Глаза саднило, словно Лиарра смотрела сквозь толщу воды, однако очень быстро непонятные образы стали сливаться в силуэты, а после и дополняться деталями. Взор её был направлен на башни Харрена, столь ужасающе возвышающиеся впереди, а руки непривычно сложены за спиной. Голова нещадно болела, как если бы железный обруч сковывал виски. Непривычно короткие волосы обдувал холодный ветер Божьего Ока.
В лагере стояла мертвая тишина, столь далекая от шумного балагана каравана, - лишь где-то вдали фырчали недовольные кони, хозяева которых так и не сняли с них седла да сбрую. Раздались тихие, но уверенные шаги и подле Лиарры встал высокий мужчина с пепельно-белыми волосами, что так завораживающе блестели в свете луны.
Пусть Лиарра и жила много позже знаменитейшего мечника Семи Королевств, но не узнать сира Эртура Дейна она не могла. Меч Зари воспевался менестрелями и воинами всего Вестероса даже спустя пятнадцать лет со времен мятежа Баратеона, и даже гнев нового короля не мог ослабить восхищение простого люда прошлыми героями, тем более столь благородных кровей... к тому же и рыцарей гвардии.
- Вы уже не спите, Ваше Высочество? – голос его был отчего-то знаком девушке. Вернее сказать, знаком был его акцент – так говорил сир Герольд, после того, как выпутывался из очередной перепалки с ведьмой на валирийском.
- Нет. – коротко ответил глубокий мужской голос, и прошло с полсекунды, прежде чем Лиарра осознала, что это именно её губы прошелестели ответ рыцарю. Против своей воли девушка развернулась и прошествовала вглубь шатра, увенчанного красными драконами Таргариенов, а сир Эртур задернул тяжелый полог черного бархата, отрезая их от прочего мира.
В какой-то момент, проходя мимо довольно массивного зеркала, какие Старк видела в шатре королевы Серсеи по пути в Красный замок, взгляд невольно уцепился за незнакомое отражение: рослый мужчина хорошего сложения, но отнюдь не это привлекло внимание девушки, а то, что редко можно было встретить в её время. Вернее сказать, вообще никогда.
Серебряные волосы, мягкой волной ниспадающие на крепкие плечи, отливали багряными всполохами огнива, однако даже это не могло затмить света звезд Старой Валирии. Зеленые глаза Лиарры впились в фиолетовые радужки принца Огня и Крови, в выразительный взгляд Последнего дракона, что так осознанно смотрел в своё отражение, точно видел в глубине своих глаз фигуру юной северной леди.
Небывалое умиротворение прокатилось по души Старк, возвещая о чём-то неизведанном, взывающем к северянке с новой силой. Глаза принца-дракона сверкнули в свете пламени, а истинное «я» Лиарры Старк словно перестало существовать, затерявшись в огненных песках времени…
- Вы всё ещё думаете о своих снах, Ваше Высочество? – вкрадчивый вопрос Эртура заставил Рэйгара оторваться от собственного отражения. Он никогда не был особо привязан к собственному облику, однако что-то, абсолютно неуловимое, на долю секунды заставило его усомниться в собственном отражении. Принц поджал губы. Подобные измышления больше подходили его отцу(во всяком случае, не раз его посещали), нежели самому Рейгару. И всё же было что-то такое в глубине его глаз, что было абсолютно чуждо его душе.
- Вы, как и всегда, правы, сир Эртур. – с едва заметной улыбкой ответил принц, опускаясь на стул. – Увы не все лорды способны столь самозабвенно потчевать, как то делает мой отец.
- Однако смею заметить, что сегодня вас ожидает тяжелый день, мой принц. – осторожно произнес Дэйн. – Ваш отец изъявил желание перенести приветственный пир на завтрашний вечер, а турнир начать на два дня раньше, чем…
- Чем его десница прибудет в Харренхолл. – закончил принц, проводя ладонью над танцующем пламенем свечи. – Тайвин Ланнистер прощал ему многие оскорбления, однако сейчас отец лишил его наследника.
- Вы полагаете, Ваше Высочество, что лорд Ланнистер не приедет на турнир? – в голосе Дэйна не было вопроса, но Рейган всё равно улыбнулся, не отрывая взгляда от пламени. Улыбка эта была столь легкой, почти кроткой, что рыцарь лишь уверовал в правдивость своих слов. – Я могу быть Вам полезным?
