Kintsugi - "Мы сжигали мосты (чтоб дорогу домой нам осветили они)..."

-Козырь, ты на позиции? Слова казались выше, намного тоньше, чем обычные полутона голоса Виктора, искривленные и истонченные связью. Ночь была тихой, разрываемая только звуком его голоса и каплями дождя по стальным грузовым контейнерам, выстроившимся в ряды по всему порту. Весь вечер дождь то припускал, то переставал, оставляя за собой все хмурым и мокрым, с резким запахом ржавчины и рыбьего жира из-за непосредственной близости к морю. Видимость была ужасной, лунного света было мало, а фонари, предназначенные только для того, чтобы отпугнуть нарушителей, работали тускло по всей территории порта. За неимением лучшего, это было отличное прикрытие для того, чтобы пробраться незаметно, его шаги гасились мягкой подошвой, и он был не более, чем просто тенью на краю поля зрения. Но это так же означало, что его прикрытие работало в пол силы, в лучшем случае, если на него вообще можно было рассчитывать. Ведь даже такому меткому стрелку, как Виктор Никифоров, трудно было стрелять в темноте. Невероятно, нелогично, но Юри почти чувствовал жар его взгляда на расстоянии, которое их разделяло. Виктор просто не мог его видеть, но каждый нерв в теле Юри был взбудоражен этим предположением, разжигая с новой силой паранойю, взведенную, точно пружина, внутри его груди, и было что-то еще, в основании его позвоночника, о чем он отказывался думать (жопой чует! – прим.переводчика). Виктор был где-то там, в одном из пустующих зданий, прилегавших к дальней части порта. Он сосредоточился на оптическом прицеле, рассматривая тот же склад, где копошился Юри, разыскивая его. Точное место положения Виктора оставалось загадкой, хотя Юри мог сузить возможные варианты своими догадками: где-то на высоте, с хорошим видом на порт; не более полумили в режиме плохой освещенности, и в пределах маршрута, по которому может пойти потенциальная добыча, если она все же пойдет в его сторону. Но все было не так, ведь это второй мужчина доверился Юри, перекроив свои планы в соответствие с его туманными обещаниями на их летучке. Не волнуйся, я буду рядом, сказал Виктор, но Юри никак не мог успокоить это чувство, будто бы он на необитаемом острове, и его бросили одного на произвол судьбы. По крайней мере, его пистолеты были при нем, с глушителями, уютно устроившиеся в кобурах по обе стороны вдоль его бедер, и запасные магазины, спрятанные за поясом на спине. Мила предлагала ему добавить огневой мощи, но Юри отказался; если ему надо будет разгуливать по вражеской территории, он предпочел бы, чтобы при нем было оружие, которому он доверяет. Ради нескольких патронов он не собирался жертвовать всем, учитывая возможность нарваться на неприятности. Это был подарок друга, во времена одной из его многочисленных поездок в Штаты, и он знал их, как свои пять пальцев. Их форма и механизм, и отдача, все было знакомо, на уровне мышечной памяти, засевшее так глубоко, что он мог собрать их в полной темноте, никогда не расставался с ними во время сна, как если бы они были частью его собственных рук. Их вес вселял уверенность, как якорь, заставлял его помнить о реальном мире; они помогали ему оставаться живым в ситуациях, когда казалось, это просто невозможно, и он привык думать о них, как о гарантах удачи, как о его собственном болезненном обереге. При нем был так же нож, вдоль линии бедра, и был надет кевларовый бронежилет[1], который мог бы словить пулю, от силы две. Кроме того, у него не было особого преимущества, но он не был и вооружен до зубов, как предполагалось, когда Виктор сказал ему, что они планируют взять склад в порту Китакюсю. Они сидели с Милой и Георгием в гостиной люкса, которая в тот вечер превратилась в настоящую штаб-квартиру для шестерок Виктора. Бумаги были разбросаны по журнальному столику, по всем возможным поверхностям были разложены карты, на которых можно было найти множество стран Европы и Азии, но в основном, там была Япония. Миле было сложно работать, собирая разведданные по их целям, но оно того стоило, когда она передала ему толстое досье: папку, что была больше, чем предыдущие файлы, которые он получал от нее. Она каким-то образом нашла планы доков, и они смогли рассчитать возможные варианты чистых выстрелов. -Пак Мин, - начала Мила, указывая на одно из фото, которые она разложила на столе - это была женщина к пятидесяти, с темными волосами и хитрым выражением на тонком лице, выходившая из черной машины. С ней было трое охранников, коренастых, по одному взгляду на них можно было сказать, что они были отлично знакомы с насилием. -Она работает на семью Ли и является главной фигурой в их международных делах. Она наращивает присутствие банды в Японии в течение последних пяти лет и работает в большей мере к югу от Токио; Хисаши – ее самый главный клиент. Затем на стол скользнула знакомая книга, в которой теперь было множество ярких закладок, торчавших во все стороны, и страница, на которой она была открыта, заполненная рядами чисел – ни о чем не говоривших Юри, но многое значивших для Милы. -На следующей неделе в порту Китакюсю будет крупная сделка по продаже таблеток из США. Твоя работа состоит в том, чтобы убедиться, что ее поймали после того, как прошла сделка. Юри наморщил лоб, выбирая фотографии Пак и листая их одну за другой. -Почему не отправить полицию прямо туда? Виктор гарантировал им сотрудничество, и будет сложно пропустить груз, состоящий из таблеток. Намного проще было бы, меньше вариантов для ошибки. -Так и сделал бы, - огрызнулся Виктор, - но взять Китакюсю – это только часть плана. Нам нужно, чтобы Пак окружили полицейские, тогда она не сможет уйти от ареста и спрятаться в Пхеньяне. Она была близкой соратницей покойного Босса, поэтому она знает о многих его сделках за закрытыми дверями Японии – такие секреты, которые наша Национальная Полиция и Интерпол с руками оторвут. -С чего бы ей колоться? Если она была так близка с Ли, она не пойдет на сделку так легко. Виктор покачал головой. -Не обязательно. Даже, если она будет молчать, Мила будет прикармливать Такеду информацией из книги, так что он все равно сможет организовать рейд в их логово. Я подозреваю, что ты скоро об этом услышишь – это, безусловно, улучшит его репутацию, может даже даст ему шанс на повышение из простого силовика по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. – Он слегка улыбнулся, приложив палец к губам, глаза его сияли настороженным взглядом, так что Юри чуть не вздрогнул. Он похватал фотографии из рук Юри и на мгновение взглянул на них. -Но для Сынгиля и его людей она будет той, кто заверещал резанным поросенком. А знаешь, что происходит с лидерами, которые не в состоянии удержать своих подчиненных? В памяти Юри всплыл разговор, который они недавно вели, сидя в этой самой комнате. Слова Виктора вырвались у него раньше, чем он смог их остановить. -Он оказывается мертв, - проговорил он, пульс внезапно подскочил. – Ты говорил, что босс, который не