Взаимопомощь

      На следующий день парни, к огромному облегчению, так и не пересекались. Это успокаивало обоих, потому что и тот, и тот понимал, что столкнись они где-нибудь, и перепалки не избежать. Однако судьба, видимо понимая масштабы катастрофы, решила не сводить их (пока что).       И вроде бы можно жить спокойно себе дальше, без проблем, каждый своей жизнью, будто вчерашней не самой приятной встречи и не было вовсе. Но слова Чана все не выходили из голов парней, потому что они понимали, что президент был абсолютно прав. Сынмин думал о том, что он уж точно сам не сможет сдать нормативы по физкультуре. Хёнджин же думал примерно о том же самом, только вместо нормативов у него были контрольные по физике.       «А почему бы, в принципе, и не помочь?», — мелькнула как-то подобная мысль мимолетно в голове. Но тут Сынмин сразу же заставлял себя опомниться и отбрасывал подобные бредни, вспоминая, как этот наглый спортсмен стал в шутку приставать к нему. А Хёнджин сидел с перевязанной рукой после того, как вчера ударился по вине парнишки в очках, и твердил себе, что умрёт, но не согласится на взаимопомощь.       Собственно, это совсем не значило, что из мыслей они друг друга спокойно так взяли и выбросили. Не думать как-то совсем не получалось, и именно по этой причине Сынмин решил себя не мучать и, сидя в столовой вместе со своим лучшим другом Ян Чонином, решил расспросить того о «местной звезде». Чонин был довольно активным, и по крайней мере о событиях, происходящих то тут, то там, удивительным образом всегда знал, так что Ким решил довериться своему самому близкому человеку и рассказать всё, как есть. — Эй, Чонин, — говорит Сынмин, натянув на себя как можно более непринужденный вид, мол мне вообще все равно, я так, чисто для заметки спрашиваю. — Я тут спросить хотел. Ты знаешь Хван Хёнджина? — Хван Хёнджина? — парнишка, внешностью чем-то напоминающий лисенка, даже отрывается от своей сладкой булочки с повидлом, смотря на друга удивленно, — конечно, знаю. — Можешь о нем что-нибудь рассказать? — Ким и сам понимает, что звучит крайне странно и глупо, как сталкер какой-то, и это его очень смущает, на самом деле. Но это ведь Чонин, его практически родной человечек, ему довериться можно. — Ну… Он главная звезда спорта школы. Выигрывал соревнования по плаванию прошлым и позапрошлым летом. Говорят, в средней и младшей школе тоже покорил много наград. Еще вроде как выигрывал медали в легкой атлетике и активно так занимался волейболом и баскетболом, но впоследствии оставил их, чтобы сосредоточиться на футболе и плавании. Он знаешь… такая себе местная легенда. О, а ещё он капитан нашей школьной футбольной команды, — рассказывает Чонин увлеченно. — Футбольной команды? Это в которой те парни из параллели? Феликс и… как его там? — бормочет Сынмин, пытаясь вспомнить имя второго, который ему не нравился, и потирая переносицу. — Чанбин. — вновь куснув булочку, с набитым ртом, подсказывает ему Ян. — О, точно. Феликс и Чанбин. — Я если не ошибаюсь, они с Хёнджином друзья близкие. Можешь спросить у них о нём, если тебе так интересно, — говорит Чонин, пожимая плечами. А затем замолкает и, переварив ситуацию, хлопает ресницами, крайне недоумевая, — а почему, тебе кстати, интересно? — Да так, — отмахивается Ким, но натыкается на пристальный взгляд младшего и вздыхает, — Чан вчера притащил его ко мне после физры. Предложил помочь друг другу. Этот Хёнджин помогает мне с тренером и нормативами, а я ему с учебой. Хён назвал это «взаимопомощь», в общем. — А что? Очень даже выгодная идея, слушай. Чан хён такой гений, — Чонин мгновенно розовеет, услышав это имя, и расплывается в улыбке смущенной, а Сынмин фыркает, мол для тебя все идеи Чан хёна гениальны. Ну да. Президент студсовета ведь своего рода идол его друга, как он мог забыть-то об этом. — Я серьезно! Никого нет в нашей школе, кто был бы лучше Хван Хёнджина в спорте. А тебя учителя все любят, потому что ты такой весь правильный и умный отличник. — Да ну тебя. Отстой идея. У этого Хван Хёнджина ни мозгов, ни манер, — ворчит Сынмин, вставая из-за стола, и уходит из столовой быстрым шагом, оставив Чонина с непонимающим лицом и недоеденной булочкой одного.

