Infinity

Я просыпаюсь от воздуха, который неприятным комком застревает в легких. Еще некоторое время пытаюсь отдышаться, приглушая нарастающую волну паники и злости. Я съел восемнадцать таблеток успокоительного и не сдох. Я еще никогда не испытывал такое сильное желание умереть. Около тридцати минут я даже не открываю глаза: просто лежу и пытаюсь принять тот факт, что я еще дышу, и что в этом есть какой смысл. В моем сознании отчетливо отпечатались таблетки и момент смерти. Это было так… легко и свободно. Я действительно подумал, что освободился. На ощупь нахожу журнал на тумбочке и со злостью швыряю его в стену. Так же, с закрытыми глазами, бросаю куда-то прочь свою подушку. Самоубийство — было моим последним шансом обрести спокойствие и избавиться от этой хрени. Где-то в голове проносится мысль, что я выпил таблетки не для того, чтобы умереть. Медленно и тяжело всплывают в голове слова Тома: «Совпадение». Точно. Я должен проверить, действительно ли мое самоубийство повлияло на смерть родителей. — Дэнни? — Ты вовремя, — выдавливаю я. Мои глаза все еще плотно закрыты, я даже не уверен, что это Том. — Как сам? — Я только от Стэффа. Он зовет нас с тобой вечером в бар. Много пива и девчонок. — Последнее Том выговаривает с неподдельным воодушевлением, и я хмыкаю. Девчонки этому старине явно не светят. Точно не в этой жизни. — Почему твоя подушка валяется посреди комнаты? — Упражнялся. — Я медленно открываю глаза и щурюсь от мягкого утреннего света. Меня встречает в точности такая же комната, как и вчера. Это радует. Ставлю сотку — Том не помнит о моем вчерашнем душевном порыве. Так уже было с Беном. Надеюсь, не будет никаких лишних расспросов по поводу моего отвратительного внешнего вида. Так и случается: видимо, мой сосед меня решил порадовать отсутствием излишнего внимания. Я молча встаю и иду в душевую. Без единой мысли в голове стою под потоком прохладной воды. Так же молча выдраиваю лицо. Словно в тумане, иду обратно в комнату и натягиваю чистые вещи. Ищу свои наушники в тумбочке. Слава богу, моя любимая песня никуда не делась — это было бы слишком. Включаю звук на максимум и поспешно выхожу на улицу. I walk a lonely road, По этому пути The only one that I have ever known. Один иду, а где еще идти? Don't know where it goes, В край любой веди — But it's home to me and I walk alone. Мой дом будет там, ведь я один. Музыка, кажется, заглушает даже мои собственные мысли. Я выхожу на едва знакомую мне улицу и просто иду вперед. Впервые за этот чертов месяц я не думаю ни о чем. Не чувствую себя сумасшедшим или поехавшим. Не боюсь. Не пытаюсь найти выход. Я просто иду вперед. Мне больше ничего не остается, и это так. I walk this empty street Нет людей нигде, On the Boulevard of Broken Dreams, Пуст бульвар несбыточных надежд Where the city sleeps От дневных рутин. and I'm the only one and I walk alone. Ночью город спит, и я один. Я начинаю тихонько подпевать. В голове по-прежнему ни единой чертовой мысли. — I walk alone, — закрываю глаза и просто иду. — I walk alone. I walk alone, I walk alone, I walk alone. — Парень, ты слепой? — вперемешку с музыкой я слышу крики и останавливаюсь. Кажется, я чуть не попал под машину — капот красненькой Ауди остановился в нескольких дюймов от меня. Из меня вырывается смешок — снова иронично. — Не волнуйтесь, я не умру, — я не выключаю музыку и просто кричу сквозь мелодию, которая продолжает бить мне в уши. — Ты себя чертовым Ииусом возомнил? Ты хоть бы сейчас свои наушники вынул, гаденыш! — Ох, сэр. Почти. I walk alone, I walk alone, I walk alone.

***

Я очень хорошо и отчетливо помню это место. Мне его показал Бен — тогда я долго сушил голову, где мне устроить первое свидание для девчонки, которая мне нравилась. Кажется, ее звали Бетти. Немного опасно, немного проблематично добираться — но если постараться, можно увидеть весь Таллахасси как на ладони с крыши старенькой многоэтажки. Вид однозначно поменялся. Я смотрю на чужие мне улицы, и пытаюсь воссоздать в памяти ту самую картинку, но она от меня ускользает. Где-то там, чуть южнее — Ориндж-авеню. Я почему-то уверен, что именно эта улица осталась прежней. Потому что в последнее время все слишком иронично. Я слушаю песню Грин Дэй на повторе около часа. Я подпеваю, я кричу, я совершенно не знаю, что мне делать дальше. Я уже не могу списывать на сумасшествие или помутнение разума то, что происходит. Я отчетливо точно принял восемнадцать таблеток и мучительно умирал всю ночь. Точно так же отчетливо я умираю вот уже месяц — и это чувство нельзя ни с чем спутать. Это не галлюцинации. Меня не вылечат. Скоро от мира вокруг меня не останется ничего. Я подхожу к краю крыши и улыбаюсь. Шаг вперед оказалось сделать гораздо проще, нежели мне казалось. Сумасшедший ветер срывает с моих ушей наушники, но в голове продолжает играть I walk alone, I walk alone, I walk alone. Тело прорезает секундная жесткая боль, и затем я моментально погружаюсь в темноту.