- Увы, мой друг.
Сир Эртур лишь коротко кивнул и через мгновение скрылся под опушенным пологом шатра. Рейгар улыбнулся – именно из-за своей четкости к тонкой натуре принца Эртур и стал самым близким его другом, самым верным рыцарем гвардии в его подчинении. Никто другой не знал и считывал его так, как сир Эртур, прозванный Мечом Зари, пусть душа принца и таила множество потаённых углов, куда даже он не знал подступа. Рейгар был довольно меланхоличен, возможно эта черта характера и положила начало его закрытости, стремлению держать все свои мысли при себе, словно они перестанут принадлежать ему, стоит кому-то о них поведать.
Месяц назад, когда Эйрису только пришла идея провести турнир в Харренхолле. Турнир, превышающий по размахам устроенный Тайвином Ланнистером пару лет назад, когда десница предлагал принцу руку своей дочери – обаятельной леди с холодным сердцем своего отца. Серсея Ланнистер обладала роскошной красотой истинной львицы, красотой выделяющейся и призванной восхищать сердца мужчин вне зависимости от рода, статуса или положения. Говорили, что леди Ланнистер была чрезвычайно похожа свою мать, покойную леди Джоанну, но Рейгар бы не осмелился бросаться в подобные заверения. Жена десницы была прекрасна, как золоченая лилия, и пускай юный принц видел её лишь несколько раз, Джоанна Ланнистер была далека от корыстолюбия и тщеславия истинных Ланнистеров. Она завораживала прежде всего красотой души, а потому и светлый лик леди Утеса был столь прекрасен.
Серсея была обворожительна, глаза её горели огнём, столь холодным для огня Таргариенов, одаривала лордов идеальной улыбкой, но стоило оным отвернуться, а юной леди увещевать в то, что её, право, никто не видит, как очи её наливались праведной скукой и безграничным презрением. Она была королевой, золотой львицей Ланнистеров – её спеси хватило бы на все семь Королевств, и это отталкивало Рейгара с первых мгновений их знакомства. Хотя вернее было бы сказать, что принц был более, чем равнодушен.
Пусть Рейгар и не любил Элию, как о том поётся в балладах и сказаниях, но привязанность к ней была сильна. Элия была его другом, они были сделаны из одно теста. Совершенно отличная от дорниек, юная Мартелл была добра и меланхолична, что большинство считали последствием слабого здоровья принцессы. Однако именно эти черты жены заставляли принца коротко улыбаться, стоило ей уткнуться глазами в скрещенные ладони и, совершенно не слушая щебета фрейлин и придворных дам, углубиться в собственные мысли.
Любовь. Чувство совершенно чуждое всем тем, кому не посчастливилось родиться в знатной семье. И всё же, как смешно это не звучало бы, любая надежда, вера и процветание основаны на любви – в этом Рейгар был уверен. Никакой страх не сможет удержать короны лучше, чем любовь и уважение народа, пускай это и не та любовь, о которой принято слагать песни. Любовь. Полог шатра распахнулся по велению холодного северного ветра, что так внезапно принес принцу свежеть и сбросил в крепких плеч тяжесть мыслей. Ведомый волею тончайших нитей провидения, Рейгар поднялся на ноги и двинулся в сторону великого озера.
Божье Око. Место, где его предки проливали кровь, отдавали жизни борясь за власть и титул. Тихая гладь, чьи воды похоронили Вхагар – величайшую из последних – и её всадника, принца Эймонда Таргариен. Здесь же нашел покой и его прямой предок, Деймон Таргариен, прозванный Порочным принцем.
По водной глади прошла легкая рябь, привлекая внимание принца Рейгара. Второй раз за день видел он своё отражение, что совершенно ему не принадлежало. Казалось, что на дне темных глаз цвета индиго таился кто-то иной, кто-то столь близкий, но ужасно далекий. Принц присел на корточки перед берегом, вглядываясь в собственное лицо. Сердце пропустило удар, заставляя Таргариена нахмуриться.
«Лиа!». – в глубине очей вспыхнул зеленый огонек, а черты лица мгновенно стали мягче, точно перед Рейгаром стоял совсем ещё юнец.
«Лиа, нам нужно бежать!».
