- Я дам вам знать, если сдохну, хорошо?

      – Хм-м, ну, ты можешь протереть везде пыль с полок, – почесал затылок Слендер, что ещё ему надо сделать по дому.       Я опускаю взгляд вниз и принимаюсь рассматривать свои ноги, представляя себе объём работы. Получив его «Всё, иди!», я вышла из комнаты и закрыла лицо ладонями.       Вы, блять, видели, сколько здесь полок?       Ну, пообещала – себя не обманешь. Где у вас тут тряпки-то лежат?       Я схватила первую попавшуюся мне на глаза материю, подняла её, свернула и сжала в комочек. Поискала раковину, намочила тряпочку и стала думать, с какого же этажа мне начать.       Решила подняться наверх. Передо мною стояли десятки дверей, и ведь надо выбрать правильную. Собственно, именно из-за этого я иду в самый тёмный угол коридора и без стука вхожу.       В нос ударяет уже знакомый мне запах гнили и стухшей плоти. Зажав нос, и переступила порог комнаты. Я немного очухалась и сразу въехала, что мне здесь придётся делать. Я закатила глаза и захныкала.       Полки. Полки! Много полок! Ими заставлена вся комната по периметру, и каждый сантиметр этой полки забит всяким хламом, который тоже нуждается в том, чтобы его протёрли. Проведя пальцем по дереву, понимаю, что здесь такой же многовековой слой пыли, как и в моей сполоснутой кружке… да-а, только во втором случае я могла её просто подержать под струёй воды, а здесь я такого себе позволить не могу.       Хотя очень хотелось.       Я аккуратно приподнимала фигурки и ставила их на место, стараясь ничего не разбить да не расколотить. Дотёрла я последнюю полочку и поставила на место какую-то фарфоровую и расфуфыренную мадам.       Я оглядела комнату со стороны: вроде бы, смотрится неплохо. Каждая вещичка на своём месте, целёхонькая, не разбитая. Чёрт, как я горжусь собой!       Я гордой походкой вышла из комнаты. Навстречу ко мне неспеша шёл парень с окровавленной улыбкой, но, увидя меня, сначала опешил и остановился, а после задвигал быстрее своим мягким местом.       – Ты… Что там делала? – сразу озадачивает меня своим вопросом Джеффри.       – Я-я… Убиралась, – честно призналась я, отходя от двери в комнату, предвкушая, что этот парень сейчас сорвётся с места и рванёт в комнату проверять, что я там размолотила.       Я и оказалась права. Услышав, что я убрала всю его комнату, он как с цепи сорвался: вбегает в комнату и с округлыми глазами что-то тщатильно ищет, но, не найдя таковое, налетает на меня и прижимает к стенке:       – Где она?! – кричит парень, сдавливая моё и без того хлипкое горло своей крепкой рукой – Я тебя спрашиваю, сука, где фотография?!       Я ничего не могла ответить, однако, если бы могла, то я бы ему зубы выбила – я знать не знаю Вашу фотографию! Чё прилип?! Отъебись, блять!       – Я-я… Н-не зн-наю, – ожидая очередной смерти за день, отвечаю я.       – А кто должен?! Кто только что решил украсть моё самое сокровенное?! – кажется, его крики мог услышать весь квартал – он был зол и неадекватен.       – Ты заебал к ней лезть, мудак, – рявкнул мой спаситель в кубе – Сказано было – отъебаться! А фотография твоя лежит у тебя в ящике, грёбаный склерозник!       Я начала отходить в сторону Безглазого, обтираясь задницей об заборчик. В процессе я показала счастливому обладателю охеренной комнаты язык. Парень же меня передразнивал.       – Не обращай внимание, серьёзно, – улыбнулся мой «экскурсовод» – В этом нет твоей вины. Джефф сам нарушает правила. Вообще-то, он их очень редко слушается, а зачастую просто пропускает слова мимо ушей. Его ничему не учили, понимаешь?       – Не оправдывайся за него, честно. Я всё понимаю, – в ответ улыбнулась я.       В такие моменты я чувствовала безграничную близость с человеком, идущим рядом со мной; близость и одновременно недоверие: он – убийца и маньяк, который просто выполняет свой приказ, и, когда поступит приказ о моём убийстве, он первый же воткнёт нож мне в спину.       Он мил, но только на взгляд. Поэтому я не хочу доверять ему.