Падшие ангелы

Они вышли из душа, переплетённые друг с другом руками и одетые только по пояс. Их волосы всё ещё были влажными, и вода капельками стекала вниз по плечам и груди. Капли сливались друг с другом и оставляли влажные дорожки на их обнажённой плоти. Итачи держал Саске близко к себе. Не целуя, не лаская. Просто держался за него, водя по мягкой коже, ощущая пульсацию крови в его венах. Чтобы убедиться, что это всё не плод его воображения. Они пролежали на крыльце почти полчаса, прежде чем Итачи предложил принять вместе ванну, на что Саске счастливо согласился. Купание вышло спокойным и умиротворяющим, совсем непохоже на их занятие любовью, которое было переполнено необузданной страстью. Они мыли друг друга с ласковой нежностью, о существовании которой друг в друге даже не подозревали. Они чувствовали себя уязвимо... с обнажёнными друг перед другом сердцами... и телами, наглядно демонстрировавшими доказательство их греховных эмоций. Всё что они хотели, всё в чём нуждались — это в утешении, которое только они могли друг другу подарить. — Саске, ты ведь делал здесь ремонт? — спросил Итачи, пока просушивал брату волосы тёмно-синим полотенцем. — Да, — ответил Саске с закрытыми глазами, наслаждаясь ухаживанием брата. — Но я ничего не менял. Мне хотелось запомнить это место таким, каким оно всегда было. Так что я просто воссоздал наш старый дом. Наш дом... как тепло это звучит... Сейчас они снова находились в комнате Саске, младший сидел на краю кровати, а старший стоял между его ног и промакивал полотенцем всю лишнюю влагу, оставшуюся на теле брата. — Значит... — голос Итачи упал на октаву. — Моя комната... — Такая, какой ты её содержал, — открыв глаза, закончил Саске. Он изучал лицо брата. Казалось, будто Итачи... нервничал? — Хочешь посмотреть, нии-сан? С мгновение Итачи выглядел сомневающимся. А потом склонил голову, чтобы кончики их носов задели друг друга. — Да, — выдохнул он. — Очень. И братья отправились в комнату старшего из Учих. Они остановились перед закрытой дверью, и Саске выступил вперёд, чтобы положить кисть на ручку в готовности открыть. Но его рука дрожала. Он прикрыл глаза и впервые был рад тому, что сейчас Итачи не мог видеть его лица. Сколько раз он думал об этом моменте! Воображал сценарий за сценарием и проигрывал их в голове снова и снова. И вот сейчас... он в самом деле был здесь... в шаге от того, чтобы войти в комнату, за которой Саске ухаживал чуть ли не как за святыней. Не будь их чувства взаимны, у него бы и не было никаких ожиданий. Но сейчас... нутро сковало тревогой. Сумеет ли Итачи понять? Увидит ли, о чём Саске пытается сказать без слов? — Саске... Глубокий голос вырвал его из мыслей, и Саске вернул себе самообладание, перед тем как распахнуть дверь. Он первым ступил внутрь и зажёг огни. Потом развернулся, чтобы улыбнуться старшему брату. — Добро пожаловать домой, нии-сан... — его голос слегка дрогнул. Он всегда представлял, как приветствует своего брата в его комнате, и сделать это по-настоящему было так приятно! Итачи заметил необычную взволнованность в поведении брата и его странное приветствие. Саске не поприветствовал при входе через главную дверь перед обедом. Так с чего вдруг сейчас? Чувствуя веселье и любопытство, Итачи сделал шаг внутрь комнаты и осмотрелся. Саске действительно вернул здесь всё в исходное состояние. Всё осталось точно так же, как и было, ни одна вещь не покинула своего места. Кровать была опрятно застелена, мягкие белые простыни облегали поверхность. Письменные принадлежности и бумаги были бережно организованы на прикроватном столике, прямо как ему нравилось. Каждый уголок комнаты служил доказательством того, что кто-то тратил немало времени, чтобы поддерживать её в наилучшем состоянии. Нигде было не найти и пылинки. Комната практически сверкала. И почему-то это казалось несколько странным. — А ты часто прибираешься, — улыбнулся Итачи. Но когда посмотрел Саске в глаза, то заметил в