Zanka - Цветение

Глава 4. Адабана. Смотри: лист тяжелый В тихий безветренный день Падет лишь по собственной воле. Нозава Бончё (1640-1714) Волосы Минори были распущены, лишены золотых украшений и спадали каскадом через худые плечи. Его нижняя одежда, спрятанная обычно под слоями ткани, обнажала каждый изгиб его тела, каждый дюйм шелковистой кожи. Уже тогда он точно сиял в полутьме – настолько ярко, что Юри хотелось только сжаться от этого света. Но он не мог, и как бы сильно он ни молился, Минори все еще оставался там, наблюдая за ним в ожидании ответа. Юри развел руками, лихорадочно придумывая, что сказать. Ничто не могло вытащить его из этой передряги. Его разум был предательски, как никогда, чистым. -Я… -Дело во мне, - твердо заявил Такасаки. Челюсть Юри упала, когда Минори вскинул бровь. -В тебе? -Да, я спровоцировал Микаву на драку. Другие парни решили, что он не примет вызов. – Кадык Такасаки нервно дернулся, когда Минори покосился на него. – Да, все так и было. Я дразнил его, ну, вроде: Микава точно девчонка, у него кишка тонка. И тут он вышел из комнаты. Ведь так, Микава? Юри потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл слов Такасаки, и еще несколько, чтобы ответить. -Да, - он слышал собственный голос, лишь слегка подрагивающий. – Да, все верно. Именно так все и было. -Драка, - повторил Минори, сухо и недоверчиво. -Да, - подтвердил Такасаки, дернув подбородком. Юри тихонько вздрогнул. Он не знал, какое наказание предполагалось в Ан за нарушение правил, но он отлично знал, насколько осторожными были старшие ребята, чтобы не попадать под него. Если судить по Мари, подростки умели выкрутиться; наказание должно было быть ужасным, чтобы заставить их так бояться. Он мог только надеяться, что ему сделают поблажку по возрасту. И вот снова, он ведь оказался в Ан как раз потому, что оказался слишком большим. Минори ворвался в череду страхов Юри тихим фоном. -Очень хорошо. Учитывая, что драка еще не началась, я не вижу причин, чтобы продолжать допытываться. Но я бы посоветовал в дальнейшем воздержаться от подобного. – Его сощуренные глаза прошлись по Юри. – Особенно тебе, Микава. Я не могу позволить тебе опозорить мое имя. -Д-да, старший брат. – Юри низко поклонился, его сердце билось о ребра. Судя по количеству повестей и стихов, что прочитывал каждый день его наставник, он был достаточно умным, чтобы заметить откровенную ложь. По какой же причине он так легко отпустил их? Когда Юри выпрямился, Минори уже скрылся у себя в спальне. -Принеси чайник воды, - бросил он через плечо. – Мой гость ждет. ________________________________________ Впервые с тех пор, как он ушел из дома, Юри ощущал, как сжимается все у него внутри. Такасаки последовал за ним на кухню, его шаги гулко гремели, отбивая ритм по деревянному полу. Юри размышлял, как вести себя с этим громилой. Он поставил чайник в раковину и пустил воду, прежде чем повернуться к старшему товарищу, прижав кулаки к бокам. -Чего ты от меня хочешь? – Потребовал он ответа под звук шумевшей о металл воды. -Ничего, - возразил Такасаки, выставив вперед обе руки. – Клянусь, я не хотел причинять тебе неудобства! Я просто… - Он замолчал и отвел взгляд, потирая шею. – Я хотел поговорить. Юри сделал медленный вдох. Теперь, когда он внимательно рассмотрел Такасаки, он заметил нечто в этом парне. Что-то было в том, как он ставил свои большие ноги, как натягивалось вокруг его долговязой фигуры дорогое кимоно, как, казалось, заплетался его язык, тщательно выбирая слова столичного диалекта. Слишком он был неуклюжим для такого благородного места, как Ан. -Ты из деревни, - тихо отметил Юри. Такасаки просиял. -Да. Да! Вот почему я хотел поговорить. Ты не похож на других ребят, все они гордые и угрюмые, так что я подумал, возможно, ты тоже из деревни. Я подумал, что нам будет проще поговорить ночью, потому пришел в твою комнату. Я как раз был в коридоре, когда ты выбежал и пошел в другую сторону. Пока Юри молчал, позади него раздался звук переливающейся через край чайника воды. Изогнувшись, он выключил кран и слил лишнюю воду, прежде чем прикрыть его крышкой. -Потому я последовал за тобой, чтобы убедиться, что ты не совершишь какую-нибудь глупость. За побеги бьют с особой жестокостью, - продолжил Такасаки, неуклюже заполняя паузу. – Я совершенно не ожидал увидеть тебя с девушкой. Рассуждаю так, потому что вижу, мы одного возраста. Юри заговорил раньше, чем сумел остановиться. -Она моя подруга. -Да? Ну, я надеялся, что мы тоже сможем подружиться. – Такасаки выдал кривую ухмылку. – Деревенские ребята должны держаться вместе, верно? Я даже могу рассказать тебе все укромные места, чтобы ты мог встречаться со своей подругой. Обеими руками Юри достал из раковины чайник за тонкую ручку. -Я… - Он облизал губы, только теперь осознавая, насколько они пересохли. Такасаки, казалось, был искренним, и на протяжении всего их разговора инстинкт самосохранения так и не проснулся. Плюс, было бы неплохо иметь друга внутри чайной. Это было бы действительно замечательно. -Я Юри. Это мое настоящее имя. Юри Катцуки. -Круто, - выдал Такасаки, и его ухмылка стала шире. -А я Такеши. Нишигори Такеши. ________________________________________ Такеши был не таким, как Юко. Он был грубым, туповатым и каждой частичкой себя доказывал, что он деревенский парень. Порой, он отпускал комментарии о внешности Юри, размышляя вслух, что сложно было найти парня их возраста, который выглядел бы красивее, а в другой раз хохотал, громко и вызывающе, заставляя Юри смущаться от звука его надтреснутого подросткового голоса. Но он был добрым. Верный своему слову, он пересказал Юри все места, где можно было спрятаться, когда Юко вновь пришла. Он обедал с Юри, защищал его от других мальчишек и рассказал об отметках, что отличали комнаты чайного дома. Взамен Юри поправлял речь Такеши и обучал его классической литературе, заставляя его читать во время купания в бане и анализировать скрытый смысл прочитанных строк.[1] Краски вернулись в жизнь Юри, и он вставал на рассвете с нетерпением, готовый начать новый день со своим новым другом. Так что, когда Юко несколько ночей спустя вернулась в чайную, Юри уже точно знал, что просто должен взять с собой Такеши, потому что Юко тоже выиграет от появления нового друга. Предисловия были краткими. -Ты один из тех неприятных ребят, что задирали Юри? – Юко раздувала щечки, выпрямившись в полный рост. Она была в оранжевом кимоно с наруто [2] и едва ли была ростом в уровень глаз Такеши, но ее аура угрожающе предупреждала, чтобы Такеши даже не пытался сказать лишнее. -Хм, - Такеши покосился на Юри, его грубое лицо явно молило о помощи, - нет? -Он друг, - отозвался Юри. Чтобы доказать безвредность Такеши, он похлопал старшего парня по плечу. – Он сказал, что поможет найти нам лучшее укромное местечко. -О, - проговорила Юко, улыбаясь, от чего ее круглое личико осветилось. – Тогда очень приятно познакомиться, Такеши! Щеки Такеши запылали ярко-красным. Так их дуэт стал трио, и они встречались раз в месяц в небольшой нише в комнате Юри, прикрытой чернильным рисунком парящего над горами журавля. Фудзи. («Мне проще пробраться внутрь, чем вам, мальчики, прорываться наружу», - пояснила авторитетно Юко.) каждый месяц они делили роскошные ужины Юри между собой в тесном пространстве, обменивались советами о своих персональных уроках и хихикали над глупыми случаями, что происходили с соседями по чайным. Горячая, источающая пар еда и ночь разговоров и смеха – так же, как было в Хасэцу; все, как дома. Этим вечером они обсуждали разнообразные драмы, что происходили в чайных домиках. Такеши рассказал им о потасовке, что произошла в купальне между двумя старшими ребятами, закончившаяся слезами, синяками и яростными тумаками хозяйки. Юко рассказала о ревнивой низшего ранга товарке, которая сначала кричала на ее старшую сестрицу перед всеми, а потом села верхом и расцарапала той лицо, изуродовав полосами от накрашенных ногтей. -Моя