Kintsugi - "Мы сжигали мосты (чтоб дорогу домой нам осветили они)..."

Утро выдалось серым, с грозившимся вот-вот пролиться дождем. Юри проснулся неохотно, измотанный слишком коротким отдыхом и слишком многими волнениями, лежавшими грузом в его груди. До того, как в его сознании сформировалась осознанная мысль, его руки нашли пистолет, спрятанный под подушкой, на которой покоилась его голова. Прикосновение к прохладной стали успокаивало, усмиряло сердцебиение, все еще борясь с ночным кошмаром, который все никак не хотел его отпускать, прежде, чем он вспомнил где был и с кем. Пхичит. Один из немногих людей, которым Юри доверял в своей жизни. Только этого было уже достаточно, чтобы поверить, что тут безопасно, зная, что Пхичит проверил все здание внутри и снаружи, еще до того, как он об этом подумал, даже находясь одной ногой тут, а другой где-то еще, не веря, что Юри стал лишь призраком. Он ослабил стальную хватку вокруг рукояти пистолета, затем снова потянулся ко второй половине постели. Только для того, чтобы его рука ощутила голые простыни, вместо того, чтобы найти там теплое тело его друга, что заставило Юри вздрогнуть вдоль хребта. Это была старинная привычка, что сложилась между ними в первые годы из дружбы, Юри не мог спать с кем-то рядом, а Пхичит не мог спать один, потому таец тенью проскальзывал в постель Юри по ночам, совершенно не мешая ему спать. В первый раз, когда это произошло, Юри был настолько поражен, что прицелился и чуть не выстрелил в инородный предмет в своей постели, с одной только мыслью, что это все его очень тревожило, и потребовались недели прежде, чем между ними восстановилось хрупкое доверие. -Ты же не серьезно, - сказал Селестино, когда Юри появился на пороге его дома так много лет назад. Тогда тоже шел дождь, и на его руках дрожал мальчик. Юри был погружен в себя уже шесть месяцев после Лоэнгрина, внутри него творился полный бардак, оставлявший его опустошенным, неживым. Пхичит был застенчивым тринадцатилетним подростком, хотя выглядел моложе, луноликий, с по-птичьи тонкими костями. Юри ничего не рассказал о мальчике, когда принял это решение, украсть его, просто увидел эти пустые серые глаза и не смог вынести мысль о том, чтобы ничего не сделать, слишком хорошо помня, как мечтал, чтобы его самого спасли. Селестино чувствовал себя иначе, хотя, и позаботился, чтобы перечислить ему все причины, почему Юри должен был его оставить там, где нашел. Его будут считать беглецом, будут искать, у него нет документов, зато есть сутенер. После того, как он укрыл его, в Юри будто что-то щелкнуло, он впервые за долгое время почувствовал себя живым. Ты должен мне так много. Он нашел Пхичита за работой, с мужчиной, к которому Юри был послан, чтобы выбить с него подать, как водилось в частных увеселительных заведениях, принадлежавших Минами-Кай в Кабукичо. По крайней мере, до тех пор, пока этот человек платил, не пытаясь сбежать из страны, как трус и вор, как сказал о нем кумичо, прежде чем спустить своего пса. Его не сложно было отследить по его привычкам, заводившим его неизменно в грязь публичных домов и клубов, где он оставлял неизгладимый след. Путь, по которому он нашел его на окраине Детройта, у борделя, где Юри пару шагов следовал за ним, прежде чем пустить пулю ему в голову, и пусть будут прокляты деньги, от которых его скручивало болезненной, влажной, темной бурей в глубине живота, пока он не увидел, за что тот заплатил. Потребовались недели, чтобы Пхичит согласился войти в ту же комнату, где были кто-то из них, не вздрагивая, долгие месяцы, пока он поверил, что никто не причинит ему вреда. За год до того, как его убедили выйти на улицу, он научился жить, не боясь, что его снова засунут в темное место без окон и пути к отступлению. В Тайланде у него не было дома, куда можно было бы вернуться, так что Пхичит остался в качестве ученика Селестино. Он сделал себе имя перед экраном компьютера, отсыпаясь между телом Юри и стеной спальни. Он стал самым верным