Where the Love Light Gleams

— Ну давай, — соблазнительно прошептал Микки, облизывая губы и глядя прямо в камеру. Йен покраснел, слегка улыбнувшись: — Нет, Мик. Ты же знаешь, что я не могу… — Почему нет? В чем дело? — В чем дело? — Йен рассмеялся. — Дело в том, что я больше, чем уверен, что здесь повсюду камеры. — И? Они ведь наверняка знают, что парни, оказавшиеся в гребаной пустыне, собираются делать, когда разговаривают со своими близкими, и совсем не как хорошие солдаты, — рассуждал Микки, рассеянно протирая грудь под рубашкой. Было уже поздно, и Микки лежал в постели; над кроватью горел ночник. Обри и Терренс давным-давно спали: а он чувствовал себя очень заведенным. Йен пожал плечами, чувствуя, что решимость продолжать спорить с изображением своего мужа, снимающего футболку через голову, таяла на глазах. Он хотел бы оказаться со своим любимым человеком в этой постели прямо сейчас. Микки устроил руку на выпуклости своих боксеров, и Йен почувствовал, как дернулся его член под формой. — Мик, — сказал он, затаив дыхание, озвучив последнее… что-то. Предупреждение? Нет. Определенно нет; не тогда, когда ниже талии Микки он уловил совсем непристойные движения. Сердце Йена забилось быстрее, а в комнате явно стало жарче. Глаза Микки были наполовину закрыты, когда он тихо простонал от мягкого движения рукой. — Теперь у правительства США есть видео, где ты занимаешься грязными непристойностями со своим мужем, — голос Микки был низким и надломленным. — Что ещё сможет поднять настроение миллионам людей? — Он эротично закусил губу и изогнул бровь. — Миллиардам, — поправил его Йен столь же похотливым голосом. Между ними искрилось потрясающее чувство уникальности этого момента, пока они разглядывали друг друга через зернистые изображения на экранах. Рука Микки тянула ткань боксеров, двигаясь вверх и вниз, и Йен смотрел прямо ему в глаза, лишь краем зрения замечая манипуляции его руки. Внезапно его руки сами потянулись к поясу штанов и он огляделся, как будто ожидал, что кто-то окажется за его спиной в тот же момент, когда он решится на ответный шаг. Когда Йен расстегнул ремень, стянув штаны до лодыжек, он снова опустился на стул, пытаясь расслабиться с бурлящим в крови адреналином: ему нужно было слишком много. Он вытащил член из боксеров и попытался угнаться за темпами Микки, а тот, наконец, показал себя Йену. — Блять, — выдохнул он, крепко сжав и потянув футболку вверх, чтобы показать мужу свой точёный торс. -… я скучаю по этому. Скучаю по тебе. Микки хмыкнул, прокрутив запястье. Он плюнул в руку и продолжил медленно водить ею вверх-вниз по своему стволу. Ноутбук трясся на его слегка раздвинутых ногах, но ему было все равно, пока он мог видеть, как Йен массирует грудь, задевая иногда соски, а его мускулистая рука покачивается на члене. Хотя, было все труднее держать глаза полностью открытыми, и казалось, что у Йена была такая же проблема. Они ухмылялись друг другу, почти смеялись, но слишком далеко зашли, чтобы действительно юморить в такой момент. И они оба вспоминали как все было, когда они были подростками. — Ахх, да, — Микки уже задыхался, просунув руку дальше между ног, пока его пальцы не нашли сжимающийся от желания вход. Он застонал, когда они попали в пункт назначения, и его ноги слегка дрогнули, заставив ноутбук сдвинуться. Но обе руки Микки были заняты; его грудь очень быстро вздымалась, и он издал тихий стон, приоткрыв рот. — Так горячо, — прокомментировал Йен, дернувшись. — Боже, детка… Микки. Он облизнул губы и потер грудь своей рукой, чувствуя, как его горячая кожа напрягается с нарастающим удовольствием. Его ноги дрожали, и он видел, как ноги Микки дрожат с каждым пальцем, который он добавлял внутрь себя. Черт, хотел бы он, чтобы это были его пальцы… его язык… все его. Он просто хотел быть внутри своего мужа во всех возможных отношениях в этот момент, но он был рад просто смотреть на его лицо: глаза были темными от возбуждения, рот приоткрыт, а