Границы моей нормальности

Третий день моего пребывания в новой школе проходит в череде бесконечных попыток отбиться от заигрываний Макса и угроз Самодовольной Задницы… Кирилла. Но эти двое буквально не дают мне прохода, и к концу второго урока я понимаю, что мне не удастся даже пообедать спокойно, чтобы не наткнуться на кого-то из них. Мы с Джейн спускаемся в столовую, и я уже привычно оглядываюсь вокруг, пытаясь отыскать хоть крупицу вдохновения среди ядовито-зелёных стен и обшарпанных деревянных столиков. Бесполезно. Я застряла. Джейн трещит без умолку, рассказывая мне об их с Даней вчерашнем свидании и очередном Голливудском блокбастере, не так давно вышедшем на большие экраны. Я слушаю вполуха, делая глотки из стакана с апельсиновым соком и мысленно прокручивая в голове сцену между своей героиней и её возлюбленным. Вздыхаю, когда понимаю, что в моей голове они уже минут пять молча стоят на месте, сверля друг друга взглядами. Это безнадёжно. Неожиданно помещение заполняет звук, похожий на крик сотни голодных котят. Мы с Джейн невольно осматриваемся, пытаясь отыскать источник звука, и я почти сразу замечаю неподалёку от нас Макса, сжимающего в руках что-то, похожее на подушку с трубками. По мере того, как он приближается, звук усиливается. - Что это? – спрашиваю, когда парень останавливается рядом с нами. Прижимаю пальцы к вискам, потому что у меня начинает болеть голова. – Орудие пыток? - Это шотландская волынка, - хмыкает Макс, и звук прекращается. Я выдыхаю с облегчением. – Сперва я хотел сыграть на гитаре, но потом решил, что это будет слишком банально. Ну как, малышка, удивил? - Было бы удивительно, если бы ты умел играть на этом, - усмехаюсь, вгрызаясь зубами в бутерброд с сыром. Волынка заставляет меня чувствовать себя голодной. – А так это было весьма посредственно. В детском саду один парнишка разыграл для меня целый концерт на ксилофоне. Тебе его не переплюнуть. - Конечно, ты ведь была в том возрасте, когда девчонок можно удивить, просто показав им кусок железа, - хмурится он, поджимая губы. Неужели я обидела его? – «Смотри, какая большая и блестящая!», - с этими словами он разворачивается и выходит из столовой. Ну, и слава богу. Что-то мне подсказывает, что методы пикапа у этого парня не менялись ещё с нежного детского возраста. Именно этой фразой он до сих пор пытается покорить девчонок, только теперь указывая на свой мотоцикл. Какой примитив. А тот мальчишка из детского сада, между прочим, стал неплохим барабанщиком. Сейчас он разъезжает с концертами вместе со своей группой и неплохо зарабатывает на этом. Мы иногда созваниваемся, и я порой жалею, что предпочла ему мальчишку, который отдавал мне свою порцию кофейного напитка во время обеда. Может, сейчас я не была бы так зависима от настоящего кофе. Но вывод в том, что уже в детском саду я продавалась за еду. Время до окончания перемены проходит относительно спокойно. Мы с Джейн доедаем свой обед и поднимаемся на третий этаж, чтобы успеть на урок химии. Но неожиданно дорогу мне преграждает Кирилл. У него на лбу всё ещё красуется надпись «самодовольная задница», но теперь она расплылась и стала ещё более заметной. Я невольно испускаю смешок. - Смешно тебе, сладкая? – шипит он, заглядывая мне в глаза. Я пожимаю плечами. – Эта хуйня не отмывается, ты в курсе? - Правду так просто не скроешь, - отвечаю, скрещивая руки на груди. Выражение его лица становится ещё более раздраженным. – Если ты думаешь, что как только ты нахмуришь бровки, все сразу начнут плясать под твою дудку, ты ошибаешься, сладкий. - О, а ты у нас, значит, не признаёшь авторитетов, - ухмыляется Кирилл, и в его глазах загорается недобрый огонёк. Я вскидываю подбородок. – Ты