заслуживает уважения своей Семьи, настолько хорош, что становится мертв. -Так ты слушал. – В голосе Виктора прозвучал восторг. – Сынгиль останется без выбора, кроме как пойти и позаботиться об этой проблеме, если не захочет… чтобы его сняли. И тогда его снимем мы. Все, что нужно сейчас Такеде – это его работа, особенно после того, как мы предоставили все, что ему нужно, такую аккуратистку, как Мин, в полицейском кольце, со всеми уликами, чтобы обвинить ее, это будет самым простым судебным процессом в истории Японии. Услышав эту жестокую пугающую нотку, желудок у Юри сжался, он еще раз вспомнил о тонкой грани между свободой и смертью, о том, как легко стать мишенью тщательной мстительности Виктора. Если кто и мог выполнить эту нелегкую, безумную задачу, то это был он, Виктор Никифоров, живая легенда, в чем Юри теперь был просто убежден. Тем не менее, мурашки продолжали пробегать по его телу от беспокойства, от близости опасности, играя на нервах. Было чувство, что ему никогда не уйти насовсем, не важно, как долго он будет работать. Дождь ослабел, но к тому моменту его кожаный черный наряд уже пропитался влагой, от чего холод пробирал его до костей. Он скользил вдоль грузового контейнера, в узком проходе, откуда отлично был виден вход на склад. Удостоверившись, что он один, он спустился губами к воротнику, прижав поближе микрофон, и самым тихим голосом ответил: -Я на позиции. Ждем визуального контакта. Виктор взвыл на том конце линии, и этот звук отозвался дрожью, пробежавшей вдоль позвоночника. Он чувствовал себя слишком близко, вибрация этого почти шепота дышала ему в ухо. -Хорошо. Отбой. Им не пришлось долго ждать. Менее, чем за полчаса до того, как белые фургоны без опознавательных знаков потянулись на территорию, наполняя все вокруг какофонией грохота низкочастотных двигателей и шорохом шин, разносившимися над поверхностью воды, он получил подтверждение по Пак Мин, что она со своей бандой уже там. Из одного из фургонов вышла лично она, одетая от шеи до колен в меховое манто, плотно перетянутое узкими ремнями, и трое коренастых охранников, которых Юри запомнил по досье. Она что-то пролаяла, и эти трое быстро образовали вокруг нее плотное оцепление, от чего она не стала выглядеть мельче, в то время, как мужчины начали выбираться из остальных машин, и пошла разгрузка здоровенных пакетов из грузовиков. Каждый был плотно обернут в непрозрачную коричневую бумагу, но таскали их так, будто они были золотыми; это было логично, ведь те суммы, которые эти наркотики принесли бы при продаже на улицах, явно превышали все то, что они могли бы заработать за всю свою жизнь. Пак пробежалась взглядом по периметру склада, будто она что-то предчувствовала о возможном сценарии. Юри чуть углубился в сумрак, убедившись, что все его тело спрятано в тени между двумя грузовыми контейнерами. Он напрягал зрение и слух, пытаясь расшифровать инструкции, которые вырывались из уст Пак, но корейский был для него слишком динамичным, чтобы верно понять его при его невысоком уровне владения, и тем более, читая по губам. Виктор подтвердил, что все видит со своей дальней точки. -Вижу десять целей, четыре машины. Похоже, еще одна идет с востока. – Юри кивнул, хотя знал, что второй мужчина его не видит, и ждал, пока появятся следующие люди Пак. В отличие от белых фургонов, которые приезжали несколько минут назад, этот автомобиль оказался гладким черным седаном. Он скользил так близко к земле, имея просторный салон и двигатель, который шептал, а не ревел в тишине ночи. Пак подошла к машине со странным выражением на лице, пока ее охранники шевелились вокруг нее, меняя позиции, будто не были уверены, стоит ли им подходить, или же надо отойти подальше от нее. Юри всхлипнул, почувствовав, как нервирует его все это; он слышал, как Виктор спрашивает его, что не так, но он не мог ответить на этот вопрос, не выдав себя. Вместо этого он склонился вперед, пытаясь заглянуть через тонированные окна, разглядеть, кто внутри. Должно быть, это был кто-то важный, потому что Пак не могла просто так пройти мимо. С заднего сиденья вышел мужчина, одетый в строгий черный костюм. На мгновение Юри подумал, что это тот, кого ждала Пак, но быстро отказался от этой идеи, потому что тот обошел машину и открыл дверь с другой стороны. Тишина воцарилась вокруг, когда другой мужчина, нет, мальчик, вышел в прохладу ночи. В тусклом свете Юри смог разглядеть темные волосы и бледную кожу, широкие глаза на миловидном лице со стальным взглядом. Пак низко поклонилась, а остальные ее подчиненные последовали ее примеру. -Джи Гуан Хон, вы почтили нас своим присутствием, - проворковала она по-английски. Мальчик улыбнулся, слегка склонив голову, перед тем, как бросить взгляд на окрестности. -Я здесь только для того, чтобы защитить интересы моего деда, мисс Пак. У вас проблемы с товаром сегодня? Пак покачала головой. Она повернулась к своим людям и велела им продолжать разгрузку из фургона; после минутной тишины они возобновили разговор, хотя и оглядывались на мальчика время от времени. -Нет, проба была чистой. Передайте мою благодарность непосредственно господину Де ла Иглесиа. Я так понимаю, он ваш ближайший соратник. Опять улыбка. Чем больше Юри смотрел на него, тем больше он его беспокоил, ощущая какую-то скрытую опасность под этим выражением спокойствия. Он узнал имя Джи, было бы глупо не знать одну из самых мощных семей Триады из Шанхая, но он никогда не видел этого мальчика раньше. Пак выказывала почтение, что для нее было нелегко; возможно, он имел какое-то отношение к верхушке семьи? Потом Юри проанализировал бы эту информацию, запоминая сейчас каждую черту этого лица, насколько мог. -Да, Лео – хороший друг Семьи. Я рад, что все идет хорошо. Недавно в Японии были неприятности, так что мой дедушка хотел убедиться, что вы не столкнулись с какими-либо проблемами сегодня, как ради вашей, так и ради нашей безопасности. -Семья Ли ценит все, что делает клан Джи, чтобы укрепить свою поддержку в это трудное время, - ответ был очень официальным. Затем, что было уже актуальнее: -Я слышала о пожаре на вечеринке у Такуми Хисаши. Четверо ваших людей погибли, верно? Вы выяснили, на кого это было нацелено? -Там был Никифоров. В этот момент Юри замер. Его сердце вдруг забилось слишком громко, каждое движение тела кричало об опасности, что его враги тут, прямо перед ним. Он затаил дыхание, ожидая, уверенный, что кто-то это заметит. Но прошла минута, и никто не повернулся к нему, он заставил себя успокоиться, прижав руку к груди, над микрофоном, будто стараясь заглушить собственный пульс, грозящий прорваться через кожу. Виктор молчал на другом конце линии, так что Юри не был уверен, слышал ли тот что-нибудь. Пак выругалась, выплюнув имя Виктора, будто оно оставляло неприятный привкус во рту. Она была близкой подругой босса Ли, Юри это помнил с летучки; того самого человека, которого Юри пристрелил, считая, что целится в Виктора Никифорова во время перестрелки. Виной свело