старшая сестрица так грязно ругалась, что даже владелица закрыла уши, - пока Юко об этом рассказывала, Такеши согнулся пополам от смеха, подрагивая. Это не смешно! Не думаю, что приятно, когда тебя так расцарапают. Хозяйка Кагуи[3] была просто в бешенстве. -Я думаю, нам не стоит переживать. – Юри приложил палец к подбородку, почувствовав грубую щетину на коже. – Я на днях порезался, когда брился, и наша хозяйка была очень расстроена. -Это все потому, что ты красивый, - хрюкнул Такеши. – Я могу получить удар по лицу, а она даже не заметит. Внезапно Юко ухмыльнулась от уха до уха и подалась к Такеши, почесав бедро. Верзила явно напрягся, сдвинув брови. -Чего? – Возмутился он, взгляд у него был сердитый. Юри было интересно, понимает ли он, что румянец, расползавшийся по его шее, портил эффект. -Давай проверим, - проговорила Юко. А потом она навалилась на Такеши, ее рукава взлетели. -Подождите, - вмешался Юри, усмехнувшись и с тревогой оглянувшись на стену. – Стойте, вы слишком шумные… -Микава. – Послышался голос Минори сквозь бумажные двери, и тут же парочка замерла. Юри вовсе перестал дышать. – Мне нужны еще свечи. Мечтая успокоить собственное сердце, Юри выдознул. -Уже несу, старший брат, - отозвался он. Тень исчезла, дверь так и не открылась. -Нас чуть не поймали, - прошипел Такеши после. Юко показала ему язык. -Мне надо идти. – Юри перемежал свои слова с тем, что взял своих друзей под руки. – Можете остаться. Только тихо. -Да, сэр, - шепотом ответили они в унисон. Юри старался держать серьезное выражение на лице, когда отодвигал ширму и выбирался из ниши. Шепот продолжился, как только он вышел, и тут же он позволил своему лицу смягчиться. Он был рад, что его друзья поладили. Такеши был забавным дополнениям к визитам Юко и рядом с Юко он становился более цивилизованным, его грубые манеры сглаживались, а его присутствие разбавляло компанию, на взгляд Юри. Юко, конечно, продолжала сиять и оставалась жизнерадостной, поддразнивая Такеши из-за его деревенского акцента и подкармливая Юри, что никак не портило ее образа. Потерявшись в собственных размышлениях, Юри оказался в комнате Минори. Отдав Минори свечи, он поспешил обратно в свою комнату, осторожно прикрыв дверь прежде, чем отодвинуть полог картины. -Я вернулся, - прошептал он, отодвигая плотную ширму. – Что я… Юри остановился на полуслове. Такеши был в нише один. В одиночестве, с влажными и полными слез глазами, с грудью, судорожно поднимавшейся и опадавшей. Очевидно, Юри многое пропустил. -Где Юко? – Спросил он. -Ушла. – Одно это слово было таким коротким и оборванным, что в груди у Юри защемило, и все вопросы о том, что произошло, оказались неважными. Юри опустился на колени, смяв шелк своего кимоно, пока Такеши громко шмыгал носом и тер глаза. Он не знал, что сказать. Дома всегда успокаивали его, а не он кого-то. Даже здесь, у него всегда была Юко, которая его утешала. Но Юко ушла, и, вполне возможно, что это и было причиной тоски Такеши. Юри закусил нижнюю губу. Думай, думай, думай. Что делала его мама, когда он был расстроен? -Ты… - Он запнулся, а потом затараторил, - хочешь, я тебя обниму? Такеши посмотрел вверх, тяжело дыша. -Да, - тихо проговорил он. – Да, это было бы неплохо. Юри втянул Такеши в свои объятия, прижима поближе, пока его широкий подбородок не уткнулся ему в плечо. Такеши тут же обхватил его, пальцы сошлись у него за спиной и вцепились так сильно, что стало больно. Но Юри молчал, поглаживая небольшими кругами спину Такеши, пока старший товарищ плакал. -Я сделал что-то не так, Юри, - рыдал Такеши. – Мне не стоило этого делать. Но, но она выглядел такой счастливой и такой милой, и она просто оказалась так близко, что я просто… не смог… Юри хотелось спросить: что такого чудовищного они могли сделать, чтобы эту самую добрую, самую нежную в мире девушку довести до такого бешенства? Он хотел бы знать, что случилось, докопаться до причины этого ужасного бардака, чтобы можно было все вернуть. Чтобы снова все были счастливы. Вместо этого он причитал: -Все будет хорошо. Юко хорошая, она успокоится. -Ты действительно так думаешь? – Такеши отстранился, чтобы встретиться взглядом с Юри, глаза его были круглыми и красными. – Потому что я не хочу потерять ее из-за этого. Юри кивнул, аккуратно и медленно. -Да, - отозвался он. – Я действительно думаю так. Это была первая ложь, что он когда-либо сказал, - она же была последней. ________________________________________ Юко вернулась только спустя год, когда вишни стояли в цвету, а двор был усыпан розовыми лепестками. Она все еще была яркой и сияла жизнью, но уже держала себя по-другому. Ее голова была высоко поднята, спина была безукоризненно прямой. И когда она шла, она будто плыла, порхая, словно бабочка, ведомая легким весенним ветерком. Когда она оказалась за ужином у Юри, она рассказала о своих новых обязанностях в Кагуя. Она была повышена до Синдзо, что означало, что теперь она сопровождала свою старшую сестрицу на крупных мероприятиях и во время дневного общения с клиентами. С повышением она получила новое имя: Осейо.[4] Юко сказала, что новое имя ей совершенно не нравится, звучит не элегантно и не имеет под собой никакого смысла. Ей так же не нравились ее новые обязанности, и она была разочарована, обнаружив, что клиенты вовсе не сверхъестественные существа. Это были обычные мужчины, совершенно заурядные, и некоторые из них были «действительно очень старыми». Они ее игнорировали, а она плакала, потому что была, словно ваза с цветами, сидев в углу, всеми забытая. Однако, она радовалась новой одежде, безделушкам, что передавались в ее распоряжение после повышения. -Видишь вот это? – Юко подняла руки, демонстрируя длинные рукава, тянувшиеся до самых ее лодыжек, когда она стояла. Цветы разнообразных оттенков розового и красного расцветали по всей ткани, кричащие, яркие, показные. – Это называется «фуризодэ»[5]. Разве не прекрасно? Вероятно, вы тоже получите нечто похожее, когда дорастете. «Дорастете». Это слово означало изменения, навязанные человеку, как Юри, попавшему в Ан, и обретение нового имени, как было с Юко, и новых обязанностей, которые именно ей не понравились. Юри начинал ненавидеть это слово. -Ты мило смотришься, - заметил Юри, несмотря ни на что. Как всегда, они беседовали о своих чайных и обменивались историями; смеялись и веселились от выходок окружавших их людей. Но чего-то не хватало: их третий, бомба замедленного действия, что провел последний год, околачиваясь по темным углам, так что пожилая хозяйка даже орала на него, чтобы клиентов не распугивал. Юко намеренно заявила, что она пришла к Юри, только к Юри, потому он потворствовал ее невысказанной мольбе и принимал ее один. Это не означало, что они не могут о нем поговорить. -Он на самом деле по тебе скучает, знаешь ли, - заметил Юри, когда в разговоре наступила пауза. -Не понимаю, о ком ты. – Отрезала Юко. Юри сдержал вздох. Даже такие замечательные люди, как Юко, бывают упрямыми. -Что случилось между вами той ночью? Меня не было от силы минуты две. -Надо ли мне об этом говорить? – Возмутилась Юко, вздернув подбородок. -Да, потому что Такеши не расскажет. Он ни разу не улыбнулся с тех пор, как ты ушла. Ни разу. – Юри скрестил руки, спрятав их в рукава кимоно, хмурясь. – Думаю, пришло время разобраться, почему. Юко сглотнула. Потом что-то в ее тщательном образе рухнуло: губы задрожали, уголки тонких бровей опустились. -Он и правда так расстроен? -Правда, очень расстроен, - подтвердил Юри, утвердительно кивнув. Но Юко так и не ответила. Ее плечи сжались, она наклонила голову и рукой вцепилась в ткань у себя на коленях, сжимая и разжимая ее так яростно, будто боролась с собственными сомнениями. Как раз тогда, когда Юри почти потерял всю свою решимость, дожидаясь ответа, она, наконец, заговорила. Наполовину прокричав. -Он поцеловал меня, ясно? – Бросила она, настолько внезапно и яростно, что чуть не посмотрела на Юри. – Он меня поцеловал, и я не