Infinity

— Ты знаешь, Дэнни, я снова забыл, куда положил свой телефон. Мистер Пенкинсон расплывается в добродушной улыбке. Он улыбается всегда, вне зависимости от обстоятельств; и порой мне кажется, что он будет улыбаться даже на собственных похоронах. Едва заметно мотаю головой, отогнав от себя странную внезапную мысль. Что за… — Попробуйте поискать в левом ящичке, мистер Пенкинсон. Вы частенько его туда забрасываете, — слова льются тяжело. В горле снова стоит надоедливый горький ком. — О, спасибо, мальчик мой. Я полагаю, он там и лежит. Память — такая удивительная штука… Сегодня помнишь, завтра — нет. Замираю и пристально всматриваюсь в лицо напротив. В воздухе летают мелкие пылинки, а на очках мистера Пенкинсона отражаются бледные лучи утреннего света. Из приоткрытого окна медленно вползает прохладный ветер. Память — удивительная штука. Память — удивительная… Действительно. Ведь окружающий мир зафиксирован в моей памяти. И то, что он меняется, то, что… Совсем скоро я не буду понимать, где правда, а где — плод моей фантазии. — Дэнни, все в порядке? Как прошли выходные? — Пенкинсон резко вырывает меня из размышлений, и я учащенно моргаю, пытаясь собраться с мыслями. — Да… Да, все хорошо. Просто задумался. — Маленькие пылинки собираются в клубы пыли и оседают на корешки книг. — Я сегодня рано, так как в колледже отменили пары. Мистер Пенкинсон удовлетворительно кивает; наверное, решает оставить меня в покое. Сейчас мне нужно одиночество и полная тишина. Я сажусь за рабочий компьютер, и кресло тут же отзывается звучным скрипом. Долго и неотрывно смотрю на полоску поиска и мигающий курсор; мысли разбегаются по углам и оставляют лишь тупую звенящую пустоту. Думай, Дэнни. Ду-май. — Когда случилась первая авария, об этом написали в интернете, — я говорю тихо, чтобы не услышал мистер Пенкинсон. Мне нужно говорить вслух, чтобы сконцентрироваться и, пожалуй, не сойти с ума. Быстро ввожу «Последние новости Таллахасси», беспокойно листая ленту новостей. Сжимаю губы и добавляю: «Суббота десятое марта». Сердце учащенно колотит под ребрами и сжимается болезненным комком. Ничего. Абсолютно. Аварии не было? Это должно меня успокоить или же обеспокоить? Но я ведь точно помню разливающуюся боль по телу и сигнал машины, летящей прямо на меня. Кажется, это был тот же автомобиль, что и в прошлый раз. Но… На пальцы словно навешены гири, и мне приходится несколько раз перепечатывать неверно набранный текст. «Таллахасси авария третье марта». Поисковик выдает кучу информации. Вспоминаю слова Бена, что та авария стала довольно дискуссионной и вызвала многочисленные споры. Открываю первую ссылку и внимательно вчитываюсь в текст. «Напоминаем, что в субботу третьего марта произошла авария, которая до сих пор стоит на слуху у всех жителей города Таллахасси. Водитель Форд-фокуса, сбивший по сей день неизвестного полиции и СМИ юношу, скончался в машине скорой помощи по пути в госпиталь. Пятидесятилетний мужчина получил травмы, несовместимые с жизнью — из-за тумана и стены дождя Форд-фокус вынесло на тротуар, и автомобиль, снесший по пути пешехода, со всей скорости врезался в стену находящегося рядом здания. Но что же сбитый юноша? Куда и, главное, каким образом он исчез с места аварии? По расчетам экспертов, автомобиль на такой скорости не должен был оставить ни малейших шансов на выживание». Тот водитель умер? Но ведь меня сбил точно такой же автомобиль во второй раз, не так ли? — Мало ли сколько Форд-фокусов в городе, — говорю одними губами и тут же морщусь. Слишком, слишком серьезно для простого совпадения. Господи. Внезапно вспоминаю, что напротив места аварии — камеры наблюдения супермаркета, и видео уже должны слить в сеть. Хочу ли я на это смотреть? Если там окажусь не я, то все станет намного проще. А если… Отмахиваюсь от угнетающих размышлений и быстро нахожу видео. Палец на автомате судорожно щелкает мышкой. Качество до отвратительного плохое, но я думаю, что смогу узнать себя. Вот она — улица, покрытая стеной дождя. Опустевший тротуар. Ма всегда меня ругает, когда я выхожу на пробежку в такую погоду, называя это ненормальным; но я слишком люблю бегать под дождем — освежает и приводит в порядок мысли. Тем более, дожди бывают только ранней весной, а летом Флориду покрывает едва терпимая жара. Это я. Я бегу неспешно, слегка сутулясь и укрываясь под капюшоном от вездесущих капель. Сердце выбивает учащенный ритм, все тело пробивает крупная дрожь. Всего несколько десятков футов, и… И это случается. Автомобиль в один момент появляется в поле зрения камеры. Какая-то секунда, и меня сметает на асфальт, протащив по земле еще пару дюймов. Это был я, я, я! Подтягиваюсь к экрану как можно ближе, напряженно всматриваясь в скрюченный, неподвижный силуэт. Мимо проезжает грузовой автомобиль, поспешно подъезжая к обочине и на мгновение прикрывая мое тело; и когда он поворачивает в сторону, чтобы припарковаться, меня уже нет. Я просматриваю видеозапись снова и снова, злостно стуча мышкой по кнопке повтора. Глаза слезятся от напряжения, когда я пытаюсь разглядеть свое тело сквозь пелену освещенных фонарями сумерек и дождя, но место на асфальте, куда меня отбросило, остается пустым. Оправдываются самые худшие ожидания. Внутри разрастается пустота, впитывая в себя дикий, животный страх.