пальцы, отдаваясь в позвоночник и отказываясь отпускать. -Поганый предатель[2], - усмехнулась она, добавив еще проклятье для верности. – Чтоб ему в аду гореть. Что он делает в Японии? Думаешь, он в курсе? Джи покачал головой. -Не думаю, что это так. По данным моих людей, Хисаши не было почти всю ночь, он пытался трахнуть какую-то шваль и провел не так много времени с Никифоровым лично, - Юри сказал бы, ирония, но боялся быть тут же пристреленным. – Видимо, он здесь был по делам. Я думаю, он пытается расшириться в Азию через Японию, теперь, когда Корея – не вариант, ему нечего ловить на материке. Мы никогда не были дружны с Братвой, особенно сейчас. -Тем не менее, - заговорила Пак, - мы должны быть осторожны, чтобы никто не узнал. Мы попросим нашего информатора разобраться, почему Никифоров был в Японии. Я уверена, что оба и босс Ли, и босс Джи сгорают от любопытства о его дальнейших действиях, чтобы можно было планировать их собственные. Мы сообщим вам, как только узнаем что-то новое. Разговор закончился так же внезапно, как начался. Пак поклонилась, демонстрируя благодарность от имени Ли, и Джи принял эту любезность. Мальчик вернулся в машину после формальностей, и вскоре автомобиль выехал из доков, направляясь обратно в город. Мужчины Пак закончили разгрузку фургонов и теперь ждали новых указаний своего босса, которая что-то лаяла на корейском. Она вошла в склад, и все, кроме двоих мужчин, последовали за ней, оставив их на дверях. Юри отступил поглубже в тень, перестав видеть склад, его сердце громыхало. -Виктор, - прошипел он, - ты… -Я слышал, - отозвалось с треском, - но мы идем по плану, только вперед. Следи за выходом и поймай момент встречи Пак. У тебя осталось меньше получаса до приезда Такеды, так что поторопись. Отметив эту необходимость, Юри повиновался, его обвиняющий стук его сердца остался без ответа, пока тот не замолчал. Он глянул в узкое пространство между контейнерами, на вход в склад, и скользнул на другую сторону, чтобы избежать обнаружения охранниками. Он обежал весь участок по большой дуге, шаги были бесшумными на мокрой земле. Воздух будто гудел, как от электричества, в предвкушении бури. Волны становились все сильнее, и он слышал, как они грохочут о лодки, пришвартованные в доках, даже сейчас, несмотря на бьющийся в его ушах пульс. Склад был не настолько большим, чтобы у него было много выходов, и все это заняло лишь пару минут, пока он не оказался за зданием. Не было тут ни души, и после того, как он убедился, что береговая линия чиста, Юри прополз вдоль стены, повозившись с замком, пока не смог открыть, чтобы проникнуть внутрь. Не в первый раз он радовался, что маска скрывает нижнюю часть его лица; комната, в которую он попал, была пыльной, и пахло здесь ржавчиной и плесенью, влагой прошедшего дождя. Там было темно, но он направился дальше, следуя за слабыми звуками, эхом доносившимися откуда-то изнутри, пока не оказался на другой стороне первого этажа. Там двигались люди, складывая груз в угол прежде, чем перенести на стол в центре комнаты. Юри спрятался за стеллажом и наблюдал, как Пак достала нож из пальто, взрезав один из пакетов одним быстрым движением. Она достала здоровенный мешок, полный таблеток, вскрыв его и пробуя одну из таблеток, рассматривая ее в тусклом свете. Она была гладкой, аккуратной, пока она ее не раздавила в белый порошок тыльной стороной ножа и не слизнула немного с лезвия, покатывая его вдоль языка, пробуя. Мужчины наблюдали с восторгом, молча, пока один из ее охранников не спросил: -Что-то стоящее? Все выдохнули, когда она кивнула, и начали хлопать друг друга по спине с чувством радости. Их обязанности на эту ночь закончились, проба была успешной, перевозка без задержек, качество проверено. Распространение пойдет позже, но пока они могут отпраздновать хорошо проделанную работу. -Шеф Ли будет очень счастлив, - заметил один из мужчин. – Этот малец Де ла Иглесиа действительно живуч. -Конечно, - отозвался другой. – Клан Джи работает только с лучшими, а они выбирают друзей тщательно. Старый босс Ли присматривает за нами, даже из могилы. Безмятежная тишина раскатилась вокруг, трепетная, уважительная, вызывающая у Юри дискомфорт. Он снова прижал ладонь к микрофону, приглушая шум в груди, хотя и был почти уверен, что его не слышно. Чем больше они говорили о почившем боссе, тем больше он волновался, будто бы Виктор в любой момент мог понять, что не босс Ли предал его, а Козырь, что теперь работал с ним. По идее, через микрофон ему не было слышно, что ощущает Виктор, услышав такую похвалу в адрес человека, который, он в это свято верил, дважды предал его. Юри желал сейчас, как никогда, иметь возможность взглянуть ему в лицо. Он был абсолютно уверен, как только Виктор окажется в курсе, то его не ждет ничего, кроме гарантированной смерти, как и на каждом шагу. Смерть. Он все время думал о ней. Он действительно был готов умереть? Ответ был «да», всегда была такая возможность, маячила, как призрак, на краю сознания. Тем не менее, в последнее время особенно, с момента неудачи в Сочи. Справедливости ради надо сказать, что все когда-то умирают, но не все готовы были к смерти. Смерть всегда была тут, уже давно. Именно она и привела его к такой жизни. Убийство сына кумичо было его первой ошибкой. Она изменила все. Хотя он сделал бы это снова, учитывая шанс не позволить Мари стать такой, повсюду носящей печать смерти на себе, грязной, ужасающей, готовой умереть. Это не ее вина. Она всегда старалась изо всех сил, ради него; он был причиной, по которой она ввязалась в эту компанию, и именно ему нужно было выплачивать долг, ведь кровь была на его руках. Все таки, легко было умереть, если он действительно был готов к этому. Во время своей первой в жизни миссии на службе у кумичо он прижимал ладонью конверт, пока тот не ушел. В нем была стеклянная ампула, облаченная в резину, в которой было небольшое количество белого порошка[3]. Юри не нужен был никто, чтобы понять, что это такое, и что нужно делать; он просто сунул ее в уголок рта, прямо в зазор между десной и щекой, и приготовился ее использовать. К счастью, ему не пришлось. Но в те недели, после миссии, он настолько часто проворачивал в голове все ее детали, что казалось, будто острые углы сглаживаются, как скругляется камешек, катаясь по дну моря. Освобождение, которого он добивался, беспрекословное и окончательное, было в его руках. Все, что ему было нужно сделать, это раздавить между зубами ампулу и позволить цианиду сделать всю грязную работу. Он никогда не подходил так близко к тому, чтобы использовать его, зная, что будет с его семьей, если он это сделает. И, по правде говоря, в немалой степени он боялся того, что могло произойти, будь то забвение, суд или перерождение, все это будет просто ужасным, и это заставляло его цепляться за жизнь, чтобы знать, что он все исправит, независимо от того, насколько бессмысленными будут его усилия. Он должен был попытаться, по крайней мере, вернуться