no homo bro

— И я повторяю ещё один раз, чтобы даже такой тупой идиот, как ты, Карамия, понял. Ты работу не откладываешь, ты её делаешь, и делаешь всю, без ошибок, даже если тебе придётся сидеть ночью за этим делом. А знаешь, зачем? Потому что потом я буду проверять, чтобы всё было правильно, и если там есть хотя бы одна малейшая ошибка, то я буду зол, я заставлю тебя всё переделывать, мне придётся всё снова проверять, и я буду ещё злее, и я сорвусь на ком-нибудь, скорее всего, на тебе, но с наибольшей вероятностью будет плохо просто всем. А всё потому что один тупой лев не смог сделать даже минимум из того, что от него требуют, настолько он бесполезный и ненужный элемент в этой семье, плюшевая ты моя игрушка. А теперь берись за работу, а иначе я тебе лапки пообрезаю, понял? – Кирие лучезарно улыбнулся, и перевёл взгляд с Карамии на Гамельна. – А ты… Во-первых, что ты здесь делаешь? — Ну, я… — Это был риторический вопрос, мне плевать. – Кирие махнул рукой. – Во-вторых, слезь со стола, а иначе ты уже будешь не таким пацифистом, каким был до этого. Как минимум один пистолет у тебя будет с собой, и не в руках. Попробуй угадать, про что я говорю, и к концу дня сообщи. Золотых наклеек у меня нет, но по головке поглажу. После этого Кирие широкими шагами пошёл к выходу и вышел, захлопнув дверь. Гамельн шумно выдохнул, но не спустился со стола. Он перевёл взгляд на сидящего позади него Карамии, который, кажется, удивлён не был. — Страшный у тебя консильере, - Гамельн почесал затылок. – Скарлет не позволяет себе так говорить со мной. — Потому что он ребёнок, и он тебя любит, - ответил Карамия, доставая документы. – И да, что ты здесь делаешь? — Хочешь сказать, что Кирие тебя не любит? — Понимаешь ли… Карамия скрестил руки на груди, откинулся на спинку и задумчиво посмотрел в потолок. Кирие был задницей. Возможно, наибольшей задницей, чем все его знакомые. Острым языком обладал и Робин, однако он был куда более милым. Гамельн был придурком, но он всё равно привлекал к себе. Наверное, в городе его все любили… Кроме Кирие. Таких личностей он на дух не переваривал. Но Кирие не любил говорить о своих чувствах, и тем более не любил их проявлять. А ещё он много врёт. Иногда Карамии даже удаётся распознать его ложь, но это если повезёт. — Он задница, - озвучил свои мысли Карамия. – Но хорошая. — Не присматривался, знаешь, - хмыкнул Гамельн. – Но у тебя много времени поглазеть на него, вы же… — Я не об этом! – Карамия ткнул его в бок. – Характер у него отвратительный. — Да ладно тебе! — Ой, заткнись, - Он вновь несильно ударил его в бок, после чего положил руки на стол. – Он упрямый и ведёт себя так, будто ему на всех плевать, но… Я знаю, что это не так. Я провёл с ним много времени, даже до всех этих дел с мафией, и знаю его хорошо. В смысле, достаточно хорошо, - Карамия откашлялся. – Иногда у меня ощущение, что я его совершенно не знаю. Но, скорее всего, я ему ближе всех, и… Наверное, если отвернусь от него даже я, то у него вообще никого не останется. Это довольно грустно, на самом деле. Гамельн задумчиво рассматривал потолок, болтая ногами. — Но разве он тебя не унижает всё время? Даже бьёт, я пару раз видел. — Терпимо, - Карамия хохотнул. – Он всё равно всегда выполняет мои приказы, и требует у других уважения ко мне. Ещё он научил меня фехтовать. Болезненно, правда, учил. У меня осталась пара шрамов. И он любит то, как я готовлю. — Разве он не говорил, что твоя еда на вкус как отбросы? — Он ест это каждое утро уже на протяжении нескольких лет. Гамельн, подумай сам. Гамельн подумал, и ему показалось это весьма логичным. — То есть, ты готов терпеть эти его унижения, лишь бы не бросать одного? — Как-то так, - Карамия