Чёрная Кровь: Заложник Императора

*** – … и вообще он спал и ему приснился кошмар. Одеяло накрывает с головой, шаги удаляются… Но разве так можно? Разве это нормально? Неужели он так и останется послушно лежать, а завтра сделает вид, что ничего не произошло? Но ведь другого и не остаётся… он здесь никто, просто узник, с которым может позабавиться каждый… – Подожди! Шаги продолжают удаляться, но Джи, сбросив одеяло и сев, смотрит на замершего в дверном проёме человека. Отблески огня за его спиной становятся всё тускнее, шаги тише, и постепенно коридор вместе с комнатой погружается в непроглядную тьму. Но Джи кажется, он ещё видит эти гладкие выбритые виски и глаза цвета яичного желтка с огромными круглыми зрачками, словно у птицы. Шестой заложник. В купальне этот парень совсем не привлёк внимания, и в памяти остался лишь образ чего-то мелкого и невзрачного, но сейчас Джи чудится, что перед ним и не человек вовсе, а странная смесь паука и обезьяны. – Ты ратри? – ничего умнее на ум не приходит, но тишина и темнота действуют на нервы. – Ведь так? – Я тебя спрашивал, кто ты? Так почему же ты считаешь, что имеешь право спрашивать меня? Этот скрипучий голос почти как у Джая Кайлаша, только моложе, но холодом и угрозой веет сильнее. Джи натягивает одеяло на живот. Такая агрессия после спасения… – Я просто… то есть… – Как насчёт сказать «спасибо»? – С-спасибо. – Вот, – неожиданно из скрипучего голоса пропадает вся резкость. – Так намного лучше. Но судя по тону, разговор ещё не окончен. Ратри чего-то ждёт? Но он сам запретил Джи задавать вопросы, и то, что он сказал… Может, байки об этом народе правдивы? Если так, добиться расположения будет немного проблематично. – Прости мою бестактность. Я слишком сильно удивился. Ведь прежде чем спрашивать, сначала мне нужно… рассказать о себе? Смутное движение в темноте. Кровать пружинит, когда на неё садятся. Очень хочется зажечь лампу – она на столе, лишь руку протянуть, но Джи не может заставить себя пошевелиться. – Смотря что ты расскажешь. Выдох. Кажется, с ним всё-таки возможен диалог. Только вот, по легенде, ратри чувствуют ложь, и если новое имя Джи практически правда, то в остальном… Нет, врать нельзя. Иначе этот странный заложник, спасший его, просто уйдёт, а Джи снова останется запертым в четырёх стенах. Один. А те стражники… кто сказал, что они не вернутся? – Меня зовут Ситар Кайлаш, – наконец произносит он медленно. – Я из Зоа и понятия не имею, кто мой отец. Или где я родился. Но моя мать вышла замуж за короля… и погибла недавно. Вот так коротко. Но хватит ли этого? – Хочешь за неё отомстить? Как?! Неужели что-то в голосе Джи выдало его? А ведь он старался говорить равнодушно. – Я… Но ему не дают оправдаться. – Меня зовут Рагху. И ты прав, я – ратри, но только наполовину. И на треть – мандега. Мандега? И он признаётся в этом так просто? Да кровь полукровки, говорят, стоит баснословную сумму! – А ещё я наёмный убийца, так что могу исполнить твой заказ… Ситар. Надо что-то ответить. Но сначала – осознать. Джи, конечно, хотел узнать о нём поподробней, но такое… А может всё это сон? Джи и правда заснул и видит кошмар, перешедший в откровенный бред? Ну правда, это же просто невозможно, чтобы заложником оказался ратри-полукровка, да еще и на треть бессмертный. А уж про убийцу и упоминать-то не стоит… Чувствуя сильнейшее желание очнуться, Джи откидывается на подушку и закрывает глаза, но ничего не меняется – всё та же темнота и невидимый собеседник, придавивший край одеяла. – Рагху, ты можешь убить императора? – Конечно, – ответ следует тут же. – Но заплатить за такой заказ ты не сможешь. – Если дело в деньгах… – Дело в жизнях. – О чём ты? – Если Рохана Ганеша не станет, погибнет очень много наших собратьев. – Почему? На этот раз Рагху не спешит отвечать. Похоже, Джи спросил что-то глупое и очевидное. Но как император связан с потомками демонов? Конечно, тот великан с сияющей золотом шевелюрой – явно человек лишь частично, и видеть его на руководящей должности как минимум странно, но если это и говорит о чём-то, так только что у императора весьма свободные взгляды… как и у Торила Третьего. Стоп! Он сказал «наших»? То есть, Рагху уверен, что Джи – тоже ганда… Хотя, наверное, дело в глазах – говорят, у людей таких, почти бесцветных, не бывает. Но ладно, он сказал ещё что-то про жизни… Что будет, если император погибнет? Ну… страны восстанут. Нынешний наместник Зоа, герцог Кайлаш, уж точно воспользуется возможностью вновь собрать распущенную по приказу Астрии армию и стать королём – Джи уже думал об этом. Но причём же тут ганда? – Ситар, ты знаешь, как империи удалось так быстро подчинить