Чёрная Кровь: Заложник Императора

*** Всю ночь Джитендра находился между мучительным бодрствованием и зыбким сном. Сначала он боялся уснуть, потом просто не мог, поэтому лежал и пялился в потолок, на тёмные щели, уходящие в стены – из них тянуло влагой. Джи даже казалось, что он слышит приглушенный шум дождя. А в голове крутилась и разгоняла все прочие мысли безумная идея: превратиться в девушку и очаровать императора. Безумная, потому что, во-первых, вряд ли он способен притвориться достаточно убедительно, а во-вторых, весьма сомнительно, что «очарование» возымеет хоть какое-то действие на этого извращенца. И вообще ещё неизвестно: как он к девушкам-то относится? Но если рискнуть? Конечно, Джи не искушён в подобных делах, но даже ему понятно – диковинка императора может заинтересовать. А добившись его внимания, у Джи появится возможность узнать о происходящем побольше. О самом императоре. О его целях. И о том, почему же всё-таки он приказал убить королевскую семью Зоа… Возможно, Рагху и прав, а может – просто не знает всего. Считает императора спасителем мира… Ну разве не глупость? Тысячелетиями ничего не менялось, и вдруг Рохан возжелал сделать крепостных и рабов свободными? Или его целью являются только нечистые? Но это даже ещё более странно… если только он сам не один из них. Хотя Джи слышал, что в республике Интертеге нет права собственности на людей – но с другой стороны, ганда там и за людей и не считают. В общем, в каждой стране свои порядки и уже очень и очень давно…  Ладно, не всем людям живётся хорошо. И лично Джи ничего против свободы для угнетённых не имеет. Например, тот же Сунил – не будь он пажом, имей он возможность выбирать – стал бы библиотекарем или писцом, или даже настоящим писателем… и не умер бы там, в пустом коридоре, совершенно один. Но Рохан – спаситель? Рохан – освободитель?.. Да разве способен тот, кто убивает невинных, сделать хоть что-то хорошее? Или его справедливость и спасение направлены лишь на чернь?! Даже звучит очень глупо. Но какими бы благими не были его цели – это не значит, что всё можно простить.  Так странно. Джи уже и забыл: он согласился отправиться в Интертегу лишь потому, что при одной только мысли о мести становилось легче дышать, а воспоминания о смерти матери и чувство вины – отступали. Ведь он мог тогда выскочить из укрытия, сделать что-нибудь… и кто знает, быть может, у владеющей магией королевы появился бы шанс… Нет, хватит. Если снова начать думать об этом, остановиться будет уже невозможно. Как невозможно остановить оползень, даже если он вызван лишь маленьким камнем. Но как же больно от этих мыслей! И единственный способ сбежать от них – вновь подумать о мести. Замкнутый круг. Но месть… в конце концов, ведь императора необязательно именно убивать. Нет, не следует загадывать наперёд. Сначала нужно сосредоточиться на том, чтобы выйти отсюда. Хотя, даже не так – достаточно получить возможность покидать это место. В замке Зоа Джи часто натыкался на разные каморки, где сплетничали слуги, или подслушивал разговоры вельмож – не то чтобы специально, просто на него обращали мало внимания. И не исключено, что ему и здесь удастся стать таким же незаметным и узнать что-нибудь важное… Страшно. Сейчас, когда Джи думает об этом, всё кажется вполне выполнимым. И даже безопасным. Ведь если он станет ближе к императору, к нему уж точно не посмеет прийти какая-то стража. Но сможет ли он? Хватит ли сил? *** Когда Джи открывает глаза, в лампе горит уже свежее масло, а ещё на столе стоит кувшин с утренней порцией воды и несколько тарелок и чашка. И судя по тому, какие они холодные – время уже ближе к обеду. Надо же, он всё же заснул, да ещё так крепко, что даже не услышал, как приходил слуга. А если бы это был кто-то ещё?.. Нет, хватит. Сначала надо поесть и привести себя в порядок. Вон и одежда… А потом… Обед приносит Лал. Но когда тот уже заканчивает собирать пустую посуду и разворачивается к двери, сидящий на кровати Джи выпрямляет ногу и загораживает ему дорогу. – Г-господин Ситар? – противно испуганно косится на него существо, не способное даже толком расчесать свою сальную чёлку. – Я хочу