Детское время или "маленькая" проблема

      Когда понимание, что спать больше нельзя, победило усталость и нежелание расставаться с тёплой постелью, мужчина про себя порадовался, что генерал таки удовлетворил его прошение об отпуске. Как бы он в противном случае пошёл на работу с налитыми кровью глазами и синяками под ними же, Рой не представлял. После ночной стычки с Эдом он смог уснуть лишь под утро, когда измученный мыслями и волнением мозг не выдержал и отключился. В какой-то степени помог стаканчик коньяка — его всегда клонило в сон после спиртного — и открытая форточка. Прохладный в комнате воздух контрастировал с теплотой постели, расслабляя.       Рой устало сел на ноги даже не пытаясь прикрыть зевок, провёл рукой по лбу и векам. Часть одеяла, ещё покрывающая плечи, медленно сползла на кровать, из-за чего стало немного прохладно. Мужчина встрепенулся, вытянул руки перед собой, снова зевнул и вялой растекающейся массой проплыл к окну, закрывая.       Нужно было начинать новый день.       От осознания ситуации передёрнуло: он не знал, что делать. Как быть с Эдвардом — у него не было ни малейшего понятия. Мальчик его явно если не ненавидел, то недолюбливал, и в этом случае любая попытка наладить отношения будет воспринята с несуществующим подтекстом. Ужасно. Мустанг легонько прикусил губу, пытаясь придумать действенную стратегию, но в голову как назло ничего не шло.       Противный писк раздался совсем рядом, нарастая по мере повторения, и офицеру потребовалось время чтобы понять, что ночью он машинально включил будильник. Почему-то на девять тридцать утра, но всё-таки включил. Быстро дав механизму отбой, Рой отвесил тяжёлые сине-белые шторы и отстранённо подумал, что последние два года стоящий на подоконнике каланхоэ совершенно не радует цветками, продолжая давать одну только листву. Диаметр листьев разрастался, образовывалась самая настоящая зелёная шапка, а так понравившихся белых цветочков — из-за которых он и согласился оставить растение у себя — всё не было. Вздохнув, ещё раз смахнув с глаз чёлку, Рой попытался вспомнить наставления сестры, когда та появилась на пороге его дома с этим чудом в руках. У Ванессы был настоящий рассадник всяческих цветов — отечественных и экзотических — и так как ей было банально жаль выбрасывать каждый новый пасынок или черенок, она пристраивала «малышей» всем своим знакомым. В первую очередь родным — младшим брату с сестрой Рою и Мариан, а также их приёмной матери мадам Кристмас.       — И чего же тебе не хватает? Вроде света достаточно, — офицер подвинул горшок ближе к окну, аккуратно проверяя почву на сухость, — воды тоже. Ну и капризный же ты. Прямо как Эд.       Мужчина удивлённо моргнул, сам от себя не ожидавший такого сравнения. Если проводить параллели между представителями флоры и некоторыми его подчинёнными, то старшего (или всё-таки теперь младшего?) Элрика можно было сопоставить разве что с кактусом. Такой же мелкий, надутый и жутко колючий. Но в отличие от Эда кактус не сыпал оскорблениями, не пререкался и вообще почти не требовал внимания и ухода; за мальчишкой же был нужен глаз да глаз, особенно теперь, когда всё в его жизни встало с ног на голову. А вот Ризу Хокай мужчина вне сомнений сравнил бы с белой розой — красивая, галантная и неподступная.       Сообразив, что мысли потекли совершенно не в том русле, Рой легонько хлопнул себя по щекам, помассировал веки и начал было одеваться, когда вспомнил, что утренний душ он так и не принял. Поразмыслив и недолго поспорив с самим собой, офицер нехотя взял одежду под подмышку и прошёл в ванную комнату.       Отрегулировать воду до нормальной температуры оказалось не так-то просто: кран «радовал» то кипятком, то водами Арктики и никак не желал выдавать нечто среднее. К концу седьмой минуты, когда мужчина уже почти психанул и ушёл, желаемый результат был получен и взвинченные нервы блаженно успокоились. Ощущая струящуюся по волосам и телу влагу, Рой принял решение задержаться в душевой подольше — что бы окончательно выбросить из головы вчерашнюю ночь.       В итоге на водные процедуры у полковника Мустанга ушло не много не мало — полчаса. За это время он успел двадцать раз прокрутить все стычки с Элриком, придумать наиболее остроумные ответы и пожалеть, что они пришли на ум только теперь, когда всё было позади. Во всяком случае, Рой надеялся на это: если пацан начнёт вновь портить нервы ему и окружающим… Полковник старался не прогнозировать себе неприятности, а потому поспешно замотал головой, прогоняя наваждение.

