Город кривых зеркал

28 ноября 2015 года. Нью-Йорк

      Джессика ещё долго буравила бы немигающими глазами мало чем привлекательный дверной проём, не отвлеки её звон выскользнувших из рук и задорно пересчитавших ступени тарелок. Проклятая пицца! На удивление, Килгрейв угадал и с блюдом, и с его ингредиентами, но подачка оставалась подачкой без скидок на идеальные приправы и аппетитную корочку. В самом деле, не думает же он, что восстановленный дом, непафосная еда и вечер свободного пространства раздвинут её ноги, как по волшебству, не говоря уже о внезапно пробудившейся любви? Жаль, что пицца познакомилась лишь с лестницей, а не с самодовольной британской физиономией!        Впрочем, уступи гнев на секунду место ясности мысли, Джессика признала бы, что её мучитель неожиданно приятно её удивил. Нет, она, конечно, не собиралась жеманно отыгрывать роль Красавицы, постепенно проникающейся к Чудовищу, но стоило признать: вторая половина сегодняшнего вечера была вполне терпимой, если позабыть о том, что этой встречи не произошло бы без шантажа, так что, так или иначе, история с вынужденным сожительством и её подчинённым положением повторялась. С другой стороны, после навевающей гнетущее чувство вины обстановки из далёкого детства, пошлого фиолетового платья, откровенно пугающего признания в любви стоило ожидать худшего. Джонс отчетливо представляла грандиозное «романтическое» свидание, аматричиану или другую отвратительную пасту, насквозь пропитанную гнилыми пурпурными воспоминаниями, кислое вино в явном расчёте на то, что в большом количестве его не выпьешь, клятвы в вечной преданности или контрастное им, но не менее правдоподобное требование свести вечер к «кто даму ужинает, тот её и танцует». Кто знал, что в явном психопате проснётся настоящее, а не притворное благородство? Джессика не была так наивна, чтобы не видеть в этом очередной хитроумный план (действительно красивый, стоило признать), но где-то очень глубоко в душе едва ли не чувствовала благодарность за отсутствие театральных кривляний и предоставленную возможность остаться наедине со своими мыслями. Почти по-человечески, чёрт возьми. Стоило отдать должное телевидению: хоть кого-то оно научило чему-то полезному. Вот только куда так спешил неожиданный джентльмен? Отправился искать дополнительные козыри в игре против неё? Решил пленить Триш, Люка или Малкольма, оставив её на поруки слуг, которым явно запрещено разглашать место его пребывания?        — Ну вот, сорвался свободный вечер, — сокрушенно покачала головой Альва, ругнувшись под нос по-испански. — Мисс Джонс, не будете ли Вы так любезны отужинать другой порцией пиццы, больше не утруждая нас мытьем полов? Мы только ваших сборов и ждём!        — Лоран, Альва, я понимаю, что вам приказано молчать, но боритесь: куда поехал Килгрейв? Может, нет запрета это написать? — Джессика услужливо протянула женщине салфетку и огрызок карандаша, до этого покоившийся на почти разгаданном кроссворде на журнальном столике.        — Здесь никакого секрета нет: дикий пляж Fort Tilden Beach — таксист трижды переуточнил заказ, искренне не веря, что кто-то действительно собирается ехать в это богом забытое место на ночь глядя, — фыркнул, набравшись дерзости от коллеги, Лоран.        — Спасибо, обещаю, я разберусь с ним и освобожу вас! — Джонс рванула к двери, словно такси магическим образом ждало и её.        — Вот уж нет! — словно сговорившись, прислуга дружно загородила дверной проём. — Сначала ужин — потом свидание на пляже.        — Килгрейв, — простонала Джессика. — Прошу, дайте пройти! Я не хочу делать вам больно!        — Лоран, эта женщина не даст нам освободиться в восемь, — горестно вздохнула Рамирос. — Я знала, знала, что у хорошего настроения Килгрейва будет своя цена! Предлагаю прекратить думать о зарплате и найти дом попроще. Эта парочка нас с ума сведёт, точно тебе говорю!        — Мы не парочка! — вспыхнула Джонс. — Стоп, он разрешает вам уволиться? И… хамить мне?        — Он нам и в восемь вечера уходить разрешает, — многозначительно ответил Бошам, поглядывая на часы.        — Ладно, я возьму пиццу с собой, устроит? Прямо сейчас сбегаю за рюкзаком и заберу. Понимаю, почему вы так быстро вылетели с предыдущего места работы!       