Спокойствие, только спокойствие!

— Вытяни нить, ведущую к клубку с обратной стороны, движение спицы сверху вниз. А теперь сбрось петлю, которая была на левой спице… В руках профессора Флитвика серебристые спицы так и мелькали, и выходил из-под них ровный чулок когтевранского синего цвета. Причем профессор в это время смотрел не на руки, а на своего бывшего ученика. Снейп же яростно уставился на нечто зеленое и комковатое. Испепелив недоразумение вместе со спицами он выдохнул сквозь зубы и сотворил себе новую пару. Через час под спокойные указания Флитвика в руках Снейпа зазмеился зеленый слизеринский шарф. — Что же, Филиус, ничего невозможного для мыслящего человека, но в чем смысл? — Кроме того, что в Шотландии осенью и зимой довольно холодно? — Кроме того, что есть магазины, дурацкие рождественские подарки и согревающие чары, да. Снейп внезапно поперхнулся, вспомнив зеленые и черные шарфы, которые частенько находил под рождественской елкой в своих покоях за прошедшие годы. И не он один. Похоже, весь педагогический состав Хогвартса много лет ходил в шарфах, носках, рукавичках и шапках, связанных лучшим Мастером чар Великобритании. Флитвик подмигнул ему. — Пока руки заняты, разум очищается. Я использую вязание как медитацию. Как твоя окклюменция, только еще остается шарф или носки. Вот как раз окклюменцию вспоминать и не хотелось. Снейп поежился. Ничего хорошего не было в том, чтобы постоянно скрывать свои мысли и настоящие эмоции от двух сильнейших легилиментов. Когда он только начинал свою шпионскую карьеру, проще всего было прикрыться раздражением, тем более, что вспыхивал гордый зельевар на раз. Он бы спятил, если бы пришлось имитировать разное поведение с каждым человеком, так что одинаково огрызался и на учеников, и на других преподавателей, и на Пожирателей. Заодно это держало людей на расстоянии (не мог же он носить с собой табличку «осторожно, опасная для жизни компания»). Потом маска приросла так плотно, что никто, включая самого Снейпа, уже не видел смысла разбираться, настолько ли ужасен его легендарный характер. Тем более, что он очень помогал в работе. Можно даже быть милым, люди все равно боялись, что вот-вот Северус Снейп проявит свой сволочизм и размажет их по стенке. Кроме отдельных гриффиндорцев, разумеется. Вот и сейчас навстречу ему по коридору летит профессор Грейнджер с очередными усовершенствованиями учебного плана. — Директор, почему вы вычеркнули из списка заклинаний для практических занятий Баубиллиус и Коньюктивитус? Они очень эффективны! — Мисс Грейнджер… — Профессор Грейнджер! — Профессор Грейнджер, как вы думаете, почему на втором курсе в дуэльном клубе я показал вам именно Экспеллиармус? Гермиона замерла, наконец перестав размахивать руками. Снейп слегка нависал над девушкой, глядя ей прямо в глаза. — Потому что у нас не очень большое Больничное крыло! Всё, что вы покажете в классе, они обязательно попробуют сделать в коридорах. Поэтому пусть выбивают друг у друга палочки и накладывают связывающие и оглушающие. — Но против настоящей опасности… — Даже против Волдеморта хватило Экспеллиармус, профессор Грейнджер. Не думаю, что ученикам встретится что-то более опасное. Мы все приложили для этого усилия, не так ли? Эффектно взмахнув рукавом мантии, Снейп поспешно удалился. «Ну кто бы мог подумать, что из отличницы и тихони получится такая экстремистка, — думал он, — спасибо, что не предложила вернуться к методике Барти Крауча с применением непростительных заклинаний в классе. За ней глаз да глаз нужен!» Чтобы успокоиться Снейп решил испортить настроение кому-нибудь еще, например, заместителю министра Персивалю Уизли. В результате разговора через камин удалось довести Перси до обморока и выбить дополнительное финансирование на повышение квалификации преподавателей и на Больничное крыло. Не дай Мерлин пригодится, но с этой бешеной Грейнджер всё возможно.