видеть Джохара. – С-смотритель занят… он не сможет прийти… – Не сможет? Или не захочет? Слуга почти не дышит. Может, стоит быть с ним помягче? В конце концов, до сих пор тот не причинял Джи зла по собственной инициативе… – Но ты можешь ему передать? – Да, конечно, г-господин Ситар! Задерживать его и дальше незачем. Джи опускает ногу и, как обычно, укладывается на кровать, пытаясь рассмотреть, что именно слуга делает у стены, чтобы заставить её сдвинуться с места. Но – тоже как обычно – видит лишь круговое движение рук. Он пытался их повторить. Бесполезно. Наверное, там не просто какой-то механизм, а чары. Ну да ладно, ему остаётся лишь ждать. И ждать безуспешно, потому что проходит день, потом второй – а смотритель так и не появляется.  А Лал клянётся, что передал ему просьбу, и второй раз тоже, и третий.  И тогда Джи решает, что настало время воспользоваться любезным предложением Рагху. Хотя ещё неизвестно, чего от него вообще можно ждать и каковы его цели. Но терять время и дальше нельзя – решимость Джи тает, ведь чем больше он читает приносимые Лалом книги, тем сильнее погружается в придуманную реальность, опять забывая о том, что действительно важно. Так глупо. И так позорно… всё же он настоящий слабак, готовый сбежать в выдуманный мир от страхов и даже собственных решений. – Шакти Равана, – произносит Джи негромко, почти одними губами. Если это тоже чары, то громкость значения не имеет. Но как долго ждать? Рагху – не саубха, а значит испариться из своей камеры он не способен… Наверное, стоило подумать об этом раньше. С другой стороны, уже вечер – совсем, как в тот раз. Наконец от стены доносится щелчок и сразу шуршание. Но когда в комнату через узкую щель просачивается человек, а дверь тут же закрывается обратно, Джи даже не сразу находит, что сказать. – Джагжит?.. – всё же он первым нарушает молчание. – Или мне можно звать тебя «Джигги»? – Как вам будет угодно. Вид у него недовольный. Причём настолько, что Джи забывает про своё удивление. Но поразительно, как всё встаёт на свои места: «Джигги» рассказал о нём Санджи, «Джигги» же позвал Рагху… Какой, оказывается, разговорчивый этот «Джигги»! А с Джи только и делает, что угрюмо пялится сверху вниз. А эти его торчащие во все стороны волосы? Словно и не императорская прислуга, а так, помощник конюха. Впрочем, он же прислуживает не императору, а всего лишь его заложникам… – Да, мне будет так угодно. Итак, Джигги, если ты пришёл вместо Рагху, значит должен мне помочь. Красноречивое молчание слуги буквально кричит, что никому и ничего он не должен, но Джи продолжает: – Можешь уговорить смотрителя прийти ко мне? Или отвести меня к нему? – Зачем? Откуда столько наглости в этом долговязом? Впрочем, есть у него какое-то сходство с Рагху… Да, он выше, мощнее, и в области головы явно волосатее, но эти длинные жилистые конечности, узкие бёдра и не такие уж широкие плечи… Однозначно похожи. Но не настолько, чтобы утверждать что-то наверняка. – Хочу поговорить, – терпеливо поясняет Джи, решив, что и так испорченные отношение портить ещё сильнее не стоит. В ответ Джагжит вдруг вздыхает и пятернёй зачёсывает назад стоящие дыбом волосы, и тяжёлым взглядом узких чёрных глаз буквально придавливает Джи к кровати. – Господин, – произносит он чётко, и от того слово это звучит, как оскорбление. – Если вы соизволите хотя бы примерно сообщить, о чём именно желаете переговорить со смотрителем, возможно… возможно я смогу быть более убедительным, передавая ему вашу просьбу.  – Я… Что выбрать? Позицию Санджи? А-ля «мне плевать, что вы обо мне подумаете»? Нет, у Джи такое не выйдет. Но и показывать слуге, кем бы тот ни был, робость или страх точно нельзя. – … хочу встретиться с императором. Новый вздох. – Зачем? Этот Джагжит ведёт себя так, словно имеет дело с ребёнком! Весь такой снисходительный и терпеливый! Как же он его бесит! Ни грамма почтения! Одно сплошное самодовольство! – Скажи, что это касается заговора в Зоа. Узкие глаза на миг становятся шире. Возможно, слуга ожидал чего-то другого, но зря. Джи не доставит ему удовольствия, называя истинную цель. Он просто не может позволить себе опуститься в его глазах ещё ниже… Кто такой вообще этот Джагжит? Слуга, обычный раб. Но откуда в нём эта внутренняя сила? С самой первой встречи он казался гордым жеребцом, и с тех пор ничего не изменилось, но не может быть, чтобы его ни разу не секли за подобные выкрутасы.  