даже не представляешь, сколько девчонок, вроде тебя, прошло через нашу школу. Этаких воинственных мадам, которые держались особняком или объединялись с фриками вроде твоей подружки. Ни одна не продержалась тут больше месяца, - доверительно произносит он, и я закатываю глаза. Меня пугали и похуже. – Это не угроза, сладкая. Просто если уж ты у нас «не такая как все», - на этой фразе парень делает в воздухе кавычки. Какой цирк, - то будь добра, держись в сторонке с такими же уникумами и молчи в тряпочку. - А что, я становлюсь проблемой? – фыркаю, одаряя его снисходительным взглядом. Я выгляжу спокойной, потому что именно так себя и чувствую. Его слова ничуть не задевают меня. Он просто зол и хочет вывести меня из равновесия. – Если бы я действительно была «одной из многих», ты бы уже махнул рукой. Вряд ли каждая девчонка рисует у тебя на виске мужские булки, иначе твой авторитет бы уже пополз к нулю. Я поднимаю взгляд и смотрю на него в упор. Джейн, о которой я уже позабыла, становится рядом со мной. Она выглядит, словно маленькая воинственная мышка, пытаясь казаться храброй, хоть на самом деле ужасно боится Кирилла. Это умиляет. - Если бы ты была проблемой, я бы стёр тебя в порошок, - парирует он, не моргнув глазом. Я замечаю, как парень сжимает кулаки. – Я дал тебе дружеский совет. Усмири свою бунтарскую натуру, пока я не стал проблемой для тебя. - Если бы ты усмирил свою гордость, проблемы бы вообще не существовало, - пожимаю плечами, не сводя с него взгляда. Кирилл всё ещё выглядит напряженным. – Какая тебе разница, будет ли кто-то сидеть с тобой за одной партой? Боишься впустить в своё личное пространство? У тебя с этим какие-то проблемы, парень? - Ненавижу, когда кто-то раскладывает свои локти на весь стол, - бурчит Кирилл, но это не звучит слишком убедительно. Впервые я задумываюсь о том, что за этим упрямством стоит какая-то личная драма. – Короче, я ясно выразился. Твоё счастье, если ты поняла меня правильно. Он заходит в класс, а я ещё несколько секунд стою возле подоконника, пока не приходит учительница и не загоняет нас с Джейн в кабинет химии. Я привычно опускаюсь на своё место рядом с Кириллом, игнорируя его неодобрительный взгляд, и вдруг понимаю, что так сильно задержало меня в коридоре. Достаю блокнот для записей и открываю последнюю страницу. «Джесс нервно покусывает пухлые розовые губы, упрямо смотря Адаму прямо в глаза. В его взгляде плещется раскалённый металл, и девушка думает о том, что ей никогда не пробить эту бетонную стену между ними. Адам никогда не доверится ей. - Почему тебе так сложно впустить кого-то в своё личное пространство? – шепчет она, заламывая пальцы на хрупких руках. В океане её взгляда всё беспокойство мира, но Адам словно бы не замечает этого. Ледяной принц, чьё сердце никогда не откроется такой наивной простушке, как она. - Потому что это больно, Джессика, - отвечает он хрипло, и впервые она улавливает в его голосе нотки слабости. Всего на секунду. – К тому же, неужели ты думаешь, что достойна этого? Конечно, нет. Она прекрасно понимает, что он никогда не станет её Адамом. Он вообще никогда не станет чьим-либо Адамом, ведь слишком долго держал своё сердце закрытым, и оно превратилось в камень. Джесс качает головой». Кто-то пихает меня локтем, и я перечёркиваю последнюю строчку. Тихонько выругавшись, поднимаю на Кирилла гневный взгляд. Он невинно улыбается. - Слишком мало места, - говорит парень, разминая затёкшую руку. Не удержавшись, я пихаю его в ответ. – Ай, больно! - Разве может камень почувствовать боль? – отзываюсь я, и тут же опускаю взгляд на недописанную главу. Кажется, это то, что мне сейчас нужно. – А ты начинаешь приносить пользу, сладкий…