, но хватаясь за любую возможность побыть с Майкрофтом наедине. — Кто вас разбудит и успокоит? Майкрофт вздохнул. Он ненавидел себя настоящего. Ненавидел за то, что был слишком зависим от окружающих, что не мог полностью распоряжаться своим временем, постоянно делая скидки на то, как поведет себя больное тело в той или иной ситуации. Не мог не считаться с собственным здоровьем, и сейчас оно сводило все к тому, что придется оставить Грега в спальне. Придется лежать в кровати и знать, что он рядом. Это было бы логично и целесообразно. Но только не в том случае, когда ему будет так хотеться прикоснуться к любимому человеку и попросить лечь рядом! — Лестрейд, вам действительно лучше пойти на первый уровень и заняться делом. Для меня очень важно найти заказчика убийства, — Майкрофт стал укладываться в кровати. Он неосознанно предпочел лечь на правый бок. Лежать так было не очень удобно, но Холмс не хотел, чтобы Грег мог видеть его шрамы. Со спины все выглядело не настолько страшно. — Хорошо, я займусь сотрудниками фондов, но буду заглядывать к вам каждый час, мистер Холмс, — сдался Грег, поправляя одеяло на Майкрофте и мысленно ругая себя, что решил прояснить ситуацию между ними именно в тот момент, когда Холмс был в таком состоянии. Он должен был повременить, дать Майкрофту прийти в себя после приступа. — Спите, — мягко сказал Лестрейд и направился к двери, ощущая, как позвоночник ежесекундно напоминает о количестве медицинского металла в нем. Пытаясь отвлечься от ноющей боли, он привычным жестом сжал пальцами кулон. Так было не настолько больно. Морально и физически. Когда дверь за Грегом закрылась, Майкрофт шумно выдохнул и поднес здоровую руку к лицу, до боли прикусив костяшки пальцев. Моральная боль наполнила собой все его существо. Последствия этого разговора не пройдут в его душе еще не один десяток дней. Холмс понимал, что ничего не будет так, как он хотел. Понимал, что жизнь Грега изменилась, и самое лучшее, что он мог сделать для него — остаться в стороне. Не врываться в его судьбу со своим миром, искалеченной жизнью и телом. Майкрофт прислушался к внутренним часам: время было позднее и неплохо было бы вообще устроиться на ночь. Но вот только он не мог больше делать это так, как все обычные люди. Любой другой на его месте уснул бы не раздеваясь, но Холмс был вынужден соблюдать свой ежевечерний ритуал: снимать протез и ставить его на подзарядку. Холмс вздохнул и начал подниматься, но голова отозвалась противной режущей болью, а окружающая обстановка поплыла перед глазами. С тихим стоном он опустился на подушки. Волнение от разговора с Грегом сделало свое дело, и стало ясно, что Майкрофт не сможет обойтись без посторонней помощи. Ему был нужен кто-то, кто поможет встать и снять протез. Холмс понимал, что попытка самому разобраться с проблемой может плохо кончиться. Случайное падение из-за головокружения могло обернуться серьезными последствиями или для самого Майкрофта или поломкой чуда техники и компьютерных технологий. — Чертова развалина, — тихо произнес Холмс и тут же поморщился: даже звук собственного голоса неприятно ударил по слуху, вызвав новую волну боли. Стараясь дышать как можно глубже и тем самым кое-как утихомирив приступ, Майкрофт улегся на бок и засунул изуродованную руку под подушку. Несмотря на все психологические тренировки, Холмс недолюбливал искусственную часть себя. Хотя созданная для него в Германии рука-гаджет обладала удивительной подвижностью, и Майкрофт, в отличие от многих пациентов, быстро научился ловко управляться с ней, он все равно не до конца принимал новую часть тела. Иногда от веса протеза болело плечо, иногда раздражало едва слышимое жужжание, с которым двигалась рука, иногда злила медленность реакции искусственных пальцев, и необходимость программировать нужные движения кисти через смартфон, раздражала невозможность пользоваться рукой под душем. Холмс