знала, что делать, потому запаниковала и убежала. И теперь я не знаю, как с ним встретиться, потому что понятия не имею, что чувствую к нему и… и еще мне жаль, что он так переживает. Поцелуи, чувства и любовь. Это было за гранью, во взрослой жизни, и Юри не знал, что ей сказать. У него бывали моменты, когда он чувствовал, как сводит его живот от мысли о Юко, но он не был уверен, что это не от ее доброты к нему, а от некой романтической любви, что описывалась в классической литературе. Но Юко выжидающе смотрела на него, будто надеялась на чудо, поэтому он дал ей совет, который однажды дал ему его отец насчет их постоянной тихой вражды с Мари. -Поговори с ним, - предложил Юри. – Вы ничего не решите, если не поговорите. Юко запрокинула голову, глядя в потолок. -Что я ему скажу? -Скажи ему то, что сказала мне, - пожал плечами Юри. – Я не знаю, может быть, он был бы счастлив, зная, что ты на самом деле не отвергаешь его. К облегчению Юри, Юко медленно кивнула. -Это… в этом есть смысл. Это не значит, что я его не люблю. Я просто не знаю, нравится он мне или нет. -Отлично, - сказал Юри, не зная, что еще добавить. Он вдруг растерял все умные слова. – Хочешь, я пойду за ним? -Нет, я сама. Я немного лучше тебя умею скрываться. – Юко положила руку на колено, ее взгляд смягчился. – К тому же, твой старший брат может захотеть видеть тебя. -Ладно, - согласился Юри. Он знал, что она права: спустя полтора года ее до сих пор не поймали за то, что она выбиралась из своего чайного домика, а Минори, ну, Минори был вполне предсказуем. Тихонько он расписал ей расположение комнат в чайной и указал, в каком коридоре находится комната Такеши. -Поняла, - проговорила Юко, отодвигая картину, но еще до того, она чуть склонила вперед и быстро поцеловала его в щеку. – Спасибо. Юри покраснел. Вот так просто все вернулось на круги своя. Юко возвращалась каждый месяц, и Такеши присоединился к ним, настолько воспрянувший духом, каким Юри его еще никогда не видел. Тема любви больше никогда не поднималась, но Юри улавливал румянец у них на щеках или застенчивые взгляды, которыми они обменивались, считая, что он не замечает. В груди Юри всегда щемило – их трио плавно становилось дуэтом, кому-то было больше внимания, кому-то меньше – но по большей части он волновался за своих друзей. Эта их любовь была настоящим маяком надежды: Счастье было достижимо, оставалось лишь найти его. ________________________________________ -Сколько тебе лет? Началось, Юри постарался собраться с мыслями. Это был первый раз, когда Минори говорил с ним во время чтения. -В ноябре мне исполнится тринадцать. -Хм. – Минори повел своей трубкой в сторону Юри, выписывая дымные узоры вокруг него. – Я слышал, что ты блистательно отвечаешь на уроках. Юри едва заметно кивнул. -Я делаю все, что в моих силах. -Какая скромность. – Рубиновые губы искривились в улыбке прежде, чем вновь обернуться вокруг мундштука трубки. Юри продолжал сидеть, пока проницательный взгляд Минори изучал его из-под полуприкрытых ресниц в полном молчании. -Глубока тишина, - начал Минори с резким выдохом, серые струйки дыма поднялись в воздух. – Песня цикад; в скалах угаснет. – Тут он замолчал, наклонив голову, от чего украшения в волосах качнулись. Его движения были мягкими, будто он сметал лепестки, но глаза блестели, точно клинок, вынутый из ножен. Юри включился. -Хайку, - пробормотал он, - мастера Мацуо Басё.[6] -Отлично. – Зубы Минори сжимали трубку. – Что думаешь? Юри вздохнул. Запах жасмина подсластил его эмоции, когда он вспомнил слова, что написал для своего учителя литературы, позволив им слететь с его языка. -Я верю, что Учитель передает нам саму суть чистоты молчания. Молчания настолько глубокого, что даже шум летних цикад теряется, затихая и поглощаясь скалами. -Действительно образцовый студент, - усмехнулся Минори. -Спасибо, старший брат, - благоговейно отозвался Юри. Минори на мгновение замер, склонив голову и сжав губы в созерцании. Потом он заговорил, тихо и сосредоточенно, без обиняков, донося смысл искусным красноречием, так что Юри ловил каждое слово. -Ты увидишь, Микава, что многие слова неверны на пути к сердцу клиента. У каждого слова есть свое предназначение. И пусть слов у тебя будет в запасе немного, они могут оказаться значимее, сильнее. -Пользуйся своим телом, вместо слов: глазами, губами, руками, бедрами. Будь загадкой, тайной, силой, которую нужно сокрушить. Если и есть что-то, чего мужчины желают по боле всего, так это ликование победы в битве, что велась изнурительно и долго. Отдайся легко, и они быстро теряют интерес. Чуть сильнее дави, и они уйдут с презрением. Потому, ты должен хранить свое молчание, создавая тишину столь глубокую и чистую, какой описал ее мастер Басё, но будешь говорить о многом своими движениями, молчаливым флиртом. И снова Минори взял паузу, сжимая мундштук зубами. -Ты понимаешь? Нет, подумал Юри. Он понимал слова, но не их смысл. Вслух же он лишь произнес: -Да, старший брат. Минори резко рассмеялся. -Нет, не понимаешь, но знаешь, как угодить. Полезное умение, в любом случае. – Выражение его лица оставалось немного веселым, когда он откинулся назад, выдыхая очередное облачко серого дыма. – Я скажу госпоже, что ты готов. -Готов к чему… - Юри задохнулся, не договорив, когда Минори изогнул тонкую бровь, мир поплыл по краям, как дым от его красной трубки. Он нарушил одно из правил; слова вырвались из него прежде, чем он смог остановиться. – Я, прошу прощения... -К клиентам, Микава, - остановил его Минори. Он снова улыбнулся, прекрасный и острый, как бритва. – Начиная с завтрашнего дня ты присоединишься ко мне во время встреч с моими клиентами. Юри судорожно вздохнул. Правильно, Юко начала встречаться с клиентами своей старшей сестрицы, когда ей исполнилось тринадцать пару лет назад. Он дорос[7]. ________________________________________ Это было странно для Юри, оказаться в своей комнате в этот дневной час, одетым только в нижнее белье. Еще было странно, когда служанки, будто пчелки, бегали вокруг него, копошась в тишине. Одна подводила глаза краской и подкрашивала губы; вторая расчесывала и вытягивала волосы, собирая их в элегантный пучок на затылке. Была еще третья: она сидела на татами, раскладывая одежду разнообразной конфигурации, стараясь выровнять рукава под идеальным углом. Вскоре к ним присоединилась пожилая владелица чайной, ворвавшаяся в комнату под дружный хор «доброе утро» и быстро осмотревшая Юри, приподняв его лицо за подбородок и поворачивая из стороны в сторону. -Хорошо, превосходно, - одобрительно проговорила она прежде, чем отпустить его, чтобы проверить фурисодэ. – Минори выбрал тему осенних листьев. Убедитесь, что Микава тоже будет продолжать эту тему. Возможно, нужно будет что-то из украшений. Третья служанка накинула на Юри фурисобэ – богатое, темно-синее, покрытой вышивкой из цветов, напоминавших паучков – хозяйка полностью переключилась на него. -Дорогой Микава, - начала она, голос ее был переполнен сладостью настолько, что Юри пробрала дрожь. Настолько он отличался от ее обычного нетерпеливого рыка, как если бы она вообще говорила по-иному. – Что ты думаешь о своем дебюте? -Я чувствую, что готов, - соврал Юри. -И то верно, - подтвердила она, довольная его ответом. – Получить благословение Минори – уже подвиг. Ты молодец, Микава. – Она положила морщинистую руку на щеку Юри. – Я верю, что ты будешь очень полезен для Ан, как и твой старший брат. -Спасибо, - пробормотал Юри. -Такой хороший мальчик, - затараторила хозяйка, закрепляя пояс у него на спине. – Пойдем, я сама отведу тебя к Минори. Юри послушно последовал за ней. Ему было интересно, как Минори выдерживает грим на лице каждый день. Наложенная на веки краска держалась настолько крепко, что он ощущал каждое свое моргание и каждую складочку, а помада на губах оставляла странный привкус, густая и пастообразная, когда он забывался и закусывал нижнюю губу. Несомненно, Такеши многое бы высказал, если бы только