к ним, к Мари, к его родителям, к Минако, чтобы вернуть те годы, когда они беспокоились за него. Это все, что он мог сделать. Ампула была при нем и на этот раз, лежала в зазоре между десной и щекой. Юри пробежался по ее формам языком. Резина была привычной на вкус, как его собственное небо, о чем он редко вспоминал в эти дни, кроме тех случаев, когда его разум был слишком распален. Или, что удивительно, когда ему нужно было успокоение. Она давала безопасность, отличную от той, что давали ему пистолеты, но играла не менее важную роль в том, чтобы он оставался в своем уме все эти долгие годы. Вместо того, чтобы жить чуть дольше, Юри становился внимательнее. Ему нужно было создать шумиху быстро, чтобы направить Пак Мин в сторону возможной встречи. Осталось около двадцати минут до того, как он перейдет черту, и ему все еще нужно было прихватить с собой как можно больше народу. Он не мог оставлять свидетелей. Пистолет был в руке Юри, вжавшегося в стену, все еще скрывавшегося в тени, подбирая лучший ракурс, чтобы начать ликвидировать их одного за другим. Трудно было сделать что-то без риска и не потеряв Пак посреди того хаоса, который гарантированно будет. Когда он задвигался по комнате, оценивая ситуацию, его рука вдруг вошла в контакт с чем-то жестким и металлическим, выпирающим из стены щитком с предохранителями. Юри чуть не усмехнулся под маской. Идеи его воспаленного разума начинали воплощаться еще до того, как он смог себя разубедить. Он открыл этот ящик и убедился, что не прихватит лишних проводов, оперся о стену и потянул. Проводка с легкостью поддалась, с шипением и надрывом, за которыми последовала серия искр, исходивших от голых индукторов. Юри старался держать все это подальше от лица, направляя в стену, где искры могли бы заняться деревянной поверхностью. Легкий дымок закружился змейкой на угольках, и он осторожно раздул их, приметив, что свет в оставшейся части склада начал бешено моргать. Уголки затлели алым золотом тепла, небольшое пламя с шипением прыгнуло наверх, окутывая щиток с предохранителями. Юри отпустил провода, все еще остававшиеся у него в руке, и отступил, чтобы полюбоваться своей работой. Пламя неуклонно разрасталось, но ему недолго осталось. Уже сейчас снаружи бушевала буря, а сам склад был настолько влажным, что нормального огня тут быть не могло. Но и этого было достаточно, чтобы отвлечь внимание Пак и ее людей, некоторые из которых обходили стеллажи, чтобы выяснить, в чем причина. Юри поднял пистолет, и пошли первые выстрелы, как только они оказались на линии огня. Для них все было слишком быстро, чтобы понять, раз, два, три, и они уже упали, последовательно, умершие еще до того, как поняли, что в них стреляют. Глухой звук выстрелов скользнул щелчком и всплеском пламени. Юри вытянулся вдоль стеллажа, заглядывая по другую его сторону, и увидел, что возле стола все еще стоит группа людей, как Пак выкрикивает им инструкции, тем, о ком она еще не знала, что они мертвы. Тревога росла, как темный дым, что валил из-за угла, и когда никто не ответил, Пак послала еще двоих за ними следом. У Юри не заняло много времени перестрелять и их. Пак начала что-то подозревать, и только через минуту она приказала остальным своим людям достать пистолеты, потянувшись за собственным в складки манто. Прежде, чем кто-либо успел что-либо понять, Юри уже выстрелил между глаз одному мужчине и ранил в плечо второго. Они упали на пол, один из мужчин прикрыл Пак свои телом. За спиной Юри огонь начинал умирать, задыхаясь во влажном воздухе, даже когда дым почти иссяк из щитка и со стены, мокрая древесина все еще дотлевала. Больше не было смысла прятаться, не афишируя своего присутствия, изменив позицию с последним выстрелом. Юри вышел из-за стеллажа в наклоне, точно так же, как охранники, защищая объект; шквал выстрелов чуть не расправился с ним, как только он выбежал, стараясь держаться стен, чтобы в него было сложнее попасть, и придерживаясь непредсказуемой, рваной траектории. Тем не менее, Юри было сложно сконцентрироваться на четырех пистолетах, что смотрели на него. Он целился назад, когда стена около него пошла брызгами осколков, у самой его ноги, почти заставив споткнуться, как дерево и порох разлетелись в разные стороны. Осечка заставила его повернуться, и вместо того, чтобы уйти с линии огня, он теперь приближался к ней. Он отправлял выстрел за выстрелом в группу, не успевая прицелиться, надеясь, что, по крайней мере, так он сможет обеспечить достаточно времени, чтобы в дело вступило его прикрытие. Юри бросился на пол, резко саданув ребрами через кевларовый жилет, и, как ни парадоксально, закатываясь за груз, сложенный в углу. Пак и ее охранники все еще были в центре комнаты, под прикрытием стола, один из них истекал кровью из раны на плече, зажимая ее. Лежа на животе, Юри подводил итог ситуации, даже, когда пули свистели над головой и пробивали тщательно упакованные пакеты, разбрасывая облака порошка вокруг, будто сахарную пудру. Несмотря на то, что у него была маска, Юри сунул лицо в сгиб локтя, чтобы не вдыхать порошок, закашливаясь спертым воздухом и пылью. Пак что-то бросила на корейском, и пули прекратились. Наверное, предположил Юри, боялась повредить товар сильнее, чем это было допустимо. -Осталось пятнадцать минут. Ему надо было добраться до Пак Мин и выманить ее из здания к месту встречи немедленно. Быстро перезарядив магазин, Юри достал второй пистолет, по одному в каждую руку, и расположился в самом центре груза. Он осторожно выглянул поверх него. Пак заметила его первой и подняла пистолет, нажимая на курок вялым движением, так что ее выстрел ушел далеко над его головой. Звук оглушил всех, и Юри воспользовался этой возможностью для ответного выстрела, отдача прошла дрожью по мышцам рук, будто став сильнее от неподвижного положения. Он стиснул зубы, направив стволы вниз, в пол перед ними, вздымая вихрь из бетонной крошки, осколков дерева и прочего мусора. Вскоре они догадались, что его щит не совершенен, и начали его обходить, только ради того, чтобы Юри выстрелил в них снова, на этот раз поразив цель, сняв одного из охранников пулей в голову. Один из мужчин взвыл, в ярости, и выглядел так, будто он вот-вот бросится к нему, пока Пак не одернула его. Они направились к выходу, беспорядочно отстреливаясь, мужчины прикрывали Пак, даже когда пули Юри попадали в них. Его губы скользнули к воротнику, к микрофону, зажатому там, и Юри сказал: -Они идут на выход. Пак снаружи. -Вижу на севере и северо-востоке. Ее стадо идет на запад. -Знаю, - отозвался он, но связь прервалась, когда он поднялся и начал всерьез расстреливать приближающиеся фигуры. Внезапный шквал пуль заставил его двигаться быстрее, пока один из охранников не бросился к двери, его плечи были усыпаны щепками, когда он выбежал в объятия ночи. Ветер хлестал через дверь, сама дверь хлопала о косяк, раз, два, потом ударилась о стену настолько сильно, что здание вздрогнуло. Пак заорала, когда выбегала, но Юри не