Пару часов назад
Я забежала в квартиру, по дороге снимая ботинки и скидывая пальто. Мысли о содержимом папки заняли всё моё сознание. Я уселась на холодном полу, скрестила ноги и, помедлив пару секунд, открыла папку. Жадно разбирая текст глазами, с каждой следующей секундой я ужасалась всё больше. В папке была куча хорошо описанных грехов моего отца, о которых я даже не догадывалась. Когда моя рука перевернула страницу где-то на середине папки, я долго сидела с приоткрытым ртом и не могла пошевелиться. На странице было фото моего папы, рядом фото Мориарти и якобы их договор, который был расписан на несколько страниц и подкреплён доказательствами сделки. Речь шла о какой-то нелегальной поставке оружия, в которой Джеймс помогал отцу. Я ужаснулась двум фактам: тому, что мой отец проделывал подобные вещи; и немного была удивлена, что Мориарти помогал ему. Из-за обиды на отца в тот день я совсем отказывалась вспоминать про связь Мориарти с отцом. Чёрт, всё стало на свои места. Я узнала об их делах, пускай и не таким способом, как хотела, но я узнала это. И больше моё мнение не поменяется об отце. Мне было обидно и больно за то, что отец проводил какие-то махинации за маминой и моей спинами. Это было гадко и противно. Я продолжала листать папку и ужасалась ещё больше. И всё же, спустя несколько подобных страниц с ужасным содержанием, я захлопнула папку и откинула её, которая, в свою очередь, залетела под комод. Вот почему отец был таким нервным последнее время: он скрывал от нас тот ужасный факт, что он был контрабандистом. Но он мог сказать, он мог поделиться с мамой этим, пускай не со мной, но мама всегда поддерживала его, всегда любила его и думаю, не отвернулась бы от него в этой ситуации. Мне было ужасно больно. Застывший ком в горле никак не хотел превращаться в слёзы, от того я сидела на холодном полу и давилась этой болью в горле. Несомненно, предъявлять Мориарти о том, что он выполнял свою работу — было глупо, исполнять истерики перед ним вообще смертельно опасно. Я наконец-то поняла, почему Джим поменял своё решение в тот день, когда я к нему обратилась за помощью. Почему Моран посоветовал сказать свою фамилию. Всё сразу стало понятно, и чертовски жестоко. Отец был постоянным клиентом, вот почему я вызвала у него интерес. Но, вспомнив, что просто так папки по делу моего отца у Доусона не лежали бы, я сразу представила самый ужасный исход событий.Сейчас
Молниеносно подобравшись к лежавшей папке на полу, я судорожно начала перелистывать её к последней странице. Последняя страница гласила о «Самоубийстве» моего отца и, конечно же, отчёт ниже о проделанной работе снайпера. Мой папа был мёртв. Его убрал один из снайперов разведки. Это было детально описано в отчёте. Они застрелили его на ночь с 20 на 21 января 2010 года, накануне моего девятнадцатого дня рождения. Это значило, что мой отец был мертв 8 лет и это повергло меня в шок. Я вернулась в исходное положения на полу и, облокотившись локтями о колени, положила голову на ноги. Я не знала, куда мне деваться. Идти мне к Джиму или к Доусону, что мне делать и как мне жить дальше? Всё казалось таким ужасным и жёстким сном. Хотелось поскорей проснуться или забыться, но этого не происходило. Я была ужасно зла на ублюдка Доусона, он убил моего отца, он знал, что этот человек мой отец; и просто приказал застрелить его. Я должна ему отомстить любой ценой. И теперь я убью его за жизнь моего папы, точно также, как и ту тварь, которая убила маму. Через пару минут или полчаса, возможно, час, не знаю; по моим щекам наконец-то потекли первые, такие долгожданные слёзы, вслед за этим я ступила шаг навстречу истерике и полностью и бесповоротно отдалась чувствам в плен.