увидел сейчас Юри. -Вот и мы. – Хозяйка остановилась у двери, что была украшена картиной с цветущей сакурой, чьи розовые бутоны и темные ветви расходились по бумаге. Отодвинув дверь, она бесцеремонно бросила ему. – Проходи. Минори ждет тебя. Номер напоминал личные покои Минори, но был больше и просторнее. Возле двери стояли три обеденных столика, заставленные изысканными блюдами, один из которых стоял перпендикулярно остальным. Минори сидел возле столика у открытого окна, одетый в кремовое кимоно, расшитое золотисто-красными кленовыми листьями, разлетавшимися по всей длине. Пояс, что спускался на его колени, был широким и черным, контрастируя с его белоснежным лицом, обрамленным серебристыми украшениями, напоминавшими ветви ивы. Наблюдая за Минори множество раз, Юри все равно забыл, насколько завораживающе может выглядеть этот мужчина. -Хиганбана,[8] - отметил Минори, его глаза спускались по фурисобэ Юри. – Интересный выбор. -Хозяйка хотела что-то с осенней тематикой, чтобы соответствовать вашему кимоно, - отозвался Юри, сложив руки перед собой. -Я вижу. – Уголки губ Минори лишь чуть дернулись, прежде чем он указал на столик в сторону. – Твое место там. И помни, - добавил он, когда Юри опустился на подушки, разгладив рукава, - мои правила работают и в присутствии клиентов. -Да, старший брат. Клиент вошел после того, как его объявила хозяйка, выскользнувшая незаметно наружу. Юко была достаточно точна в описании клиентов: старый, крепкий и одет так, что всем видом кричал о своем богатстве и статусе. Этот практически упал на колени, чтобы обнять Минори при встрече, будто Минори был единственным источником, способным утолить его жажду. -О, мой Минори, как я скучал по тебе, - он прерывисто вздохнул, уткнувшись щекой в плечо Минори. – Ты скучал по мне? Ресницы Минори затрепетали над темными глазами. -Всегда. -То, как ты это говоришь, делает меня счастливым, - отозвался клиент. Минори издал тихий смешок, но ничего не сказал. Когда Юри наблюдал за тем, что делает Минори с клиентом, до него неожиданно начал доходить смысл того, что говорил ему Минори. Слова его старший брат оставлял про запас, передавая все свои мысли и чувства лишь движением ресниц, легким изгибом губ. Порой он делал клиенту легкие знаки внимания: чуть касался пальцами его руки, колена, а иногда ненадолго клал руку ему на бедро. И действительно, клиент, казалось, становился все более и более опьяненным каждым его движением, крутясь вокруг Минори и раздавая щедрые комплименты, не обращая никакого внимания на гейш, что заполнили пустое пространство в комнате и начали свой танец под звенящие звуки шамисена. Молчаливый флирт. Жар поднялся к щекам Юри. Не было сомнений, что Минори был мастером своего ремесла, но в чем же оно состояло? Он тоже, как все ждут, должен заигрывать, касаться, принимать поцелуи другого мужчины, будто наложница императора? -Кто это? – Без обиняков спросил клиент, когда его взгляд остановился на Юри. Юри тут же выпрямился, глаза его расширились. Это было что-то новенькое; Юко всегда говорила, что ее полностью игнорируют. -Мой помощник, - отозвался Минори. – Микава, поприветствуй господина Хирату. Подавшись назад, Юри поклонился, опустив голову до самого пола. -Огромное удовольствие видеть вас, господин Хирата. -Конечно, конечно. – Клиент отпустил Минори, чтобы взять чашку с сакэ, которую Минори бессовестно наполнял из кувшинчика. – Скажи мне, Микава, - усмехнулся он над самой чашкой, - что ты думаешь об осени? -Об осени? – Юри бросил взгляд на Минори, лишь убедившись, что тот смотрит на него совершенно безразлично. Очевидно, помощи от него ждать было бессмысленно. – Я думаю, осень… весьма печальный сезон. -Печальный сезон? Не часто такое услышишь, - удивленно пропел клиент. – Говори дальше. Юри глубоко вздохнул, как всегда, когда учитель задавал ему наводящие вопросы. -Я думаю, что осень прекрасна с ее красной, коричневой и золотой листвой. Тем не менее, она – знамение мира, что умирает, когда деревья теряют листву, а земля лишается тепла. В музыке наступила пауза. Потом клиент рассмеялся, хлопнув чашкой по столу. -Какая поэтичная проницательность! Юри отпустил напряжение в плечах, будто забыв, что клиент по-прежнему здесь, шумный и сытый. -У тебя тут настоящая жемчужина, Минори, настоящая жемчужина! -Да. – Минори резко отвернулся к окну, уголки его губ дернулись, солнечный свет заиграл мерцанием в его глазах. – Я уже в курсе. Круговорот клиентов продолжался, и Юри вскоре привык к гриму на лице. Не всегда клиентами были богатые мужчины, как выяснил Юри. Иногда это были богатые леди; иногда художник, что проводил дни напролет, созерцая и лениво водя кистью, передавая образ Минори на холст. Однажды, всего лишь однажды – к несказанному огорчению старой владелицы чайной – это был мужчина, одетый в скромную юкату с грязными пятнами, утверждавший дрожащим голосом, что он отдал все свои сбережения, чтобы встретиться с самым красивым из прекраснейших жителей Йошивары и что он всегда будет благодарен за оказанную ему честь. Большинство не обращали внимания на Юри, другие же, напротив, например, дружелюбный господин Хирата, увлекали Юри в разговоры о временах года, поэзии или классической литературе. Не зависимо от того, с кем он был из клиентов, Минори очаровывал их настолько, что они оставались на ночь, с вожделением перебираясь в личные покои Минори. Юри было четырнадцать, когда он встретился впервые с лордом Сугимото. Мужчина прибыл слишком рано на дневную беседу с Минори, потому владелица чайной, взволнованная и взбешенная, подсунула ему Юри через дверь с цветущей сакурой, прошипев, что тот должен его развлекать, как его учили. Глаза Сугимото прошлись по Юри и сузились, его слова были резкими и чеканными. -Ты не Минори. Сердце билось в ушах, заставляя Юри инстинктивно прижаться к двери. Грозный наряд Сугимото говорил о силе, белые круги на груди и рукавах свидетельствовали о его высоком чиновничьем ранге сегуната Токугавы.[9] Одна ошибка, и Юри оказался бы в глубочайшей бездне. – Минори сейчас занят. – Он стукнулся лбом о деревянный пол. – Я его помощник, Микава, и для меня большая честь служить вам до прихода Минори. Сугимото выдохнул через нос, спрятав руки в рукава. -Меня не интересуют птенцы. Зубы Юри впились в нижнюю губу, пока вкус помады не почувствовался на языке. Он должен был что-то сделать. «Клиент не захотел, чтобы я остался» - не было достойным оправданием в таком месте, как Ан. Выпрямившись до положения сидя, он заговорил, ровно и четко. -Меня обучали. Брови Сугимото взлетели вверх, а через секунду его лицо озарилось тенью ухмылки. -Раз так, - вздохнул он. – Покажи, чему тебя обучили, мальчик. Юри почувствовал, как его нервы расходились бурлением у него в животе; он ожидал немного большего сопротивления. -Я могу станцевать. Меня обучали танцам, - повторил он с напором, будто второе утверждение могло подкрепить первые слова. – Но под аккомпанемент… -Настоящему профессионалу музыка не нужна, - резко оборвал его Сугимото. Он прав. Пути назад нет. Он сам посеял это семя, и вот настало время пожинать плоды собственного разума. Дыша неглубоко, Юри развернулся и встал в начальную позицию «вечерней песни»[10]. Короткая и меланхоличная мелодия передавала тоску женщины, ожидавшей встречи с возлюбленным в одиночестве осенней ночи. Певучий перезвон музыки всплыл в голове Юри, и он стоял, вращаясь вокруг своей оси, прежде, чем сделать первый неуверенный шаг. Когда он двигался, медленно и четко, он позволил собственным мышцам управлять им, углубляясь в воображаемую музыку и доверясь памяти о танце, который он исполнял сто, нет, тысячу раз. Каждое движение рассказывало историю, передавало эмоции. Широкие взмахи руками олицетворяли распахнутые окна; руки к алым губам и небольшой наклон головы – созерцание. Движение длинными рукавами и два шага вперед: женщина в нетерпении бросается к возлюбленному. Минутный жест объятий, лишь, чтобы распахнуть их и