разобрал слов, которые она произнесла, только то, что надо двигаться быстрее, срочно, пока у них есть шанс. Юри оказался снаружи, с бьющимся сердцем и омываемый дождем. Пистолеты были гладкой, влажной массой металла в его руках. Он поклялся, что перезарядит их, когда был внутри; теперь у него осталось всего несколько патронов, и он не мог рисковать уложить кого-то под дождем, не боясь промахнуться или еще чего похуже. Сильный ветер чуть не сбил его с ног, и он осмотрелся, пытаясь найти сполох яркого манто Пак в ночи. Он смутно отметил, что двое охранников, что стояли у двери, были мертвы, привалившись к стене, с темными брызгами крови вокруг них, размываемых дождем. Пак была всего в нескольких футах от него, при ней оставалось двое последних мужчин, ведя ее к машине. Паника начала подниматься у него внутри. Если Пак доберется туда первой, если сядет в авто, то все будет кончено. Не было способа, чтобы Юри смог остановить ее с этого места. У него не хватало выстрелов, чтобы выпустить в двигатель, десяток всего осталось, максимум, никакой гарантии, что он сможет остановить машину, если ему повезет, и он ее не угробит. -Вик… Но прежде, чем это имя слетело с его губ, лобовое стекло разлетелось на куски, разбрызгивая осколки вокруг. Юри поднял руку, чтобы прикрыть глаза, как раз вовремя, потому что второй выстрел вошел в капот фургона. Потом третий, четвертый, пятый, оставляя вмятины и отверстия, зияющими алюминиевыми ранами. На мгновение все замерли, Юри и Пак, и двое мужчин, глядя в шоке на машину. Единственной мыслью в голове Юри был Виктор, Виктор, Виктор, который выстрелил даже при такой погоде, при этом его дыхание потерялось где-то между грудью и горлом. Тем не менее, не было времени на все это. Юри оправился первым, огибая трупы. Они все были изрешечены, а еще не было времени перезаряжать пистолеты. Так что, хоть их и было больше, чем его, они могли только отступать в сторону Юри, стараясь, чтобы это не выглядело слишком очевидным бегством. Он долго изучал планы доков из досье Милы, чтобы запомнить, где антенны и камеры наблюдения; при необходимости Юри был уверен, что смог бы пробежаться по всему порту с закрытыми глазами, доверясь только этим планам. Теперь, казалось, что он именно это и делает, что осложнялось только тем, что приходилось загонять троицу паникующих людей, что очень осложнялось тем, где именно ему надо было пройти. Оставалось всего десять выстрелов, и Юри должен был быть чрезвычайно экономным, он мог позволить себе выстрелить только в том случае, когда кто-то уйдет слишком далеко от нужного курса. И все же, несмотря на это, он работал. Дождь был ледяным, но он едва чувствовал его на коже, перегретой от кевлара, он едва мог видеть, как вода лилась по его лицу, бежала в рот и в глаза, но он мог чувствовать, что они уже близко, точно так же, как он знал свой последний выстрел. Четверо из них скользнули в щель между грузовыми контейнерами. Кроме того… он не должен был быть пустым. Юри дернул головой из стороны в сторону, удивляясь, что что-то пошло не так, сверился с указаниями, но знал, что что-то тут не то. Это был момент встречи, и они уже были там одни. Такеда и его люди ждали, офицеры были готовы взять Пак под стражу; в последовавшем хаосе Юри ускользнет и побежит обратно на внешнюю границу порта, где встретится с Виктором и дождется, пока Георгий не приедет за ними. -Виктор… - В желудке неприятно затянуло. – Их тут нет. На линии раздался треск прямо в его ухо, в котором можно было разобрать «кусок дерьма». -Такеда задерживается, но он в пути. Надо тянуть время, Юри. Еще две минуты. Мы не можем дать ей уйти. Юри все еще сжимал в руках уже бесполезные пистолеты, патроны в них закончились. Пак и ее люди посматривали на него с небольшого расстояния; пройдет совсем немного времени, прежде, чем они поймут, что он совершенно беззащитен, как и они. Он должен был действовать быстро, он мог либо сделать вид, что по-прежнему вооружен, или отпустить их до того, как они решат напасть на него, или же выбросить пистолеты в пользу ножа, воспользовавшись им против них. Даже, когда он обдумывал варианты, его разум плавал в миле отсюда, Юри знал, что есть только один вариант, который он может выбрать. Он не мог рисковать, что Пак Мин уйдет. Вместо того, чтобы бросить пистолеты, он ткнул ими в охранников. Его цель была огромна, но движение было настолько быстрым, что они бросились на землю, уворачиваясь, давая ему возможность пустить в дело нож. Он едва успел стянуть перчатку, пальцы онемели от ледяного дождя. Пак и ее люди поднимались, понимая, что единственное преимущество утеряно, и начали наступать на него, точно хищники на охоте. Их собственные ножи показались, блеснув серебром, когда в лезвиях отразилась молния. Темнота была и благословением , и проклятьем, так же сильно поражая его, как и их. Юри зашел сбоку, когда один из охранников налег на него, нож скользнул по животу, чтобы встретиться с шеей мужчины. Он танцевал между ними, ловя цель, в унисон движениям, когда тот начал терять под ногами землю, оседая по стене контейнера. Было пугающе очевидно, что тренировались они все вместе; их движения были синхронными, добавляя сил и прикрывая слабости друг друга. Юри содрогнулся, уклоняясь от очередного нападения, и нож выбил искры у него над головой. Металл по металлу лязгнул у него в голове. Он кинулся в драку, перехватив собственный нож покрепче, целясь в их глотки, любое колебание стало бы провалом, смертью. Юри пристрелил одного из охранников, поймав его за травмированную руку и подсунув ее под него. Мужчина взвыл от боли. Он отбросил нож, протянув руку, чтобы оттолкнуть Юри от раны, но это было бесполезно. Юри перехватил его за плечо, большой палец пришелся прямо в пулевое отверстие, воспользовавшись этим против большого тела, и заставляя его упасть на колени прежде, чем перерезать ему глотку. Мужчина упал, темная кровь хлынула из его губ. С последним охранником ему не повезло, он врезался в него со скоростью автомобиля. Юри был сбит с ног, его нож отброшен в сторону, оказавшись под тяжестью мужчины, весившего в два раза больше. Голова его ударилась о бетон, и это было больно, что заставило его почувствовать себя вялым, дезориентированным. Он застонал, охранник уставился на него, лицо было в тени, и нож сверкнул, ударившись в него. Юри пытался увернуться от атаки, но не успел, дернувшись в сторону лишь на несколько дюймов. Лезвие коснулось его, но не прошло сквозь жилет, вместо этого оно ушло вдоль ребер и увязло в ткани одежды. Тем не менее, он почувствовал, какая сила прижимала его грудь, и чуть не отшатнулся, понимая, какой у него будет потом синяк, если он выживет. С некоторым усилием он вывернул руку и вцепился обеими руками в лицо мужчины, пальцы цеплялись за него, уходя в плоть. Мужчина дернулся от удивления, дико замахав руками и отбиваясь от рук Юри, но Юри сумел спихнуть его и двинулся в сторону. Он встал на колени и дополз до собственного ножа, развернувшись