Творческое использование доступных сил

После секретного перемещения секретным способом в секретную базу секретного Ордена секретного Феникса Гарри очутился в бомжатнике. В принципе, стоило того ожидать. Вокруг Дамблдора так и роились бомжи или полубомжи. Непонятно, то ли это Дамблдор привлекает к своим делам бомжей, толи после привлечения к делам Дамблдора эти люди бомжами становятся — скорее всего и то, и другое. Комфортно Дамблдору, надо полагать, ощущать себя царем среди бомжей. Стоит только вспомнить его окружение, чтобы все стало кристально ясно: Люпин, Снэйп, Блэк, Уизли, ну и тот бомж, что бухал под хамелеоном у Дурслей в саду. Грюм выглядел поопрятнее, да, но (как минимум) на алкоголика вполне тянул и вообще из стройных рядов ОФ не выбивался. Глаза Поттера еще не отошли после яркой светлой улицы, а Грюм уже толкал его в спину, направляя вглубь прихожей. Люмос Грозного глаза не особо помогал бороться с темнотой — тут ее дом. А также дом гнили, плесени, паутины, наверняка мыши есть. Из-за поворота вырулила Молли Уизли и немедленно нацелилась на него, протягивая свои хваталки. Гарри вытащил палочку и направил на свиномать. — Стоять! — Гарри, я так рада тебя видеть, ты такой недокормленный, — развела свое фирменное кудахтанье Молли, продолжая неизбежно надвигаться на Поттера. Попадать в ее воняющие жиром, потом и луком объятия совершенно не хотелось. Да и грудь была не из разряда тех, к которым хочется прижиматься. — Стой, или прокляну! — До ужина еще подождать нужно, а ты такой бледный. — Петрификус Тоталус, — Поттер подхватил начавшую заваливаться «статую» матки Уизли, кантуя ту к стене. И прежде, чем услышал возражения, заявил, — ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!!! Мало ли чего она хотела сделать — недаром ведь входила в ближнюю зону. — Правильно, Поттер, соображаешь, — одобрил Грюм, и повел его на лестницу, попутно просвещая, - только не стоило ее трогать без перчаток - ведь это мог бы быть голем, покрытый контактным ядом, или вообще портключ, реагирующий на касание. БДИТЕЛЬНОСТИ МНОГО НЕ БЫВАЕТ! Мотай на ус, пока молодой, - ГГГр одобрительно похлопал Гарри по плечу. На третьем этаже он указал на дверь: — Побудь пока тут, а у меня дела. Поттер, как вежливый человек, постучал и открыл дверь. В комнате (спальне на две кровати) находились его «лучшие друзья». Гермиона издала неклассифицируемый звук, и быстро направилась к нему. Какие-то еще птичьи звуки, откуда они? Гарри закрыл дверь, и направился в сторону лестницы. В принципе, все самые важные вещи у него были с собой, а чего не было — то мог достать Добби. Добби, как уже показала история, мог перехватывать сов. Так что его в этом бомжатнике ничего не держало. Самое время устроить себе самое лучшее лето за всю жизнь. Учитывая его проблемы по жизни, не факт, что не последнее. А что до «друзей»… По пути в Лондон и обратно у Поттера было немного времени подумать о «друзьях». Хотелось думать, что насчет Гермионы он ошибался, что ее задавили авторитетом известно кого, но только вот цена ошибки была слишком велика. Все что он скажет ей будет использовано Дамблдором против него — так стоит ли что-то говорить? Вот то-то и оно. Не успел он дойти до лестницы, как дверь открылась, и оттуда выбежали Гермиона с Роном. — Гарри, ты уже здесь! А мы и не слышали, как ты вошёл в дом! Поттер остановился и развернулся. Он все-таки был воспитанным человеком (непонятно, как такое вышло), и не мог (ну уж это точно ненадолго) игнорировать собеседника. Ничего, потерпит в последний раз четверть минуты. Меж тем Гермиона продолжила фальшивым тоном, частя словами и повторяясь: — Ну, как ты, как ты? Злой на нас, наверно! Наверняка жутко злой, я же понимаю, что от наших писем… — тут она попыталась обнять его, но Поттер сделал шаг назад. Глаза Гермионы нужно было видеть — радость в них сменилась шоком, затем пониманием и, наконец, стыдом. «Может, она и не безнадежна» — подумал Гарри. Впрочем, «дружба», так или иначе, закончилась. — Гарри, друг, ты что, не хочешь с нами разговаривать? Вечно этот моральный урод влезет, когда его не просят. И как всегда скот педалирует тему «дружбы» с избранным, так как очевидно, без избранного шестой — пустое место. — А кто это такой рыжий? — циничным голосом ответил Поттер, — уж не та ли это КРЫСА, которая промолчала мне о драконах, когда от этого зависела моя жизнь, из-за какой-то надуманной обиды? Не тот ли отброс, что подписал меня на спасение своей тупой малолетней сестры от тысячелетнего василиска и Темного Лорда, а сам слился по дороге? Нахер пошел, ублюдок. Краем глаза Поттер пытался следить за Гермионой. Во время этого краткого "монолога к бывшему парадругу" Гермиона поймала взгляд Гарри, в ее глазах было раскаяние; если бы обстоятельства были другие, он бы... Увы. Поздно. Сейчас он не может позволить себе роскошь прощать, стоит вопрос о выживании. Будущий Темный Лорд демонстративно плюнул рыжему под ноги, развернулся и ушел. У входа все стояла парализованная Молли Уизли. Рука потянулась кинуть Фините, но порыв был задавлен. Когда Гарри вышел из темного, душного крысобомжатника на светлую, свежую улицу, сразу почувствовал себя лучше. Нужно было исчезнуть, пока его не хватились — проводить время в этом дурдоме или еще в какой "норе" со всякими отбросами он не собирался. Только-только у него начало что-то намечаться с качеством жизни и свободой у Дурслей, только-только он сделал первые шаги к свободе, как - нате-распишитесь - переводитесь в новую тюрьму, под надзор рыжей крысы и бобра. Спасибо, но нет. — Добби. — Я, великий волшебник Гарри Поттер сэр! — Рюкзак с тобой? — В тайнике, Гарри Поттер, сэр! — Доставь мне его, и не показывайся. Мы идем в поход, Добби. Но первым делом, нужно кое-что забрать у Дурслей. Дом Дурслей встретил будущего Темного Лорда и его верного слугу пустотой. Гарри знал, где заперт новый помповый дробовик Вернона, купленный взамен почившей (не без трудов Хагрида) горизонталки. В походе может случится всякое, а Вернону ружье в ближайшее время не пригодится. Поттер выгреб в рюкзак пачки с патронами, жилет с кармашками, аэрозольный баллончик со смазкой, набор для чистки; присоединил к ружью лежащий отдельно ремень, ружье закинул за плечо, рюкзак — за спину, а сам накрылся мантией. Его ждал самый хороший поход в его жизни.