кожа искрилась от удовольствия. Он мог с уверенностью сказать, что Микки приближается к оргазму, потому что из его рта вырвалось шаткое хныканье, а живот напрягался с каждым движением пальцев внутри и руки на члене. — Кончаешь, Микки? Микки едва мог разобрать то, что только что сказал ему Йен. Он кивнул головой и прикусил губу, пытаясь удержать стон. Он увидел, как бедра Йена быстро подаются вверх, вытрахивая руку, словно на нем сейчас скакал Микки. Это все, что ему было нужно. — Я сейчас кончу… Я сейчас… ебать! — Микки тяжело кончил, продолжая поглаживать член, пока ощущения не стали неприятными. Он открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Йен стянул футболку и забрызгивал спермой весь живот и грудь. — М-м, да… да, дерьмо! — Йен стиснул зубы, тяжело дыша и откинув голову назад. — Черт, это было круто, — сказал Микки, вытирая футболкой руки и живот и фиксируя ноутбук, который вот-вот упал бы с его колен. — Мхм, — согласился Йен, все еще слегка подрагивая. Он потянулся к полу, подобрал свою футболку и натянул штаны. У Микки был довольный взгляд, но с намеком на грусть, и Йен не мог не подумать, что сам выглядел точно так же. — Хорошо постарались для секретных файлов Пентагона, — пошутил он, улыбаясь мужу. Микки затрясся от беззвучного смеха. — Ага, если это то место, где это все хранится. Возможно, в конечном итоге, наткеншься на видео на одном из порносайтов, — ухмыльнулся Микки. Он зевнул, внезапно почувствовав себя очень истощенным. — Эй, — зевнул Йен, — ты меня утомил. — Хотелось бы, чтобы я мог утомить тебя лично, — тихо сказал он, отводя взгляд. Йен вздохнул: — Я тоже хочу. Некоторое время они молчали, не желая говорить то, что хотели сказать оба. Не было слов. Теперь они боялись испортить момент, выплеснув все свои эмоции. Как смотреть на то, что никогда не изменится? — Я… — начал Микки, но был прерван тихим плачем из соседней комнаты. Он выдохнул, сдувшись. — Хотел бы я сказать, что теперь твоя очередь вставать. Йен усмехнулся, хотя задавался вопросом, что же на самом деле собирался сказать Микки. — Мне очень жаль. Вероятно, он просто описался. Микки кивнул, закатывая глаза. — Можешь остаться? Йен подумал, что его сердце взорвется, когда Микки произнес эти слова. Даже в другом контексте за ними было что-то, что, вероятно, имело много общего с тем, что он хотел сказать ранее. Он повернулся, чтобы проверить часы на стене, затем кивнул. — Круто, — Микки встал и пошел к сыну, успокаивая его крики своим мягким голосом. Йен ничего не слышал, но, зная, как Микки выглядел с ребенком, ему было не трудно представить. Когда он вернулся, у него на руках был маленький мальчик. Его глаза все еще были мокрыми от слез, поэтому Микки сел на кровать вместе с ним. Он вытер лицо и поцеловал сына в лоб, обхватив его руками покрепче. — Ты был прав. Парню просто нужно было сменить памперс. Йен рассмеялся: — Я всегда прав, — он махнул сынишке рукой и широко улыбнулся. — Привет, Тей. — Ну же, — сказал Микки, поглаживая его лицо. — Уверен, он знает, что я тут, Мик, — Йен сказал это, скорчив лицо мальчику, но тот выглядел слишком усталым от своих ночных бдений. Он снова всхлипнул и уткнулся лицом в грудь Микки. Йен любил видеть этих двоих вместе. — Так же, как ты был уверен на счёт камер, — Микки покачивал Терренса, пока он снова не уснул. — Похоже, мне нужно идти, — сказал Йен, потирая лицо руками и громко выдыхая. Микки посмотрел на спящего мальчика на своих руках, а затем вернулся взглядом к своему мужу. Он не знал, что сказать, поэтому не сказал ничего. — Уже почти сочельник, — сказал Йен, проверяя часы, словно хотел сказать ему, что у них все еще есть время, чтобы поговорить. Но все, что удалось сказать на самом деле — что приближается праздник, а его не будет рядом со своей семьей. — Поговорим завтра? — спросил Микки, не желая говорить большего, потому что это лишь придаст горечи очередному расставанию. — Конечно, — ответил Йен. — Люблю тебя. — Да.