них тень нервозности. — Только в этой комнате... — ответил Саске почти неслышно. И тогда Итачи понял, что именно показалось ему таким странным. Здесь было слишком чисто, в отличие от остальных комнат. Даже в комнате Саске имелись лёгкие следы пыли на неиспользуемых предметах интерьера. И если подумать, то во всех остальных комнатах мебель была накрыта простынями для защиты от загрязнений. Но эта комната... похоже что кто-то уделял много своего времени заботе о ней. Постойте...! Он вновь посмотрел на Саске, изучая язык его тела. Что ты пытаешься сказать мне, младший брат...? А потом он заметил одно нововведение. Прямо рядом с бумагами, на краю прикроватного столика, стояла рамка с фотографией. Итачи подошёл к кровати и взял рамку в руки. В ней была точно такая же фотография с ними маленькими, что и у Саске в комнате. Он с нежностью улыбнулся и повернулся лицом к своему брату. — Здесь тоже? — светло спросил Итачи. Не то чтобы он был против любимой фотографии в своей комнате. — Д-да... — Саске опустил глаза, — ...помогает мне заснуть. Нии-сан... разве ты ещё не понял? Итачи уставился на него ошарашенно. — Хочешь сказать... — Я сплю в этой комнате, — ответил Саске, в этот раз с уверенностью. Но в его глазах, казалось, всё ещё оставалась острая тоска по чему-то... по какому-то подтверждению. И тогда Итачи осенило. Почему эта комната была самой ухоженной, почему Саске здесь спал... всё стало проясняться. Он закрыл глаза и позволил воспоминаниям пронестись в своём сознании. Саске играет у него в комнате. Саске ждёт у него в комнате его возвращения с миссии. Саске спит с ним после ночного кошмара. Саске жмётся к нему в объятиях в грозовую ночь. Саске. Саске. Саске. Он понял, что его драгоценный младший брат пытался донести. С этим местом было связано большинство их воспоминаний. Эта комната... соединила их. И Саске хотел показать, как важна ему эта связь. Ухаживая за этой комнатой, словно за святилищем... это был способ Саске сказать, как драгоценны для него их совместные моменты... как отчаянно он за них цепляется. Ошеломлённый этим внезапным осознанием, Итачи подлетел к своему маленькому брату и обхватил руками его тонкое тело, обнимая его сзади. Он почувствовал, как Саске задрожал, и обнял его крепче. Зарылся лицом в шею младшему, вдыхая его аромат. — Мне тоже было одиноко без тебя... — ответил он на непроизнесённые слова. Тело Саске расслабилось в объятии. Но Итачи не отпустил. Напротив, лишь обнял крепче. Саске поднял руку, чтобы погладить волосы брата... ещё влажные после душа. Холод серебряной цепочки прислонялся к спине, вызывая покалывание на коже. — Я всегда поддерживал эту комнату готовой для тебя... — глухо пробормотал он, — ...оставался в здравом уме, цепляясь за надежду, что однажды ты вернёшься ко мне. И когда вернёшься, то увидишь, что я тебя ждал... в нашем доме... Итачи втянул воздух. Так вот почему Саске сказал «Добро пожаловать домой». Говоря откровенно, он ведь тоже хранил возле самого сердца их совместные воспоминания, рождённые здесь... и именно поэтому так нервничал, входя в эту комнату. Итачи боялся, что прошлое может взять власть над будущим. Он уже мёртв, но Саске... у Саске ещё вся жизнь впереди... Но наблюдая за ним сейчас... Итачи осознавал, что в настоящем его младший брат потерял волю двигаться дальше. Он был жив только благодаря тому, что цеплялся за их прошлое. А зная Саске... он может так на всю жизнь и остаться в паутине воспоминаний. Не двигаясь дальше... не отпуская. Итачи больно от этого. Не такую жизнь заслужил его драгоценный отото. Если бы я только мог дать тебе всё счастье этого мира... — Я не хочу, чтобы ты уходил, нии-сан... — услышал он шёпот брата. Сердце сковало болью. — Саске... Младший Учиха повернулся лицом к брату. Было что-то в его глазах... какая-то непостижимая эмоция... что-то среднее между тоской и мукой. Итачи испытывал беспомощность. Ему так отчаянно хотелось заменить эти эмоции радостью и