натянул одеяло повыше, и замер в позе эмбриона. Он понимал, что психика играет с ним, заставляя тело принимать неудобную сейчас позу зародыша, но не хотел ничего менять. Моральные силы и так каждый день уходили на войну с телом, со страхами и ночными кошмарами. Несколькими днями ранее. Окрестности Лондона. Англия Брат серьезно посмотрел на него, сев в кресло напротив. Шерлок ничего не говорил, только молча смотрел то на разбитый стакан, валявшийся у кровати, то на груду деталей, в которую превратился ноутбук, брошенный на центр комнаты. Детектив понимал, чем были вызваны эти действия со стороны Майкрофта, но пока плохо представлял, как об этом заговорить со старшим братом. — Ну так что? — Шерлок закинул ногу на ногу и поудобнее расположился в кресле. — Сам уборку осилишь? — Это мелочи, — ответил Майкрофт ощущавший, как все еще сводит желудок от одной только мысли, чем сейчас был занят с Миллиган Грег. — Не мелочи. Ты лучше меня знаешь, сколько микроскопических осколков будет в ворсе ковра и как тяжело их будет оттуда убрать. — Здесь никто не ходит босиком, — отрезал Майкрофт. — Но все же… — Ты решил меня позлить? — холодно поинтересовался старший брат. Шерлок прикусил губы, задумчиво глядя на Майкрофта. — Я не понимаю твоих мотивов, Майкрофт. Твое поведение полностью соответствует тому, что люди называют ревностью. Ты ревнуешь Лестрейда к этой художнице и это хорошо заметно. — И что? — нехотя спросил старший брат. — Почему ты не хочешь, чтобы он узнал, что ты жив? — прищурился Шерлок и подался вперед. Майкрофт опустил голову, задумчиво прикусил губу. — Ты считаешь, он будет рад узнать, что я жив? — А может быть иначе? Лестрейд слишком предсказуем. — Ошибаешься, — старший Холмс покачал головой. — Новости обо мне не принесут ему ничего хорошего. — Считаешь, ему будет лучше с этой женщиной? Могу тебя уверить, что она… — Ни слова, Шерлок! — резко перебил брата Майкрофт. — Я не хочу слышать какого ты недалекого мнения о ней. Младший Холмс передернул плечами и бросил с ноткой презрения: — Она ему не пара и ты это понимаешь. — С ней у него будет нормальная жизнь, — тихо отозвался Майкрофт, пытаясь не дать себе расклеиться на глазах у брата. — А с тобой — нет? — Шерлок пристально посмотрел на старшего Холмса. — Ты же знаешь, какой будет эта жизнь, — Майкрофт напряженно откинулся на спинку кресла. — Я живу под чужим именем. Какой бы совершенной ни была моя легенда, я не могу рисковать. Представь, что будет, если вдруг Грегори заметят в обществе изуродованного американца? Не кажется, что будет слишком много вопросов? Чтобы ничего подобного не произошло, ему придется полностью отказаться от своей жизни. Он не сможет исчезать на какое-то время, чтобы быть со мной. Шерлок, то, что творится сейчас, и наше бессилие в попытках найти организатора моего убийства, лишний раз подтверждает насколько все может быть опасно. Ты находишься под постоянным ударом, к тебе привлечено много внимания. Я допускаю вариант, что человек, которого мы ищем, может вести за тобой наблюдение и пытаться подобраться к тебе через твое окружение. И тут Грегори окажется в его поле зрения. Не трудно догадаться, что через него будет легко выйти на меня, — вздохнул Майкрофт. — Я не могу себе позволить так рисковать. И не могу позволить рисковать Грегори, для него все может очень плохо закончиться. — Все можно решить иначе. У нас хватит ресурсов дать ему другую жизнь, — Шерлок оценивающе прищурился. — Я согласен, что оставлять рядом с тобой Грега Лестрейда очень опасно. Но ты все равно не собирался оставаться в Англии. Под своим именем или нет, не все ли равно, где он будет начинать новую жизнь? — Нет, — решительно остановил брата Майкрофт. — Ни о чем таком не может идти и речи. Я уже сказал: у него должна быть нормальная жизнь. Грегори не должен до конца своих дней скрываться. У него должен быть нормальный круг общения. Если сделать так, как ты