Чёрная Кровь: Заложник Императора

*** Сегодня двое шанкха привезли к подножию замка несколько связок дров и явно подгоревшую на костре тушу барана. Услышав скрип деревянных колёс, Джитендра вышел на балкон и вдруг почувствовал вспышку чьей-то боли. Совсем слабо, как отголосок давно умершего эха. Уже полдень, а он всё ещё думает о ней. Что это было? Кто это был? Утром балкон скрывала тень, сейчас же здесь слишком жарко и душно – хочется в лес, подальше от старого замка. Мёртвого замка. Да, именно так, эти каменные стены кажутся высохшими костями трупа, и дело не в том, что в отличии от башни в них нет ни крупицы силы… просто раньше она здесь была. Не чары, но… что-то своё. Сбегая по ступенькам, Джитендра всерьёз опасается, что те сейчас рассыпятся под ногами. Нечто вытянуло из камней саму их суть. Если, конечно, такое вообще можно сказать о камнях. Но глыбы в лесу или те, из которых сложена ограда загонов, выглядят и ощущаются совсем по-другому. Не живыми, конечно… но и не такими пустыми и хрупкими. Он не успевает далеко отойти от горы, как рядом, прямо из воздуха возникает фигура в чёрном плаще. – Тебе рано пока гулять одному, Джитендра. – Почему? – Надо научиться контролировать своё восприятие. Ты ещё слишком открыт. Равиндра идёт следом, не пытаясь остановить его, но демонстрируя всем своим видом, что одного не отпустит. А Джитендра косится на складки чёрного плаща. Эта вещь… интересно, она зачарована? – Я не собирался далеко уходить. Кстати, а где живут мандега? И дакини? – Далеко. Пока тебе рано… – Почему? Равиндра в несколько шагов обгоняет его и останавливается, загородив путь: – Всему. Своё. Время. Лицо бесстрастно, но Джитендра чувствует его нарастающий гнев. В последнее время такое общение стало привычным: у хозяина замка редко меняется мимика лица, зато эмоции свои он не приглушает. Однако есть что-то странное в том, чтобы вот так просто улавливать их и ничего не испытывать самому. Впрочем, зачем спорить? Ведь на поиски можно отправиться не только пешком. Всего-то и нужно, что разгадать секрет этого мгновенного перемещения. В конце концов, они с Равиндрой одного вида. – Хорошо. Но Джитендра не поворачивает назад, а делает крюк по лесу, потом поднимается на вершину лысой горы вдоль замка. Равиндра упрямо следует за ним по пятам, но это почти не мешает размышлять. И вспоминать. Той ночью, или точнее – утром, во время родов, Джитендра точно видел какое-то место на этом острове. Хотя обычно проводником для него служила Лилавати. Он полагал, что это одна из способностей саубха, но если в нём самом есть кусочки силы всех шести демонических семей, значит, хоть на какую-то малость способен и он. Кровь… раньше она становилась чёрной, только когда он был сильно взволнован – испуган или что-то в этом роде… а во время родов его ещё и разрывало от боли… и если в таком состоянии он смог дотянуться до неизвестного места и существа, то почему Равиндра настаивает на вреде человеческих чувств? Конечно, нельзя отрицать, что сейчас Джитендра понимает и может намного больше. Чувства и правда мешали ему понять себя, всё время сбивали с нужной мысли и заставляли волноваться о совершенно бесполезных вещах… Но что, если Равиндра не совсем честен? На вершине горы нет ни одного кустика и даже травинки, только песок и ветер. Зато отсюда виден весь остров. Все леса. И кромка океана у горизонта. – Почему вода голубая? Я всегда думал, что Ядовитый океан фиолетового цвета. – Он такой и есть, но намного дальше от берега. – Там правда водятся монстры? – Правда. Почему тебя это интересует? – Просто… думал поплавать. Равиндра снова щурится, и это едва ли не единственное выражение, с завидным постоянством появляющееся на его лице. Дядя, больше похожий на старшего брата, явно что-то скрывает. И Джитендре очень интересно, что именно. Но больше ничего не спросив, он возвращается в замок. Кстати, для этого достаточно совсем немного спуститься вниз по горе и залезть в ближайшее окно – окно его гостиной. Сделав это, Джитендра сразу же выходит в узкую дверь, пробегает по широкому коридору к лестнице на противоположенной стороне, поднимается на один пролёт и оказывается на половине Равиндры. Это его комнаты. Они в той части замка, что вросла в гору – здесь совершенно нет окон, воняет горелым жиром и много разных шкур и мехов. Больше похоже на логово зверя. Но где-то же он хранит свои вещи? Может быть книги или свитки? Те, что получил Джитендра – лишь стихотворный пересказ Великой Битвы Богов, результатом которой и стала брешь между