себе весь континент? Нет, он не знает. Джи мотает головой, с опозданием понимая, что они в темноте и… хотя, это же полукровка-ратри, уж он-то со своими глазами увидит всё, что захочет. – В последнюю сотню лет армия империи загнивала, – задумчиво произносит тот, чуть помедлив. – Предыдущего императора не интересовала война, а когда на границы Астрии или рудники в Степи нападали, всегда соглашался на переговоры. И пусть Рохан ещё принцем создал собственный полк… Копьё Индры, слышал?.. Сам понимаешь, для войны или защиты – этого мало. И тогда новый император издал указ, гласивший, что любой, явившийся на вербовочный пункт и подписавший контракт, становится собственностью империи. То есть, совсем любой. Будь то беглый. Или просто раб. Или даже нечистый. Говорят, приходили записываться целыми деревнями. Конечно, воины из них получались так себе… но они готовы были умереть, лишь бы не вернуться к бывшим хозяевам. И с ними Рохан одержал первую победу, подчинил себе Вивет… И издал этот указ уже и у нас… Да, я из Вивета. Рагху замолкает, а Джи старается себе всё это представить. Как такое вообще возможно? Есть знать, а есть те, кто принадлежит ей – это основа мира. Слуги, ремесленники, просто крестьяне, работающие на полях… Как Рохан вообще додумался до подобного? Он даже не выкупил их… просто забрал! – Странно, что знать не восстала. – Они не могли. Когда новый император отказался кормить с ложечки соседние страны, как было при его отце, Вивет первым решил вторгнуться в Астрию и сменить её правителя… на своего, конечно же. Но что лучше? Отдать страну врагу и, возможно, лишиться всего, или смириться с потерей части крепостных? По-моему, ответ очевиден. Хотя я слышал, были и те, кто предложил Вивету помощь взамен на привилегии после окончания войны. Но Рохан быстро… удивительно быстро, надо сказать, вычислил их. Возможно, у него и правда шпионы повсюду. Так или иначе, предатели и просто те, кто слишком громко возмущался новым указом, быстро пропали. Кого-то арестовали по обвинению в измене, а кто-то отравился вином или свалился с утёса… – Но причём тут ганда? – "Ганда"… ненавижу это слово, – Рагху громко вздыхает и, судя по натянувшемуся покрывалу, заваливается на постель. Теперь его голос звучит глуше. – Много наших сородичей погибло на войне. Но много и выжило. Вот только возвращаться им было некуда… Точнее, было бы некуда, если бы Рохан не издал новый указ – об учреждении гильдий. Чистокровные или нет, те, кто прошёл войну, остался собственностью империи… а по сути – стал свободным. Пока прошло не так много времени, и знать опять поднимает головы, но я верю… мы верим, что Рохан Ганеш Ананта – тот, кто сможет изменить этот мир, сделать его лучше. Пусть не сразу и не весь, но уверен, благодаря ему на земле не останется людей, закованных в цепи. Джи слышит об этом впервые. Ему не рассказывали. Война и новый император ещё не успели стать историей, так что и в книгах о них нет ни слова. А разговоры… вокруг Джитендры все твердили лишь о том, как Рохан страшен и безжалостен… Нет! Нельзя просто взять и поверить! Даже если у этого ублюдка была благая цель, зачем он убил их? Маму? Придурков-братьев? А добряка-толстяка, которого весь мир звал Торилом Третьим?! И что он сделал с Джи?!! Позабавился, и теперь даже в собственной камере нет покоя… Но что ему тогда делать? Зачем жить? Зачем терпеть? Если месть принесёт другим лишь горе – всё бессмысленно. Хотя Джи, наверное, с самого начала знал, что ничего не получится, просто откладывал эти мысли на потом и плыл по течению. Делал то, что велят… Но даже просто представляя себе смерть императора, он сохранял хоть какие-то силы. А что теперь? – Ну как, Ситар? Понял, как высока цена твоего желания? – Да, я… понял, – гадко, противно, но уже всё равно. – Тогда… ты можешь убить меня? Кровать вздрагивает, похоже, что Рагху резко сел. – Могу. – Не… не прямо сейчас! – Джи тоже подскакивает и поджимает ноги. – Просто… если всё станет слишком плохо, невыносимо… ты не мог бы помочь мне? – Твои глаза. – Что? Кажется или кожу и правда щекочет чужое дыхание? – Если обещаешь отдать свои глаза после смерти, то я приму этот заказ. Страшно. Как же страшно. Одно дело думать о крае обрыва, другое – стоять на нём. И как он так быстро согласился? Глаза… да кому они нужны после смерти? – З-забирай… Вдруг по запястью будто чиркают ножом. Остаётся короткий, но горящий след. Джи тут же накрывает рану ладонью – под ней влажно и липко. – Тогда договорились, – невозмутимо произносит ратри, явно не собираясь ничего объяснять. – Как ты дашь мне знать, что настало время? Всё так быстро и так внезапно, мысли разбегаются, словно