говоришь — ему придется умереть для всех. И его кругом общения на долгие годы стану я и кто-то из охраны. Это я могу так жить, а он не сможет. И не забывай, — Майкрофт чуть помедлил, внимательно глядя на брата. — Ты слишком глубоко увяз во всем этом. Завершая ряд дел убитого брата, Шерлок, ты узнал слишком много. Если вдруг у премьера или кого-то еще в руководстве МИ6, МИ5, в Палате Лордов или еще где-то появятся сомнения в моей смерти, твоя жизнь будет в опасности. Пока ты единственный знаешь некоторые секреты этой страны, тебе ничто не угрожает. Но как только станет ясно, что ты не один — ты станешь угрозой национальной безопасности, и тогда жесткий алгоритм попросту поглотит тебя, — Майкрофт с долей тревоги посмотрел на детектива. Шерлок покачал головой. — А может быть, ты позволишь Лестрейду самому сделать выбор? Ты все распланировал только для себя. — У него уже есть отношения с женщиной. И они имеют перспективу, — упрямо ответил Майкрофт, чувствуя, как при этих словах в груди заныло сердце. — Перспективу, — Шерлок фыркнул. — Они имеют перспективу для Грега в плане хорошо потрахаться. Не более того. Я считал тебя более опытным в этих вопросах. Ты, видимо, не хочешь думать, что эти его «отношения», как ты выразился, развились слишком стремительно. В скором времени наступит неизбежное охлаждение. Страсть пройдет, Лестрейд присмотрится к этой женщине и поймет, что ошибался на ее счет. — Нет, не поймет. Она подходит ему несмотря ни на что. Шерлок упрямо покачал головой, отчего кудри упали на лицо. — У него всего лишь нехватка секса и это толкает на его необдуманные поступки. Майкрофт грустно улыбнулся: брат не хотел его слышать и понимать. — Ты отослал Джона и Рози как можно дальше. И при этом тебе иногда очень одиноко без них, — тихо заговорил старший Холмс. — Ты не думал о себе, когда отправлял их в безопасное место, Шерлок. — Хочешь сказать, ты уверен, что Лестрейду так будет лучше? — прищурился младший Холмс. — Ты приносишь себя в жертву ради него? Устраняешься? — Да. Между Грегори и Грейс Миллиган взаимные чувства. Все признаки налицо. Я уже достаточно видел по камерам. И они подходят друг другу в … постели, — покривился Майкрофт. — Не забывай о моих ограничениях. Я не желаю Грегори жизнь с полубольным инвалидом, на которую он будет обречен до конца своих дней. Он ведь не сможет уйти от меня. Ему не позволят обстоятельства и совесть. — Очень странно, что ты готов так легко пожертвовать собой… — протянул Шерлок. Майкрофт вздохнул. — Я делаю это уже не в первый раз. И, если так будет лучше для Грегори, я сделаю это снова. — Но он любит тебя. Ты не видел его глаза, когда мы говорили о кулоне. — Это уже не имеет никакого значения, братец мой, — Майкрофт заставил себя улыбнуться. — Чтобы там ни было с моей стороны, я смотрю на реальное положение вещей и понимаю, что для всех нас будет лучше ничего не менять. Грегори похоронил меня. Давай закроем эту тему, Шерлок, — попросил старший брат. Шерлок вздохнул. Сначала кулон на груди Грега сказал ему о серьезности чувств брата, а теперь и сам Майкрофт своим поведением подтвердил их. Пусть напрямую о любви братья не говорили, но младшему Холмсу все было ясно без слов. Старший любил Лестрейда. Несмотря на прошедшее время, на случившееся с ним — он сохранил свои чувства к Грегу. А вот Грег… Шерлок хлопнул себя по коленям и резко встал. — Ладно, мне надо ехать. Пора бы заняться осмотром того, что осталось от твоего автомобиля. Может быть, нам повезет и мы что-то найдем теперь, когда я знаю, что искать. Майкрофт кивнул. — Позову кого-нибудь убраться тут у тебя, — сказал детектив перед тем, как покинуть комнату брата. Сентябрь, 2019. Где-то в окрестностях Лондона, Англия. Грег заглянул в конференц-зал: Мартин продолжал корпеть над картой, монотонно нанося на нее перемещения всех фигурантов. Агент с широким зевком потянулся, пытаясь размять затекшие мышцы