Джи вдруг понимает, что завидует ему. – Хорошо, господин Ситар, я передам это Джохару-инха. Что-нибудь ещё? Ещё… ещё Джи хотел бы задать ему целую кучу вопросов, но сейчас он слишком ошарашен своим открытием и просто зол, поэтому молча кивает на дверь. И Джагжит так же молча уходит. А утром завтрак приносит смотритель собственной персоной. Всё ещё похожий на ссохшееся и хрупкое дерево, с ввалившимися глазами и чёрными кругами под ними. Ставит поднос на стол, но ничего не переставляет с него, как обычно это делает Лал, а просто отходит к стене, прислоняется к ней и сцепляет перед собой пальцы. – Вы хотели со мной о чем-то поговорить, Ситар Кайлаш? – Не с вами, – мотает головой Джи, рассматривая тарелки. – Опять каша?.. – Яйца были вчера, – невозмутимо поясняет смотритель. – А с кем тогда? – С императором. – И о чём же? – Секрет. Пристальный взгляд смотрителя Джи игнорирует, беря ложку и приступая к неспешной трапезе. Каша на самом деле отличная, но на такой диете он скоро вообще обессилит, и так уже с кровати слезать неохота. – Ситар Кайлаш, вы представляете, как я обращаюсь с подобным предложением к самому императору? Как думаете, что он мне скажет в ответ? – М-м-м, не знаю… Ну ты можешь… предложить ему пригласить меня снова?.. Ну знаешь… как в прошлый раз? – Я служу императору, а не вам, Ситар. И врать я ему не намерен. Тем более, что ваши мотивы мне не ясны, как и ценность информации, которую вы можете сообщить моему господину. Ценность информации… Похоже, снова попасть в ту комнату с книгами не так-то и просто. Надо что-то придумать. Что-то, о чём император точно захочет услышать… Эх, знал бы Джи заранее, перед отъездом из Зоа бы постарался что-нибудь эдакое разузнать. А вообще, он не предполагал, что встретиться с императором снова будет так сложно. – Скажите ему… скажите, что это насчёт «Джитендры». Джохар хмурится. Не похоже, что ему знакомо это имя. Значит, в курсе лишь некоторые, типа того гиганта Васу. Конечно, лучше придумать что-то получше, но Джи прямо сейчас в голову ничего не идёт. Но поможет ли тут настоящее имя Джи? Ведь императору оно давно известно, и даже если смотритель всё-таки согласится и передаст просьбу о встрече… А ведь Рохан, должно быть, с самого начала догадывался о его целях… Теперь даже кажется, что у императора личная неприязнь к Торилу и его роду. И всё случившееся с Джи – лишь её результат. Словно Рохан просто жаждал помучить единственного выжившего из королевской семьи. А ведь они даже не родственники… Но жребий брошен, смотритель ушёл. И снова впереди ожидание. Ну почему он сразу не придумал чего-нибудь более убедительного? Ведь если в этот раз не выйдет, второго шанса ему могут и не дать, да и Джохар не будет вечно бегать посыльным. Действительно, проходит день, потом второй, а на третий Джи опять отводят в купальню, только там он снова не один: Рагху держится в стороне, Дурга не отпускает от себя маленькую зеленоволоску, Санджи щебечет, плещется и выводит Саши Секара из себя – это всё ещё ново, да и после четырёх стен здесь так просторно и светло… но Джи даже расслабиться не может – изнутри его грызёт нетерпение. И он еле дожидается, пока Джагжит отведёт всех обратно и вернётся за ним, снова оставшимся в купальне последним. Но когда слуга наконец появляется, двери тут же закрываются за его спиной, а сам он идёт к столу и достаёт из застенка масла и знакомую тонкую трубку. – Вам помочь, господин? – Не надо, – сжимает Джи зубы. – Я сам. *** Странно, но вместо простых, но толстых дверей перед ним высокие и украшенные искусной резьбой. Знакомая картина: Индра с мечом и щитом. А ещё Джохар не стучит, а просто останавливается рядом с одним из стражников. – Его Величество один? – Нет, – мотает головой полностью облачённый в доспехи человек. – Господин Первый Советник пришёл несколько минут назад. Из-за забрала не видно его лица, но голос кажется