***

      Ещё местами скрытые под тающими шапками снега поля с явно пробиваю-щейся зеленью были такими, какими Альфонс их запомнил. Плавные перекаты, виднеющаяся вдали изгородь, отделяющая место пастбища овец и коров, массивные дубы и совсем молоденькие каштаны — всё это настолько контрастировало с видами Централа, что создавалось ошибочное мнение о заброшенности этой части страны. Таких городков уже почти не осталось и, наверное, Ризенбург теперь можно было смело называть деревней.       Ноги жутко устали, хоть от станции они прошли всего ничего, но, как обнадёживающе заявила Винри, скоро должен был появиться господин Винтарс — добрейшей души старичок, имеющий немолодую кобылу и новенькую, сделанную сыном телегу. Он лично вызвался встретить односельчан по приезду и желал увидеться с младшим Элриком: в детстве мальчишки часто играли с его сыном-подростком, поэтому ему было банально интересно снова встретиться после долгих лет. Альфонс сделал пару шагов и опёрся о трость, силясь отдышаться: организм ещё не привык к длительным нагрузкам, а учитывая, что в поезде юноша практически не отдохнул, навалилась ещё и усталость от недосыпа.       Едва слышное цоканье копыт достигло слуха спустя пятнадцать минут пути, и к радости Альфонса в поле зрения действительно появилась Звёздочка — кобыла старика Винтарса, на которой они с Эдом любили кататься в детстве. Лошадь смешно крутила ушами, фыркала и шла к ним лёгкой рысью, будучи запряжённой в выкрашенную красной краской телегу. Винри радостно улыбнулась другу детства и замахала уже заметившему их старику, приветствуя. Пинако также кивнула соседу.         — Ну ты и вымахал, малыш. Не узнать! — закончив со стандартными фразами, Винтарс по-доброму улыбнулся смущённому Элрику, пожав ладонь. Альфонс немного поморщился: несмотря на возраст, хватка у старика была ещё та. На коже остались белые следы от чужих пальцев, которые, впрочем, почти тотчас сменились естественным цветом.       — А где Эдвард делся? — Поняв, что так и не увидел старшего сына Патриции Элрик, мужчина вопросительно изогнул брови. — Вы же всегда не разлей вода были.       Альфонс и Винри одновременно потупились, силясь придумать вескую причину, которая при этом не казалась бы странной. Старик был прав: если братья и приезжали в Ризенбург, то всегда вместе. Не было ни одного раза, чтобы один остался в Централе, как бы сильно не вынуждали обстоятельства. Они всегда находили способ быть вместе. Молчание затягивалось, и, когда старик Винтарс явно мог что-то заподозрить, на выручку молодёжи пришла Пинако.       — Этот коротышка натворил дел в столице, и его наказали, запретив видеться с братом, пока он всё не исправит. А судя по масштабам, — Рокбелл задумалась, подбирая слова, — случившегося, чтобы вернуть всё на круги своя, ему понадобится много времени.       Альфонс подавил вздох облегчения: все в деревне знали, что Эд не может и дня прожить, чтобы не влипнуть в какую-нибудь передрягу, а потому объяснение казалось вполне реальным. Да и его любовь к младшему брату всегда была очевидной, поэтому наказание должно было смотреться суровым. Наверное. В любом случае, мужчина охотно поверил словам соседки, немного покачал головой, то ли сочувствуя Эду, то ли, наоборот, осуждая его. Но вопросов больше не последовало.       Звёздочка, несмотря на свой почтенный возраст, тянула телегу не хуже молодых, и отвыкшему от такой езды Алу всё казалось, что ещё немного — и та перейдёт на галоп. По крутому склону. При таком раскладе остановиться было бы очень и очень нелегко, что, несомненно, вызывало беспокойство. Но Звёздочка знала лучше и рисковать собой, своим здоровьем и здоровьем пассажиров не собиралась, осторожно снизила скорость, умело противясь инерции телеги.       До первых домов деревни они доехали минут за двадцать — двадцать пять, и Альфонс принялся вертеться по сторонам в предвкушении. Последний раз он видел односельчан четыре года назад: когда случилась неудачная трансмутация и он оказался заперт в огромных доспехах, братья, навещая Винри и старушку Пинако, каждый раз делали большой крюк, добираясь до нужного им одинокого домика. Разъяснять старикам и редкой молодёжи, что к чему не было ни сил, ни желания. Их бы всё равно не поняли.       