***

— Тренер в депрессию впадет, когда увидит твою руку, — говорит Джисон, смотря на Хёнджина. Феликс и Чанбин, сидевшие рядом, согласно кивают с каким-то даже раздражающим синхроном, а Хван бормочет что-то вроде «знаю» и пожимает плечами.       Они сидели вместе на футбольном поле в ожидании прихода учителя Юна. Остальные ребята из футбольной команды резвились где-то в сторонке, а эта неизменная четверка лучших друзей обсуждала то, какой Хёнджин лошара, что навернулся с лестницы. Ну, а что? Не будет же парень говорить, что он, издеваясь, приставал к какому-то ботанику (пусть и безумно очаровательному), за что потом огреб по полной.       Кстати, об очаровательном. Типа, Сынмин и вправду был таким? Но как можно иметь внешность мягонького щеночка и при этом такой отвратный характер? А глаза, вы видели вообще его глаза? Почему в них было столько агрессии, кошмар. Да, возможно Хёнджин сам вчера перегнул палку. Но они бы тихо мирно разошлись без этого, если бы Ким сам не начал перепалку.       Что он, кстати, говорил там во время их ссоры? Хёнджин припоминает, что тот сказал что-то вроде: «я весьма популярен среди всяких тупиц». К чему бы это? Поразмыслив немного, Хван решает все же спросить у своих друзей. Не то, чтобы он считал их тупыми, просто… Нет, всё же немного считал, но это так, любя. — Ребят, — начинает парень, привлекая к себе внимание, — Ким Сынмина знаете? — Сынмина, который из параллельки нашей? — спрашивает Чанбин, отрываясь наконец-то от своего горячо любимого Феликса. — Может быть…? Я не знаю, — неловко чешет затылок Хёнджин. Чан не заикался о том, в каком именно классе тот учится. — Ну такой, знаете… С очками круглыми. И родинкой на щеке. — О, конечно знаю. Это же наш Сынмин-и, — отзывается Феликс с внезапно теплой и яркой улыбкой, словно говорит о близком друге. И откуда эта нежность в голосе? Если бы парень и правда близко дружил с Сынмином, Хёнджин бы наверное знал об этом, они ведь вчетвером всё свободное время вместе проводят, и он знает о всех друзьях Феликса, и Кима среди них он точно не было. — Он всем ребятам домашку списывать даёт. — Не всем, — бурчит Чанбин, как бы невзначай. — Ну да. Чанбину он почему-то не дал. Зато мне очень помог с анатомией. И Джено из параллели подтянул по химии, хотя тот, на минуточку, был заядлым двоечником. Ходят даже легенды, что любой, кому решится помочь Сынмин, в итоге сдает все контрольные, тесты и экзамены. Такой себе Гарри Поттер местного разлива, — рассказывает Феликс, вызывая неподдельный интерес у Джисона, а.к.а очередного учебного раздолбая. — Ну да. Очки у него тоже гарри поттеровские, — не сдерживается и прыскает в кулак Хёнджин. — Если он такой волшебник, почему я о нем не знал?! — восклицает Джисон как всегда очень громко. — Мне бы явно не помешало волшебство вне Хогвартса в алгебре. — Не знаю даже. Но его помощь еще заслужить надо. Он не всем подряд помогает. Вон Чанбина сразу же послал. И еще много кого, — пожимает плечами Ликс. Хёнджин теперь понимает смысл сказанных Сынмином слов. Он популярен среди всяких двоечников, потому что все хотят, чтобы он помог им с учебой. Занимательно. — Ботаник, а цену себе знает, — фыркает Чанбин. — Ничего не ботаник. Очень даже классный паренек, — восклицает почему-то довольно эмоционально Феликс, ударяя Чанбина по плечу. Защищает Сынмина и бьет своего парня? Что-то не так. — Чего это ты, кстати, о нем заговорил-то? — спрашивает Джисон, не обращая внимания на ссорящуюся парочку и с интересом смотря на Хвана. — Да просто президент студсовета. Ну этот, Бан который. Потащил меня к этому Гарри Поттеру вчера. Начал читать лекцию о взаимопомощи и всё такое. Предложил мне помочь ему с физрой, а он типа в ответ меня подтянет по учебе. — Ух ты! Да ты счастливчик, парень! — восклицает Феликс, забивая на Чанбина и разворачиваясь к Хёнджину. — Я бы не сказал. Мы с ним повздорили весьма и послали друг друга на все четыре стороны, — отвечает Хёнджин, потирая шею, — характер у него, конечно, пиздец. — Ну, если довести, то да, — спокойно подтверждает Феликс. — Ты просто очень раздражающий, чувак. Даже такое милое