другом Юри. Каждый день, когда его улыбка становилась все ярче и шире, словно незапятнанная всем злом этого мира, становясь той, что спасла Юри от самого себя, защитила его от разрыва собственного сердца, когда ничто другое уже не помогало. Наличие Пхичита было бальзамом на израненную душу Юри, живым доказательством того, что он еще может сделать что-то хорошее, даже если и не делает. -Ты не можешь спасти всех, - предупредил Селестино его однажды, - ты не для этого был создан. - И он, вероятно, был прав. Юри уже давно прошел мимо искупления. Но все же, он хотел верить, что, может быть, когда-нибудь… Пхичит наконец-то вытащил его из постели. Юри смог расслышать голос своего друга через тонкие стены спальни, отголоски приглушенного разговора, а потом внезапный всплеск смеха, который тут же показался ему странным. Не может быть, чтобы Пхичит смеялся вместе с Виктором Никифоровым так открыто, после того, как вчера они чуть друг другу глотки не перегрызли. Любопытство заставило Юри собраться, отбросив мрачные мысли, и молча пройти по длинному коридору, который вел в гостиную. Виктор остановил на нем взгляд, когда тот оказался в поле его зрения. Эти глаза врезались в Юри, как ножи, непоколебимая голубая сталь. Было почти несправедливо, насколько невозмутимым выглядел мужчина после ночи, проведенной на диване: одежда, волосы аккуратно расчесаны набок, лицо гладкое и холодное, будто он вообще не спал. Может быть, и нет, Юри не мог представить, как он спит, видел его поочередно в деле и после отказа, но никогда не видел, как он отдыхает. Он задавался вопросом, может ли жесткая рамка Виктора Никифорова расплыться по краям во сне. Или, как Юри, его преследуют кошмары. Решив не думать об этом, Юри отвернулся от него и с удивлением увидел Милу и Георгия, сидящий по обе стороны от их босса. Пхичит никак не афишировал своего присутствия. Он уселся в кресло напротив дивана, глядя вверх, вертя в руках тонкий планшет. -Когда вы сюда приехали? – Спросил Юри. Он сместился чуть дальше, на задний план комнаты, и сцена казалась ему все более и более нереальной, чем дольше он на все это смотрел. Мила улыбнулась ему, бледная от истощения, скорее всего от того, что слишком долго переживала за них обоих. Должно быть, она передумала все самое худшее, когда они не смогли вернуться ночью, и он не знал, позвонил ли Виктор ей, и почему. -Недавно, - призналась она. – Мы получили сообщение этим утром, и я была удивлена, - с подозрением, - увидев незарегистрированный номер. Я думала, ты никогда не показываешь своего лица, чтобы не вмешиваться напрямую. – Эта заповедь была частью правил Пхичита, подарившего ей солнечную улыбку, и показав значок мира до кучи. -Нет, - отозвался Пхичит, пряча за ярким тоном свою нервозность, - это работало бы, если бы Юри был кем-то другим, но я делаю так каждый раз, когда дело касается Юри. – Он посмотрел на Виктора, когда говорил это, и русский ответил ему на этот взгляд с тем же жаром. Пространство между ними натянулось, как веревка, слишком перекрученная, переполненная напряжением, которое Юри совершенно не понимал. Юри знал, что Пхичит хочет, чтобы он был в безопасности, но это была пустая трата усилий. Линии, что он расписал, становились все уже и уже, оставляя ему совсем немного места, чтобы можно было сбежать. Иногда это было даже на руку его собственным делам. Смерть едва коснулась дыханием Юри, когда он ощутил тонкую грань в поцелуе Виктора, поглотившем его рот, когда ему стало страшно, с какой легкостью он получал от этого поцелуя удовольствие, когда мог быть убит этим человеком в любое мгновение. Эта нервозность, смущающее чувство желания вновь настигли его. Было так ужасно хотеть, жаждать тела Виктора и его доверия, когда Юри знал, что есть только два пути для этого мезальянса: или умереть, или бросить все. То, что он останется, не рассматривалось. Юри быстро подавил соблазн, раздавив мысленно это предложение под каблуком, когда оно вновь появилось