nct stories

      Из неба сыпятся хлопья тяжелого снега, а на ноги накатывают теплые волны. Открыв глаза, я вижу бескрайнее белое море. Спокойное и ровное, как бумажный лист, оно практически сливается на горизонте с сизоватым небом, где нет желтого солнца — одни тучи, которые все время роняют снег. Поднимаю голову вверх — снежинки падают на лицо и тут же тают, скатываясь по лицу горячими слезами, капающие в такой же белоснежный песок. Всё так бело, что режет глаза, но быстро привыкаешь, хоть и продолжаешь пытаться найти в этом бесконечном царстве хотя бы каплю черного.       Ничего не гложит, ничего не тревожит, на сердце лишь шепот накатывающих волн, и я поворачиваю голову в сторону, вслед уходящей вдаль береговой линии. Я не один — мой сосед, стоящий в нескольких метрах от меня, занят аналогичным занятием — рассматривает уплывающий горизонт. Хочу сделать шаг к нему и поднимаю ногу — слышится шум песка, на который и отвлекается сосед. Повернув ко мне лицо, он демонстрирует такую же белую кожу, как и все вокруг, и прикладывает бледный палец к губам, покрывшимся легкой изморозью. Возвращаюсь в исходное положение и поворачиваю голову в другую сторону — такой же сосед и там.       — Нравится море? — сзади слышится приближающийся голос, но я больше не решаюсь обернуться.       — Нет, оно выглядит неживым. Будто умерло давным-давно, — даже собственный голос чужой и отстраненный. Хотя знать бы ещё как он должен звучать.       — Как и вы все здесь.       Перед моими глазами появляется ладонь и закрывает обзор на море, но лишь на мгновение — вскоре она опускается, и я вижу пустынную улочку. На плечи по-прежнему опускаются ледяные снежинки, но пейзаж меняется на зарисовку позднего вечера. По обе стороны неширокой тропы стоят частные дома, а я иду, накинув на голову капюшон. В голове крутятся какие-то мысли, но их сложно поймать, поэтому продолжаю ускорять шаг, пытаясь не поскользнуться на ледяных островках. Фонарь у дороги освещает огромный сугроб, куда я кидаю обручальное кольцо и смахиваю рукавом куртки проступившие слезы. Завтра его обязательно кто-нибудь найдет и продаст за те же баснословные деньги, за которые я приобрел его этим утром. Неудержимый поток слёз покрывает глаза пеленой, и вдруг я слепну от резкого потока света автомобильных фар.       Интуитивно сжимаю глаза и пытаюсь прикрыться от удара, но его нет — перед взором всё то же белое море, под ногами сыпучий песок, а на плечах порошинки снега. От увиденного только что у меня перехватывает дух, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть того, кто показал мне это, но замечаю лишь взмах белой ткани и пустоту. Мне кажется правильным забыть об этом и продолжить стоять, смотря на море, но что-то глубоко в ещё трепещущей душе просится вырваться и побежать в туман, в пустоту.       Делаю несколько шагов назад от моря, продолжая глядеть на него, и осознаю: море — это сожаление, которое раз за разом накатывает на меня, песок — проблемы, в коих я погряз и продолжаю делать это с помощью того же сожаления, а снег — возраст, который, кажется, совсем незаметно опускается на мои плечи, но продолжает мягко надавливать на меня и погружать в проблемы. Рано или поздно я тону, захлебываюсь в этом и ухожу навсегда.       Бегу, сломя голову, сквозь пустоту. Море осталось далеко позади, а на покрасневших щеках чувствуется жизнь и желание. Желание выбраться отсюда и вернуться назад, к живым. Хочется крикнуть о помощи, позвать кого-нибудь, но вокруг стоит всё та же тишина, сквозь которую отчетливо слышны мои биение сердца и тяжелое дыхание.       — Что ты ищешь?       Тот же голос, доносящийся из недр пустоты, снова дает мне надежду, и я оборачиваюсь в поисках его владельца, но все тщетно. Приятный голос манит, взывает к себе и кажется единственным теплым лучиком в этом царстве холода и безразличия.       — Выведи меня отсюда. Верни меня к жизни.       В ответ слышится смешок.       — А ты забавный.       Сзади появляется парень, и я от неожиданности отскакиваю в сторону. Высокий молодой человек в белом одеянии смотрит на меня с улыбкой. Позади него мелькают очертания белых перьев и растворяются в воздухе.       — Ты кто? — задаю резонный вопрос.       — Долго объяснять, но раз ты такой смелый и вырвался из того моря, то можем спуститься на Землю.       — А что это за место?.. — хочется снова спросить, но он приближается ко мне и закрывает глаза ладонью, после чего отнимает её, и я уже вижу вокруг себя целую кучу незнакомых лиц в антибактериальных повязках и яркий свет в глаза. Вокруг пищат какие-то приборы, но я снова закрываю глаза от внезапно накатившей усталости.       — Хэй, ты как?       Сквозь темноту слышится всё тот же голос, и я открываю глаза. Передо мной белый потолок, а в носу щиплет запах хлорки. Под телом прогибается удобный матрас, и я приподнимаюсь, чтобы осмотреться. Вокруг очертания больничной палаты, но я больше обращаю внимание на резкую боль по всему телу и аккуратно возвращаюсь в лежачее положение. Напротив стоит ещё одна кровать, где лежит парень. Тот же.       — Да вроде сносно. Жить буду.       — Конечно, будешь, — успокаивающе улыбается он и собирается что-то добавить, но дверь в палату открывается, и внутрь заходит невысокая женщина.       — Сынок, здравствуй. Как ты тут? — Она подходит к нему и поправляет одеяло, присаживаясь рядом. Возле её ног стоит огромный пакет, из которого торчит угол веточки бананов. Наконец, она замечает и меня. — О, это твой новый сосед?       — Да, я Читтапон Личайяпорнкул, — внезапно вспоминаю своё имя.       — Милый, пора на процедуры, — она снова возвращает своё внимание к сыну.       — Конечно, мам, — отвечает он, заправив за ухо выбившуюся прядь волос. — Подай в коляску, пожалуйста.       Женщина подкатывает к его кровати инвалидную коляску, которая незаметно стояла в сером углу до этого. Она помогает ему переместиться на неё и укрывает ноги одеялом.       — Со Ёнхо, — машет рукой он мне, уже когда мама останавливается вместе с ним на пороге палаты. — Ещё увидимся.       Я машу в ответ и улыбаюсь. Впервые за долгое время.