Раннее утро — то самое время, когда жители села высыпают во дворы покормить кур, скотину, а также выгнать на пашу коров и овец — закончилось пару часов назад, поэтому многих соседей юноша так и не увидел: наверняка те были заняты домашним хозяйством или уборкой своих домов и пристроек после затянувшейся зимы. В Ризенбурге температура воздуха всегда отличалась на пару градусов, чем в столице, поэтому снега на полях и тропах почти не осталось, а бегущие по всевозможным впадинам ручейки постепенно наводняли улицу, грозя местным жителям подъёмом реки и очередным паводком. Дамба, которую совсем ещё маленькие Элрики соорудили не без помощи своего учителя, уже начала разрушаться и неизвестно было, сколько ещё она простоит. Года два-три точно, а может и все пять, но опять же, гарантии не мог дать никто. Отстранённо Альфонс подумал, что обязательно отреставрирует дамбу: всё же она была единственным щитом между бурлящей Камышовкой и многочисленными домами. Но сперва ему нужно было восстановить своё здоровье.       — Я думал, деревня больше изменилась. — Элрик устало, но счастливо улыбнулся повернувшейся к нему Винри. Девушка ответила лёгким пожатием плеч и, сменив позу на более удобную, обхватила колени руками.       — Прошло только четыре года, я удивлена, что тут вообще произошли какие-либо изменения. Кстати, помнишь Виолетту Вагнер? Старше меня на три года. Она вышла замуж месяц назад, и оказалось, что у Ника — муженька её — аллергия на кошачью шерсть. Таблетки ему не помогают, так что Марьяне ищут заботливых и ответственных хозяев.       — Вот как… — Альфонс помнил болтливую, достаточно высокую девушку с лёгкой россыпью веснушек на щеках и огненно-рыжими волосами, всегда собранными в средней длины косу.       Она была настоящей пацанкой в детстве и все в селе пророчили ей нелёгкую жизнь, если она не надумает стать более женственной. Виолетта корчила в ответ смешные рожицы и убегала с мальчишками-погодками к старому ясеню, на одном из суков которого была привязана тарзанка. Ребятня обожала раскачиваться на ней и нередко спрыгивать в реку, что протекала совсем рядом со старым деревом. Взрослые же к забавам детей относились с обеспокоенным недовольством, всерьёз грозясь уничтожить тарзанку, если хоть один из неслухов повредит себе что-нибудь. По этой причине все особо сильно вцеплялись в палку, боясь упасть и прийти домой с расквашенным носом и перебитыми руками-ногами. И всё-таки такие неприятности порой случались.       — Постой, кто такой Ник? Я его не помню.       — И не вспомнишь, он не из деревни. Приехал из восточного округа по каким-то своим делам, разговорился с ней, а там всё само закрутилось-завертелось. — Винри покрутила в воздухе пальцем, невольно возвращаясь мыслями к своему милому. До сих пор не верилось. Это было больно, от этого хотелось реветь в подушку, но это нельзя было исправить и оставалось только смириться, пожелать ему счастливого детства с Роем Мустангом и попытаться найти себе новую любовь. Последнее будет сделать явно непросто — девушка всё понимала, но также понимала, что нужно как-то жить дальше. Значит, не судьба.       — Бабушка, а ты не будешь против, если Марьяну мы возьмём? Ну, пожалуйста!       Юная Рокбелл оторвалась от невесёлых размышлений, понимая, что её план сработал и Альфонс «клюнул». Бабушка против точно не будет — Винри уже обсуждала с ней этот вопрос — после смерти Мурлыки ей тоже не хватало кота, да и сама Винри любила животных. Вот только для Ала согласие должно было стать своеобразным стимулом. Бабуля хорошо сыграла недовольство и размышление, поэтому, когда прозвучало заветное «хорошо, но при условии, что ты будешь строго следовать всем предписаниям врача», Альфонс и не думал возражать. Теперь оставалось лишь заехать по пути к знакомой и забрать заранее забронированную кошку на постоянное место жительства.       Виолетта встретила гостей с радостью, позвала на чай со свежеиспечёнными пирожками и долго засыпала Элрика вопросами, не забывая при этом поведать и о своей жизни. Семимесячная Марьяна оказалась весьма дружелюбной и игривой трёхцветкой, самый кончик чёрно-рыжего хвоста которой был белым, а глаза отливали бирюзово-зелёным.       