мирами. Несколько сундуков полны всё тех же шкур. В одном что-то вроде нормальной одежды, только женской. И ещё один набит кипой чёрных камзолов. Там даже есть три плаща – разной степени изношенности. Но в них не чувствуется чар. Совершенно. Джитендра возвращается на лестницу в смешанных чувствах. Или, скорее, мыслях. С одной стороны, он не нашёл ничего. С другой, именно это и странно. Неужели все эти годы никто не вёл записи? Равиндра сам признался, что его род веками пытался достичь гармонии шести сил, но как они за этим следили? В гостиной на самом дальнем конце длинного стола стоит поднос с жаренным мясом, рядом глиняная кружка с вином. Джитендра проголодался, но прежде чем сесть в резное кресло с высокой спинкой, он опять выходит на балкон, и на этот раз палящее солнце его не волнует. Он смотрит на половину острова, где уже был. Эти места легко определить: достаточно сосредоточиться на участке леса, чтобы ощутить эхо тех сил, что в нём обитают. И хоть Джитендра совсем недолго пробыл на территории саубха, а к урваши и вовсе попал не пешком, отпечаток увиденного и услышанного сохранился в памяти. Что будет, если потянуться туда? В знакомое место? Например, к тому ложу из плетённой травы, не светящейся, как на всём остальном острове? Трудно. Будь там кто-то знакомый, Джитендра бы зацепился за его сознание, но это всего лишь место. Хотя Равиндра что-то говорил о координатах… Может, он делает это иначе? Спросить бы… Нет, лучше догадаться самому. Хранители времени и пространства… координаты… Почему-то вместо нужного места перед глазами вдруг возникает видение не травы, а плотно сплетённых ветвей. Это не гнездо, здесь есть стены и потолок… Чей-то дом? Дом на дереве? Жёлтые глаза. Едва увидев их, Джитендра не отпрянул, а потянулся сильнее. Если он способен достать до этого ратри сознанием, то, наверное, сможет перенестись и телом? Конечно, Равиндра тогда появился прямо перед башней, а значит, его способности работают как-то иначе, но Джитендра знает лишь один способ, а значит, попробует так… Палящее солнце исчезло, теперь сквозь щели между ветвей с трудом пробивается лишь его скудный свет, в нос ударяет густой запах листвы и древесной смолы. Вдруг ноги подкашиваются, стены и потолок проносятся над головой, и Джитендру придавливают сверху. Полуголый ратри. В первый момент кажется, что на ганда нет ничего, кроме ожерелья из чьих-то клыков, но мгновение спустя Джитендра замечает край набедренной повязки. – Не трогай меня. Из горла вырывается сдавленный хрип, а всё из-за сильных пальцев, обхвативших горло. – Выпить тебя! – скрипит оседлавшие его ратри, добавляя вторую руку. Ответить Джитендра уже не способен. Но пока есть физический контакт… «Сдохни, тварь!» Однако пытающиеся задушить его руки даже не вздрагивают. Значит, просто касания недостаточно. Нужно сначала проникнуть в него… но в висках уже бешено пульсирует кровь, грудь разрывает от недостатка воздуха, а шея, кажется, готова сломаться в любой момент… И вдруг прямо из-под клиновидного подбородка ратри вылезает наконечник стрелы. Нет, копья. Позади доживающего последние мгновения мертвеца возникает тёмная фигура. У неё тоже жёлтые глаза и длинные жилистые руки. Джитендра пытается отдышаться, а его спаситель уже вонзает зубы в продырявленную шею своей жертвы, словно изголодавшийся зверь. – Что ты сделал? Способность говорить возвращается к Джитендре, когда тот отпускает тело, и оно с грохотом растягивается на полу. – Выпил его. Голос второго ратри тоже похож на скрип, но выше и моложе. Да и сам он выглядит, как подросток. – Зачем? – Мой отец, – пожимает тот плечами с таким видом, будто это всё объясняет, потом кивает куда-то за спину Джитендры. – Ты. Уходи. – Так ты забрал его душу? Остаток его силы? Тяжёлые надбровные дуги, кажется, ещё сильнее надвигаются на огромные полностью жёлтые глаза с большими чёрными зрачками, такими большими, какой бывает радужка у людей. Верхняя губа поднимается, обнажая острые клыки. И Джитендра вспоминает: ратри терпеть не могут вопросов от чужаков. Но он не чувствует ни страха, ни сомнений. – А если бы это был не твой родитель? Или вообще представитель другой семьи? Ты бы смог забрать его силу? – Смог бы, – раздаётся за спиной спокойный голос. – Но кажется, я просил тебя никуда без меня не ходить. На этот раз Равиндра лишь касается его плеча. И вот они уже снова у замка, на склоне горы. Почему-то ещё ни разу дядя не перемещал его сразу внутрь, всегда только рядом со стенами. – Закрой глаза. Звучит как приказ, и