пожал плечами. – Он вообще довольно печален. Я бы хотел, чтобы он был счастлив. Гамельн странно хохотнул, улёгся на стол, и дотянулся рукой до плеча Карамии. Когда он притянул его ближе к себе, Карамия смог разглядеть на его лице странную ухмылку. — Да ты мазохист, дорогой мой Карамия. — Не говори чепухи, - огрызнулся он и сбросил с себя чужую руку. – Я просто терпеливый. — Ага, разумеется, - Гамельн вновь сел на столе, но развернулся, чтобы сидеть лицом к Карамии. – То есть, если Кирие вдруг станет с тобой милым и хорошим, то ты обрадуешься? — Я был бы не против, будь он со мной хоть немного милым. Но если Кирие станет таким полностью, то это будет уже не тот Кирие. — Вот именно! Тебе нравится старый Кирие больше потенциального хорошего, тебе нравится то, что он издевается над тобой, ты мазохист. — Как ты вообще пришёл к такому выводу? – Карамия изогнул бровь. – Какого чёрта ты тут вообще делаешь? — Потому что это логично, друг мой. – Гамельн с видом монаха, познавшим все тайны мира, задумчиво посмотрел куда-то в стену, кажется, пытаясь выглядеть пафосно. – И до сих пор вы вместе из-за того, что в действии теория отношений садистов и мазохистов. Кирие садист, а ты мазохист, С и М тянутся друг к другу, всё просто. Поэтому ты ему подчиняешься, а он… — Между прочим, - процедил он сквозь зубы. – В постели я предпочитаю доминировать. — Так у вас и до постели дошло? Ничего, я не буду осуждать. Карамия кинул в Гамельна книгу, и он упал со стола, но смеяться не перестал. Даже хуже. Вскочил, подошёл, обнял Карамию за плечи, несмотря на его недовольство и ткнул пальцем в грудь. — Я даже вас поддержу! Тебе нужно рассказать ему что ты чувствуешь! Тогда он растает и раскроет тебе душу! — Гамельн… - Карамия уже шипел, но договорить не успел, потому что в кабинет ворвался Кирие. — Карамия, я тебе сказал работать, бесполезный ты кусок льва! — О, твоя жена пришла, - Гамельн похлопал Карамию по плечу. – Удачи. Карамия закатил глаза, встал со стула, на который тут же уселся Гамельн, и подошёл к Кирие. — Я не могу понять, тебе что, настолько сложно выполнять простейшие вещи? Какой вообще от тебя здесь толк? — Может, тогда тебе стоит обходиться со мной помягче? — Ах, так ты у нас шёлковый! Бедный маленький Карамия, вечно его обижают страшные и злые дяди! — Не будь ты таким! Я прошу от тебя больше солидарности, как от подчинённого, или хотя бы как от друга! — Ты ещё расплачься из-за того, что я не уделяю тебе внимания. — Ты от меня далеко, и это делает мне больно. — Снова эти твои шутки. Меня это больше не пугает. — Ого, я пропустил какие-то особые шутки? – Их ссора была прервана Гамельном, и они оба обратили внимание на него. – Карамия пугает Кирие словами про чувства? Почему я этого не знал? Карамия с Кирие разглядывали его некоторое время, потом обратили свой взгляд друг на друга на пару мгновений, и вновь на Гамельна, сказав в унисон: — Какого хрена ты тут делаешь? — Прячусь от Скарлета. - Сказал он. – Я сказал ему, что мы играем в прятки в это воскресенье, и если он меня найдёт, то я займусь своей работой. И судя по времени, - Гамельн глянул на настенные часы. – Нужно было сначала выслушать его ответ на это предложение, и только потом прятаться. Что ж, господа, - он встал, прошёл к выходу, сначала хлопнув их по плечам. – Мне придётся вас покинуть. — Да нам плевать. - Сказал Кирие, и Карамия его поддержал тем, что указал на дверь. — Злые вы. Надеюсь, ваша брачная жизнь наладится после этого. Он ушёл, и вместе с ним ушёл и какой-либо шум из комнаты. Так и было тихо… На протяжении примерно половины минуты. Карамия и Кирие в унисон назвали его идиотом, и, забыв о ссоре, взялись за бумажную работу. На этот раз вместе.