невинное существо довел. — Милое невинное существо?! Да он вообще-то первый начал! — восклицает громко Хёнджин, обижаясь. Дожили, его друг встал на сторону какого-то левого парнишки, жизнь несправедлива. — Конечно, конечно. Пошли, там тренер уже пришел, — говорит Чанбин, хватая Феликса за руку и поднимая с земли. Заинтересованный легендой про «Гарри Поттера» Джисон и обиженный Хёнджин сразу же поплелись за ними. — Ну и как ты так умудрился? — спрашивает тренер Юн вроде как недовольно, но по большей части обеспокоенно, когда вся футбольная команда выстраивается перед ним и взгляд его падает на Хёнджина с перевязанной рукой. — Сам не знаю. Просто упал… — Ты сможешь тренироваться? Скоро соревнование, — напоминает учитель, сосредоточено хмурясь. Он выглядит взволнованно, когда смотрит на повязку на руке своего лучшего ученика. — Конечно, тренер. Это всего лишь ушиб, ничего страшного, я просто ударился. Две-три тренировки пропущу на всякий случай. А потом как обычно, — отвечает Хёнджин, бросая взгляд в сторону. Он чувствует себя очень неудобно и перед тренером, и перед всей командой в целом. Стыдно становится очень. — Ну хорошо. Я верю в тебя, Хёнджин. Ты меня не подведешь, я знаю, — улыбается физрук как-то нервно. — Иди отдыхай. А я пойду угомоню ребят. — Удачи вам, — усмехается горько Хёнджин, разворачиваясь на пятках и уходя с футбольного поля. Отвратительное чувство уходить, когда вся твоя команда остается тренироваться без тебя. И вот в таком ужасном настроении парень побрел обратно в здание школы.       Скоро и правда будут очень важные соревнования между школами. И Хёнджин вроде как знает, что его команда точно победит, но всё равно тренировки не были бы лишними. А тут он со своей рукой свалился, этот факт огорчал весьма сильно. Плавание ведь тоже никто не отменял, а он и там потренироваться теперь в ближайшее время не сможет. Обидно. А все из-за какого-то строптивого ботаника. Хёнджина вновь берет злость и он говорит самому себе, что если поймает в следующий раз — так просто не отпустит. Этот самоуверенный Гарри Поттер ещё поплатится за то, что сделал. Травмировать важного спортсмена перед соревнованиями непростительно.       И тут, словно по какому-то заранее задуманному сценарию, он видит уже знакомую макушку в коридоре школы. Присмотревшись, Хван убеждается в своем предположении. Это был Ким, чтоб его, Сынмин. Наверное до этого благоволившая им судьба решила, что хватит с них на сегодня удачи, и решила столкнуть их прямо в тот момент, когда Хёнджин был особенно зол и расстроен. — Эй, мелкий, — шипит Хван, догоняя за пару мгновений и останавливая спокойно себе идущего по коридору парнишку, хватая здоровой рукой за локоть. Выходит немного грубее и резче, чем планировалось изначально, из-за чего Сынмин очень сильно пугается, вздрагивая всем своим телом и сразу же задирая вверх голову. Его удивленное и абсолютно растерянное выражение лица правда тут же меняется, когда парень понимает, кто перед ним. — Мы ровесники, идиот, — говорит Ким, закатывая глаза и пытаясь вырвать свой локоть из чужих пальцев, — я тебе не мелкий. — Не важно, — отмахивается Хёнджин, крепче сжимая свою хватку, отчего парнишка перед ним тут же болезненно морщится. — Видел, что с моей рукой стало? Это твоя вина. Я из-за этого даже на тренировки пойти не смог. Ты хоть понимаешь, насколько это было важно для меня?! — Не мои проблемы. Я не просил тебя лезть ко мне, — фыркает Сынмин в ответ и это звучит так надменно и высокомерно, что Хёнджин срывается, вконец разозлившись, и одним движением швыряет того в стену, довольно-таки сильно прикладывая затылком. Сынмин только сдавленно пискнуть успевает, а затем тут же жмурится от тупой боли в лопатках и голове.       В этот момент Хван каждой клеточкой своего тела чувствует чужой страх и его неконтролируемая злость тут же испаряется. Осознание бьет в голову: Сынмин его боится. И Хёнджин честно понимает, почему. Он в порыве эмоций бывало и не такое выкидывал, знает, что порой становится весьма агрессивным и пугающим. И ему даже становится как-то стыдно, что напугал до такой степени, когда он замечает чужую легкую дрожь. Это мгновенно отрезвляет, и Хёнджин тут же ослабляет свою хватку, с виноватым видом чуть отстраняясь и смотря на парня перед собой.       