Принц, точно завороженный прикоснулся в водной глади, словно стремясь её успокоить велением свой души. Рука в отражение тотчас стала чуть меньше и приобрела удивительную изящность. По воде в очередной раз прошла рябь, а вслед за ней появилось утонченное лицо юной девы, столь мягко и удивленно взирающей на принца-дракона с той стороны озерного зеркала. Темные волосы кудрями спускались на по плечам к груди, на лице завораживающим образом сочетались тонкие черты аристократки южного происхождения и волевые выразительные черты северных лордов. Широкоскулое, с точеным подбородком лицо девы невольно приковало к себе взгляд. Особенно глаза – чуть раскосые, серо-зеленые, темные, в оправе черных ресниц. Было что-то дикое в её красоте, что-то подкупающее взгляд. Алые губы на белом, точно листок магнолии, лице удивленно приоткрылись, а изящная рука прикоснулась к серебряному медальону на шее, принц лишь потом признал в нём искусно отлитого волка в обрамлении золотых рогов.
«Лиа!»
Лиа.
Лиа.
- Лиарра.
Лиарра открыла с удивление осознала, что её глаза всё это время были широко распахнуты, а сама она стояла на коленях пред зеркальным озером. Рядом стояла Лариана, в перепачканном платье и с зареванными глазами, позади слышалась ругань и громкие голоса, один из которых принадлежал местному дельцу.
- Лиарра вставай! – громкий шепот срывался на крик, когда служанка мощным рывком поставила девицу на ноги. – Там люди короны, тебе нельзя оставаться здесь!
- Что? – голова леди совершенно отказывалась набирать темп. «Тарагариены. Здесь останавливались Таргариены по пути на это злополучны турнир в Харренхолле… но почему именно принц Рейгар? Элейна говорила про волчицу… Лианну, она говорила про Лианну! Сложно показать историю женщины глазами мужчины, пускай и сыгравшего решающую роль в её судьбе… и смерти.»
- Лиарра, там люди Ланнистеров. – более спокойно сказала Лариана, плавно, но стремительно уводя леди в сторону лесной чащи. Темные глаза невольно прошлись по поляне, пытаясь приметить чей-то любопытный взгляд. – Нам нужно уходить немедля.
- Где сир Гарольд? – хрипло просила северянка, опираясь на руку помощницы. – Почему его нет с нами?
Лариана поджала губы, отводя взор в сторону. Старк остановилась, внезапно обретая способность мыслить трезво.
- Ты хочешь разделить нас. – твердо произнесла северная леди. – Простые солдаты с Утеса едва ли видели меня в лицо, чтобы узнать. Больше подозрений вызовет исчезновение двух девиц…
- Твой сир Гарольд сам объяснит тебе почему нам нужно как можно скорее исчезнуть, Лиарра. – жестко сказала Фрост, вставая напротив девушки с гордо поднятой головой. Впервые она смотрела на Старк, как на равную, что не могли не сбить последнюю с толку. – А сейчас нам нужно как можно скорее бежать, войска Ланнистеров отступают к Харренхоллу.
Лиарра недоуменно взглянула на девушку.
- Твой брат выигрывает войну.
***
Огонь свечей мягко освещал шатры золоченой парчи, даруя им удивительный для военного времени уют.
- Баратеоны и Старки вместе сразятся против общего врага. Как делали это много раз. – уверенный голос Ренли резал тишину шатра, в коей порой были слышны шепотки гвардейцев и биение сердца леди Кейтилин.
- Милорд, наши дома всегда были очень близки. – столь же уверенно, но аккуратно начала леди Винтерфелла. – Прошу Вас, поговорите…
- Вы слышали моего брата, леди Старк. Уверяю, куда проще было бы переспорить ветер. – на молодом лице самопровозглашенного короля расцвела ухмылка, кою леди Кейтилин увидела в зеркале. Баратеон старался не смотреть на неё больше, чем того требовали приличия и вовсе не оттого, что его невеста была чудесным образом на неё похожа. Во всяком случае, утверждать подобное было бы чудовищной ложью – в Лиарре не было ничего от матери, лишь дикая красота Севера с изящным лоском Юга. Не было причиной и то, что Ренли боялся поведать матери о судьбе её чада, поскольку юный король хоть и понимал, что положительных эмоции не дождётся, но рассказал семье Старк о её «приключениях» почти сразу по прибытии в лагерь.