непрошенное, настойчивое, хоть и не должно было быть таковым. Виктор уже дважды приходил к нему, отдавая себя в его руки, уходя по первому слову Юри. Какими бы ни были мотивы этого человека, по крайней мере, это обстоятельство давало Юри возможность хоть немного контролировать ситуацию, оборачивая против него его же методы. Но само по себе это было слишком опасно, чтобы поддаться, ведь он мог рухнуть в его объятия, несмотря на все предательство, если бы не был так осторожен. Так что Юри отложил эту мысль на потом, или вообще навсегда, заставляя все свое внимание сконцентрироваться на более важном. -Есть какие-то новости о наших кроликах[1]? Пхичит обернулся к нему, взявшись за дело. -Да, - мрачно отозвался хакер, - но тебе это не понравится. – Он несколько раз постучал по планшету, затем скользнул к журнальному столику, стоявшему в центре гостиной, чтобы все смогли посмотреть. Юри приблизился к основной группе, усевшись на подлокотник кресла друга. Каким-то образом хакеру удалось получить доступ к каналам службы безопасности крупного аэропорта. На планшете было неподвижное изображение шумного вестибюля, заполненного толпой людей, в ажиотаже тащивших за собой свой багаж, почти все были с праздничными улыбками. Юри не был знаком с планировкой терминалов, т.е. это не было Шереметьево, но он мог сразу сказать, что это была Россия, когда он увидел кириллицу на вывесках на заднем плане, в том числе на табло вылета-прилета, выглядывающем с краю. Юри всмотрелся в лица на экране, пораженный внезапным осознанием того, что он понятия не имел, кого или что должен был увидеть. По крайней мере, пока Пхичит не махнул влево, и новое фото не скользнуло в поле его зрения. Это был уже другой аэропорт, и сразу глаз Юри выхватил лицо из толпы, которое он узнал на первом фото: парень с темными волосами, его спина была развернута к камере почти полностью, и тут же он был пойман на выходе из кадра. У него были сильные черты лица, линия нижней челюсти, тело было гибким, но не хрупким, скрытое серо-коричневой одеждой. Рядом с ним была низкая фигурка в капюшоне, с которой он был и раньше, сутулая, подбородок был плотно прижат к груди, будто стараясь в ней исчезнуть. Нижняя часть лица была скрыта черной тканевой маской, натянутой настолько, чтобы подходить под нижний край темный очков. Юри потянулся рядом с Пхичитом, дважды нажав на экран, чтобы увеличить изображение на цифровом экране. -Пулково и Чанги, в таком порядке, - сказал Пхичит, уже предвосхищая вопросы. -Вот этот человек…? -Отабек Алтын, - вмешался Георгий, - один из наших силовиков и личный телохранитель Юры. – Со своего места Виктор выглядел злым от одного только упоминания этого имени. Что могло означать только то, что спутником его был пропавший Юрий Плисецкий, единственный внук и наследник Якова Фельцмана. Юри детально изучал фотографии, но ничего не смог разглядеть под маской; единственной отличительной чертой этого мальчика были проблески пепельно-светлых волос, пробивавшихся из-под капюшона. -У тебя есть фото получше? – Спросил Юри, приближая лицо мальчика, пока оно не стало совсем нечетким и неровным. – Мне нужно знать, с кем мне работать, а из этого я ничего не могу взять. Мила покачала головой. -Нет, по крайней мере, не у нас. Может быть, Колю попросить прислать какое-нибудь, но батя всегда был так осторожен, чтобы их не делали. Это была мера безопасности после того, как в пятый раз… - Она замолчала, глядя краем глаза на Виктора. -После пятого покушения на мою жизнь, - с вызовом дополнил Виктор. Его тон был ровным и непринужденным, будто он обсуждал нечто иное, например, погоду. Юри четко вспомнил, как на арене появлялись эти ставки-награды, одна за другой, и все за голову одного и того же человека. За голову мальчика, ведь Виктору тогда было шестнадцать, но с репутацией человека вдвое, нет, втрое старше. Ходили слухи, что русские срывали каждую новую попытку покушения голыми руками, выслеживали тех, кто пытался нанести удар, заставляли умолять