***
Помещение, в котором оказалась девушка, больше походило на огромную природную пещеру. Маленькое царство тьмы, пронизанное кривыми коридорами, соединяющими между собой большие и маленькие залы. Наверное, многие года назад тут не было ничего, кроме сталактитов и сталагмитов, по которым струились тёмные капли влаги. Но теперь вдоль низких стен расположился ровный ряд клеток. Старые ржавые прутья были, словно кружевом, исписаны старинными рунами, которые едва виднелись под слоем пыли. Пура нервно вздохнула и сразу ощутила уже знакомое жжение в лёгких. Тяжелый воздух Бездны был тут в изобилии, а следовательно где-то был выход на пустынные земли за стенами замка. В тусклом свете биолюминесцентных грибов, росших на стенах, Пура сделала несколько осторожных шагов вглубь зала. Под ногами неприятно захрустели камешки и черепки мелкой живности, случайно забежавшей в эти мёртвые пещеры. Ещё несколько шагов, и сердце Пуры подскочило, сжавшись в страхе от доносившейся нечленораздельной речи от одной из клеток. Пура замерла, шаря одной рукой по карманам куртки. Где-то там давно завалялся брелочек с фонариком. Хоть и нет надежды на то, что батарейки живы, Пура крепко сжала брелок в руках, на ощупь нажимая кнопку. Тихий щелчок, и Пура чуть не выругалась, когда на противоположной стене засветилась красная точка. Кнопок оказалось целых две, и одна запала в своем отверстии, так что девушке пришлось поднести брелок поближе к глазам и пару раз подковырнуть её ногтем. Слабый, дрожащий луч фонарика ударил девушке в лицо. Сохраняя хрупкое спокойствие, девушка навела свет фонарика на клетку, стараясь разглядеть источник шума. Едва бледное пятно света коснулась прутьев клетки и размазанного силуэта за ним, бормотание стихло, сменившись чуть слышным шорохом. Существо в клетке замерло, повернувшись к источнику света, и недовольно забурчало на незваного гостя в лице Пуры. Медленно поднявшись, руки-плети взметнулись вверх, цепляясь за ржавые прутья крючковатыми пальцами. Вслед за пальцами прутьев коснулось и лицо. Открывая и закрывая рот, существо смотрело на девушку впалыми глазами, грустно поскуливая. Пура сделала осторожный шаг вперёд. Ей стало невыносимо жалко создание, которое, кажется, морили голодом. Безумно худое, с серым лицом, существо потянуло тощую руку сквозь прутья клетки. — Бедняжка… — одними губами проговорила Пура, делая шаг вперёд и протянув руку навстречу. Её пальцы почти коснулись этого скелета, обтянутого серой кожей… Пуру резко отдернули назад, так что она, не удержав равновесия, упала на пол, громко взвизгивая. Фонарик, описав дугу, улетел куда-то в сторону клетки, где «жертва голодовок» незамедлительно отправила его в пасть, недовольно урча, признав его несъедобность. — Ты дура?! — Пеймон держал девушку за шиворот, сверля её злым взглядом. Его лицо было суровым и казалось очень бледным в свете, исходящим от грибов. — Это же гаки! Они жрут всё и всех! Пура, стараясь унять бешено бьющееся сердце, бросила взгляд на клетку. Оголодавший гаки, упустивший свою добычу, недовольно бурчал, перемещаясь вдоль прутьев клетки, то и дело протягивая к девушке руки. — Гаки? — Пура снова взглянула на Пеймона, который, отпустив девушку, что-то нашёптывал, развешивая огоньки под потолком, то и дело складывая руки перед лицом. — Гаки… — отозвался тот, повесив последний огонёк. Маленькая светящаяся точка качнулась, даря немного больше мягкого света, чем грибы. — Вечно голодные демоны. Ими становятся те, кто обжирался или выкидывал хорошую еду во время своей жизни в Подлунном мире. Это их наказание. Они голодны, но не могут умереть. А ты к нему руки тянешь. Дура. — Но я же не знала! — вздохнула Пура. — Не знала, — передразнил её Пеймон. — Я же сказал, что нельзя сюда. Как тебя ещё не сожрали тут? Еле нашёл тебя. Пура нахмурилась. А ведь и вправду, дверей, от которых её должно отделять несколько шагов, и в помине не было, лишь тёмный коридор. — Да я только пару шагов прошла, — Пура чуть не разревелась от охватившей её паники. — Злые шутки псарни, — Пеймон спокойно улыбнулся, обнимая девушку за плечи. — Нужно уходить поскорее, нашумели мы тут. Уже не только гаки знают, что тут вкусные гости бродят, — парень ободряюще похлопал девушку по спине, стирая несколько слезинок с её щёк. — Всё будет хорошо. Пуре ничего не осталось, как только согласиться с Пеймоном.***
