плейлист;

#np aurora — murder song

растекается на пальцах — чай. чей-то пряный, фруктовый холодный, с корицей и лимоном, с бадьяном и мелиссой, чай. чей-то, но не мой. уж я точно помню, что не пью чай с пяти лет, с тех пор, как мать случайно задела локтем чайник и опрокинула его на меня. растекается на пальцах, жжёт кожу. больно. от недопонимания. что чай делает у меня в доме? чай стоит на полках банками, огромными стеклянными банками, наполненными до краёв листовым и гранулированным чаем. так, будто я давал на это согласие. так, будто я разрешал. я сжимаю мокрую ладонь в кулак и встаю. я осматриваю кухню, тёмную и пустую кухню, на которой никогда не готовил., а кто готовил? кто-то же должен был готовить? я открываю холодильник, набитый продуктами. неизвестно, сколько они здесь пролежали, ведь в ближайшие две недели я питался только на работе и по кафетериям. на дверце куча магнитиков. как я раньше не замечал их? они с надписями: франция, индия, китай, бельгия. магнитики из упаковок с хлопьями, из упаковок с кормом для собаки, яркие и не очень наклейки, стикеры. пустые стикеры. я провожу пальцами по бумаге, взглядом по стенке холодильника. я никогда не покупал магнитики. пролившийся чай растекается по полу, доходит до моих ног. я стою перед холодильником и не могу понять, откуда всё это взялось. быть может, мама? но ведь она никогда ещё не заходила в нашу квартиру. в нашу? я медленно выхожу из кухни, мокрыми ногами ступаю на ковёр. он явно будет рассержен из-за этого. кто будет рассержен? вероятно, тот, кто поставил на полки эти книги. научная фантастика, которую я терпеть не могу, стивен кинг, льюис кэрролл, герберт уэлс. я дотрагиваюсь пальцами до корешков, но тут же одёргиваю, потому что на глаза попадается фотография. нечёткая, размытая фотография меня на берегу пусана. я когда-то был в пусане? а потом я закрываю глаза. и считаю. на раз, два, три ты забудешь меня. ты не хочешь меня забывать, но ты всё равно забудешь. все забывают. и ты тоже сделаешь это. как бы меня не любил. на раз, два, три, помнишь? я посчитаю для тебя. я считаю. от пяти до одного. и понимаю, что всё вокруг находящееся мне ненавистно, но оно находится там, где должно находиться. я дал этому разрешение, я позволил находиться ненавистным мне вещам в моём доме. поджимаю уже холодные ноги, считаю. пять. я не ненавидел это. я смирялся с этим, дул губы, фыркал, но позволял лежать на полках книгам, которые так и не прочёл. четыре. я питался домашней едой, и она была вкусной, но я постоянно отнекивался от утреннего чая, каким бы вкусным он ни был. я упрямый и принципиальный мудак, но я делал то, что хотел. три. я постелил этот ковёр для него и сделал ремонт для него, так, как хотел он, потому что мне было без разницы как жить в своём доме. главное, с ним. я сделал ремонт и наслаждался тем, что наслаждается он. два. «пакет молока, рис, водоросли и приправы не забудь!» «отвести цербера в клинику, его состояние ухудшается» «я всё ещё думаю, что это ужасная кличка для собаки» «за углом около твоей работы есть чайная лавка. купи с мелиссой» один. я открываю глаза. всё остаётся на своих местах. тихим, дотлевающим окурком. как и должно быть. я не слышу, как открывается входная дверь, но слышу звук падающих на пол пакетов (надеюсь, тыне купил яйца), а затем ты быстро входишь в гостиную. — ты издеваешься? мокрыми ногами на ковёр? который так сложно отстирывать? сам будешь это делать, — и заходишь в кухню. я следую за тобой, чтобы помочь убрать пролитый чай, опрокинутую банку с твоим любимым, за который ты, вероятнее всего, захочешь меня задушить. но. — ты вспомнил, — говоришь ты. и я улыбаюсь тебе. — вспомнил, — отвечаю я. — тебя. вспомнил тебя. выпьем чая? и ты завариваешь новый.