как раз вовремя, чтобы увидеть, что охранник снова пошел на него, и направить ему нож в мягкое подбрюшье. Казалось, охранник совершенно этого не ожидал, и удивление застыло на его лице. В этот момент, казалось, все вокруг стихло, спасая его раскалывающуюся голову и разбитое сердце. Пак Мин была на периферии его зрения, и он заметил ее побледневшее лицо, когда она посмотрела на него со страхом в глазах. Нож в ее руке дрогнул. Юри повернулся к ней, поднимаясь с колен, и сделал неосознанный шаг. Босс заметалась, когда он пошел вперед, и снова, и снова; они двигались в унисон, пока она не прижалась к грузовому контейнеру, около которого не так давно стоял он сам. В его ушах все еще звенело, возможно, от сотрясения, но где-то вдалеке раздался новый звук – ревели сирены, перекрывая вой бури. Такеда был уже близко. -Виктор, - проговорил он в микрофон, - я пошел на точку отхода. Такеда будет здесь в любую минуту. – Вой сирен становился все громче, доносясь чуть ли не с небес; Юри заметил блики синего и красного за углом. На линии гудело молчание, а потом: -Нет. Приказываю оставаться с Пак Мин, пока она не окажется в руках полиции. Юри замер, не веря своим ушам, и чуть не попросил Виктора повторить. Вместо этого он прохрипел: -Я не смогу уйти. -Я знаю, - проговорил Виктор после паузы. – Послушай, Юри… Он не расслышал конца своего приговора, потому что полицейские машины выскочили из ночной темноты, появившись из-за угла дока, разлетаясь в самых неожиданных направлениях. Головокружение, которое он ощущал, вернулось к нему в десятикратном размере, когда включились прожектора, полыхнув по его глазам, и он закрылся рукой, задумавшись о том, стоит ли отбиваться, бороться, сделать все, чтобы не оказаться в ловушке. Но было уже поздно. Офицер уложил его на землю мгновение спустя, заломив руки далеко за спиной, так что Юри заорал в полной уверенности, что ему их вывихнут. Наушник с потрескиванием выпал из его уха, раздавленный в ту же секунду другим офицером, подтянувшим его за воротник и бросившим его на заднее сиденье полицейской машины. Краем глаза он увидел Пак, в наручниках, как ее тащит толпа полицейских. Это было последнее, что он увидел прежде, чем все поглотила темнота. Я не могу дышать, было первой мыслью Юри, когда он, в конце концов, пришел в себя. Он вдохнул полной грудью, но обнаружил, что нос и рот скрыты плотной тканью. Он открыл глаза и ничего не увидел, кроме тьмы, и ему потребовалось время, чтобы понять, что он не ослеп от травмы. Скорее, кто-то надел ему на голову мешок из плотной ткани, так что он едва мог дышать, даже, когда легкие работали на полную силу, пытаясь вернуть кислород в мозг, чтобы он мог думать, черт возьми. Его руки все еще были заведены далеко за спину, и лежал он на них в довольно неудобной позе, развалившись на боку в довольно неудобной позе. Он все еще был в машине, это он мог сказать по вибрации, но уверен не был, было ли это полицейское авто или какое-то другое. Зачем бы им надевать ему мешок на голову? В этом не было смысла. Его голова и грудь пульсировали в тех местах, где были синяки, Юри чуть подвинулся, чтобы принять позу поудобнее. Нет, не реально, поэтому он закрыл глаза и тихо застонал, стиснув зубы от боли. Как долго он был без сознания? Он не чувствовал, что больше нескольких секунд, томно прикрыв глаза, но о настоящем промежутке времени ему оставалось только догадываться. Его одежда все еще была пропитана влагой бури, так что, вероятно, не больше суток, хотя могло пройти и всего несколько часов с момента, когда он был в порту… Где Виктор приказал ему остаться. Он старался об этом не думать, но мысли не давали ему покоя, бушуя в его голове. Виктор дал его поймать ради реализации своего плана. Юри даже не знал, чего от него ожидать, пока оно не происходило, и к такому было не готов, оказаться больным и брошенным. Ему надо было такое предположить; главной болью, что он ощущал, было его чувство вины. Так что же, Виктор его бросил? Юри все еще дышал, все еще мог воспользоваться руками-ногами и головой. Он выйдет и из этой ситуации, пусть и в одиночку. (Он никого не обманывает, даже самого себя). Трудно было сосредоточиться на чем-либо, кроме собственного бешенного пульса, каждый удар которого усугублял тряску, отдаваясь болью во всем израненном теле. На груди лежал тяжелый груз, и он пытался убедить себя, что это просто истощение, а не растущая паника, которую он пытался в страхе сдержать. Выход, вот что ему нужно, чтобы найти способ освободиться от наручников и выбраться из машины, вернуться в безопасное место. Он даже не знал, где он, не говоря уже о том, кто его похитил. Кто бы это ни был, они, конечно, не были друзьями, раз не бросили его в застенки, а повезли обездвиженным на заднем сидении авто. -Заткнись уже! – Раздался с переднего сиденья грубый требовательный голос, который он не признал. Юри даже не знал, что он шумит, но так и было, вздохи боли, когда машина брала совсем уж крутой вираж. – Куда нам надо отвезти этого парня? Он не заткнется. -Расслабься, - отозвался другой голос, примерно в том же районе, где был первый, - уже скоро. Мы избавимся от него в кратчайшие сроки. Подумай о деньгах, которые мы заработаем только за то, что прихватили этого парня. -Я просто не хочу, чтобы нас поймали с ним на заднем сидении. Босс надерет нам задницы, если нас арестуют за похищение, - заметил первый мужчина, но Юри больше не обращал на него внимания. Они его куда-то везут, видимо, кто-то изрядно заплатил, чтобы его привезли. Юри вздрогнул, испугавшись, что сотни разных людей могли бы захотеть его смерти. Это могут быть очень плохие новости. Кто был их боссом? Геондал? Соперники Якудзы? Кто им заплатил? На мгновение Юри вспомнил о капсуле, закатанной в резину, что была у него во рту, и убедился, что она все еще там. Это займет три минуты максимум, цианид войдет в полную силу. Три минуты до смерти лучше, чем вероятные пытки? – Надо закинуть его в багажник. -Ты слышал того парня – он хотел, чтобы пленник вернулся целым и невредимым. В полной безопасности. Юри не знал, что они остановились, пока дверь не открылась. Его вздернули на ноги; внезапно кто-то схватил его за ворот, чуть не придушив, и он с кляпом во рту, закашлялся во все еще надетом на голову мешке. Он слышал слабое эхо шагов в большом пространстве, чувствовал бетон под подошвами обуви, снова удивившись, где же он оказался. Один из мужчин толкнул его вперед, заметил, как тот едва волочит ноги, настолько Юри устал. Он не знал, как долго сможет стоять, с тошнотой от усталости или переживаний, если он сейчас просто раздавит капсулу, чтобы спасти себя от этого страха, что будет дальше. Они остановились. Юри ощутил, как все плывет в темноте, будто он был шаге от пропасти. Его ладони дрожали от переживаний. -Где деньги? – Спросил один из мужчин. Его тело напряглось, приготовившись к худшему, а потом… -Дайте взглянуть на его лицо. Виктор. Что-то внутри него замерло, и потребовалось усилие, чтобы