Обратный путь оказался куда длиннее, чем рассчитывала Пура. Её несколько шагов обернулись нескончаемым коридором со множеством развилок и несколькими огромными залами. Мурашки пробегали по спине от созерцания этих немых стен, увешанных паутиной и бурыми пятнами. Невольно закрадывалась мысль, что пятна раньше были частью чего-то живого, теперь размазанного по холодным камням. Передёрнув плечами, Пура постаралась нагнать Пеймона, который быстро шагал впереди и, видимо, благодаря своей демонической натуре не терялся в этом ужасном месте. Даже тот зал, наполненный герцогами и прочими обитателями Бездны, не казался столь ужасным, как псарня. Тут на каждом шагу в затылок путнику дышала старуха с косой. — Пеймон, ты уверен, что мы в нужном направлении идём? — Пура обернулась, посмотрев на коридор, из которого они вышли. Чувство, что кто-то следует за ними по пятам, не оставляло девушку и сжимало сердце в своей лапе, подсовывая девушке неприятные видения, как ярко загорающиеся в коридоре глаза. — Нет. И не шуми… Мне самому не по себе от пребывания тут. Нельзя в псарню ходить без господина… Многие твари едят мелких демонов на десерт, — Пеймон передёрнул плечами, будто стряхивая с себя крошки, и повернулся к Пуре. Но его взгляд не коснулся её лица, а устремился куда-то в сторону. Зрачки демона расширились, словно зеркало, отражая два десятка огоньков за спиной девушки. — Только не поворачивайся. Как только скажу, ты побежишь, — одними губами проговорил парень. — Что там? — голос девушки дрогнул, выходя из горла с тихим присвистом. — Те, кто любят на десерт кушать демонов, — Пеймон отвёл взгляд, стараясь найти пути к отступлению. — Один коридор и зал… Пура кивнула и осторожно подцепила демона за руку, лишь на мгновение сжимая его пальцы. — Беги! И Пура побежала так быстро, как только могла. Не разбирая дороги, она цеплялась за выступающие в стенах камни, сметала лицом всю паутину, оскальзывалась на неровном полу. Сердце, пропуская удары, гулко билось о рёбра. Кажется, его стук шумел в ушах, смешавшись с тяжелым дыханием и топотом Пеймона, который до этого скользил бесшумно среди расщелин, а теперь топал, как как стадо бизонов. И среди всего этого шума, словно одинокая свеча в темноте, ясно был слышен скрежет когтей о камень, лязг зубов и рык. Кажется, девушка слышала ровное биение сердца хищника, который с каждой секундой нагонял свою жертву. Коридор кончался яркой полосой света. Видимо Пеймон тут развесил светлячков ещё перед тем, как пошёл искать Пуру. И теперь эти огоньки, едва покачиваясь под потолком, ярко освещали зал. Пура закрыла лицо руками, ослеплённая неожиданно ярким светом, она даже не увидела разбросанные по полу черепки, о которые незамедлительно зацепилась. Потолок качнулся, меняясь местами с полом. Пура пролетела ещё несколько метров по инерции, стараясь затормозить. Мелкие камушки больно впивались в ладони, рассекали, казалось, плотную ткань джинсов, больно скребли по коленям. Пеймон, выскочивший следом за девушкой, вовремя затормозил, чуть не споткнувшись о распластавшуюся на полу Пуру. Бросая грустный взгляд на дверь, до которой оставалось меньше ста метров, он склонился, стараясь побыстрее поднять девушку. — Не могу. Больно, Пеймон. Ноги, — Пура, опираясь на локти, пыталась подтянуть к груди повреждённую ногу. Боль раскаленными иглами колола каждый суставчик, заливая в мышцы свинец. — Борись! Немного осталось! — Пеймон снова попробовал поднять девушку, но только зря