***
— Владимир… Владимир! — под окном лефовца столпилась куча друзей, зовущих его. — Да? — довольный собою выглянул шатен из окна с сигаретой в зубах. — Пойдёмте-с с нами гулять! — закричал его уже пьяненький хороший друг Осип Брик. — Ну, что же, пойдёмте! — дал согласие Маяковский, и, захлопнув окно, спешно накинул на себя плащ, вышел из дома. Толпа, смеясь и улюлюкая, двинулась прямиком в ночное заведение, чтобы напиться, натанцеваться и посплетничать.***
Сидя за столиком, Маяковский выпивал за стаканом стакан, медленно, но верно повышая градус напитков. — Может, потанцуем? — села на колени Владимира молоденькая девушка, весело улыбнувшись. — Не танцую, — прошептал он ей на ухо, осушив очередной стакан. — А Есенин танцует… — тихо сказала блондинка, спешно прикрыв рот рукой. Лефовец мгновенно встрепенулся. А девушка, смущённо покраснев, вскочила с колен поэта: о заочных перепалках Есенина и Маяковского знали все. Оба часто острили друг над другом и критиковали. Поэты не скрывали обоюдную неприязнь друг к другу, периодически обмениваясь колкими выпадами. — Танцует? — спросил Владимир, остановив девушку, схватив её за рукав платья. — А что он ещё делает? — Нелестно о вас отзывается, — пролепетала девушка, бледнея. — И что же он говорит? — усмехнулся лефовец, отпустив рукав и похлопав по коленям, приглашая барышню приземлиться обратно. Дама послушно села и продолжила: — Сергей рвёт ваши книги, если находит в своем доме, даже сказал, что вы в русской литературе, как бревно: поперёк лежите… что стихотворения об Америке бездарны… — А он сам-то! Балалаечник, вот он кто! — воскликнул Маяковский, тряхнув девушку на своих коленях. — Умеет он стихи писать! Это ерунда сущая. Пустяковая работа. Сейчас все пишут и очень недурно. Но потом, немного помолчав, он продолжил: — А всё-таки он чертовски талантлив… — нечаянно вылетело у Владимира то, что со времени знакомства с поэтом вертелось на языке. Потом, опомнившись, добавил: — Смотрите, Есенину ни слова о том, что я говорил.***
Выходил лефовец из заведения поздней ночью в окружении пяти-шести милых дам лёгкого поведения. Они весёлой толпой шли по тихой улице и мило беседовали: — А это правда, что вы на ходу стихотворения сочинять умеете? — спросила самая младшая из девушек. — Конечно, правда, — гордо сказал он, выпятив грудь вперёд. —