о собственной жизни, когда травили их собаками, но все равно пускали пулю им в голову. Никто не мог быть уверен, что тут было правдой, а что нет, только то, что ставка поднималась каждый раз после неудачной попытки, пока не оказалась настолько высокой, что ни один киллер не смог собраться с духом, чтобы ее принять. Риск был слишком велик, а деньги были хороши только тогда, когда был жив тот, кто мог бы ими насладиться. Сам Юри считал это смертным приговором, когда кумичо впервые заговорил с ним на эту безумную тему. Все остальное, что он мог бы сделать, независимо от того, насколько оно было абсурдным, учитывая уровень настойчивости и ресурсов. Но прикончить Пахана Братвы Фельцмана? Что могло быть еще, кроме наказания, когда никто не выжил после прямого противостояния Виктору Никифорову и не смог рассказать эту сказку до конца. Видимо, кроме него никто. Хотя, и он выжил только благодаря удаче и трусости, а не благодаря каким-то специфическим навыкам. И даже теперь не ясно, сколько он еще проживет, когда над его головой постоянно висит такая тайна, будто эта самая Братва, что нависала сейчас над ним, когда они подобрались все ближе к фото. -Значит, они в Азии, - констатировал Георгий, прерывая ход мыслей Юри. – Это мы и так знали. Нам нужна новая информация: куда они направились, кто им тут помогает, какой у них план. -Тогда позвольте мне закончить, - отозвался Пхичит спокойно, подбирая планшет с кофейного столика. Юри посмотрел через плечо, как он возился с ним, ловкими пальцами добывая файл с ошеломительной последовательностью. – Вообще-то, это забавно, ваш беглец был на моем радаре гораздо дольше, чем я ожидал, и я даже не понимал, пока вы не пришли ко мне за помощью. -О чем это ты? – На этот раз в разговор вмешался Виктор. -Что вы знаете о хакере, который зовет себя Ледяным тигром? – Пхичит поднял глаза от своей работы, ожидая ответа, но никто так и не сказал ничего. Юри не знал этого имени, обладая лишь поверхностными знаниями по сравнению с Пхичитом; он поддерживал минимум контактов, кроме тех, которые ему были действительно необходимы, особенно тех, кто торговал информацией из открытых и закрытых сетей, таких, как хакеры. Пхичит прищелкнул языком, разочарованно. – Никто? Ну, я думаю, что он довольно юн, но очень хорош. Вот почему это привлекло мое внимание, когда он занялся фальсификацией своих собственных активов перед продажей, рассказывая, что ему нужно убраться из курятника. Я тогда об этом особенно не задумывался, потому что азиатское подполье слишком взбудоражено на этот счет… неприятности с Ли и Фельтсманами, от этого всем будет сложно передвигаться. Виктор напрягся на своем месте. Русские помрачнели, вспомнив, зачем изначально они оказались в Японии. На лице Виктора было выражение, которое Юри мог бы назвать ненавистью, будто бы одно упоминание имени Ли оставляло неприятный привкус. Это напомнило Юри о той ночи, когда они встретились во второй раз, когда русский подошел к нему в том странном баре в Кабукичо, заявив о своем намерении выследить армию людей, что, по его мнению, нанесли ему оскорбление, и не оставить от них и горстки пепла, тогда его предложение прозвучало так заманчиво. Юри был готов попробовать, но его правда была горькой, тяжелой и кровавой. Ему потребовалось усилие, чтобы не упустить линию разговора, и не показать, насколько эти слова были ему небезразличны. -В самую точку, - не выдержав, сказал Виктор, полностью согласный, - можешь сказать мне, где он? -До самой этой минуты; как он скрылся, какой взял псевдоним, даже что заказал из еды в полете, - ответил Пхичит, невозмутимо. – Твой потеряшка – Ледяной тигр. Я отследил его и его приятеля еще до того, как они покинули Россию. До того, как до Милы дошло, была короткая пауза, в пару ударов сердца, не больше. -Ты уверен? – Переспросила она и не смогла скрыть трепет надежды в голосе. Не то, чтобы Юри мог винить ее; ведь это была Мила, которая провела несколько беспокойных часов на телефоне и в