терял драгоценные секунды. В тёмной пасти коридора уже отчетливее слышен призывный вой. Уже слишком поздно, и бегство не спасёт. — Я попробую выиграть время, — Пеймон припал к земле, снимая с пояса небольшие ножны, в которых покоился маленький кинжал, не годный даже для нарезки хлеба. — Ползи, слышишь? — Пеймон… — начала было Пура, но демон прервал её, прикладывая ей ко рту ладонь. — Жизнь в Бездне — это битва. И я не хочу её проиграть. Ледяное спокойствие в глазах демона нагоняло на девушку страх. Пеймон легко выпрямился, встречая свору огромных, словно пиренейские мастифы, псов. Послушные только своему хозяину, эти твари были серьёзной угрозой даже для могущественных демонов. Их густая чёрная шерсть, поблёскивающая в свете, льющимся из-под потолка, была устойчива к любому виду магии. А огромные зубы легко прокусывали любые доспехи. Стая обступала своих жертв по дуге, стремясь сомкнуть круг. Грозно лязгали зубы, слюна капала на пол от предвкушения сладкой человеческой плоти. Мышцы наливались силой и ныли в истоме, словно пружины, готовые к прыжку. Время растянулось в тяжёлом ожидании того, кто первый бросится вперед. Пура совершила неудачную попытку подняться, снова падая на пол и скуля от боли, что пригвоздила девушку к полу. И в этот миг один из псов совершил прыжок. Пеймон поймал его за горло на подлете к девушке, что было силы отшвырнув его в сторону. Ему совершенно не хотелось пускать в ход клинок, пусть от него и не было бы толку. Ещё одна атака, но в этот раз более удачная для огромной псины. Её челюсть сомкнулась на руке демона. Пеймон взвыл от боли, отпихивая ногой животину. Горячая кровь заструилась вниз, пропитывая рукав рубахи, собираясь под ногами маленькой лужицей. Пеймон лишь на мгновение растерялся, потерял чувство пространства. И эта заминка дорого стоила. — Пеймон!!! — крик вырвался из горла, отражаясь от стен. В глазах Пуры поплыло, когда огромная псина кинулась вперёд, сбивая парня с ног. Больно приложившись о камни, Пеймон что было сил старался удержать животное на вытянутой руке, не давая грозной челюсти сомкнуться на его шее. Блеснул маленький клинок, на мгновение потонув в густой чёрной шерсти. Животное взвыло, совершая ещё один рывок. Ещё одно движение клинка, и Пеймон разжал руку. Лязгая о камни, клинок, обагрённый кровью, выпал из его рук. Хищник, скуля, рухнул, придавив демона к полу. Пура что было сил дёрнулась в его сторону, желая помочь спихнуть грузную тушу. Она даже не слышала, как отворилась дверь за их спинами, наполняя зал светом. — А ну пошли прочь! — голос Диса смешался с общим гамом и потерялся в нём. — Прочь! Вся стая, прежде грозных хищников, как домашние псы, припала к полу, отступая от своей жертвы. Расступаясь перед своим хозяином, они тихо поскуливали, норовя лизнуть его руку. Дис в несколько шагов пересёк расстояние от двери, одним резким движением снимая раненое животное с Пеймона. Лицо Диса исказилось в болезненной гримасе, отражая вселенскую печаль и сожаление. В миг стихли звуки, когда Дис опустился на корточки, зарываясь пальцами в мех животного, поглаживая его ещё влажный нос. Пура прежде не верила в чудеса и исцеления, но на её глазах творилась магия. Расцветала ярким цветком и сплеталась нитями. Дис, прикрыв глаза, шевелил губами, произнося только ему известные слова. Яркие нити сплетались в узел, снова опускаясь к собаке, которая, заскулив, вывернулась из рук демона, отскакивая к своей стае и будто благодарно ему кивая. — А теперь прочь! Все пошли прочь! — Дис выпрямился, притопнув на непослушных животных, провожая взглядом помчавшуюся прочь стаю. — Набериус, обоих к лекарю, — даже не повернувшись в сторону незадачливых путешественников, бросил он, быстро выходя и удаляясь из зала. Пура проводила Диса взглядом, боясь даже слово сказать, и только нелепо поворачивалась в сторону, встречая печальный взгляд маркиза, в чьи цепкие руки они теперь угодили.