***

I walk alone. Я встаю с кровати настолько легко и быстро, как будто спал целую вечность. Впервые у меня абсолютно ничего не болит — хотя боль от падения с крыши была настолько яркая, что я, кажется, успел сойти с ума за эту секундное мгновенье перед смертью. Том еще спит, и я беззвучно и тихо выхожу на улицу. Снова втыкаю наушники и иду. От этой песни меня уже тошнит, но я продолжаю упорно ее слушать и подпевать заветные строчки. На минуту останавливаюсь, чтобы проверить местные новости — и не вижу ни единой строчки об отчаянном самоубийце. Ну естественно. Мои ноги приводят меня в местный парк аттракционов. Мама всегда боялась американские горки — ей казалось, что на них можно убиться. С горькими слезами я пытался объяснить ма, что ремни безопасности здесь слишком прочные. Затем понял, что ее не переубедить, и ходил туда с Беном тайком. Выуживаю из кармана горку мятых долларов и иду к кассе. — Это тебе лучше вытащить, иначе они выпадут, — сотрудник у входа указывает на мои наушники. — Ох, я все равно выпаду вместе с ними, сэр, — отвечаю безэмоционально. — Я шучу, — добавляю спустя мгновение. Не хочу, чтобы меня не пустили, или что-то типа того. Но на самой верхней точке горки я действительно расстегиваю ремень одним рваным движением и закрываю глаза. На повороте, кажется, меня резко уносит потоком воздуха, и я продолжаю петь ту самую строчку, пока снова не чувствую боль. Хоть в чем-то из своих страхов ма оказалась права — здесь действительно можно убиться.

***

Я снова подскакиваю с кровати, как ужаленный. На этот раз адски ноет все тело, но голова, как прежде, не болит. Я рад отсутствию мигрени — будет проще думать. Странно, я так спешил убежать после прошлого пробуждения прочь, что даже не заметил изменений. Возможно, их не было? Так или иначе, я явно не хочу об этом думать или искать закономерности. Спустя пару минут выхожу из комнаты и резко закрываю дверь. В моих руках — наушники. — Дэнни, ты куда так рано? Я встречаю своего соседа на лестнице, и едва ли удерживаю равновесие. Все его лицо укрывают ярко-красные гнойные прыщи. Такого точно не было. Что ж, старик, моя вина. — О, я хочу прогуляться один. Мне приснился кошмар и до сих пор не по себе. Кстати, сходи как-то на американские горки в парк за пару кварталов отсюда. Они отменные. Оставляю Тома в недоумении позади. Громко врубаю музыку и иду. Я никогда не любил метро и предпочитал автобусы. Все дело в клаустрофобии — она появлялась очень редко, но была яркая, словно вспышка. Я выходил из метро весь в поту и клялся себе больше никогда туда не возвращаться. Благо, Таллахасси слишком крохотный, и здесь существует только наземный транспорт — поэтому я не люблю большие города. И вот я медленно спускаюсь по эскалатору несуществующего ранее метро. Его появление меня нисколько не удивило. Даже порадовало — идея новой смерти вспыхнула моментально и была очень логичной и правильной. Не зря я боялся метрополитена всю свою сознательную жизнь, ведь так? Прыгать под поезд оказалось так же легко и просто. Я снова почувствовал то самое освобождение вперемешку с острой болью. В голове вибрировали те самые строчки.