Сынмин крепко жмурит глаза и отчаянно жмется к стене сильнее, дабы по максимуму избежать контакта с телом Хёнджина в непозволительной близости к его собственному. При этом дыхание у него какое-то неровное, а тело трясет мелкой дрожью. И Хёнджин от такой картины как-то даже забывает про свою травмированную руку, месть, раздражение. Ему становится стыдно и он чувствует себя виноватым за то, что довел Кима до такого испуганного состояния. Как он вообще вот так вот мог сорваться на этом ботанике, о чем только думал, когда применял по отношению к нему силу? Сынмин же буквально как загнанный в угол щеночек, Хван правда собирался всерьез его побить? Да ни в жизнь. И чем дольше спортсмен смотрел на парнишку, тем быстрее успокаивался и усмирял свой пыл. Ведь он стоит такой хрупкий, чуть ли не сжимаясь в маленький комочек, испуганно жмурится и ждет, когда его ударят. А еще очки у него такие очаровательные. И глазки в них кажутся такими красивыми, когда Сынмин наконец перестает жмуриться, осознавая, что бить его кажется не будут, и раскрывает свои пушистые ресницы, поднимая на Хвана щенячий взгляд.       Кстати, об очках…       Хёнджин смотрит в глаза парня сквозь круглые линзы, а затем немного наигранно и слишком внезапно растягивает свои пухлые губы в ухмылке. И вот уже в следующую секунду он тянется рукой к чужим очкам и одним рывком срывает их с Сынмина. Вот тебе и месть, думает он. Все же лучше так, чем швырять его в стену и запугивать своей агрессивностью. да и бить Сынмина совсем перехотелось. Хёнджин не хочет казаться пугающим тираном, он ведь на самом деле совсем не такой. Он всего лишь чуть-чуть мудак. — Эй, чтоб тебя! Отдай! — восклицает тут же Ким, приходя в себя. Перед его глазами всё расплывается и становится затуманенным, не самое приятное чувство. И вообще, что за детские дразнилки, его разве не бить собирались? Что с этим Хван Хёнджином вообще не так? Наверное, абсолютно всё, потому что спортсмен стоял прямо сейчас и не мог избавиться от мыслей, что со стороны Сынмин был похож сейчас на маленького и беззащитного щеночка, у которого даже зрение еще не пробудилось. — Не хочу, — улыбается довольно своему маленькому сравнению в голове Хван, убирая вытянутую руку с очками назад. Дразнить Сынмина скоро, наверное, станет его любимым делом. Намного приятнее видеть его недовольное пыхтение и сдвинутые к переносице нахмуренные брови, нежели чувствовать страх.       Но тут вдруг кто-то неизвестный резко заламывает его эту самую здоровую руку за спину и с профессиональной четкостью выворачивает, отчего парень скрючивается в неловкой позе и начинает болезненно ойкать. — Так-так-так. Ну и что здесь происходит? — Хёнджин узнает этот голос сразу, и от одного его только звучания понимает, что дела плохи. С кем, с кем, а вот с этим человеком ему не потягаться. — Уджин хён! Ты что творишь?! — шипит Хван, пытаясь вырваться, но причиняя себе этим ещё больше боли. Поэтому ему остается только послушно замереть, еще больше травм не хватало. — Ничего, — спокойно отзывается старший, забирая из пальцев Хёнджина сынминовы очки и только после этого отпуская его. Хван что-то бормочет, недовольно смотря на старшего парня и громко фыркая, когда тот протягивает вещь Киму, потрепав при этом нежно его по волосам. — Сынмин-и, с тобой всё хорошо? Не поранился? — Да, хён. Спасибо, — кивает в свою очередь Ким с благодарностью и тут же улыбается мило, надевая очки. — Да вы все сговорились, что ли. Откройте себе уже гребанный фанклуб имени Ким Сынмина, раз на то пошло, — ворчит Хёнджин себе под нос тихо, чтобы никто не услышал. — Я, кстати, искал вас обоих, — чуть позже говорит Уджин, вызывая удивление у обоих парней сразу. — Мне повезло, что вы были вместе, не придется бегать и искать по всей школе. — Что случилось, хён? — интересуется Хёнджин, потому что знает, что Уджин фигней не страдает (в отличии от, допустим, Минхо из того же студсовета) и это явно что-то серьезное. — Тебя