10 лет назад.
- Ты, мелкий гадёныш. Я сказал, не выходить из комнаты, пока в доме гости. Еще одна подобная выходка и я посажу тебя в вольер для собак. - Простите. Я больше не выйду из комнаты, если вы этого не пожелаете. Арсений привык к такому. Приемные родители никогда не относились к нему нормально, не говоря уже о доброте и той самой «родительской любви». Несмотря на то, что он жил не один, ему всегда было одиноко. «Удел некоторых – одиночество» - проносилось у него в голове. Мальчик часто терпел унижения, оскорбления, боль. В груди рос огромный ком обиды и ненависти, который вот-вот полностью заполнил бы его, расползаясь по венам, словно яд и отравляя его. Во что превратился вечно смеющийся, веселый, с озорным огоньком в глазах ясного летнего неба, парень? Он ведь правда мог рассмешить любого человека на улице, поднять настроение, просто улыбнувшись. А теперь что? Каждый вечер, утыкаясь в подушку из синтепона, Арсений плачет, стараясь делать это как можно тише. Только бы никто не услышал. Это несправедливо. За что его так ненавидят? Ужасно, что теперь, каждую ночь, ему снится отвратительная, въевшаяся в голову, будто пятно от гранатового сока в белую футболку, картинка. Он видел то, что 5-ти летние дети не должны видеть. Смерть родителей. Тела, заваленные грудой обломков и запчастей от машин. Шок. <> По-настоящему любил его только один человек – соседка напротив, тетя Эми. Она была категорически против всяких формальностей и всегда просила, чтобы Арсений называл её просто Эми. Пышнотелая, пухлощекая женщина, лет 45-50, от которой всегда пахло, такими любимыми мальчиком, шоколадными кексами с кокосовой стружкой. Комната Арсения находилась на первом этаже, так что он проделал специальную незаметную щель в деревянной стене, которая выводила его на улицу, когда находится в доме было уже невозможно. Эмилия всегда встречала его с распростертыми объятиями и теплым чаем или какао. Они часто говорили по душам, мальчик доверял ей, как никому другому. Этот раз не был исключением. После громких криков приемного отца, Арсений убежал в соседний дом, надеясь на крепкие объятия. По пухленьким детским щечкам текли слёзы, что, естественно, не ускользнуло от внимания Эмилии. Женщина так любила этого мальчика. Чистой, почти материнской любовью. Она считала Арсения своим сыном и терпеть не могла его приемных родителей за то, что они заставляют его испытывать все эти отвратительные чувства. -Хэй, милый, что произошло? – её теплый голос, словно кружка тёплого молока на ночь, успокаивал и расслаблял. - Я не знаю, зачем они взяли меня. Они только и делают, что обижают меня. Я что, игрушка для битья? – голос надрывается, становится еще выше. - Они просто злятся на то, что ты не такой, как все. Просто… это именно тот тип людей, считающих, что дети – это пластилин. Ты же знаешь, что делают с пластилином? -Конечно. Лепят разные фигурки, которые хочется, которые им нравятся. Раньше я часто лепил разные штуки. Мама говорила, это полезно, потому что развивает мелкую моторику рук. – он улыбается своей такой милой, невинной детской улыбкой. Сердце Эми тает и пощипывает одновременно. - Им не нравится, что они пытаются сделать, понравившуюся им, фигурку, а ты не поддаешься. Ты просто умница. – Эмилия обнимает мальчика, крепко прижимая к себе. – Хочешь какао? Тихий шепот «да» - все, что ей нужно. - Лучше бы ты меня усыновила. -Прости, солнышко. Ты знаешь, если бы это было возможно, я бы сделала это. -Я знаю, что ты не виновата, Эми. Ты любишь меня, а я – тебя. Это главное. <> Когда в следующий раз он прибегает, с синяком на щеке и ожогами от сигарет на шее, на глазах у Эми появляются слезы. Она кормит его теплым бульоном, потому что мальчик выглядит похудевшим и, спустя два часа, отправляет домой. Арсений плачет каждый день. Сколько, черт возьми, им еще нужно его изводить. Это просто гребанные уроды, а не люди. Сердце болит, стучит с бешеной силой. Только одна мысль «что происходит?» успевает проскользнуть в голове, после чего мозг отключается, а насос, качающий кровь, перестает работать. В эту ночь Арсений потерял последнего, любящего его, человека.***
Комок лопается, грудь болит, яд адски быстро расползается по телу.