ПАМЯТКА
Шестое, что нужно сделать: показать, что вы больше, чем друзья, заставить ревновать, привязать к себе (не буквально!).
***
Дело шло к утру. Судя по запаху, доносившемуся с кухни, Ольга готовила что-то вкусное. Сколько же раз он ей говорил, что предпочитает не завтракать — слишком много дел, — но она продолжала вставать с пением птиц и готовить, готовить, готовить, будто в этом доме действительно было кому всё это есть. — Ольга, — Освальд недовольно прошёл на кухню, замирая у самого порога. — Эд? — он удивлённо вскинул брови и подошёл к столу, заставленному продуктами, коих никогда не было в его доме. — Ты готовишь нам завтрак, после того, как пропал на неделю? Это попытка извиниться? Нигма вздрогнул, растерянно кивнул, опасливо озираясь по сторонам. Его ошалелый вид заставлял нервничать и переживать. — Ты в порядке? — Да, да, конечно. Я просто не спал, но не волнуйся, это почти в порядке вещей, у меня бывает, — Эдвард неопределённо пожал плечами. Смех за спиной явно принадлежал не Пингвину. Стало быть, сходить с ума можно не только в одиночестве, но и среди людей. Весьма печальный факт. Вернее: очень печальный. Итак, Эдвард не спал третьи сутки подряд, если быть точным. Но он был собой и с уверенностью мог сказать, что его нестабильность не делала другого сильнее. — Бывает? Ты о бессоннице? — Кобблпот скептически изогнул бровь. — Может, сходить к врачу? — Нет! — Эдвард резко обернулся. Испугавшись собственной реакции, он поспешно опустил взгляд. Овощи в сковородке противно затрещали, будто осуждали его за неосторожность, которую он посмел проявить к мистеру Пингвину. — Идиот, ты его спугнёшь, — недовольно проворчало в голове, но чёткий образ его копии не формировался из воздуха, не показывался на виду. Лишь говорил и ещё больше сводил с ума. — Я так долго пытался с ним сблизиться не для того, чтобы ты всё разрушил! — Извини, — Нигма понурил плечи, неловко потоптался на месте. — И за то, что не отвечал на звонки — тоже. Ты ведь… расположен ко мне? В сущности, вопрос был задан очень не вовремя, очень неуместно. Кобблпот не ведал, что представляют из себя их взаимоотношения. Он медленно кивнул. — Полагаю, это так. Вряд ли бы я ещё кому позволил так разговаривать со мной. — Значит, мы друзья? — Нигма недовольно прищурился. Освальд кивнул, ожидая, что Эд сразу же расслабится, но он поджал губы и сдержанно выдал: — Друзья. Неплохо. Только вот меня совсем не интересует дружба с тобой. — Что же тогда тебе нужно? Эд выключил плиту. Расстояние между ним и Освальдом составляло несколько метров. Но он вернул очки на свою переносицу, всматриваясь в напряжённое лицо мужчины. — Я говорил тебе, — удивительно, что в своём состоянии он смог отыскать в себе столько смелости и упорства. Загадочник дружелюбно притих. Пришлось глубоко вдохнуть. — Я хочу, чтобы ты был моим. Освальд промолчал. Эд смотрел на него, ожидая чего-нибудь. Но собеседник лишь обмер. Его руки и шея похолодели. — Освальд, я сделаю для тебя всё. Ты всегда можешь на меня положиться. Это не желание обладать тобой, как вещью, это нечто другое. Мы не друзья и никогда ими не будем, потому что ты интересен мне гораздо сильнее. То слово, которым обычно обрекают людей, слово, которое всегда хочется услышать в конце или самом начале, осталось витать незримым грузом в столовой, смешиваясь с запахом тушеных овощей и свежего сыра. Освальд промолчал. Освальд просто стоял на месте, разрываемый странными чувствами восторга и опасения. Эд был самым необычным человеком из тех, кого он знал. И он ушёл, так и не дождавшись ответа, и не появлялся на виду всю чёртову неделю.***
Оставшись в одиночестве, он никак не мог взять в толк, как сумел оказаться в этой престранной ситуации с влюблённым в него криминалистом. Настолько нелепым и настолько собственническим, настолько смелым и настойчивым и настолько одиноким. Настолько, настолько, настолько — что можно было сойти с ума, свихнуться — и быть таковым! Аркхем, всё же, открыт для всех. Дорога в один конец, но зато какая! — Идиотизм, — устало выдохнул Освальд. Дверь в его кабинет открылась. Зсасз зашёл как всегда без стука. Была особая прелесть в этом постоянстве вещей. Зсасз беззвучно сел на диван. Он спросил: — Босс? — и не дождавшись ответа, продолжил: — Нигма вернулся в участок, он брал больничный… — И? — Если Вы хотите его увидеть, то можете наведаться туда. Освальд хмыкнул. — Иначе он заведёт новый роман. — Что? Не мели чепухи, — Кобблпот раздражённо обернулся на Виктора. Тот развёл руками, иронично опустив уголки губ вниз. — Он ухаживает за некой Кристен Крингл. В этот же день, ближе к вечеру, Освальд стоял посреди участка и взглядом искал знакомую тощую фигуру в тёмном костюме. Главное — найти. Само собой, не из-за ревности (откуда это чувство вообще могло бы