интернете, используя все свои контакты, чтобы отследить пропавшего Юрия Плисецкого при пересечении границы и в момент, когда он ушел на дно, и все тщетно. Должно быть, было грустно и тревожно от этого. Пхичит улыбнулся ей и кивнул, вручив ей планшет. С его ракурса Юри видел, как она поводила пальцами по файлам, сомнения отразились на ее лице, пока она читала документы. Это были пустые бланки российских паспортов; Юри признал их по карминно-красному цвету и фиолетовым штампам с кириллицей, и по пустому месту в верхнем левом углу, где должно было быть фото, хотя он и не мог разглядеть его со своего места. -Я их сделал, - объяснил Пхичит, когда Мила, наконец подняла на него взгляд, понимая, что прозевала все. Это объясняло, как Пхичит смог выследить их кроликов так быстро, хотя остальные только и делали, что забредали в тупик. Хакер оказался профи, настолько хорош в своем деле, что мало кто мог бы поставить ему в вину это, но та скорость, с которой он нашел нужную информацию, казалась откровенно абсурдной. -Я сделал для них паспорта, без фото. Мы остаемся осторожными, стараясь не показываться друг другу, так что я даже не спрашивал, зачем ему нужно уходить в тень. Я делал подобное для Вик-чана, так что я знал, что не стоит задавать вопросов, но у всего этого появился новый смысл, когда он рассказал мне, что вы потеряли своего парнишку в аэропорту. После этого два и два отлично сложились в картину. -Значит, все. – Виктор взял из рук Милы планшет, про себя перечитывая то, что было на экране. Его губы бесшумно шевелились, называя фальшивые имена: Дмитрий Соловьев, а потом Сергей Воронов. Совершенно обычные имена, достаточно распространенные, чтобы легко затеряться в потоке информации, особенно для не натасканного глаза. – Ты можешь с ним связаться, сказать Юрию, чтобы он вернулся домой. -Все не так просто, - с сожалением покачал головой Пхичит. По опыту, Юри знал, что такое редко было возможно. – Есть протоколы, которым мы следуем, правила, которые не нарушаем. Самое раннее, что я мог бы устроить, это встречу через неделю или две. Предположим, что мы даже найдем нужное место, которое устроит обе стороны. Мы на нервах, и я сделаю что-то не так, второго шанса не будет. Он уйдет в тень, и я его не виню. – Настала длинная пауза, когда каждый из них переваривал информацию. Юри, знавший Пхичита, мог бы поспорить на что угодно, что это не самые плохие новости. – Это не единственная проблема, - сказал он, как и предполагалось. – Ли Сынгыль не идиот. С начала нового года были открыты контракты на весь ваш клан. Даже если еще никто не в курсе, как выглядит ваш беглец, люди знают, что принести голову русского означает вступить в одну из самых влиятельных группировок в Азии. Найти его будет трудно, особенно, если вы хотите сделать это тихо. -У нас нет времени… -Но есть один вариант, - вмешался Юри, перебив Виктора, прежде чем он смог продолжить. Это было констатацией факта; если бы все было безнадежно, Пхичит сказал бы об этом сразу. -Есть вариант, - согласился Пхичит, только чтобы повторить свое предупреждение, - но он тебе не понравится. Мила была наилучшим вариантом, чтобы пойти с Юри, хотя бы потому, что была менее заметной. Ни Виктор, ни Георгий не были рады отпускать ее. Она отлично обращалась с оружием, но еще Мила была из них троих менее опытной, а иногда разница между жизнью и смертью была как раз в той скорости, с которой можно было достать пистолет, выстрелить, убить. И подобные навыки оттачивались только «под огнем», где эти секунды решали исход боя, но выбора у них особо не было. Лицо Виктора было слишком известным там, куда они направлялись, да и Георгия там бы тоже не пропустили. Но такая девушка, как Мила, которая была красивой и экзотичной, с рыжими волосами, красивой кожей, голубыми глазами, не была неуместной в бурлящем котле Кабукичо, независимо от того, что и привлекала внимание. Это не значило, что Виктору и Георгию все это нравилось, оба они пытались убедить ее в