тараканы… Это должно быть какое-то слово? Или действие? А если его запрут где-нибудь, и Рагху просто не узнает, не увидит, не услышит?.. – Не можешь придумать? Похоже, ты ещё не готов. – Мне… нужно подумать. Если бы ты пришёл немного позже, возможно, я бы и не стал колебаться, попросил бы убить меня прямо сейчас… Кстати, можно спросить? Как ты узнал? Одеяло шевелится. Будто кто-то подёргивает его. В окружившей черноте Джи мерещатся светлые и тёмные пятна, иногда они движутся, но стоит попытаться зацепиться за них взглядом, как всё сливается, оттенки пропадают, но остаётся ощущение, что если постараться, напрячь глаза чуть сильней… – Мне сказал Джигги, – наконец отвечает Рагху. И похоже, встаёт с кровати. – Ситар, мне пора. Если вдруг что-то случится или ты захочешь позвать меня – просто произнеси: «Шакти Равана». Он уходит. Шагов не слышно, но голос уже где-то там, в коридоре. – Подожди, скажи, зачем ты делаешь это, Рагху? Почему помогаешь?.. Скрежет камня о камень – дверь возвращается на своё место. Джи тянется к столу, на ощупь хватает лампу, выкручивает рычажок, внутри раздаётся потрескивание и фитиль загорается – но вместо выхода уже сплошная стена. Он снова один. И ему всё ещё страшно. А ведь Джи никогда не считал себя трусом. Даже гордился немного, как стойко переносит насмешки братьев и снисходительные взгляды всяких вельмож, вынужденных кланяться ему при встрече. А сейчас едва не дрожит, просто глядя на закрывшуюся дверь. Но в то же время ему стало легче… теперь, когда черта проведена, и в любой момент он может просто покончить со всем, произнеся всего два слова и позвав смерть, в голову лезут разные странные мысли. Вроде тех слов Санджи про уличных актёров. Ведь Джи ещё столько всего не видел, не знает, не пробовал… Хочется выйти наружу. Увидеть солнце. Вдохнуть свежий воздух, почувствовать ветер… Но как это сделать? И те стражники… Рагху, конечно, сказал, что его можно позвать, но разве Джи сам ни на что не способен? В конце концов, он вообще не привык ни просить кого-то, ни благодарить… а значит, пришло время начать действовать самому. Хватит жалеть себя. Хватит ждать неизвестно чего. Отставив лампу, уже начавшую жечь ладони, Джи подползает ближе к стене. Проводит пальцами по шершавым и совсем не холодным камням. Где-то тут были те, что вытаскивал Санджи… Вот, вроде один поддался. Если надавить сильнее, он входит вглубь стены. Ещё немного… вдруг камень пропадает – его выдёргивают из кладки с той стороны. – Ситар? – доносится слабый голос, словно его владелец или спал, или сильно утомился. – Тебе чего? Не спится? – Санджи, разве ты не хотел узнать про Рохана? – Ох… сейчас? Давай лучше завтра, я… Кажется, или он не один? Только что за плечом Санджи словно бы мелькнула тень. Неужели стражники?! Хотя нет – он бы не был так спокоен. Всего минуту назад Джи собирался предложить ему обмен: информацию на кое-какую помощь, но сейчас это уже не кажется хорошей идеей. Ведь цель Санджи – покорить императора, чтобы выбраться отсюда или как-то улучшить своё положение, а значит, если Джи попросит подсказать ему пару премудростей… хоть кудряш и заявил, что не считает его соперником, вряд ли согласится помочь. Да и как о таком-то попросишь? Тем более – вслух?! – Я просто собирался сказать, что отменяю нашу договорённость. Каждый сам за себя. – Что?.. Что-то случилось? – Ничего особенного. Я всё ещё презираю его. И тебя. И подобные методы. Но ты прав – уж лучше так, чем гнить в этой каменной коробке. Смешок. Джи был уверен, что Санджи разозлится. Но тот вдруг вскидывает подбородок, демонстрируя широкую самоуверенную ухмылку, хоть её и не полностью видно в небольшое отверстие, а потом одним махом возвращает отполированный камень на место. А Джи вновь переводит взгляд на дверь. Точнее, на ту часть стены, что является дверью. Он должен открыть её. Так или иначе. ________________ * Ратри – ганда – ночные хищники, обладают исключительным зрением, но солнце вредно для их глаз, хорошие воины, но скорее охотники, чем завоеватели. Не любят войны, но иногда вынуждены сражаться. Порой становятся наёмниками. Искусны в обращении с луком. Живут в лесах. Вольный народ. ** Мандега – ганда – их зовут бессмертными, потому что их тела способны восстанавливаться даже после смертельных ранений. Но только если не исчерпан запас жизненных сил, отмеренный ещё при рождении. Причём эти силы активизируются именно на пороге смерти, в остальное время мандега мало чем отличаются от людей, разве что более болезненные. Считается, что чистокровных мандега совсем не осталось. _______________________________ Следующая глава: Джигги и ответ Императора