Лиарра. Рука невольно легла на дублет, в нагрудном кармане которого покоилось письмо невесты. Письмо, в котором она так безбожно сообщала «возлюбленному» о том, что не может бросить «стаю» в беде одну, потому самолично решает присоединиться к ней. «Страдать, так вместе» – девиз юной волчицы, хоть она сама до конца его не поняла.
- Мои дети тоже никогда не любили соглашаться друг с другом. – тихо произнесла Старк, привлекая внимание Ренли. Мужчина отвернулся от своего отражения, утыкаясь взглядом в пол у ног несостоявшейся свекрови. – Весь Винтерфелл слышал их словесные баталии, ругань, не созданную для юных лордов и леди… - на этих словах Баратеон улыбнулся, припоминая, как смачно могла изредка выругаться его невеста. «Катись в пекло!» - с такими словами она отправила своего братца на охоту, когда тот вновь высказал ей своё недовольство выбранной ею партией. – Но Лиарра всегда могла усмирить Робба, а он, в свою очередь, прощал ей оплошности и грубость. Потому что они – семья.
Ренли нахмурился, а после незатейливо улыбнулся.
- Что ж, в таком случае нам определенно не хватает вашей дочери куда больше, леди Старк. – в карих глазах полыхнул тонкий оттенок тоски. – Быть может, перед её ораторскими способностями не устоял бы сам Стан…
Холодный ветер погасил свечи в шатре, однако и без них, в лунном свете лагеря Ренли отчетливо видел ужас, сковавший леди Кейтилин. Ужас, что вынудил его обернуться, встречаясь взглядом с чернеющей пустотой, расстилающейся перед ним. Пугающей тенью с чертами его брата.
Она занесла черный клинок над его грудью, но в самый последний момент, когда нить, что держала его жизнь на этом свете должна была порваться, тень отринула, снося собой золоченое зеркало. Пронзительный визг огласил королевские покои, а тьма, вереща подобно раненному вепрю, унеслась прочь, сбивая с ног солдат, что спешили на помощь к своему королю.
Рука непроизвольно прошлась по груди, нащупывая причудливый амулет, что покоился на ней уже с неделю. С того самого дня, как пришло последнее письмо от леди Лиарры. Ренли сжал кулон в руке, прикрывая глаза.
- Не сегодня.
***
Пару недель назад.
Лиарра сидела на большом камне, отвернувшись от огня вглядывалась в чуждые сердцу башни Красного замка. Тьма поглощала его с удивительной искусностью, точно художник, заливающий своё творением закатными красами.
- Держись ближе к огню, северная леди, - голо Элейны раздался неожиданно близко, однако ничуть не вспугнул Старк. Напротив, девушка даже не обернулась на новую знакомую, чей путь отныне был тесно связан с её собственным. – Много тьмы вижу я в твоей судьбе. Многих родных поглотит великий мрак.
- Ибо ночь темна и полна ужасов. – с легкой издевкой произнесла Лиарра, повернувшись к ведунье. Та недовольно нахмурила брови.
- Нельзя произносить слова, что тебе непонятны, северянка. Особенно в знак воздаяния Владыке Света. – Старк кривила губы. Она слышала про Владыку Света, а так же слышала про последствия поклонения ему Станниса Баратеона. – Ты можешь не верить в богов, девочка, но презирать не смей. Владыка жестоко карает за неуважение… а ведь может и защитить.
Лиарра усмехнулась.
- Мне не нужна защита, Элейна. Ни один Бог не спасет меня, коль для души уже готовят отдельное место в Пекле.
Мулатка улыбнулась, точно кошка, протягиваясь перед Старк. Глаза её, казалось, сделались ещё более темными, чем прежде. Рука медленно прошлась по ладони северянки, вкладывая в раскрытую руку нечто холодное.
- Оправь это вместе со своим письмом, львенок. – одухотворённо зашептала ведьма на ухо леди Старк. – Коль уж сама ты отринула судьбу, так пусть удачу попытает тот, кому она желанней.
Мулатка исчезла так же стремительно, как и появилась, оставляя волчицу наедине. Взгляд непроизвольно упал на маленький кулон, оказавшийся на ладони: заурядная побрякушка в форме звезды испещрённая причудливой надписью «Tub Daor».
- Сир Иллион! – девушка подозвала рыцаря, складывая украшение в конверт. – «Не сегодня».