***

— I walk alone, — выплевываю из себя, и принимаю вертикальное положение. Натыкаюсь на изумленный взгляд Тома. — Walk a lonely road, The only one that I have ever known, — подпевает он спустя небольшую паузу, и я впервые за долгое время смеюсь. — Чего это ты поешь с утра пораньше? — Просто заела песня в голове. — Дружище, ты даже не представляешь, насколько. — Какое сегодня число? — Двадцать девятое апреля. Ты потерялся? Ого. Пытаюсь вспомнить, сколько раз я пытался покончить с собой, и насчитываю четыре раза. Я потратил целый месяц. На улице почти май. Обессиленно падаю на кровать. — Том, я не знаю, что мне делать. — У тебя что-то произошло? Дэнни, старина, все ведь окей. Скоро будет игра, которую ты так ждал. Летние каникулы. Наша с тобой поездка в Чикаго. Ты просто устал, так? На мгновение задумываюсь, стоит ли нырнуть в эту жизнь. Возможно, мне бы не помешало хотя бы неделю походить в колледж и ощутить себя живым. Ненадолго забыться. И умереть в субботу вечером. Отличный план, Дэнни. — Забей. Я действительно немного устал, вот и все. Думаю, ты не будешь против, если я прогуляюсь один. Господи, как же я устал. Когда я выхожу из общежития, почти сразу натыкаюсь на бар, которого явно не было здесь в прошлый раз. На улице — двенадцать часов дня, но я бы не отказался от холодного пива. Помню, как в той самой жизни Бен поволок меня пить пиво утром со словами «никогда не рано». Я сажусь за барную стойку и беру первый бокал. Оглядываюсь: в баре довольно безлюдно. Вижу высокий силуэт за самым дальним столиком и почему-то улыбаюсь. Отворачиваюсь и залпом выпиваю свое пиво. Хмель немного бьет в голову и проясняет мысли, но в голове все еще сидит та самая песня и та самая строчка. Мотаю головой и прошу снова наполнить мой бокал. Снова покончить с собой — абсолютно бессмысленно. Возвращаюсь к высокому силуэту в конце зала. Не могу объяснить себе, почему он меня так заинтересовал — возможно, мне просто одиноко. Прошу два пива и пробираюсь между столиками вглубь бара. — Дэнни? Я едва ли не роняю бокалы из рук — за столиком сидит Бен. Мне хочется обнять его, выплеснуть ему все эмоции, говорить, говорить, говорить. Мне безумно не хватает своего лучшего друга — и это факт. — Привет, Алан, — слегка улыбаюсь. — Увидел тебя здесь и решил подсесть. Немного скучно здесь, тем более утром. — Ты тоже считаешь, что «никогда не рано»? — Он принимает бокал пива и благодарно мне кивает. Внутри меня что-то екает. — Ага, так говорил один очень умный человек. Как ты? Я понимаю, что в новой реальности я с Беном едва знаком, и мое желание пообщаться может его удивить. Но Бен не подает виду — возможно, из вежливости. Он всегда был очень сдержанным. — Видимо, не особо хорошо, раз я пришел за алкоголем сутра. Сессия сидит уже вот тут, — Бен бьет себя по груди. — Решил привести свои мысли в порядок. — Понимаю. У самого сложности с литературой. — Ты разве учишься не на физическом факультете? Что? Ну надо же. Я вообще-то действительно мечтал быть филологом, в отличие от большинства одногруппников. — Да, но я дополнительно занимаюсь гуманитарными науками. В свободное время. Нависает неловкая тишина. Я отчаянно пытаюсь поймать хотя бы одну нить для разговора, но с каждой секундой понимаю, насколько мой лучший друг от меня далек. Я уже хочу подняться и уйти, как тут Бен решает спасти нашу вялую беседу. — Помнишь про ту загадочную смерть на Ориндж-авеню? Разом выдыхаю весь воздух. Что… — Да. Я думал, об этом уже все забыли. — Согласен, ажиотаж поутих. Но я продолжаю заниматься этим вопросом. Уж больно все интересно получилось. Сердце выстукивает частую трель. Я залпом пью свое пиво. Бен пытается помочь мне даже в этой реальности. — Не поспоришь, тема занятная. Получилось что-то узнать? — О личности погибшего ничего неизвестно. Хотя я поймал себя на мысли, что силуэт на видео похож на тебя. Странно, правда? — Да, очень странно. Я же здесь, перед тобой. — А вот водитель, — Бен чуть наклоняется вперед, и я получаю укол ностальгии, — я думал, там поинтереснее. В процессе поиска нашел его блог в Интернете. Было довольно сложно, так как он публиковался под псевдонимом, да и сайт этот не выбивается в Гугл. Впервые за долгое время я ощущаю легкий проблеск надежды. — Он выкладывает в сеть тибетские ритуалы, прикинь. Чекнуться можно. — Тибетские ритуалы? — Он специализируется на этом. И я наткнулся на одну интересную статью. Там говорилось о том, что можно спасти жизнь другого человека с помощью специального ритуала. Типа… я не совсем понял, о чем речь, но там было что-то написано о зацикливании. Бесконечном зацикливании. Теперь я исследую это. Занятная штука. — Ты мне скинешь ссылку? Все притупленные мыслительные процессы, казалось, начали работать с удвоенной силой. Я буквально чувствую, как в моей голове скрипят шестеренки. — Окей. Извини, я должен бежать. Приятно было поговорить, Дэнни. Почитай статью, думаю, тебе понравится. Я сижу в баре почти до самого вечера. Даже не помню, сколько выпил пива, но, кажется, что я абсолютно трезв. Думаю, на этой неделе меня ожидают целые дни в местной библиотеке.