Альфонс влюбился в котёнка с первого взгляда и, взяв на колени, уже не мог оторваться от пушистого тёплого тельца, то и дело проводя пальцами по брюшку или почёсывая за ухом. Довольное мурчание было ему ответом. Играючи с кошкой, подросток не особо вслушивался в слова её теперь уже бывшей хозяйки, просто радуясь, что сможет не только осуществить свою давнюю мечту, но и подарить дом нуждающемуся в нём живому существу. Наверное, они бы просидели так до самого вечера, если бы не вернувшийся с сарая супруг молодой женщины да спохватив-шаяся, что у Дэна вряд ли осталась еда на сегодняшний день Пинако. Старик Винтарс давно уехал к себе — нужно было помочь жене, поэтому до дома Рокбеллов пришлось идти на своих двоих. Благо, путь оставался недолгий, и место назначения можно было видеть со двора бывшей Вагнер.       Как и предполагала Пинако, старик Дэн — крупная дворняга, всегда и всюду сопровождающая Винри и Элриков ещё в детстве — уже становился на задние лапы, пританцовывая и то и дело выглядывая из-за забора, явно почуявший приближение хозяев и ожидающий заслуженной порции каши с мясом за свою работу охранника. Альфонс на всякий случай сунул котёнка за пазуху: Дэн хоть и был довольно миролюбивым в отношении других животных, но кто знает? Марьяна заботу нового хозяина точно оценила: впилась коготками в ворот кофты и прижалась к нему всем своим существом, стоило ей заслышать лай. Улыбнувшись псу и по-быстрому забежав в дом, Элрик опустил котёнка на ковёр, про себя размышляя, сколько примерно времени у него уйдёт на то чтобы подружить хвостатых товарищей.       — Пусть пока дома сидит, а когда начнёт на улицу проситься — крикни мне, я навяжу Дэна. — Пинако разулась, повесила на крючок куртку и прошла в кухню, гремя там посудой, желая отыскать блюдечко для нового постояльца.       — Ладно!       Разобравшись с сапогами, Ал забросил на вешалку шапку с шарфом и чуть ли не бегом кинулся за скрывшейся в гостиной Марьяной: зная Винри, там вполне могли лежать очередные гайки и (или) болты, а значит будет очень страшно и — возможно — больно, если кошка эти самые детали закатит куда-нибудь в труднодоступные места. К своей работе Винри относилась слишком ответственно, если не с фанатизмом.       Телефон разразился трелью, заставив подростка вздрогнуть от неожиданности. Марьяна, уже обхватившая зубами и лапами какой-то провод, заинтересованно подняла голову, навострив уши. Поколебавшись от силы пять-десять секунд, Альфонс подхватил котёнка на руки и, подойдя к аппарату, снял трубку.       — Автомастерская Рокбеллов, здравствуйте! — подросток осторожно распутал образовавшийся узел шерстяных ниток на одном из коготков питомца и уже хотел позвать к телефону Винри или бабушку, когда сообразил, что звонившего вряд ли интересуют автопротезы. — Полковник?

***

      Записав последнюю поданную идею, Рой отложил блокнот с ручкой на тумбочку и повесил трубку телефона. Разговор с Альфонсом придал сил и уверенности, и способы наладить отношения с новообретённым сыном уже не казались сверхвозможными и ужасными. Однако радоваться раньше времени мужчина не спешил: с утра они почти не разговаривали, вернее, сам Мустанг пытался завязать беседу, но вот мальчишка нагло его игнорировал. Поначалу офицера злило такое отношение, но очень скоро гнев сменился беспокойством и неуверенностью: если так и продолжится, ему придётся очень нелегко. Он ведь ни в чём не виноват, так почему этот ребёнок ведёт себя подобным образом? У Роя не было ответов, кроме того самого, что Элрик озвучил ещё прошлым вечером. И он не радовал. Мустанг прекрасно осознавал, что до идеала ему далеко, но что касалось Стального, за прошедшие четыре года, что мальчишка был под его началом, он сделал всё возможное и невозможное, желая помочь ему достичь поставленной цели. Поэтому открытое заявление о ненависти ужалило куда больнее, чем полковник надеялся.       Заглянув в кухню, мужчина с облегчением увидел, что Эдвард остался сидеть за столом и активно работать ложкой, за обе щеки поедая приготовленный обед. Ну, хотя бы с едой проблем не было — несмотря на недовольство, морить себя голодом бывший Стальной не собирался. Это радовало.       «Думаю, стоит выбрать то, что заинтересовало бы именно Стального, а не пятилетнего Эда». — Рой тихо вздохнул, решив как следует обдумать каждый из предложенных вариантов и взвесить все «за» и «против». Список получился немаленький, а значит хоть что-то да должно было приглянуться своенравному мальчишке.