искал учитель по физике, Хёнджин. Он просил передать тебе, что ты снова сдал пустой листочек на тесте. И что такими темпами он не знает, как долго ты протянешь в школе, — Уджин смотрит серьезно, а Хёнджину от этой неприятной новости тошно становится очень. Он не готовился к тому тесту, потому что отсыпался после долгих изнуряющих тренировок. Так что заранее зная, что ничего все равно не поймет в этих заданиях, он просто даже не попытался что-то решить и сдал лист абсолютно чистым. Чёрт возьми. Дело было плохо. — А ещё пришла повестка из твоего университета, Сынмин. Там написано требование иметь по всем предметам высокие оценки, так что твой классный руководитель просмотрел твои текущие. И у тебя все очень херово с физрой и самим физруком. Ибо тот пошел на принцип и сказал, что будет принимать у тебя лично и если ты не сдашь, на оценку хорошую можешь даже не надеяться. А следовательно на поступление. Он непоколебим, поэтому тебе нужно постараться, — Сынмин мрачнеет на глазах и его даже как-то жалко становится.       Уджин же стоит и хмурится, смотря на обоих горе-учеников, чьи реакции на его слова говорили все сами за себя. Но затем ему приходит сообщение от Чана, где тот говорит ему тащить свою задницу в студенческий совет, ибо они с Минхо не могут разобраться с какими-то бумажками. — Короче говоря, я вас предупредил. Надеюсь вы справитесь. А теперь, мне надо идти, Бан меня убьет, — прощается старший и быстро уходит, оставляя парней в коридоре друг с другом.       Сынмин неуверенно поднимает взгляд из-под очков, смотря на Хёнджина. Не самое конечно подходящее время для подобного, но он не может не признать того факта, что в голове упрямо мигает одна определенная мысль: Хван очень красив, особенно сейчас. Когда просто серьезно молчит, покусывая свои пухлые губы, и смотрит задумчиво куда-то в сторону, о чем-то старательно размышляя. Сразу становится видно, как напрягается его сильное, натренированное постоянными тренировками тело. И в голове так невовремя всплывают слова Чонина о том, какой тот хороший спортсмен, один из лучших, практически мастер своего дела. И Ким все же сдается и думает о том, что, в принципе, почему бы и нет…? Интересным фактом было то, что Хёнджин прямо сейчас думает о том же. — Слушай. Я тут подумал… — бормочет Сынмин неуверенно и совсем тихо, опуская глаза в пол, чтобы смотреть куда угодно, лишь бы не на Хёнджина и неловко потирая шею. — Да, я тоже, — кивает мгновенно Хван, перебивая парня и давая ему понять, что продолжать не надо. Он понимает. — Ну так… заключим сделку? — неуверенно подходит ближе Ким. Неловко, потому что ругаться со спортсменом было намного легче, а вот спокойно разговаривать с ним после этого миссия уже посложнее. — Я тебе помогаю со спортом, а ты мне с учебой, как и говорил президент. Идет? — Хёнджин растягивает свои пухлые губы в кривой ухмылке и с какой-то замешкой, все же протягивает ладонь. — Идёт, — Сынмин пожимает чужую руку в ответ и невольно отмечает покалывание в собственных пальцах от этого прикосновения. Хёнджин же стоит и думает о том, что ладошки у этого заумного парня совсем как лапки. Мягкие и нежные, буквально кричащие о том, каким домашним был Ким. — Только у меня есть условие, — говорит после Ким, уже когда они прекращают держаться за руки и отходит друг от друга на пару шагов для удобства. — Ты не пристаешь ко мне. Не трогаешь мои очки. И вообще помнишь о том, что такое личное пространство. — Ну, во-первых, это не одно условие, а целых несколько. А во-вторых, мы руки уже пожали и сделка заключена. Дополнительные подпункты стоило обговаривать заранее, — Хёнджин весело ухмыляется и щелкает недовольно насупившегося парнишку по лбу. — А так, наша сделка состоит только в одном. Взаимопомощь. — Ладно. Взаимопомощь так взаимопомощь, — вздыхает Сынмин, сдаваясь. Аргумент про дополнительные подпункты был идеальным, не придраться и не возразить ничего. — Но если что, то без жалоб на травмы. — Тебя это тоже касается, — парирует Хван, после чего парни расходятся в разные стороны, каждый думая о том, что сделку заключил с самим дьяволом уж точно.