Закат

      Я не помню, как оказалась в кафе, память вернулась ко мне только когда я потягивала уже третий молочный коктейль. Знаете, иногда кажется, что земля ушла из-под ног, и ты просто паришь в воздухе в поисках точки опоры.       От мыслей меня отвлек рингтон мобильного в кармане джинсов. — Слушаю, — лениво отозвалась я. — Ты должна срочно приехать! — голос мамы был встревоженным. — Мемориал Слоан-Кеттеринг. Позвони, как приедешь. — А что случилось? — спросила я, но в ответ услышала только короткие гудки.       Переведя взгляд на бармена, который начищал бокалы, я спросила: — А у вас не найдется чего-нибудь сладкого с собой? — Только горький шоколад, — ответил парень. — Три упаковки, пожалуйста.

***       Через полчаса мое такси уже остановилось у главного входа в клинику. Огромное здание больницы вокруг которого, как пчелы, бегали люди в белых халатах. По телу пробежали мурашки. Единственное что я ненавижу больше, чем многочасовые лекции о пагубном влиянии вредных привычек, так это больницы. Клиника, в которой я обычно привожу свои чувства в порядок, больше похожа на пансионат, поэтому обстановка там меня не слишком угнетает.       Я достала телефон, набрала номер мамы и, сказав, что я на месте, стала ждать ее на входе. — Диана! — от неожиданного оклика я слегка вздрогнула и обернулась.       В дверях стояла мама с растрепанными волосами, небрежно собранными в подобие пучка. Ее лицо осунулось, и мешки под глазами стали еще больше.       Я подошла к ней и, взяв за плечи, заглянула в глаза. — Ты мне расскажешь, наконец, что происходит? — мне хотелось кричать и трясти ее как тряпичную куклу, но я старалась держать себя в руках и говорила как можно более спокойным голосом. — Пошли, — ответила она и, развернувшись, направилась в клинику.       Как вы думаете, что чувствует человек, когда понимает, что самое драгоценное, что у него есть, скоро заберут? Можно придумать тысячу слов описывающих это, но ни одно не сможет дать понять, что чувствуешь в этот момент. Боль? Нет, это слишком мало. Печаль? Слишком пресно. Отчаяние? Тоже не подходит, слишком сухо. То, что я испытывала, когда мне сказали что у Лилит острый прогрессирующий лейкоз, невозможно описать словами. Наверное, в тот момент я была просто на краю пропасти, и казалось, даже если самый легкий бриз дунет в мою сторону, то я окончательно упаду в нее.       Моя малышка Ли-Ли лежала в палате и приходила в себя после первой химии. Врачи сказали, что шансов почти нет, но они не могут сидеть, сложа руки, и все-таки попытаются сделать все возможное.       Я смотрела на нее через узкое окно на двери в палату. Малышка мирно спала, обняв своего любимого единорога. Светлые волосы раскинулись по подушке словно нимб, а легкая полуулыбка делала ее похожей на ангела. На ее щеках уже не было привычного румянца, губы потрескались, а кожа стала прозрачной, словно ледяная корка.       По моим щекам текли соленые слезы и не было сил даже смахнуть их. Я, наверное, даже не моргала в тот момент, просто заворожено смотрела на спящую сестру и пыталась запомнить каждый миллиметр ее лица.       В голове я прокручивала все то время, что было потрачено мной впустую на гулянках, хотя я могла провести его с ней. Каждый раз, когда я возвращалась, она радовалась и тянула ко мне свои ручки, обнимала со всей своей детской непосредственностью. Для нее я не была Дианой, которая напивалась где-то за барной стойкой до состояния беспамятства. Я была любимой сестрой, которая вернулась с прогулки, и сейчас прижмет к себе и заснет рядом.       Громко выдохнув, я развернулась к маме, которая в этот момент разговаривала с врачом. — Есть хотя бы мизерный шанс? — дрожащим голосом спросила я. — Мы планируем пересадку костного мозга. Ваша мама не подходит, как донор. Мы должны взять у вас все необходимые анализы и провести обследования. Затем, если вы подойдете, вас назначат донором. Но мы не даем стопроцентной гарантии на выздоровление. — Когда я могу сдать анализы? — Я вас провожу, следуйте за мной.       Весь оставшийся день я бродила от кабинета к кабинету с огромным листом направлений. Врачи, молча, проводили со мной разного рода манипуляции, а затем отправляли к следующему. Когда я закончила, на улице уже начинало темнеть, и я, уставившись в окно, наблюдала за тем, как солнце уже практически скрылось за горизонтом. — Мисс Коллинс, — обратилась ко мне девушка за стойкой. — За результатами можете подойти завтра после обеда.        Я развернулась и пошла к выходу. Добравшись до дома, я сразу прошла в комнату сестры и, закрыв за собой дверь, медленно ее оглядела. Здесь совсем ничего не выдавало ее отсутствия, игрушки так и остались разбросанными лежать на полу. Куклы на полке все также улыбались и ждали возвращения хозяйки. Я протянула руку к стулу и стянула с него кофту Лилит. Прижав ее к груди, я тихо заплакала и сползла по двери на пол. Прижав к губам руки, я начала кричать что есть сил. Будто пыталась высвободить всю горечь и боль, накопившуюся за последнее время. Уткнувшись носом в кофту, которая все так же излучала ее тепло, я заснула, время от времени тихо всхлипывая.