взяться?), а из-за беспокойства. Эдвард не появлялся в его особняке и как его друг, Пингвин искренне переживал, всё ли с этим криминалистом в порядке. Мало ли, этот город никогда не был безопасным. Для профессиональных наёмников спрятать труп — дело пяти минут, а с хорошим гонораром, труп и вовсе растворят, а если понадобится, скормят дворовым псам, оголодавшим и злым. Освальд поднялся по лестнице, повернул направо, прошёл по маленькому коридорчику и остановился у таблицы «судмедэксперт». Из кабинета доносился весёлый смех. Кобблпот притих, вслушиваясь в чужой разговор. — Мистер Нигма, вы серьёзно? — Полностью, мисс Крингл. И последняя загадка на сегодня: если прямо, то большое, огромное, а если наоборот, то просто «тик». Что я? — Ох, не уверена, что это верно, но, возможно, вы имеете в виду кита? — Верно! Я знал, что Вы справитесь. — Да, бросьте. Рада была поболтать, я зайду перед тем, как пойти домой. — Позвольте проводить Вас до вашего рабочего места, мне всё равно нужно забрать документы о погибшем. — Конечно! Дверь открылась, и Освальд оказался лицом к лицу с Эдом. Каждый раз тот выглядел ошеломлённым, как только видел его так близко, словно последняя их встреча состоялась век назад и с тех пор много успело измениться. Это мешало, стояло между ними и не давало расслабиться. — Мистер Пингвин? — Полагаю, я помешал? — О, нет, совсем нет, — Нигма улыбнулся, и что-то в его взгляде было не таким, — мисс Крингл, я, пожалуй, зайду позже. Крингл суетливо закивала и обошла их стороной. Эд пропустил Освальда в свой кабинет и закрыл за ним дверь. — Рад, что ты пришёл, — Эдвард просиял. Пингвин не разделил его жутковатого восторга. — Какими судьбами? — Ты снова пропал, вот я и решил, что должен наведаться сам. Переживал, что ты не в порядке и, по всей видимости, ошибся, — речь, пропитанная ядом и наигранным уважением ещё больше развеселила криминалиста. Нигма хлопнул в ладоши и тихо рассмеялся. — Ох, Освальд, Освальд, как прекрасно ты лжёшь. Кобблпот перестал улыбаться. Он презрительно изогнул бровь и смерил Эдварда недовольным взглядом. — О чём ты? — Думаешь, я не знаю, что твои люди следили за мной? Наверняка, сегодня они тебе сообщили, что я провожу много времени с мисс Крингл, и ты пришёл, чтобы убедиться в этом лично. — И что, если это так? — Ничего! — Эдвард всплеснул руками. — Ты ревновал, и это именно то, что было мне нужно. Рад, что в нашу последнюю встречу я не спугнул тебя идиотским поведением. — Хочешь сказать, что этими заигрываниями ты хотел добиться моей ревности? — Добиться твоей ревности и только, — Эдвард пожал плечами. — Если не веришь мне, я могу её убить. Хочешь, сделаю это сегодня? Задушу или пристрелю. — И ты действительно это сделаешь? — Освальд недоверчиво нахмурился. Нигма шагнул вперёд, мужчине пришлось отступить. Нигма продолжал шагать. Топ-топ. Топ-топ. Глаза его, пронзительные и неприятные, смотрели на Кобблпота в упор. Эд протянул руку и медленно раскрыл ладонь. Пингвин непонимающе смотрел на тонкие пальцы, пока те не коснулись его щеки. Ещё секунда — и расстояние между ними сократилось до незначительных сантиметров. Дыхание у Нигмы было тяжелое и тёплое, губы были совсем сухими и мягкими. Освальд совсем не ожидал, что Эд будет действовать так решительно и не захочет сбежать. — Я сделаю для тебя всё, что угодно. Ты всегда можешь на меня положиться. Откровение казалось искренним. Освальд смотрел на Эда и никак не мог избавиться от ощущения, что всё происходящее — правда, которую он никак не может принять. Соблазн поддаться и довериться был слишком велик. Порой мужчина стоит на распутье — не правда ли? — и должен сделать выбор, где на одном пути безопасность и малодушие, а на другом отвага и риск. Экспромтом сказать об этом не получается. Видимо, отвагу выбирают всегда в самый последний момент. Освальд убеждает себя: он выбрал отвагу. Освальд говорит: — Я доверяю тебе, — и оставляет бедную девушку в покое. Мысли о ней почти не тревожат душу. Он чувствует нечто, называемое безмятежностью и… — Я влюблён в тебя, Освальд, если ты не понял этого раньше, я хочу, чтобы ты твёрдо знал об этом сейчас. — Я знаю, — он улыбается, совсем слабо. Щеки начинают гореть. Проклятье, думает он, но Эдвард будто бы этого не замечает. Эдвард заверяет: — Ты полюбишь меня, — и наклоняется, вновь целуя, закрепляя сказанное делом. Это — сделка с дьяволом, как в книжках, что в юности читал Эд. Это — доказательство верности, в котором нуждался Пингвин. — Больше никаких манипуляций, — предупреждает Кобблпот. Нигма смиренно кивает. Но они оба знают: это откровенная ложь. Та самая ложь, что идёт во благо.***
ПАМЯТКА
Шестое, что нужно сделать: показать, что вы больше, чем друзья, заставить ревновать, привязать к себе (не буквально!).
Выполнено (очень!) успешно.