Джессика поспешно взбежала по лестнице, проклиная потраченное время. Кто бы мог подумать, что опаснейшим её соперником окажутся банальная человеческая лень и нежелание перерабатывать? Приоткрытая дверь насторожила её. Килгрейв велел охране проверить комнату в её отсутствие? Умно.        Но втянувшая её в комнату крепкая мужская рука не была похожа ни на руки охраны в черных пиджаках, ни уж тем более на холеную кисть её пленителя.        — Я здесь, чтобы вытащить тебя, ты под контролем!        — Симпсон, — Джонс ловко вывернулась из захвата и контратаковала соперника, стараясь обездвижить его, — ты идиот. Я здесь по своей воле, не мешай мне действовать по уже придуманному плану. Я справлюсь.        — Триш предупреждала, что ты так скажешь! — мужчина вырвался и принялся оттеснять Джессику ближе к выходу из комнаты.        — Килгрейв — поехавший на голову ублюдок, больной мерзавец, убийца и насильник. Позволил бы он мне такое сказать? А ещё я давно могла бы позвать охрану, будь я под контролем.        — Так даже проще, — облегчённо выдохнул бывший офицер. — Джессика, в подвале бомба. Идём со мной, я избавлю мир от этого психопата.        — Килгрейва здесь нет, зато есть ни в чём не повинные горничная, повар и парни из охраны. Не думаешь же ты, что они заслуживают смерти, раз он им платит?       — Тогда дашь мне знак, когда он вернётся, а сама выведешь из дома всех, кого сможешь?        — Я смогу разобраться с ним и без бомбы. Не вешай на меня очередные смерти. И передай Триш, что я в порядке.        Выпроводив Симпсона, Джессика схватила рюкзак и поспешила на кухню под укоризненными взглядами Лорана и Альвы.        — Я вам только что жизнь спасла! — хотелось крикнуть ей, но, вместо этого, она молча отправилась навстречу дождю. Забавная вещь — судьба. Если бы кто-то вчера сказал Джонс, что, выбирая между ней и Килгрейвом, «злобным рабовладельцем» в глазах прислуги окажется она, в жизни бы не поверила и рассмеялась бы, как смешной шутке.        Влажная погода, как правило, друг сыщика, но на берегу океана привычные методы не работают: прилив уничтожил то, что не удалось дождю, попутно смыв следы пребывания здесь Килгрейва, если они, конечно, были. Изрядно промокнув и так ничего и не выяснив, Джессика вызвала такси. Идея рвануть в город и оказаться в родной квартире-офисе была чрезвычайно соблазнительной, но риск был слишком велик. Монстр остаётся монстром, даже если и играет в добряка. Кто знает, чем заплатит прислуга за её выходку?        К тому моменту, когда Джонс переступила порог старого-нового дома, её одежда уже успела подсохнуть, зато организм, потративший все силы на обогрев, изнывал от голода. Девушка без всяких стеснений достала из рюкзака пиццу и принялась есть едва ли не на пороге. Почему бы и нет? Если слуги ещё и не ушли, то они всё равно её презирают. В тёплом помещении процесс испарения пошёл быстрее. Джессику отчетливо начало колотить, нос подозрительно покраснел и захлюпал. Джонс подумала о решении проблемы традиционным способом: если романтический ужин так или иначе планировался, должно же быть на кухне спиртное?        Вылазка оказалась не очень успешной: кухонный стол оккупировал Килгрейв, одной рукой лениво скребущий вилкой по тарелке, в то время как вторая рука, как и всё его внимание, была занята смартфоном.        — Где ты был? — предпочла защите нападение Джессика. — Закапывал на пляже очередные трупы?        — О, поверь мне, Джесси, — поднял на неё уставшие глаза мужчина, — сегодня в опасности от меня только паста. Я бы поделился, но знаю, что ты её ненавидишь.        — Надо же, как учтиво, внимательно и благородно, — прошипела Джонс. — А что в пакетах? Снова отрубленные головы?        Килгрейв как будто бы смутился и пододвинул вещи поближе, но его заинтригованную «пленницу» было уже не остановить. На пол пёстрой мишурой полетели серые рубашки, черные брюки, полуспортивные туфли… Мужчина окончательно растерялся, бросил вилку и принялся стремительно собирать вещи назад в пакеты.        — Серьёзно? Днём Килгрейв суперзлодей, а ночью — шопоголик?        — Я и тебе кое-что купил, — раздался смешок из-под стола. — Всего лишь рюкзак, не платье, ничего такого, что касалось бы твоей обнажённой кожи и вызывало бы нездоровые ассоциации.        — О, даже так? Ты действительно думаешь, что подарки затуманят мою память? Что вещь, которой ты касался, не вызовет у меня неприятия? Что вечер свободы и привычной пищи заставят меня полюбить тебя, не вспоминая, что ты насиловал меня целый год?        — Я… что? Джессика, наши отношения были далеки от идеала, но едва ли не так же на тебя влиял твой драгоценный Стирлинг. Я временами с трудом понимаю, когда кто-то подчиняется мне добровольно, а кто — находится под влиянием, но никогда не мог тебя контролировать. Уговаривать, подавлять — возможно, но изнасилование? Как бы я смог, если ты сильнее?        — Ты, — Джонс схватила в руку вилку, — ты сейчас серьёзно? Так гладко стелил весь вечер, что готов ждать, а теперь начинаешь ту же песню про то, что я провела с тобой год добровольно? Ты изнасиловал каждую мою мысль, каждую клетку тела. От твоей липкой плесени, отравившей мой мозг, я не могу избавиться до сих пор. И ты говоришь, что это были уговоры?        — Прости меня, — тихо произнёс Килгрейв, предусмотрительно вновь скрывшись под столом. — У меня нет слов, чтобы заставить тебя ненавидеть меня меньше, как и нет власти изменить прошлое, но я клянусь, что никогда больше не причиню тебе боли. Я предложил бы тебе ударить меня, чтобы отпустить терзающую тебя ярость, но, уж извини, пока в твоей руке вилка — подойти не рискну. Ты не обязана проводить со мной время, изображать радость при виде меня — это всё лишнее. Со своей стороны обещаю не донимать тебя своей компанией.        — Ты имеешь в виду, что отпускаешь меня? — изумилась Джессика. — Вот так легко?        — Нет, не отпускаю. Ночевать тебе, увы, придется здесь. Или хотя бы периодически возвращаться.        — И как понимать тогда твою пафосную тираду про боль? И зачем я тебе вообще, если мы даже видеться по большему счёту не будем?        — Поверь, если я попытаюсь это объяснить, то стану в твоих глазах ещё большим психом, — мужчина сокрушённо покачал головой. — Ты всё равно не поверишь. Считай, что я делаю это для того, чтобы знать, где находится человек, желающий меня убить, и прочее бла-бла-бла. Спокойной ночи, Джесс. Искренне надеюсь, что твоя честь не позволит бросить в меня нож, когда я повернусь к тебе спиной.        — Говоря о чести: в твоём подвале бомба, скажи Хэнку.        — О, я в курсе, — Килгрейв усмехнулся, чтобы через мгновение вновь вернуться к серьезности, — но спасибо, что ты не убийца, хотя так тебе было бы намного проще.       «Пока не убийца», — промелькнуло в его голове.        Джессика с силой вогнала вилку в столешницу, мрачно наблюдая, как мужчина покидает комнату. Руки сами потянулись к бару, но, увы, в заначке был только ящик вина. Сухое, говорите, трудно пить? Вызов принят. Алкоголя требовала не только начинающаяся простуда. Сегодняшний вечер определенно требовал забвения. Детские воспоминания, отвратительное платье, странные откровения, две упущенные попытки навсегда избавиться от своего кошмара… Вилка, гордо образующая идеальный прямой угол с поверхностью стола, была своеобразным памятником тому, что Джессика так и не погрузилась во тьму окончательно.       «Я не использовала этот шанс, потому что я всё ещё не убийца».        Мысль, промелькнувшая в голове, стала очередным тостом, прогоняя своих менее уверенных предшественниц.       «Не убила, потому что не убийца или потому что сегодня, хотя бы сегодня, он не заслуживает смерти?»        Бокал уходил за бокалом, но слишком насыщенный день отчаянно цеплялся за память. Что-то крутилось в голове, что-то неправильное, противоречащее реальности, но захмелевший мозг так и не сложил мозаику, вместо этого отчаянно прокручивая наиболее странные моменты ушедшего вечера на повторе. Язык начинало пощипывать, а ватная тяжесть во всем теле делала горизонтальную поверхность стола небывало привлекательной. Ближе к концу память заботливо показала ей порядком шокирующий момент с придержанной дверью.       «Да, здесь, что-то неправильное…»        Джонс махнула головой, пытаясь угомонить жужжащие мысли, но звон лишь усиливался, а странная вариация документального фильма лишь вновь отправилась на повтор.       Последним, что позволила увидеть ей пьяная сонливость, были удивленные глаза Килгрейва, спешно бормочущего неуклюжие извинения. Джессика готова была поспорить, что на короткий миг, прежде чем потревоженная привычно-холеная маска вернулась на своё место, увидела в них искреннее раскаяние.