Джитендра повинуется ему, но к горлу тут же подкатывает тошнота, а тело наливается тяжестью. – Что ты видишь? – Ничего. – Попробуй увидеть. Не глазами. Попробуй ощутить всё, что есть рядом. Не проблема. Джитендра всегда это умел – чувствовал стены или деревья, людей или даже просто землю под ногами. Но сейчас способность даже сильнее, чем раньше. Только вот ей что-то мешает… с одной стороны от него словно провал. Это мёртвый замок? Но ощущается как пустое место, где нет совершенно ничего и быть не может. – Что дальше? Кажется, он сейчас упадёт. Ноги совершенно не держат. – Люди тоже это умеют, – тем временем спокойно продолжает Равиндра. – Чувствовать души. Кто-то хуже, кто-то лучше, но только ганда способны их поглощать. Ты же ощущаешь это? Всё вокруг имеет свою душу. Но лишь человеческая пригодна для содержания демонической силы. Она словно кокон. И в то же время источник питания. И если ты собираешься использовать свои способности, позаботься сначала о том, чтобы как следует подкрепиться. Обычно телу хватает физической пищи, но саубха, например, постоянно поглощают души окружающих предметов, иначе просто бесполезны. – И что мне- Стоит приоткрыть глаза, и мир пускается в пляс. Джитендра чувствует удар, вонзившуюся в бедро щепку и песок под щекой. Над головой всё ещё висит безжалостно палящее солнце, но от земли идёт приятная прохлада. Настолько приятная, что очень хочется потянуться к ней, окунуться в неё… Это почти так же хорошо, как замёрзнув, залезть в горячую воду… Или оказаться в объятьях матери… Или почувствовать большие и сильные руки Рохана на своих бёдрах… Горло сдавливает изнутри, по щекам бегут слёзы. Но Джитендра уже судорожно мечется по собственному сознанию, пытаясь перекрыть вдруг открывшиеся потоки. Он не хочет снова бояться или мечтать, испытывать боль, тоску или отчаянье. Нет, он больше никогда и ни за что не согласится на это… *** Ветер ревёт. Над головой проносятся рваные серые тучи, а за ними лишь непроглядная тьма. Зато вовсю светится океан. Его волны сияют ядовито-фиолетовым прямо там, внизу, под кораблём, и поднимаются всё выше и выше, будто специально пытаясь дотянуться до корабля с порванными парусами. Маленькие фигурки носятся по палубе, пытаясь спустить те лохмотья, что ещё болтаются на реях. Корабль бросает из стороны в сторону на воздушных потоках, несколько крупных ящиков срываются с креплений и улетают за борт вместе с парой неудачников, попытавшихся их спасти. Но прежде, чем достигнуть воды, ящики оказываются в крепкой хватке толстых щупалец. И лишь обломки принимает в себя пенный гребень огромной волны, вновь устремившейся к кораблю. И во всём этом хаосе кажется удивительным, как неподвижно стоят несколько человек, окруживших мачту. Их руки сомкнуты, на головы накинуты капюшоны. И их сердца бьются в унисон с кораблём. В унисон, но всё слабее. Джитендра наблюдает за ними отстранённо. Он понимает, что у этих саубха кончаются силы, и что корабль скоро снизится ещё больше, и щупальца легко раскрошат его на мелкие щепки. Но какое ему дело? В конце концов, никто не заставлял этих глупцов пересекать Ядовитый океан, населённый монстрами самими богами. Но одна фигурка привлекает внимание. На ней нет дорогих доспехов, лишь обычное тряпьё, выцветшее и промокшее насквозь. Такое же, как и на остальных. Но этот человек буквально летает по кораблю: он то у штурвала, то закрепив его, уже помогает спасать ящики или скрывается в трюме, чтобы уже через миг выскочить обратно и броситься на помощь почти выпавшему за борт матросу. Конечно, он такой не один. На борту много людей, и каждый чем-то занят, каждый пытается спастись. Но этот… кончик выбившейся из-под капюшона косы будит ненужные воспоминания. Джитендра отворачивается, пытается проснуться… И тут один из саубха около мачты падает на колени. Корабль тут же даёт крен на левый борт, привязанные ящики и люди повисают над бездной, а те, кому не повезло, исчезают в пенных гребнях один за другим. Щупальце не дремлет. Оно дотягивается до пуза корабля и вспарывает его. И тут же что-то вспыхивает прямо в воздухе – и от огромного отростка остаются лишь мясные лохмотья, но к кораблю уже устремляются другие щупальца, выстреливая из беснующихся вод океана. И тогда Джитендра разрешает себе коснуться души этого корабля, ещё живого, ещё не отказавшегося от полёта. И поглотить её. И в этот момент между небом и океаном на краткий миг устанавливается покой и тишина. А потом корабль исчезает. _____________________________ Следующая глава: Любишь его?