и заметил, как с порога на него смотрит Грег. — Ты что-то хотел? — спросил Мартин. — Можешь сказать мне, где найти списки сотрудников всех благотворительных организаций, которые проходят у нас по делу? — Грег попытался заставить себя дружелюбно смотреть на Мартина. — Надо зайти в базу данных, — агент кивнул в сторону стоящего на столе ноутбука. — Вход выполнен, забивай поисковый запрос и жди пока система отфильтрует. Лестрейд пододвинул кресло, уселся за ноутбук. Хорошо, что память за время нахождения в отставке не стала хуже, и он легко вспомнил название первой нужной ему организации. «Подождите, запрос обрабатывается» — известила на фиолетовом экране система. Грег с любопытством посмотрел на интерфейс базы данных. Из всех программ с которыми ему доводилось работать раньше, даже включая те, которые содержали сведения, связанные с государственной тайной, ничего подобного он раньше не видел: всего лишь ровный однотонный фон и поисковая строка. Ни названия базы, ни ведомства, которому она принадлежала не было. — А что это за система? — решил поинтересоваться Грег. — Специальная база, к которой у мистера Шерлока есть доступ. — И чья она? — Грег с интересом наблюдал, как по экрану медленно ползет шкала обработки запроса. Мартин пожал плечами. — Я не задаю вопросов, которые не касаются меня, — ответил он, взяв из банки на столе маркер нового цвета. Лестрейд вздохнул. Ему бы не хотелось знать, кому принадлежала эта база, если вдруг выяснится, что Шерлок взломал что-то очень секретное и умное для своих целей. «Ваш запрос обработан, предоставлен один файл», — сообщила система небольшими буквами на экране и тут же дала нужную иконку. Грег щелкнул по ней и присвистнул — список постоянных сотрудников и волонтеров «Белого сердца» оказался очень внушительным: около сорока страниц. Лестрейд постучал пальцами по крышке стола: он только читать список будет около часа. Радовало хотя бы то, что он открылся в привычной экселевской таблице, которую можно было легко распечатать. Лестрейд нажал на нужную иконку. «Подтвердите полномочие для печати документа» — потребовала система и выдала окно ввода пароля и логин, к которому его требовалось ввести: «Мистер Холмс». — И как мне это распечатать, Мартин? — спросил Грег, озадаченно глядя на экран. — Запросто, — агент подошел и шустро отстучал на клавиатуре пароль с такой скоростью, что Грег успел заметить лишь то, что в нем было около двадцати символов. — Шерлок что, пользуется учетной записью брата? — напрягся Лестрейд, представляя, что будет, когда обнаружится несанкционированный доступ. — Как я уже говорил — я не задаю лишних вопросов, — спокойно ответил Мартин. — Меня волнует получение нужной мне информации, а то, как мистер Шерлок ее предоставит — меня не касается, — Грегу показалось, что Мартин был вынужден скрыть легкое раздражение. — Понятно, — он посмотрел на принтер, выдавший пачку листов. — А теперь мне будет нужно повторить это по всем организациям в деле. Сам пароль наберешь или напишешь его мне? — Наберу, — кивнул Мартин и подтащил себе стул. Грег поймал себя на том, что невольно повернулся в пол-оборота к американцу. Так было спокойнее, хотя вряд ли у него было много шансов противостоять агенту, прошедшему специальную подготовку. ***** Майкрофт тихо застонал. О том, чтобы уснуть речи не шло: голова раскалывалась настолько сильно, что ему казалось стоит только пошевелиться и он умрет от боли. Холмс открыл глаза, но даже от приглушенного света сделалось лишь хуже. Он попытался сосредоточиться хоть на чем-то еще, чтобы отвлечься от боли, но ничего не вышло. Было чувство, что он вообще не принимал никаких таблеток, призванных усмирить приступ. Потолок и стены кружились перед глазами. Майкрофт ощущал, как кровь пульсирует в висках, а горло сжимается в приступах тошноты. Ощущая, что рвота стоит уже где-то в горле, Майкрофт заставил себя сесть, кое-как выпутался