удовлетворением, но он знал, что не ему предстоит это сделать. Скоро этой ночи придёт конец. И он станет не более чем воспоминанием. Они сели возле огромного — до пола — окна, Итачи привалился спиной к стене, а Саске был в его руках. Младший прислонился спиной к груди старшего и укрыл их обоих одеялом, чтобы сохранить тепло в такую прохладную погоду. Вместе они созерцали ночное небо. Небо, что обычно полно звёзд в такой час. Но не сегодня. Сегодня луна сияла столь ярко... что затмевала все звёзды. Всё же сегодня было полнолуние. И при взгляде в это тускло светящееся небытие Саске вспоминалась собственная жизнь. Будь он ночным небом, Итачи был бы луной. Мягкой и нежной... и в то же время затмевающей всё остальное. Но его жизнь напоминала вечную ночь новолуния. Потому что не имеет значения, сколько звёзд стараются осветить небо при новой луне, оно всё равно остаётся мрачным... словно скорбит по отсутствующей луне. Саске развернулся боком, поднял голову и встретился глазами с глазами своей любви. Они были тёмными, как будто в них погасили свет. Серебристо-голубой лунный свет просачивался в окна... в достаточной мере освещая комнату, чтобы они могли видеть друг друга. И когда дыхание перехватило от одного только взгляда в эти знойные, но нежные глаза, Саске в очередной раз осознал, как глубоко влюблён. — Я бы так хотел попросить тебя забрать меня с собой... — прошептал он. — Такая жизнь — словно проклятье, если тебя нет рядом. Итачи пристально посмотрел в эти мистические глаза, излучавшие искренность и одиночество, и обнял щёку брата одной ладонью, медленно погладив мягкую кожу большим пальцем. — Но я рядом, отото... — сказал он проникновенно и мягко, не отрывая глаз. — И всегда буду, — он замер на мгновение, потом поднял глаза на луну. — Может, смерть и закончила мою жизнь, но ей никогда не разорвать нашу с тобой связь. — Я знаю. Но завтра... когда ты... — Саске... — Итачи подался вперёд, чтобы с соединить их губы. Это не был страстный поцелуй — всего лишь целомудренное касание. Утешение. Заверение. — Взгляни... — он жестом указал младшему вперёд. Саске в растерянности посмотрел перед собой. А потом вновь услышал голос брата: — Взгляни на нас... И тогда он увидел. Их отражение... в зеркале на противоположной стене. Он увидел, как брат позволил одеялу медленно сползти с их тел. Он увидел, как состыковались их тела, как будто именно так всё и должно быть. Он увидел, как руки опоясывали его обнажённую талию. Он видел всё. Он всё чувствовал. Как пальцы прошлись по следам засосов на плечах и ключицах. Как греховные губы шептали сладкие пустяки ему в ухо. Как его ангел внимательно смотрел в их отражение и улыбался. — Запомни этот момент, Саске... — нежный голос резонировал возле его кожи. — Запомни нас. — Я запомню... — Саске попытался изо всех сил, чтобы голос не прозвучал сломленно, чтобы не казалось, будто ему больно. — Запомню... — он хотел быть сильным, очень хотел. Но это было слишком тяжело. — Запомню. А потом они встретились в лихорадочном поцелуе... словно запечатывая обещание. Саске запрокинул голову вверх, а Итачи нагнулся вниз; их руки оказались друг у друга в волосах. Казалось, это продолжалось целую вечность, прежде чем они оторвались друг от друга. И когда они смотрели друг на друга, жадно хватая воздух, то знали, что это обещание никогда не будет нарушено. Саске понятия не имел, сколько они так просидели. Минуты или часы? Он не знал. Если он что-то и знал, так это что никогда за долгие годы не чувствовал такого умиротворения. Он прислонился спиной к Итачи, положив руку поверх его руки на своём животе. И чувствовал спокойное онемение, берущее верх над ощущениями. Бессонные ночи всё-таки дали о себе знать. Саске потряс головой в попытке сбросить сонливость. Он не мог спать, только не сейчас. Но от внимания брата это, конечно же, не укрылось. — Ты ведь не спал всю ночь, правда? — в его голосе чувствовался легчайший порицательный тон. — ...