прикрыть лицо: женщина представляет лицо возлюбленного в ожидании. Движения должны быть элегантными, замысловатыми и точными. [11]Его учитель однажды провел урок лишь для того, чтобы исправить поворот запястья, потому что рука должна была быть изогнута под совершенно определенным углом, а его пальцы должны были указывать в определенном направлении. И он старался, помня о наставлениях учителя, поднимая взгляд в потолок, будто в мольбе полнолунию, что красовалось среди звезд. Наконец, женщина, грустная и изнуренная, засыпает, и Юри еще одним взмахом рук закончил танец с улыбкой и лбом, прижатым к полу. Теперь, когда он затих, а вместе с ним и комната сакуры, ему было неприятно осознавать, что взгляд Сугимото прикован к его затылку. Он ошибся? Он опозорил и опорочил своего большого брата и чайную? Чиновник, наверное, найдет способ донести свое неудовольствие до хозяйки чайной… -Кто-нибудь просил о твоей первой ночи? – Спросил тихо Сугимото. -Что?... Юри поднял голову, брови поднялись в недоумении. -Я… Дверь резко распахнулась с треском, в комнату пахнуло жасмином. -Он слишком молод для этого, лорд Сугимото. Юри вскочил, отпрянув назад, как одеревеневший. Минори стоял в дверях, возвышаясь величественно в черном кимоно с цветочным орнаментом с золотисто-желтым поясом, покрытым белыми хризантемами. -А, Минори. – Черты Сугимото мгновенно смягчились. – Ты подобен видению. Минори чуть повернул голову, направившись к чиновнику. -Я вижу, Микава помог скоротать тебе время, - заметил он, изящно опускаясь на подушку. -Так и есть, - Сугимото вновь повернулся к Юри, который так и стоял, слишком испуганный, чтобы двигаться. – Я должен признаться, сначала скептически отнесся, но он более чем достоин называться твоим помощником. – Он улыбнулся так, что у Юри сердце забилось о ребра. – И безусловно заслуживает достойного мужчину для своей первой ночи. -Это большая честь для нас, милорд, - гладко отозвался Минори. – Но это будет не раньше, чем года через два, когда Микава будет к этому готов. -Ну, - усмехнулся Сугимото, - я дождался твоей милости. Что для меня еще два года? После того, как Юри опустился на свое место, оставшаяся часть встречи прошла без единой заминки. Сугимото отметил танцевальные навыки Юри, когда гейша начала свое выступление, но остальную часть времени все его внимание было сосредоточено на Минори. Юри почти не слышал разговоров, обильные блюда из угря и грибов мацутакэ застревали у него в горле. Что-то в том. Как Сугимото смотрел на него, заставляло его нервничать. Кроме того, Минори, несмотря ни на что, злился. Юри видел это в его позе, в том, как были намертво сжаты его губы, в блеске полуприкрытых глаз. Он слышал, как Юко говорила о ревности среди взрослых; о женщинах, что крали клиентов друг у друга, не обращая внимания на ранг и статус. Минори, должно быть, был недоволен интересом Сугимото к Юри, и сама эта мысль была ненавистна. Поэтому, когда Минори прихватил Юри с собой, чтобы переодеться и вернуться к Сугимото в свои покои, Юри открыл рот, чтобы извиниться, но Минори заговорил первым. -Он касался тебя? – Требовательно спросил он, глаза прожигали Юри насквозь. Юри был готов заплакать. -Я не… -Он прикасался к тебе? Когда Юри энергично замотал головой, Минори глубоко вздохнул, плечи его опали, будто с них упал тяжелый груз. -Если клиент сделает шаг в твою сторону, тут же сообщи мне об этом. Понятно? -Да, старший брат, - пробормотал Юри. -Хорошо. Слуги принесут тебе ужин. – Минори замолчал, а потом опустил свою белоснежную руку на голову Юри, осторожно избегая украшений в волосах. – Ты отлично справился, Микава. Тепло затопило все существо Юри. Минори беспокоился о нем. Именно так. Ни один взрослый не проявил ни капли доброты, беспокоясь только своем внешнем видел или о результатах занятий. Преисполненный благодарности, он склонился, опустив голову очень низко, пока Минори не закрыл за собой дверь. Казалось бы, его апатичный старший брат представлял собой больше, чем хотел бы показать. ________________________________________ -У меня было несколько клиентов, что задавали один и тот же вопрос, - сказала Юко, сморщив носик. – Моя старшая сестра не хочет мне что-то объяснять. Просто говорит, чтобы я предоставила все ей. -Мне не нравится, как звучит эта «первая ночь», - проворчал Такеши. – Хозяйка говорила со мной о моей первой ночи и о том, что на ее взгляд, мне больше подойдет для этого женщина. Не знаю, почему, но я почувствовал себя оскорбленным. -Ты бы предпочел развлекать мужчину, как Юри или я? – Юко дразнила его, вытирая соус с уголка рта Такеши большим пальцем. Такеши нахмурился, даже, когда положил руку на колено Юко. -Черт возьми, нет. Я лучше умру, чем смогу посмеяться над глупыми шутками какого-нибудь старикашки. Юри смотрел на своих друзей с переполнявшей его нежность, так что сердце разрывалось. За последний год их случайные прикосновения стали более частыми: ласковое касание плеча, когда они протискивались в нишу, касание волос к лицу другого. Он знал, что они очень осторожны со своими новыми чувствами и отношениями, но он просто не мог любить их еще сильнее. -Звучало так, будто твой старший брат заботится о тебе, - заметила Юко, вглядываясь в лицо Юри. – Моя старшая сестрица больше беспокоится о своей репутации. -Я никогда не думал, что Минори способен заботиться о ком-то, - хрюкнул Такеши. -Но он заботится, - заметил Юри уверенно. – Он просто… просто… -Высокомерный? – Вставил Такеши. – Надменный? Грубый? -Непонятно, - хмуро заключил Юри, когда Юко отвесила Такеши подзатыльник. Они закончили этот вечер дискуссией о беспрецедентном прибытии иностранных судов в порт Эдо[12] - смена темы была тактично устроена никем иным, как Юко. Всем троим было любопытно, как взрослые отреагируют на подобную новость: особенно остро эта тема взволновала наставников, владельцев чайных и клиентов, разговоры которых в эти дни сводились к наглости и глупости «иностранных собак». -Я думаю, было бы неплохо узнать побольше о внешнем мире, - заметила Юко, понизив голос, потому что Юри вывел их из своей комнаты. -Зачем что-то еще изучать, если мы согласились с тем, что и так уже знаем, - вздохнул Такеши. -Ты подобно лягушке в колодце[13], - хихикнула Юко. – В блаженном неведении. -Ты назвала меня идиотом? -А… Они остановились в коридоре, вздрогнув от внезапного звука. Он повис в воздухе, тихий и весомый, будто сообщение о человеческой боли. -А, ах… -Юри, - пробормотала Юко, потянувшись к его руке. Дверь в комнаты Минори была слегка приоткрыта, свет от свечей плясал в крошечной щели. Как один, они потянулись к свету и прижались лицами к деревянному косяку. Кожа. Много кожи, обнаженной и чистой, полностью открытой. И звуки; звуки, что привлекли их внимание – шепот и вздохи – они наполняли комнату до краев, отражаясь от стен и позолоченных экранов. Все, там было все. Бедра Сугимото, приподнимающиеся над кроватью, и плавные линии спины Минори, изогнувшегося всем телом, его приоткрытые губы в судорожном вздохе. Горло Юри саднило, сжимаясь вокруг удивленного возгласа, готового сорваться. Волна жара пробежала через его тело, густая и необузданная, когда Минори снова приподнялся, голова его запрокинулась назад в крике. Рядом с ним Юко издала нечто, напоминающее шепот. Юри едва расслышал, что она говорила ему уходить. Отвести взор и закрыть дверь. Но он не мог пошевелиться. Он был прикован к интимной сцене, будто мотылек, летящий на пламя, во рту у него пересохло, ногти впились в ладонь настолько, что вспороли кожу. Именно Такеши захлопнул дверь. Именно Такеши схватил его и Юко за руки и втолкнул в комнату Юри. И именно Такеши озвучил мысль, которая закралась в разум Юри, будто черные лозы по стене старого ветхого дома. -Ненавижу этот чертов чайный домик. ________________________________________ Юко смотрела на стены, на потолок, на картину, в пол. Куда угодно, только не на них. Вообще не на них. Юри понял, она в шоке. Все они были в шоке. Ничто