из одеяла, и в следующий момент содержимое желудка оказалось на ковре у кровати. Холмсу пришлось обеими руками ухватиться за край матраса, чтобы не рухнуть на пол. Комната кружилась перед глазами на бешеной скорости, а воздуха не хватало. Майкрофт попытался вдохнуть поглубже после того, как желудок опустел, но новый приступ рвоты тут же накрыл его. На этот раз это была лишь горькая желчь. Головная боль немного отступила. Холмс кое-как огляделся пытаясь найти что-то, чем можно было вытереть губы. Ни платка, ни чего-то подобного поблизости не было, а встать и дойти до стола он бы не смог. С омерзением к ситуации и к самому себе, Майкрофт вытер губы ладонью, но все равно это не решило проблемы. Пачкать постельное белье грязной рукой Холмс категорически не хотел. Он должен был заставить себя взять ситуацию под контроль и приказать ослабшему организму собраться с силами. — Майкрофт! — дверь в комнату открылась, и Грег едва ли не бегом подлетел к нему. — Тебе плохо? Что мне сделать? — он сел на край кровати, и Холмс почувствовал касание сильных рук. — Все в порядке, — ответил он, понимая, что готов провалиться на месте из-за того, что именно Грег стал свидетелем одного из самых тяжелых приступов. Надо же такому было случиться! Он уже полгода как забыл, что ему может быть настолько плохо и вот! Именно при Грегори Майкрофт опустился ниже некуда. — В порядке, говоришь? — Грег изогнул бровь, бросив взгляд на лужу рвоты на ковре. — Это не называется «в порядке», — Лестрейд вытащил из кармана платок, — не мешало бы тебе немного привести себя в порядок, — он не стал церемониться, взял Холмса за запястье и осторожно вытер руку. Майкрофт ощутил, как по спине забегали мурашки омерзения. Грег возился с ним, как с беспомощным инвалидом, вытирал его. Холмс попытался разглядеть на лице Лестрейда хоть что-то, кроме тревоги и испуга, но не увидел ничего. Хотя ему казалось, что там в той или иной мере должны были промелькнуть оттенки отвращения и брезгливости. — Держи, — закончив, Грег встал и налил в стакан воды . Майкрофт благодарно кивнул. Несколько глотков смыли мерзкий вкус во рту, но тут же вернули тошноту. Холмс немедленно закрыл глаза, пытаясь побороть приступ. Грег все понял, и помог Майкрофту удобнее сесть в кровати, привалившись спиной к изголовью и подушкам. — Зачем ты настоял, чтобы я ушел? — тихо сказал он, поглаживая Майкрофта по руке, как ребенка. — Расследование не может ждать, Лестрейд, — тихо ответил Холмс, боясь, что выпитая вода вот-вот попросится наружу. — Подождет оно немного, — вздохнул Грег. Ему было больно видеть такого Майкрофта: слабого, больного и испытывающего огромное чувство неловкости перед ним. Лестрейд хорошо видел, как Холмс хочет скрыть от него свое состояние и как у него ничего не выходит. Грегу было больно. Сначала из-за того, что он был не в силах хоть чем-то помочь Майкрофту и облегчить его состояния, а потом из-за того, что Холмс не хотел доверять ему, не хотел открыться перед ним и расслабиться. Именно поэтому Лестрейд молча сидел на краю кровати и напряженно смотрел на Майкрофта, борющегося с приступом тошноты. Когда Холмс стал дышать не так глубоко, Грег встал. — Неплохо было бы убраться тут, — сказал он. Майкрофт скривился. Ему было мерзко, что все так вышло, и что именно Грег решил заняться наведением чистоты. Он бы скорее сам взялся за чистку ковра, чем позволил бы Грегу сделать это, тем более, что Лестрейд, наклонившись, чтобы сдвинуть столик, болезненно поморщился и на несколько секунд замер в этой позе. — Не нужно, оставьте… — попытался протестовать Майкрофт. — Я не собираюсь мыть все прямо сейчас, — спокойно сказал Лестрейд: как полицейский он тысячи раз видел заблеванные места преступлений, и не первой свежести ковер его ничуть не смущал. Он взял несколько газет, бросил их на рвоту, после чего скатал ковер. — Тут есть пустая комната, куда его можно вытащить? — Дверь напротив, — отозвался Холмс, морщась от возвращающейся головной боли. Грег кивнул, взял ковер за конец и волоком вытащил из спальни. Майкрофт прислушался к тому, как он затаскивал его в комнату напротив. Разум отчаянно пытался найти предлог под которым можно было бы куда-нибудь отправить Грега и позвать на его место Мартина, но опыт говорил, что это бесполезно. Лестрейд не станет никого звать, предпочтет остаться сам. Такова была его натура, его характер. — Ну вот, одна проблема решена, — сказал Лестрейд, вернувшись.