плейлист;

ханбина бросает в трубу. причём так сильно и громко бросает, что он почти разламывается на части и обрастает мхом под рёбрами. его уже изъедает самокопание и ещё что-то внутреннее, червём, охватывает то холод, то жара. и он решает бросить в трубу свою жизнь. когда-то — года два назад и ещё месяца два назад — он знал, что ему придётся это сделать. знал, что сам захочет так отчаянно разломать всё, что с детским страхом выстраивал дрожащими руками и пытался оберегать от ветров и дождей. он знал на каком-то подсознательном уровне, но всё равно шёл — упрямо и уверенно, будто нет больше другого выхода. под кого-то шёл, что ему и вовсе несвойственно. у чживона расширяющиеся зрачки и кроличья улыбка. он заставляет себя смотреть на него долго-долго и часто-часто, чтобы смаргивать это чувство накапливающейся влюблённости и не падать в него, не падать в него, не падать... как видите, вышло у него не очень. чживон вообще мало что делает для ханбина, много что делает для себя, но обвинять его в этом ханбин ни в коем случае не (решается). чживон не мог знать и не должен знать, что возможен исход, хуже летального. что возможен ханбин, самостоятельно греющий себе руки, потому что слишком слеп и отважен в свои двадцать с лишним. в общем, чживона ханбин ни в коем случае не обвиняет. стоило бы — но нет. чживон вообще парень каких поискать. а вышло так, что чживон ханбина нашёл. измотанного, помешанного на музыке, израненного и никакого. решился сделать доброе и почти выходил. и ханбин как никогда (не)счастлив этому. ханбин скидывает в трубу свою жизнь. а потом покупает билет на ближайший рейс и выдыхает опасно холодный дым. представляет лицо чживона, потресканное и улыбнувшееся, измученное и самую малость виноватое. а звёзды склоняются к нему в немом вопросе, и он не имеет права их проигнорировать, но и ответить ему нечем. он смаргивает пепел. отчего-то становится жгуче холодно и болезненно. объявляют рейс. ну вот и получается, что все его планы и выстроенные замки потихоньку развевались на ветру (или это он их по частям ломал, он придёт к выводу непременно), а потом в один момент всё крушится и резко скатывается по наклонной. план. ханбину лучше жить без плана. ханбину лучше пускаться на самотёк и не контролировать свою жизнь, чтобы лишний раз в ней не разочаровываться — в себе не разочаровываться. и когда он садится на самолёт, всё вмиг перестаёт быть важным. будто его, истёртого в хлам старым ластиком, перевернули и начали заново. он улыбается еле заметно и откидывается на спинку сидения. и воздух перестаёт быть важным тоже. даже все произошедшие с ним ошибки, произошедший с ним чживон. он просто выпадает и падает вниз — к его рухнувшей жизни, которую ханбин скинул с обрыва сам. он улыбается (непонятно чему, вообще-то), и ему кажется, что звёзды молвят ему. ему кажется, что всё происходит только в этот момент.