не упасть полностью в пропасть облегчения. Юри тяжело дышал носом, когда один из мужчин стащил мешок с его головы, полоснув грубой тканью по нежной коже лица. Он сморгнул, озираясь; они были в заброшенном гараже, с редкими машинами, а вокруг не было никого, только они четверо. И Виктор был там, уставившись на мужчин, что его держали, а потом и на лицо Юри. Со стороны Юри не мог посмотреть на себя, зациклившись взглядом на другом мужчине, безупречном, стоявшем в тусклом свете мерцающих над головой ламп. -Я думал, что упоминал, что не хочу, чтобы его ранили. Мужчина, что держал его, хмыкнул, толкнув Юри на шаг вперед, заставив застонать от боли в заведенных назад руках. Он просто не смог сдержать стон сквозь сжатые зубы. -Не наша вина. Только его собственные заслуги. Глаза Виктора были холодны, голубые и сияющие, когда он смотрел на двоих мужчин. Без лишних слов они сняли с Юри наручники, и он стремительно начал оседать без поддержки. Виктор потянулся к нему, поймав в середине движения, обернув свои крепкие руки вокруг тела Юри, чтобы удержать его. Теперь, когда он был свободен, он никак не мог унять дрожь в руках, так что смог только вцепиться в дорогой костюм Виктора. Он почувствовал, как второй мужчина чуть сместил его руки, отбросив что-то на землю, прежде, чем потащил Юри в сторону другой машины, припаркованной в тени гаража. Краем глаза он видел, как уехала полицейская машина, выключив мигалку. Он устроился на заднем сидении и осознал, насколько у него все затекло. Не в первый раз уже, но, конечно, самой большой проблемой было то, что Юри понял, насколько он замерз. В машине было невыносимо жарко, так что она казалась раскаленной в сравнении со льдом его кожи, по-прежнему скрытой под мокрой одеждой и кевларовым жилетом. Он дрожал, но не мог отпустить Виктора. Второй мужчина нависал над ним, приглушенный свет обрамлял его силуэт, проливаясь сквозь открытую дверь, создавая ореол вокруг серебристых волос. Отчасти он слышал, как Виктор зовет его по имени. -Юри, Юри… - Протянувшаяся к щеке рука была облачена в теплую кожу. Он подался к нему, не раздумывая, потонув в глубоком, теплом аромате его тела, будто пытаясь таким образом вернуть немного тепла собственному телу. Вторая рука протянулась к нему, выпутываясь из оцепеневших пальцев Юри, удерживая его за оба запястья. -Теперь все в порядке, я защищу тебя. – Он моргнул на Виктора, но не отреагировал, его зубы стучали всякий раз, как он пытался заговорить. Все было не так. Он никак не мог справиться со своим сердцем, горло все еще сводило. Он в безопасности или, по крайней мере, в иллюзии безопасности, так чего его все еще трясет? Если бы он только мог, он забился бы в угол, подальше от всего мира. Виктор вздохнул над ним, пройдясь пальцами по волосам, будто был смущен. – Не знаю, что с этим поделать. Я просто должен тебя поцеловать или что? Что-то вскипело под его онемением. Гнев. Он был в ярости. Виктор был таким беспечным, таким непосредственным! Будто не он приказал Юри сдаться в западню, будто бы его не бросали на заднее сидение связанным и без сознания, передавая в руки возможному врагу. Юри зашипел и отстранился и с тем же движением оказался ближе к нему, распластавшись на спине, так что Виктор нависал прямо над ним. Его инстинкты запутались, пересекаясь. С одной стороны, да, он был зол. Но Виктор был таким, таким теплым, таким настоящим… и Юри не хотел упускать тот единственный момент, взволновавший его. Прежде, чем он слишком вдумался во все это, он приподнялся и прижался ртом к его губам в нетерпении. Юри вздохнул, губы разошлись, когда Виктор налег на него, вжав в сидение. Их зубы встретились, и звук был достаточно сильным, чтобы стало больно. Он чуть подвинулся, чтобы дать больше места, как если бы они были на кровати, и удивился, когда Виктор утянул его обратно в жарком поцелуе. И, Боже, как же это было горячо, разгораясь все сильнее, когда встретились из губы. Юри задыхался в этом поцелуе, пока язык изучал его рот сильными ударами, проходясь вдоль линии зубов. Руки Юри танцевали над телом Виктора, подбираясь к воротнику его рубашки на затылке, крепче притягивая его, желая большего. Он закрыл глаза, кожа была обжигающе горячей везде, где они соприкасались; он позволил себе задохнуться в теплых объятиях, в темноте под веками, и тела Виктора на нем. Потом какая-то часть его припомнит, что было что-то постыдное в том, с каким отчаянием он схватился за другого мужчину. Но сейчас он мог думать только о том, как оказаться с ним еще ближе. Внезапно его горло оголилось, когда Виктор подался вверх. Юри последовал за ним всем телом, губы неумело скользнули по уголку рта. Он пробежался по ним языком, уходя внутрь этих приоткрытых губ, таких влажных и, ох, каких горячих. -Хорошо, хорошо, - со вздохом проговорил Виктор, опираясь руками о заднее сиденье по обе стороны от тела Юри. Он сместился, и ноги Юри раздвинулись, пропуская его, угловатые бедра легли в кольцо его ног. Юри застонал, когда Виктор снова прижался к его губам, как-то так развернувшись, чтобы углубить их и без того страстный поцелуй. -Ооо… - Стон вырвался из его уст, когда Виктор сдвинулся вниз, со всем этим жаром, пройдясь вдоль подбородка Юри и вдоль линии шеи, потеревшись носом о чувствительное местечко под челюстью. Его губы плотно сошлись на коже прямо над воротником кевларового жилета, втягивая ее во влажный рот, так что там наверняка останется синяк. Пальцы Юри погрузились в ткань рубашки на спине Виктора. Он прошелся ногтями вдоль позвоночника от затылка вниз, почувствовал дрожь от этой ласки, от чего их кожа только распалялась. Где-то внутри живота росло желание, взывая все к большему, большему, большему… Так много Виктора, его тепло, его тело, пока он целовал шею Юри, будто хотел оставить на всей ее поверхности следы своих губ, его бедра, прижавшие его плотно, привязав к этому моменту. Он запустил руки между их телами и расстегнул пуговицы рубашки Виктора, потянув его за галстук, чтобы их рты снова встретились. Виктор застонал, и этот звук переливами прошел через его грудь, там, где Юри касался его, и его сердцебиение затанцевало по коже его рук. Виктор переместился, обнимая его за талию, притягивая бедра Юри к себе, прижав ладонь к позвоночнику Юри, усиливая изгиб. И даже этого было недостаточно. Юри должен был оказаться еще ближе. Руки его скатились по груди Виктора, пальцы прошлись по его бедрам, отталкивая расстегнутую рубашку. Виктор, казалось, разделял его мысли. Он оторвался от Юри и практически сорвал ремни, удерживающие кевларовый жилет на месте, стащив его через голову Юри одним быстрым движением. Он быстро разобрался с черной кожей, расстегнув куртку и мгновенно освободив от нее Юри. Они оказались грудью к груди, теперь, дыша в унисон, их губы снова тянулись друг к другу. Юри закинул руку за шею Виктора, наплевав на весь остальной мир, сосредоточившись лишь на тех местах, где они соприкасались. Их поцелуи были неудержимыми, безумными; единственное, что