не подготовило бы их к правде – ни ежедневные ритуалы и уж точно не уроки. Все таки, он действительно хотел бы обсудить это с Юко. Ему было нужно, чтобы она прямо сейчас что-нибудь щебетала. Просто ни о чем, как и всегда, как она говорила с невероятной уверенностью. Но она этого не делала. Она была бледной и шокированной, и она молчала. Было так тихо, что мысли Юри отражались эхом, затягивая его все глубже в пропасть паники, так что живот сжимался от страха. -Ладно, предположим. – Громом раздался голос Такеши в этом молчании. – Возможно, именно Минори развлекается так. Может, это именно его выбор. Остальные взрослые… они, возможно, делают что-то другое со своими клиентами, например… играют или что-то в этом роде. -Но, - прокаркал Юри, запоздало осознавая, что это именно его голос, - но в этом есть смысл. Например, мой старший брат всегда был в белье, когда звал меня. Или почему старшая сестрица Юко не хочет, чтобы ее беспокоили по ночам. Или… или еще об этой «первой ночи»… На это Юко вздохнула. -Мы не обязаны это делать, не так ли? – Пробормотала она тихо, глаза ее расширились и блестели в темноте. -Нет, ты не обязана. – Такеши повернулся к Юри. – Ведь верно, Юри? Тебе не нужно будет делать подобного. Скажи ей, что ты не должен делать ничего такого. Юри почувствовал себя больным. Была какая-то отчаянная надежда в лице Такеши, проталкивающаяся сквозь его грудь и разрывающая ему сердце. -Я… - Он проглотил комок у себя в горле. – Тебя… -Юри, скажи, - умолял Такеши. – Ты должен это сказать. Ты должен. Это значит, что от меня ничего не зависит. Юри покачал головой. Он не мог сказать, просто не мог. Не сейчас, когда это были бы пустые слова, которые не дали бы никакого эффекта, кроме, как ослепили бы их и обманули бы их надежды на будущее, которого не существует. Тут Юко разрыдалась, горько и безудержно. Плечи ее опали, глаза расширились, слезы текли по румянцу на щеках. Такеши оказался возле нее в два шага, мгновенно обняв двумя руками и прижав ее покрепче. Она цеплялась за него, дрожа, руками, сжимая в кулаках ткань его кимоно, когда пыталась скрыть свои громкие всхлипы на его груди. -Прости, - выдохнул Юри. Юко плакала, и все потому, что он не смог соврать. – Мне очень жаль, прости… -Дело не в тебе, - хрипло прервал его Такеши. – Это все эти чайные и их тупые, извращенные старые сволочи. Это Йошивара. Все это место – зло, вот что я думаю… - Он притянул поближе Юко. – Думаю, нам пора уходить. -Но ты говорил… - Юри потер влажные глаза. – Ты говорил, что беглецов ждет самое суровое наказание… -Да, - проговорил Такеши. – Тех, кого поймают. Тут Юко подняла глаза. -Я уже столько раз убегала из чайной, - пробормотала она, пряча лицо, и вздохнула. – Не сосчитать. Погладив ее по спине с особой нежность, Такеши дернул подбородком в сторону Юри. -Так что? Ты ведь не позволишь какому-нибудь старому уроду подобраться к тебе? Юри уставился на Такеши, потом на Юко, а потом снова на Такеши. Мысль о побеге пронзала его разум, когда он просыпался в одиночестве среди ночи, опасная и мимолетная, она была сразу же им подавлена, как только появлялась. Но сейчас у Юко были неприятности. Юко нужна была помощь. И единственным способом помочь, что был им доступен – это вывести ее из Йошивары, туда, где ее оценят по достоинству вместе с ее невинностью, как она того заслуживала. Он должен перестать бояться. Ради Юко. -Все в порядке, - сказал Юри, стиснув челюсть так крепко, что зубы заныли. – Давайте уйдем отсюда. ________________________________________ Они бежали. Юри оступился, потеряв деревянную гэту с тупым звуком, но он продолжал идти. Отбросив в сторону вторую гету и проигнорировав тупую боль от гальки под ногами. Когда они спали на обочине дороги, люди с мечами[14] настигли их, залитых лучами утреннего солнца. Хозяева чайных, должно быть, обнаружили их пропажу. Как получилось, что их нашли так быстро? Мужчины орали. Ревели. Кричали. Юри не мог разобрать ни слова за звуком собственного сердцебиения. Умеренная диета и малоподвижный образ жизни привели его к тому, что он пыхтел беспомощной грудой, а взгляд на лице Юко был больным, но она больше не боялась. Даже Такеши успокоился, его грудь судорожно вздымалась. Юри кричал, кто-то втаптывал Такеши в грязь. -Остановитесь, - вздохнул Юри, когда мужчина поднял Юко за талию, а она колотила его, рассыпаясь бранными словами, которые заставили бы зардеться даже ее старшую сестрицу. – Отпустите ее… -Юри, - воскликнула Юко, оборачиваясь к нему. Он побежал вперед, потянувшись за ней, за секунду до того, как грубые руки схватили его за рукава, а еще одна пара вцепилась ему в ворот. Все закончилось через мгновение. -Не смейте обижать моих друзей, - огрызался Такеши, сплевывая грязь и кровь. Мужчина, что сидел на нем, связывал ему руки. -Я бы о себе больше беспокоился, громила. Такой верзила, как ты, и продается в чайной? -Пришло время возвращаться домой, ребята, - заявил второй на проклятья Такеши. ________________________________________ Молчание. Минори молча стоял у окна уже с полчаса, глядя на бесплодное дерево во внутреннем дворике. Половина его лица была в тени, вторая половина была озарена красным светом уличных фонариков. Звуки веселья раздавались за стенами чайной, не подозревая, какое напряжение было внутри. Голова Юри, слишком усталого, чтобы бояться, и опасавшегося уснуть, висела очень низко. Грязь была у корней его волос и под ногтями, и вина за то, что он пачкает татами Минори своими грязными черными носками. Пожилая хозяйка была в ярости, развернув лекцию, что продолжала звенеть в ушах Юри, как длинный монотонный визг, поскольку слова были неразборчивыми и переполненными яростью. Даже так она сумела внушить им всю гнусность их поведения, все неуважение и неблагодарность по отношению к чайной, что много лет содержала их и ухаживала за ними. Потом Такеши увели, чтобы разобраться с ним «надлежащим образом», пока Юри ждал своего наказания непосредственно от Минори. -Зачем ты это сделал? – Спросил, наконец, Минори. Юри поморщился. Воспоминания о голом теле Минори взвились к поверхности его сознания и вырвались из него судорожным вздохом, точно дракон в облака. -Потому что… потому что… -Потому что, что? – Настаивал Минори. -Все дело в этих вздохах, в том, что я видел, как ты занимался сексом с лордом Сугимото, - вдруг выпалил Юри, прежде чем сообразил и прикрыл рот руками, ошеломленный собственной наглостью. На мгновение Минори онемел. Потом он удивил Юри, расхохотавшись, улыбка расплылась по чертам его фарфорового лица. -И это все? – Только и спросил он, все еще посмеиваясь. По словам Минори, Юри делал успехи на занятиях. -Это еще не все, - пробормотал он. – Для нас это очень важно. -О? Это важно для тебя? – Минори расправил плечи. – Я убегал семь раз до того, как вошел в твой возраст. Семь. Потому что я никак не мог поверить, что моя мать могла продать меня в такое убогое место. Потому что мое настоящее имя, Сын Гиль, сильное и должно было сделать меня победителем, но даже оно не помогло мне. Потому я был полон решимости не допустить, чтобы какая-то старая карга в странной одежде диктовала мне, как мне жить. Каждый раз меня ловили, били и заставляли вычищать плесень из купален несколько дней подряд. Я был вынужден принять свою судьбу. Так что, к тому времени, когда я узнал о своих истинных обязанностях в Ан, это мне уже не казалось таким уж страшным делом. – Он снова рассмеялся, двумя короткими лающими смешками. – Что же до тебя? Ты бежишь, потому что секс – твоя точка невозврата? Есть вещи похуже, Микава. Намного хуже. Юри выдохнул с содроганием. Слухи о Минори, как о «корейском ублюдке-полукровке», не дали ему удивиться, что у того была трагедия в прошлом. Или что старший мужчина делал и видел вещи, которые Юри не мог даже представить. -Несмотря на все это, мы с друзьями… мы еще не готовы… -Такасаки и та девушка, с которой тебя поймали, - уточнил Минори. -Именно. -Я знаю, что ты не готов. – Минори чуть