- Почему, раз вам стало так плохо, вы никого не позвали? — Грег бросил взгляд на телефон Майкрофта, лежавший на прикроватном столике. — Вы сказали, что идете заниматься расследованием, — ответил Майкрофт. — А я не умирал. Поводов для волнения не было. Лестрейд вздохнул. — Вы должны были позвать на помощь, мистер Холмс. Я понимаю, вам не очень хотелось иметь дело со мной после нашего разговора, но хотя бы Мартину сказать… Майкрофт вздохнул. Позови он Мартина, Грег бы непременно увязался следом. — Все было нормально. Всего лишь очередной приступ. Ничего необычного, — упрямо ответил Холмс. — Обычное, необычное… Теперь я вас точно не оставлю, пока не уверюсь, что все в порядке и вам стало лучше, — Лестрейд подошел к кровати. — Давайте помогу лечь. Майкрофт вздохнул. Ему нужно было сказать лишь пару фраз, перешагнуть через чувство неловкости и все стало бы гораздо проще. Но при мысли, что чтобы снять протез придется снимать рубашку, Холмс тут же отмел эту идею. Он не собирался показывать Грегу свои шрамы. Попросить его выйти на несколько минут из комнаты тоже не было вариантом: сейчас без посторонней помощи Майкрофт не справился бы с простой манипуляцией и пуговками рубашки. Устроив Майкрофта на подушках, Лестрейд подтащил к кровати кресло. От Холмса не укрылась та гримаса боли с которой Грег уселся, попытавшись найти удобное положение для раненой спины. — Вам не стоит сидеть рядом со мной, Лестрейд, — сказал Майкрофт. — Ваше здоровье требует пристального внимания. — Знаю, — поморщился Грег, ощущая каждый шурупчик в позвоночнике. — Но вариантов сейчас у меня нет, — некстати заныла и простреленная рука. — Вам нужно пойти и лечь. Вашей спине необходим покой. Нельзя все время сидеть. В таком положении нагрузка… — Мистер Холмс, не нужно лекций про нагрузку. Я знаю свои ограничения, как и вы свои. И мы оба плюем на них, — Грег грустно улыбнулся. — В вашем случае это чревато серьезными проблемами, а в моем хуже не станет, — серьезно сказал Майкрофт. — А варианты у меня сейчас есть? — развел руками Грег. — Пойти улечься я не могу, тогда мне придется оставить вас одного. Я бы лег на полу, если бы он не был тут таким холодным. — Вы не моя собака, чтобы спать у кровати, — тихо ответил Холмс. — Потому что в кровать вы меня не пустите, — ляпнул Грег. Майкрофт прикусил губы и задумался. Может быть, стоило один раз поступиться принципами, чувством достоинства и личным пространством? Хотел он, чтобы Лестрейд мучился со спиной? Нет, меньше всего на свете Холмс желал, чтобы Грегу снова было больно. Он хотел дать ему нужный отдых, позволить прийти в себя после напряженного дня. — Хорошо, раз так — вторая половина кровати пустует. Ложитесь, — решительно выпалил Холмс, увидев, как высоко взметнулись брови Грега. — Мистер Холмс… — Грег выглядел одновременно шокированным и смущенным. — Другие варианты есть? Вы не собираетесь оставлять меня одного, но при этом страдаете от боли в позвоночнике, — с плохо сдерживаемым раздражением отозвался Майкрофт, понимая, что его состояние снова ухудшается. — Вы или уходите сейчас же, или больше не действуете мне на нервы и делаете все так, как я сказал. Грег увидел насколько напряжен Майкрофт. По нему было заметно, как плохо он себя чувствует. — Двигайтесь, мистер Холмс, — сказал Грег, понимая, что спорить одновременно с собственным организмом и Майкрофтом у него нет сил.