было в них последовательного, то, как они неизбежно выныривали из поцелуя, будто даже глотнуть воздуха было слишком долго для них. Язык Виктора врывался в рот быстрыми, непристойными движениями, и Юри посасывал его, мечтая проглотить все его существо целиком. Во время одного из таких поцелуев Виктор выбил ампулу из-за щеки Юри, оказавшуюся вместе с резиновой оболочкой у него на языке. Юри быстро начал отстраняться, но было уже поздно. Виктор отпрянул, зажав ее между зубами, затем выплюнул на ладонь с таким выражением на лице, которое Юри так и не смог объяснить. Оба они замерли, распаленные моментом, стремительно переходящим в лед, когда их глаза встретились. Сердце Юри билось в горле, и впервые с тех пор, как они начали целоваться, он смог полностью рассмотреть Виктора. Взгляд скользнул стремительно по его скулам, по волосам, что были в полном беспорядке и взъерошены, на его чуть порванную шаловливыми ручонками Юри одежду. Виктор поднес ампулу к свету, ее красная резиновая оболочка яркой каплей выделялась на черной коже перчатки. Не было необходимости объяснять, что это такое; Виктор отлично знал, как именно Юри собирался ею воспользоваться, так оно и было бы. -Ты собирался ее сегодня использовать? – Спросил медленно Виктор, не отводя взгляда. Юри был бессилен перед этим взглядом, не мог соврать, даже, когда в его голове все предупреждающе заорало, нет, нет, отступи. Он только кивнул и увидел, как что-то мелькнуло в глазах Виктора. Второй мужчина протянул руку и выбросил ампулу в открытую дверь машины, его губы вытянулись в тонкую линию, пересекающую его лицо. – Тебе это больше не понадобится, - сказал он, снова склонившись к нему, заполняя пространство перед Юри, - я этого не допущу. На этот раз их поцелуй долго был напряженным, что-то было натянутое в том, как Виктор распластал его по заднему сидению. Виктор сместился так, чтобы одна его нога стояла на полу машины, а вторая зашла под зад Юри, подпирая его упругую округлость, поглаживая. Юри ахнул, его дыхание было прерывистым, руки вскинулись вверх, хватаясь за плечи Виктора. Мужчина прижался к нему, твердость его члена бы ощутима даже через слои одежды, аккуратной выпуклостью возвышаясь над поверхностью бедер. Рука Виктора скользнула между их телами, лишь слегка ослабив пояс. Юри по-прежнему следил за ним. Все мышцы на его спине напряглись, когда он поднял взгляд, встретившись с глазами Виктора. Их взгляд был направлен на него, будто два палящих солнца, и их голубой огонь пробирался до самой глубины его души. Глянцевые пальцы рисовали круги на его животе, прямо над кожаным ремнем. -Ты можешь сказать «нет», - заметил Виктор, голос его оборвался в ожидании, - скажи, что хочешь меня. Не могу, я не могу. Юри закрыл глаза, сжав пальцы на плечах Виктора, пока пытался справиться с дыханием. Момент ускользал от него, слишком быстро, напоминая ему, кто он такой. Но его тело все еще горело, его нервы были натянуты на самом краю вожделения. Холодности не было в руках Виктора, от чего исчезло все онемение во время поцелуев. Я сделаю, я сделаю, я сделаю это. -Да, - проговорил он наконец-то, это слово вырвалось из его губ с выдохом. Виктор бросился вперед, поймав его ртом, пальцы стремительно возились с брюками Юри. Юри чуть не задохнулся, когда эти пальцы обернулись вокруг его члена, спустив брюки ниже округлости его зада. Было почти больно, как было тяжело ему от этого легкого прикосновения, пока он оставался с ним один на один, почти рыдая от облегчения, когда большой палец прошелся по головке. Кожа и пот немного тормозили процесс, когда Виктор двинул рукой, уверенно, сильно, пройдясь по всей длине, иногда останавливаясь пальцами на мошонке Юри, на его промежности. -Пожалуйста, пожалуйста... – Юри не был уверен, о чем именно просит, на данный момент. Все, что он знал, это то, что он хотел чего-то большего. Виктор остановился, немного отодвинувшись, слишком уж на долго, возясь с молнией на своих брюках. Уверенным движением он прихватил зубами перчатку на одной руке, стянув ее, и бледная кожа его руки нырнула за пояс его брюк, доставая его член. Виктор снова навис над Юри, который вскрикнул, когда их члены соприкоснулись, прижатые друг к другу по всей длине, его голая рука обернулась вокруг них обоих. Юри запрокинул голову от душивших его всхлипов. Его ноги крепче обернулись вокруг талии Виктора, еще плотнее прижимая их друг к другу. Было слишком много жара между их телами, внутри этой машины, в их прикосновениях, в их дыхании. Они снова целовались, грязно, поглощая друг друга. Юри заставлял Виктора стонать, когда посасывал его язык, все его тело распирало от удовольствия, будто Виктор играл на нем, как на арфе. Второй мужчина задал амплитуду их телам, раскачав даже автомобиль этими грубыми сильными движениями. Он потянулся свободной рукой к лицу Юри, надавив большим пальцем на то место, где снова и снова соприкасались их губы. Это долго не продлится, Юри знал это, но когда Виктор вот так касался его, он просто не мог не продолжать биться, зажатый в кулаке Виктора, вдавливаясь собственным членом в его член с каждым ударом. Юри двинул бедрами один или два раза, а потом он пропал, потерялся в удовольствии, погибая в руках Виктора. Он запрокинул голову назад и застонал, кончая в пальцы Виктора, с искаженным лицом, с напряженными мышцами на спине, на ногах, с каждым нервом в теле, переполненном этим сияющим жаром. Рот Виктора остановился на пульсе у него на горле, посасывая его с каждым ударом сердца, и он в последний раз вдвинулся в кулак, прежде, чем кончил сам. Оба тяжело дышали. Это длилось несколько долгих минут, прежде чем они снова смогли шевелиться, потные и липкие вдоль линий их животов. Юри был совершенно обессилен на заднем сидении и не мог даже собрать сил, чтобы выбраться из-под Виктора. Будто истощение накрыло его с головой, и он плыл, не желая вспоминать даже собственное имя. Последнее, что он помнил, как в беспамятстве бормотал с чувством «вот черт!». [1] Эта разновидность бронежилетов сделана из легкого материала. Такой жилет может спасти человеку жизнь, остановив пулю, возможно, даже несколько. Не стопроцентная защита, но очень удобен в ситуации, когда лишний вес амуниции играет решающую роль. – Прим. Переводчика. [2] Bae ban ja – буквально означает «предатель», «перебежчик» - Прим. Автора. [3] Ампула с цианидом: небольшая стеклянная капсула, которую носят во рту, размером с горошину, наполненная концентрированным цианидом калия. Она обернута резиной, чтобы при случайном проглатывании она могла спокойно пройти по телу. Для использования агент должен ее раскусить и проглотить содержимое. – Прим. Автора. *Я позволила себе в этой главе некоторые вольные комментарии в "теле" текста))) Очень надеюсь, что общего впечатления это не испортит. И еще, после прочтения главы, хочу задать вам вопрос: все заметили, насколько автор восхищается кое-кем из фигуристов?;) Все разобрались, кем именно?;) - Прим. переводчика))