no homo bro

Время от времени Кирие снятся кошмары. Кирие не знает, что в этом самое отвратительное: то, что они ему снятся, или то, что он запоминает их до мельчайших деталей. Он ненавидит свою память. За то, что такие живые образы остаются в голове до самого конца, и он ходит как зомби целый день, говоря о том, что лёг поздно из-за того, что слишком много времени провёл в казино. Часто Кирие снится Дороти, то, как она разворачивается к нему спиной и уходит в темноту. Кирие кричит ей вслед, тянет руку, пытается бежать, но она отдаляется всё равно. Кирие продолжает кричать во сне, начинает кричать и в реальности, вскакивая из-за того, что дверь в его комнату распахивается громко, стукаясь о стену, и голос Карамии прорезается сквозь кошмар. — Ты в порядке? – Каждый раз спрашивал он, стоя на пороге. — Всё нормально, - Кирие хватался за глаз, пытаясь скрыть его, потому что чёлка растрепалась. – Проваливай. Слух у Карамии был отличный, а комната Кирие, по иронии, была ближе всех расположена к кабинету. Карамия всегда работал допоздна, а Кирие часто уходил раньше него. Либо гулять, либо спать. Он всегда прибегал на крики Кирие, но не заходил дальше порога, и ничего не говорил утром, никому не рассказывал об этом. Кирие был ему благодарен – не хватало ещё расспросов об его кошмарах. Иногда ему снится поместье, объятое огнём. То, как каждый в семье сгорает заживо. Как Аксель кричит не своим голосом от боли, и это было самой страшной частью сна. Один раз у него была настоящая истерика после сна. Он проснулся уже когда Карамия был в его комнате, продолжая кричать и вырываться из его рук, которыми он прижал Кирие к кровати, пытаясь привести в себя. Кирие было страшно, ему было отвратительно, и почему-то очень больно. Пять минут после своего пробуждения, не в силах остановить слёзы (он даже не хотел плакать, слёзы просто не останавливались), он сидел, уткнувшись Карамии в плечо. — Ты в порядке? – Спрашивает как обычно Карамия, и Кирие хватается рукой за его рукав. — Да… Никому не говори об этом, - сжимает руку сильнее. – И посиди тут ещё немного. Ему нужно ощущение реальности. Ощущение того, что Карамия в порядке. Ему снилось, как Карамия сошёл с ума. Как глаза горели желанием убивать, и он убивал. Вгрызался клыками в чужие шеи, вырывал людям сердца, сжимая их в кулаках, впиваясь когтями, и рычал. Рычал громко, зловеще, как настоящее животное. И слышался хохот Гамельна, такой же зловещий, не тот, к которому они привыкли много лет тому назад. Гамельн подходил к Карамии непозволительно близко, обнимал за плечи, говорил что-то на ухо, нарушая любые возможные границы личного пространства, и тогда Карамия вгрызался в Кирие. Вгрызался так, что не убивал сразу, а продолжал клыками впиваться в мясо. И это было так больно, будто по-настоящему. — Что тебе снилось? – Карамия отстраняется, встаёт и идёт к выходу. Кирие откидывается на подушки, вздыхает, закрывает глаза, будто собирается снова спать. — Не помню. Карамия как всегда выходит, плотно закрыв за собой дверь. И как всегда ничего не спросит на утро об этом.