***

— Моя новая девушка обожает всякие мистические штуки, и я решил ее удивить, — как можно правдоподобнее отвечаю я мистеру Пенкинсону, который обратил внимания на мой новый предмет интереса. В горле что-то першит, и я тихо откашливаюсь, снова погружаясь в чтение. Всю неделю я штудирую книги в поиске ответа. Всю неделю у меня болит голова, не переставая. Всю неделю я пропускаю занятия в колледже и почти не общаюсь с… Аланом. Возникало ли у меня желание показать ему ту видеозапись? Да. А желание выплеснуть на него всю свою панику? Да. — Юная леди должна оценить твои порывы. Смех Пенкинсона в который раз вырывает меня из болезненных тягучих мыслей. Невнимательно ему киваю и продолжаю перелистывать кучу странной и непонятной информации. Воскрешение… Искажение окружающего мира… Ничего. Возможно, я не там ищу. А возможно, ответа просто нет. — Как планируешь провести выходные? — Выходные? — я резко отрываюсь от книги, напряженно всматриваясь в мистера Пенкинсона. Он легко смеется, поправляя свои прямоугольные очки. Свет солнца снова отражается на стеклах. — Ты заработался и зачитался, Дэнни. Завтра суббота. Суббота. — Я… можно я пойду домой, мистер Пенкинсон? Вы правы, я заработался и чувствую себя неважно. Дорогу домой я почти не помню. Медленно бреду в супермаркет, находящийся на углу улицы, и набираю себе всякую вредную дрянь. Эту дрянь я буду есть завтра, когда на весь день запрусь в своей комнате: мама это называет «Дни дурного Дэнни» и в такие моменты старается не подниматься ко мне до самого утра. Но теперь дело вовсе не в плохом настроении. Мне страшно. «Казалось бы, нарушены все законы логики, — думается мне утром, когда я резко и взволнованно просыпаюсь. — Но если следовать этой же простой логике, то очевидно, что если я не выйду сегодня из дома, то меня не собьют». О том, что это может произойти в воскресенье или любой другой день, я стараюсь не думать. Тупая естественная логика, черт побери.