знакомым. Или это нервы сдают? А на Джи опять сорочка до пола и с завязками сзади на шее, а на ногах мягкие сандалии. Только вот мокрые волосы пришлось расчёсывать самому, как и заплетать косу… правда, вернувшийся через час Джигжит наградил его творение снисходительным взглядом и тут же принялся расплетать обратно, но переделал всё удивительно быстро. В коридоре очень свежо, а сорочка такая просторная и тонкая, что Джи быстро покрывается гусиной кожей. Но они продолжают просто стоять. И как назло, из-за двери не доносится ни звука. А когда она наконец отворяется, держащийся за ручку человек в высоком чёрном колпаке вдруг спотыкается на пороге, уставившись на Джи, и оборачивается назад. Кажется, он удивлён. – К вам пришли, Ваше Величество… – Пусть заходят. Смотритель склоняет голову, когда человек выходит в коридор, оставив дверь приоткрытой. Человек этот стар, кожа его похожа на тонкий сморщенный пергамент, но вот её цвет, а ещё волосы и глаза… Джи поспешно отводит взгляд. Он впервые встречает кого-то с кожей почти настолько же светлой, как и у него самого, и с такими же чёрными волосами, длинными, но распущенными. А вот глаза у этого советника красные. Точнее, красная лишь радужка, но ощущения от его взгляда – как и от Рагху. Тоже полукровка? И, похоже, мандега. Не слишком ли много бессмертных собралось в этой башне? А ведь говорят, их почти не осталось из-за охоты. Ведь кровь мандега – лучшее лекарство. Не только от ран или болезней, но и от старости… Смотритель первым переступает порог. Джи совершенно не хочется оставаться в коридоре наедине с стражниками и этим советником, но его не позвали… хотя нет, вон Джохар придерживает дверь… значит, можно зайти. Здесь тоже много книг, только вместо полок огромные шкафы, в них отделения с дверцами, явно запертыми… а у забранного решёткой узкого окна расположился массивный стол, заваленными бумагами – почти такой же, как у Торила в кабинете. Но что же это получается? Император не только иногда ночует, а вообще постоянно живёт в этой башне, а не во дворце? Но почему? Кстати, в этот раз он не в халате. Откинувшись в кресле, император демонстрирует широкую грудь, затянутую в белую атласную ткань и вышитую золотой нитью, невысокий ворот и лежащую на плече медную косу… а глаза у него… да, тёмно-зелёные, как сочная трава, но не молодая, а уже готовая пожухнуть. Склонив голову к плечу, Рохан рассматривает Джитендру, застывшего позади смотрителя. – Джохар, можешь идти, – произносит он наконец. – Н-но… Еле заметное движение рыжей брови – и смотрителя сдувает с места. Джи только слышит, как негромко закрывается дверь. – Итак, в этот раз ты захватил с собой нож? Или снова попробуешь воспользоваться моим? Неправильное начало. И вообще – всё совсем не так, как Джи планировал. Во-первых, почему не опочивальня? Так, конечно, спокойнее, даже в голове прояснилось, но он же настроился! И эти водные процедуры… А во-вторых, после слов Рохана Джи начисто забыл, с чего хотел начать. Значит, император заметил, что он тогда намеревался сделать? И согласился дать аудиенцию, прекрасно зная, что у его заложника на уме? Впрочем, неудивительно. – Зачем вам понадобилась смерть Торила Третьего? Вот так, без подготовки. Всё, что он планировал, всё, что собирался сделать… По спине скатывается жаркая волна, горло высыхает, и воздух вдруг начинает казаться слишком густым и затхлым. А император лишь склоняет голову к другому плечу. – И на что ты готов, чтобы узнать ответ на свой вопрос? – На всё. Джи закрывает глаза. И чувствует, как плечам становится тяжелее от увеличивающейся груди, и как рубашка натягивается сильнее. А когда открывает – встречается с пристальным и настороженным взглядом. Только что вольготно развалившийся в кресле император уже выглядит весьма напряжённым, словно на него вот-вот спустят смертельные чары. И Джи неожиданно чувствует прилив смелости. – Может быть Ваше Имперское Величество желает позабавиться и с этим телом тоже?.. – Нет, – доносится из кресла дрожащий голос. Дрожащий от ярости. – И никогда больше не смей этого делать. _______________________________ Следующая глава: Унизительное наслаждение