4 года назад
Очередной скучный и ужасный день в кофейне прошёл точно также обыденно, как и всё до этого. Я направлялась домой, ноги жутко болели, но до дома оставались считанные шаги. Зайдя внутрь, меня встретил приятный запах выпечки, что несомненно порадовало мои рецепторы. — Ма-ам, — покричала я, не ожидая, что на кухне её не будет. Я поднялась на второй этаж и сразу направилась в мамину комнату. — Мам, ты оставила печку включённой, но не бойся, я её уже выключила; мог быть пожар, если бы я задержалась на пару минут. — я говорила уже громче, — Да, мам! Я захожу. Открыв дверь её комнаты, я не обнаружила её и там, но дверь в ванную комнату была приоткрытой, оттуда доносился звук капель бьющихся о кафель. — Мама, ты меня пугаешь. Ты там? Я очень аккуратно подходила к двери. И застыв возле двери ванны, прикрыла рот рукой, ибо мне кажется, если бы я этого не сделала, весь мир услышал бы вой, что доносился с глубины моей души. В ванне, мокрый, в одежде, лежал самый дорогой мне человек; человек, который отдал мне все свои года жизни — моя мама. Её горло было перерезано, а из ванны выливалась вода. Я оцепенела от ужаса, я не знала, что мне делать. — Мама. — я подходила медленно и аккуратно, боясь что-то задеть. — Мамочка. — мой тон становился всё тише, — Пожалуйста, мама. Я отдалась под власть истерике; я с трудом смогла найти свой телефон, после чего связалась с полицией и скорой помощью. Всё это время я держала маму за руку, за её уже бездыханную руку. Боже, мои руки тряслись от страха, истерики и боли. Я плакала, плакала и ещё раз плакала. Пока я не услышала вой сирен за окном. Куча людей вломились в дом, найдя меня ревущую, они взяли меня под руки. — Не-е-ет. — я начала вырываться, — Не-е-ет, Мама, прошу тебя. — Мисс, всё будет хорошо. Уведите её немедленно, — быстро и без лишних слов сказал инспектор. Меня начали вести к выходу, но я схватилась за дверь и не отпускала её, надеясь на чудо; надеясь, что Мама встанет сейчас и скажет, что это никчемный и совсем несмешной розыгрыш. Я обижусь на неё, но ненадолго, после чего мы снова будем вместе. Но нет, этого не произошло. Я дала себя увести, всё также бившись в конвульсиях истерики. Боже, будь проклят этот день. Я сидела в машине скорой помощи, укрытая пледом. Смотрела, как наш дом ограждают лентой, как куча людей метушились вокруг, но мне было как-то всё равно. Через пятнадцать долгих минут я увидела каталку, на которой вывозили тело моей мамы. Ко мне подошло пару медсёстр, держа меня за руки и давая успокоительное. Я знала, что она не убивала себя: печка была включена, когда я вернулась; она была одета — всё это наводило меня на правильный путь мыслей. Мне плевать, кто это сделал, но я найду его. И он будет мучиться перед своей жалкой кончиной. Я плакала, много плакала. В тот день я потеряла всё самое важное, что у меня было, самое дорогое, что я имела: мой мир, мою семью, мою мать.Сейчас
Я вскочила из-за собственного крика, что разбудил меня, после чего мой ноутбук и папки с грохотом полетели с моих колен. Мои глаза были полностью залиты слезами, а тело жутко болело после кресла. Почему мне приснился тот день, во всех, чёрт возьми, деталях? Тот ужасный день. Я бы многое отдала, чтобы забыть его раз и навсегда. Но увы. Горечь и боль, что не покидали мое сердце с того дня, ещё сильнее дали о себе знать. Пора расстаться с прошлым и жить настоящим; что было, то было, надо идти вперёд, ради мамы. Я заплатила ему за всё, что он сделал, за всю ту боль, что он причинял нам. Я сделала это ради неё. И сейчас мне надо жить своей жизнью. Я переместилась с кресла в кровать и сразу же забылась в небытие; благо, на этот раз меня не посещали сны.