выгнул бровь. – У тебя еще два года, так что у нас достаточно времени, чтобы обсудить этот вопрос. -Да, но, - отозвался Юри, глядя в пол, - у моих друзей нет такой роскоши, как время. Минори долго рассматривал Юри прежде, чем подойти к нему, красное сияние освещало его глаза, будто искра, высеченная огнивом. -Небольшой совет тебе, - проговорил он негромко. – Забудь обо всем. Забудь свое прошлое, свое будущее, и, прежде всего, забудь о своих друзьях. Любого вида привязанность лишь причинит тебе боль или, что того хуже, даст тебе надежду. -Если это твоя вера, то… почему ты позволил нам уйти… - Юри прикусил щеку, быстро добавив, - когда поймал меня и Такасаки, в тот первый раз, почему позволил нам уйти? -Чайные могут преподать нам тяжелые уроки, независимо от того, хотим мы или нет. – Губы Минори чуть дрогнули по углам. – Один из них, полагаю, ты сегодня выучил. – Вернувшись взглядом к открытому окну, он прищелкнул пальцами в воздухе. – Приведи себя в порядок. У нас есть клиент во второй половине дня сегодня. Юри поднялся на ноги и заковылял к двери. Там он замялся, кусая растрескавшиеся губы, прежде чем обернулся. -Эм, старший брат… Минори только слегка покосился. -Возможно, я простил ошибку или две, но мои правила по-прежнему в силе. Юри насторожился. -Прошу простить меня… Но могу я спросить, что будет с Такасаки? Минори склонил голову. -Такасаки получит удовольствие узнать оборотную сторону нашей хозяйки. Что касается того, что произойдет потом, то все будет зависеть от настроения старушенции и ее фантазии. -Фантазии? – Переспросил Юри в замешательстве. -Судя по твоему смущению, - заметил Минори, - ты уже знаешь ответ. ________________________________________ Юко перестала приходить. Такеши избегал взглядов Юри в коридоре и исчезал во время их совместных перерывов на обед или ванну. Итак, Юри погрузился в новый виток рутины: работа и подготовка утром, клиенты или учеба во второй половине дня, и ночь для чтения, чтения и еще раз чтения. Юри ощущал, как каждый новый прочитанный им свиток успокаивает его; находя утешение в сказочном побеге Химеджини от жестокой мачехи в сказке о Сумеиси или ощущая вкус жизни через яркие рассказы о приключениях Накатада в сказке о дупле в дереве. Он никогда не позволял себе расслабиться, даже на мгновение, потому что знал, что единственный способ не дать себе упасть в пучину отчаяния и одиночества – занять свой разум, пока его шестеренки не будут слишком вымотаны, отказываясь проворачиваться. Часть его задавалась вопросом, что именно по этой причине Минори и проводил столько часов за письмом и чтением. Юри было почти пятнадцать, когда Такеши вдруг посреди ночи увел его на кухню. -Ну, так что… - Такеши вытянул ноги на полу. – Как дела? -Все в порядке, - проговорил Юри, сосредоточившись взглядом на его носках. Он никогда не замечал, насколько они были белыми в темноте. -Юри, это… - Такеши запнулся, сбиваясь и заикаясь, как было и всегда, когда он нервничал, боялся или переживал. – Дело не в том, что мне не хотелось с тобой поговорить, просто старая ведьма сказала, что она тебя тоже накажет, если я… если я еще раз попытаюсь… -Все в порядке, - прошептал Юри, быстро моргая, чтобы избавиться от ощущения жжения в глазах. Чувство невероятного облегчения перехватывало ему горло. – Я догадался. -Надеюсь… потому что я… я просто очень хотел снова тебя увидеть. Поговорить еще разок. И рассказать, что мне, ну знаешь, очень понравилось, что ты был мне другом. Потому что… - Такеши потер шею. – Потому что через пару дней мне готовят «первую ночь». Юри не смог с собой совладать. -Серьезно? -Да, - пробормотал Такеши. – Да, это так. Старая ведьма нашла… мужчину. Хоть я и говорил ей, что не согласен. Я не буду делать этого с мужчиной. Я просто не могу сделать подобное. – Он подался вперед, закрывшись рукой. – И Юко, но… Не то, чтобы старая карга переживала из-за этого, верно? Юри сглотнул пересохшим горлом. -Прости. -Эй, нет, не надо. Я имею в виду, у меня была достойная жизнь. Хреново, что моя семья продала меня в такое поганое место, но я влюбился в лучшую на свете девушку. И она меня полюбила. И… и я встретил тебя. – Такеши криво и смущенно улыбнулся. – Я бы сказал, что это чертовски хорошо. Его слова поразили Юри в самое сердце, словно гонг, громкий и вибрирующий, провоцирующий дрожь вдоль хребта. -Такеши, - прошептал он, слезы пролились прежде, чем он оказался в объятиях сильных грубых рук, прижатый к теплой широкой груди. -Я тоже по тебе скучал, - яростно проговорил Такеши. Они стояли так долго, как только могли, пока Юри не вспомнил, что Минори ждет свои свечи, а Такеши припомнил, что ему рано вставать утром. -Нужно отмыть плесень в ваннах, пока другие не проснулись, - пояснил он. -Ладно, - всхлипнул Юри, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Побои плесень, казалось, это стандартное наказание для большинства беглецов. – Могу ли я… могу ли я снова поговорить с тобой? Как сейчас? Это самое большее, что мне дозволено здесь любить… Что-то мелькнуло на лице Такеши, быстро, неуловимо. -Да, - пробормотал он. – Так и поступим. Шмыгнув носом, Юри еще раз легонько его обнял прежде, чем тихо направился к двери. -Эй, Микава! Юри обернулся, широко распахнув глаза, не привыкший, чтобы это имя слетало с губ Такеши. Знакомые черты осветились от дразнящего смеха. -Может быть, если ты будешь чаще улыбаться, кто-нибудь влюбится в твою кислую мину. ________________________________________ Гул. Перешептывания. Звуки голосов. Толпа людей собралась у распахнутых дверей комнаты сакуры. Звенящий металлический запах в коридоре. -Перерезал себе горло. -Это все давление. -Не смог лечь с мужчиной. В этот момент Юри знал, что –то случилось, что-то скрутило ему живот и раздробило то, что осталось от его сердца и здравомыслия. Не думая, не останавливаясь, он вцепился в кимоно и бросился вперед, проталкиваясь мимо служанок, мальчишек, взрослых мужчин; прося, умоляя, надеясь… Как только Юри достиг первых рядов толпы, колени подогнулись под ним, все его тело рухнуло на землю, как марионетка, которой подрезали нити. Такеши. Такеши. Лежит в углу комнаты, глаза прикрыты, будто он спит. Зрение Юри сбивалось и размывалось. Все было красным, повсюду. Красный цвет на стенах, на татами, на ширмах, картинах, лампах. Красный на лице и шее Такеши и на бледно-голубом кимоно темные брызги тошнотворно-фиолетового цвета (Возможно, автор имел в виду некий иной оттенок, потому что кровь на синей, пусть и шелковой ткани, не была бы фиолетовой. Но мы ему это простим;) – прим.переводчика). Такеши живой. Теплый, открытый и живой. И… я встретил тебя. Я бы сказал, что это чертовски хорошо. Из горла Юри вырвался крик, точно у раненного зверя, язвительный, злобный вой, и он больше не желал возвращаться к прошлому; к ярким дням с тайными встречами за холстом – Такеши с его сильным акцентом и прелестной неловкостью, Юко с ее красивыми, яркими глазами, полными надежды и света. О, Боже, Юко. Ужас сковал легкие Юри судорожной хваткой гипервентиляции, что грозила задушить его. Что он скажет Юко? За его спиной последовал истошный вопль, и Юри едва заметил очередные слова хозяйки, приглушенные и размытые его собственными вздохами, биением его сердца. -О! О! Ему нужны было непременно сделать это в нашей лучшей комнате? О, расходы на то, чтобы заменить тут татами… а у него даже не было наставника или покровителя, который мог бы заплатить мне за все это! Одно сплошное неудобство с ним… -Довольно. Голос прозвучал, будто щелчок кнута, изумив хозяйку, заставив замолчать. Потом едва заметный аромат жасмина окутал Юри, будто шелковая ткань, прижимаясь к щекам холодком и мягкостью, утешая. -Пойдем, - сказал тот же голос командным тоном, но тихо. Инстинктивно, Юри подчинился. ________________________________________ Юри не знал, как долго он спал. Он даже не мог вспомнить, как попал в комнату Минори или почему лежал в постели мужчины. Но он мог вспомнить лихорадочные сны: пульс, что бьется в ушах, и запах крови; парень, подпирающий стену, широко-широко улыбающийся, со следами алого на зубах и темной жидкостью, текущей из его шеи, будто вода из крана. Он потер глаза настолько сильно, что перед ними заплясали пятна. Нет, нет, нет. Этого просто не могло быть. Это не реально. Ничего из этого не реально. Он проснется от голоса матери, от укоров сестры и легких смешков отца из угла комнаты. И Юко, да, Юко тоже будет там, хихикая о собственной лени и грязной постели. И Такеши… Эй, Микава! Может, если ты будешь чаще улыбаться, кто-нибудь влюбится в твою кислую мину. Такеши… -Микава. Глаза Юри открылись, и он вздрогнул, встретившись взглядом со спокойным проницательным взглядом Минори. -Уже почти полночь, - тихо сказал Минори. – Ты, должно быть, голоден. Молча Юри покачал головой. Он не думал, что сможет есть. Он даже не был уверен, умеет ли дышать. -Очень хорошо. – Минори убрал с лица Юри прядь волос жестом, от которого у Юри свело живот. – На туалетном столике есть тарелка сембей[15]на случай, если ты все же проголодаешься. Он поднялся на ноги, и Юри, не задумываясь, ухватил его за запястье, вцепившись до синяков. -Почему, - прохрипел Юри. – Почему он так поступил? Минори ничего не ответил. -Он обещал, что мы встретимся снова. Он обещал. И его девушка… - Голос Юри надломился, и он сглотнул ненавистное, кисловатое ощущение во рту. – У него ведь есть девушка, которую он любит так сильно… -Именно поэтому. Юри покачал головой, словно слова Минори ударили его. -Что ты… -У любви здесь нет будущего. Когда ты любишь, этот темный мир сойдет с накатанного пути, чтобы уничтожить, разрушить все, пока ничего не останется, но главное, он разрушит надежду и мечты. – Длинные худые пальцы схватили Юри за подбородок, поднимая его лицо вверх, чтобы встретиться взглядом с тлеющими глазами, что плавили его внутренности. – Это загадка жизни… все это только игра, Микава. Простая, тупая игра с простыми глупыми правилами. Не думай, не верь, не влюбляйся. Играть в игру приятно, но сможешь ли ты выжить. Минори отпустил его, голова Юри тут же упала на грудь, спровоцировав глубокий, прерывистый вздох. Игра. Игра. Как камень-ножницы-бумага или онигокко[16], или прятки. Он никогда не умел играть в игры; он всегда позволял другим детям побеждать, потому что они плакали, когда не могли выиграть, а он ненавидел, что стал источником их бед. Но тем неудачником был Юри. Катсуки Юри, что плакал в мамину юбку, что строил замки из песка на пляже с юношеской, невинной наивностью, веривший в любовь, надежду и узы дружбы. Микава был другим. Микава произвел впечатление на своих учителей и отдал себя владелице чайной. Поглощенный добротой и холодным вниманием удивительного Минори. Увлекший чиновника Токугавского сегуната. Микава не знал любви. Микава не знал ни печали, ни вины, ни сильного, нарастающего желания умереть. Микава выживет. Голос Минори балансировал на грани сознания Юри. -… остальное. Лорд Сугимото придет с визитом завтра днем, но я скажу старухе, что ты устал от всего... -Я присоединюсь к тебе, - отрезал Юри. Минори с сомнением поднял бровь. Когда Юри поднял подбородок, он почувствовал, как слезы скатываются с него, пока не осталось ничего, кроме серого зимнего неба, мрачного и бесконечного, ледяного. Пока маска полностью не скрыла Юри, заменяя его, чтобы больше никогда не вернуть. Он встретил проницательный взгляд Минори глазами Микавы, твердыми, как сталь. -Я присоединюсь к тебе. Пауза. Потом Минори улыбнулся, медленно и зловеще, точно зверь на охоте. -Как пожелаешь. ________________________________________ На шестнадцатый день рождения Юри лорд Сугимото выиграл его, с одобрения Минори и к несказанной радости хозяйки. На свой шестнадцатый день рождения Юри-Микава стал полноправным тайю. [1] Я так понимаю, что речь идет о «столбцах» иероглифов (все мы помним, что письменность в Японии иная, тем более, в Японии того периода). Т.е. Юри приносил ему переписанные стихи или что-то в этом духе (хайку скорее всего), заставлял заучивать и разбирал с ним смысл строф. – Прим. Переводчика. [2] Наруто (блюдо) (также может называться «нарутомаки») — разновидность камабоко (рулета из рыбного фарша, приготовленного на пару) с завитушкой (делается при помощи рыбного фарша с добавкой красного красителя) изнутри. Чаще всего применяется как один из компонентов рамэна. Подсмотреть можно тут https://s3-media2.fl.yelpcdn.com/bphoto/52Jy8XzA-uQutu3R0gXIbA/o.jpg и тут https://qph.ec.quoracdn.net/main-qimg-3eb0c1a9c99fa8c817cdab3dcfd35c8a-c .– Прим.переводчика. [3] Kaguya: かぐや, Кагуя – названо так в честь принцессы Кагуя, героини японского фольклоре, например, легенды о резчике бамбука. [4] Осейо: おせよ, на самом деле не несет никакого дополнительного смысла. Многие синдзо получали имена, начинавшиеся на «О». Таким образом стремились подчеркнуть их женственность, не более того. В эпоху Эдо многие женщины носили имена, начинавшиеся на «О». [5] Furisode: дословно переводится как «развевающиеся рукава» - нижний край рукава практически достигает щиколоток. Фурисодэ носят незамужние девушки, а изукрашено оно по всей длине. Обычно фурисодэ надевают на церемонию совершеннолетия (seijin shiki), а также на свадьбу, например, сестры или другой родственницы. [6] Мацуо Басё: 松尾 芭蕉, 1644-1694. Известный поэт периода Эдо. Минори прочел одно из самых известных его стихотворений. [7] Синдзо обычно были возраста от 13 до 23 лет. Поскольку точная иерархия мужских проституток неизвестна, здесь не стали давать имена их разрядам, но пытались придерживаться возрастов, характерных для женщин-куртизанок. Непонятно, когда они начинали встречаться с клиентами по ночам, но здесь для этого был выбран возраст 16 лет. – прим. Автора. [8] Higanbana: 彼岸花, или красная паучья лилия. Осенний цветок, символизирующий смерть, часто используется в похоронах. Это может также относиться к реинкарнации/перерождению. - Прим. Автора. [9] Сегунат Токугава: 徳川幕府, Токугава Бакуфу. Феодальное японское военное правительство периода Эдо во главе с кланом Токугава. – прим. Автора. [10] Вечерняя песня осени: 秋の夜歌, исполняется под шамисен; школа Утазавы Тараемон. – прим. Автора. Утазава Тараемон – один из двух родоначальников направлений в Кабуки. – прим. Переводчика. [11] Эта мелодия никак не походит на танцы Юри, но есть пример для этого: Японское искусство исполнения танцев: точные движения, утонченные жесты, все несет в себе смысл. Мне довелось учиться чайной церемонии, потому у меня есть представление о важности всего этого. Мой учитель провел целый урок, заставляя меня переделывать мой вход в комнату, потому что то у меня нога была не та, с которой следовало начинать, то она была правой, а рука пошла в другую сторону. (Это был день множества разочарований.) – прим. Автора. [12] В 1846 году коммодор Джеймс Баддл привел два американских военных корабля в залив Эдо, надеясь открыть Японию для торговли с Соединенными Штатами. Его попытка закончилась неудачей. – прим. Автора. [13] Лягушка в колодце: 井の中の蛙大海を知らず , Японская пословица, которая гласит: лягушка в колодце ничего не знает о великом океане. Я думаю, вы можете сделать вывод о ее значении самостоятельно. ;) – прим. Автора. [14] Чайные нанимали полицейских, чтобы те преследовали сбежавших куртизанок. В период Эдо ими были по большей части самураи, в настоящее время в роли полиции выступает сёгунат. – прим. Автора. [15] Тип японских рисовых крекеров. Они бывают различных форм, размеров и ароматов, как правило, подаваемые на десерт и иногда сладкие. Сэмбэй часто едят с зелёным чаем как закуску или предлагают гостям дома в рамках вежливости. Сэмбэй, как правило, приготавливаются путём запекания или жарки на гриле, традиционно - на углях. – прим. Переводчика. [16] "Они-гокко" - японская игра в салочки. Играющий - салка называется «они» (демон). То есть, можно сказать, что «онигокко» — японский аналог салок, или, скорее, «в колдунчиков». – прим. Переводчика.