Нет. — Саске... — Ладно. Я не мог спать, — проворчал он. Ну почему он до сих пор не мог сказать брату даже простейшую ложь? — И как долго?.. Саске хмыкнул. — Я годами не спал крепким сном, — он заметил выражение лица брата и поспешно добавил: — Но бессонница появилась только в последние два-три дня. Наверное, просто стресс. Итачи продолжал смотреть на него глазами, полными чего-то сродни печали... а может, это было сожаление — сложно сказать. Веки Саске становились всё тяжелее и тяжелее, и требовалась каждая капля концентрации, чтобы просто держать их открытыми. Он поборол зевок. — Как ты себя чувствуешь? — Умиротворённо. Как никогда, — это был честный ответ. — Пойдём... Я помогу тебе заснуть... — Нет! — голос Саске вышел непреднамеренно громким. Итачи растерянно посмотрел на него. — Что такое, отото?.. — мягко спросил он. Саске опустил глаза. — Не сейчас, аники, пожалуйста... — голос понизился. — Я не хочу пропустить эти последние моменты с тобой. Я не могу упустить шанс попрощаться. — Незачем прощаться, Саске... — Итачи обнял его крепче. — Потому что наша связь никогда не прервётся. Её ничто не ограничивает. Ни время, ни жизнь, ни даже смерть. И до тех пор, пока у нас будет эта связь, я никогда тебя не покину. Прощание означает конец чему-то. Но я не готов попрощаться с тобой... и никогда не буду готов. — Но когда я завтра проснусь, что если всё это покажется только сном...? — голос Саске пронизывала паника. — Как я пойму, что всё было по-настоящему? Как я поверю...? — Ты поймёшь, — Итачи утихомирил панику успокаивающим поглаживанием. — Это не окажется сном. Обещаю тебе. — Н-не уходи... — Шшшш... всё хорошо, маленький брат... Я держу тебя... — он прижал Саске ещё ближе к себе, медленно покачиваясь. — Всё хорошо... Я рядом... — Ани...ки... — ворон чувствовал, как сознание от него ускользает. Он пытался с этим бороться. Но его перегруженные тело и разум наконец-то нашли успокоение и отказались работать дальше. Последнее, что он почувствовал: губы брата на своём виске и его одновременно мягкий и богатый голос... шепчущий два слова снова и снова... — Запомни нас...

.................................

Итачи тихо держался за Саске, пока тот крепко не заснул. Тогда Итачи поднялся и перенёс бессознательное тело своего брата на кровать. Он с нежностью уложил его, затем подобрал оставшееся у окна одеяло и укрыл им спящего. Он сел рядом с Саске, изучая сонную фигуру своего младшего брата, впитывая самую крошечную деталь... потому что для него это был самый последний шанс. Он знал это. И боялся. Он испытывал тот же самый страх и отчаяние, что и его отото. Но должен был сохранить лицо... ради Саске. Он не мог расклеиться; он обязан был защитить своего маленького брата. Но сейчас, когда Саске спал, желание отпустить себя становилось невыносимо сильным. Он стиснул зубы и зажмурил глаза, прерывисто дыша. Нет. Не сейчас. Итачи открыл глаза и легонько провёл по мягким волосам своего брата, стремясь не потревожить его сон. А потом нагнулся, чтобы похитить у него невинный поцелуй. И когда поднял голову, то заметил, что губы Саске слегка изогнулись вверх. А может, ему просто показалось. Он не знал. Итачи встал с кровати и сходил в комнату Саске за их одеждой. Полностью одевшись и завязав волосы в хвост, он сложил одежду брата стопочкой и аккуратно опустил на постель. Потом огляделся вокруг ещё раз, рассматривая и запоминая каждый уголок комнаты... комнаты Саске. После вернулся в собственную комнату. С его ухода Саске не сдвинулся с места ни на дюйм. С закрытыми глазами, чуть приоткрытыми губами и смягчёнными чертами... он напоминал Итачи об их детстве. Чистота и невинность... его младший брат до сих пор сохранил их глубоко в себе. Итачи улыбнулся. Но почему-то показалось, что он готов заплакать. Взяв ручку и листок бумаги с прикроватного столика, он сел на край кровати. Взглянул на фигуру спящего брата, тяжело вздохнул и начал писать. Осталось сделать последнюю вещь...