обратном, хотя Мила казалась такой же упрямой, как они, когда дело доходило до доказывания ей чего-либо. Юри согласился бы с ними, если бы ему дали слово, что ему можно заботиться только о себе, а не отвлекаться на нее, но Мила была ему там нужна. Он понятия не имел, как выглядит кролик, кроме того, что он светлый блондин и очень хрупкий, и Виктор вообще не переживал за телохранителя. В конце концов, Мила согласилась, будто кто-то сомневался, и вот она сидела рядом с ним в прилизанной машине Виктора, приспосабливая кобуру, затягивая ремни вокруг своего бедра. Одеты они были так, чтобы не выделяться из общей массы шлюх, в чье логово они направлялись. Мила надела платье, открывающее грудь и бедра. Юри под стать ей был в рубашке, воротник которой расходился вниз, открывая полосу голой кожи от шеи к груди, демонстрируя слишком много, обнажая шею. Это было лучшее, что они смогли придумать за те несколько дней: слишком дешево одеться нельзя, их просто не пустят, слишком дорого тоже нельзя, потому что кто-то их неизбежно приметит. Их одежда имела такое же значение, как и внимание к деталям, довершавшим картину прикрытия, которое Юри разъяснял Миле, пока они ехали от окраинных улиц к месту назначения. -Веди себя глупо, - посоветовал он, сгибая пальцы на руле, - как будто ты их не понимаешь. Просто еще одна русская дурочка пришла к ним повеселиться, потратить деньги на напитки и наркотики, на мальчиков… -И девочек, - поправила Мила, со сногсшибательной улыбкой на лице, которая слишком уж быстро погасла. – Я поняла, прости. Это не шутка. Ты такое делал? Он кивнул, судорожно выдохнув, будто из насоса вышел весь воздух, все давление, с шумом, беспомощно. -Да, - подтвердил он, сглотнув комок в горле. – Проще, когда они думают, что тебе нечего сказать. Люди больше рассказывают, когда ожидают меньшего. Они забывают, что ты все еще там, а потом забывают обо всем. -Сложно поверить, что кто-то может тебя забыть, - отметил Виктор. Юри вздрогнул, забыв, что Виктор был с ними, хотя и присутствовал только на линии их микрофонов, спрятанных под одеждой. Краем глаза Юри наблюдал за зеркалом заднего вида. Белый седан следовал за ними через два автомобиля позади. Окна были тонированными, но он знал, что Виктор внутри, за рулем, а рядом сидит Георгий, как резерв на всякий случай. -Ты бы удивился, - пробормотал он с придыханием. Это было слишком тихо для микрофона, но не для Милы, которая выдала ему изучающий взгляд в зеркале заднего вида. Она протянула руку, чтобы прижать его микрофон к коже, проделывая то же самое со своим, заглушая их разговор для прослушки. -Отлично, теперь поговорим. Что происходит между вами двумя? -Не понимаю, о чем ты говоришь, - отозвался он, стараясь говорить нейтрально, безразлично, хотя комок в горле взывал его все отрицать, отрицать до самого конца, что бы она ни спросила. Милу это ни на минуту не обмануло. Она прижала микрофоны еще плотнее, уводя его микрофон под ключицу, где, Юри был в этом уверен, останется след. -Я не дура, - заметила она. – Ты спишь с ним. Честно говоря, я думала, что от этого станет попроще, но не тут-то было. Его внимание тут же переключилось на нее, руки натянулись на руле до бледности. Одно мгновение Юри раздумывал крутануть рулем и уйти от этого разговора в ближайший переулок. -Как…? – Его вопрос получился придушенным. Горячая волна стыда затопила лицо, обернулась вокруг шеи от одной только мысли о том, что кто-то знает. -Виктор не сильно стесняется, когда чего-то хочет, - заметила она, глядя на него. – Или кого-то. Ты не совсем в его вкусе, но мы оба с ним уже довольно давно, чтобы знать, как все это выглядит. Другой вопрос в том, чего ты от него хочешь? Это заставило его рассмеяться. Потому что ответить было решительно нечего. Юри хотел, чтобы его жизнь вернулась, чтобы его семья была в безопасности, чтобы ему дали спокойно уйти от того хаоса, который он породил, когда дал слабину, не нажав в нужный момент на курок. Но он не мог сказать всего этого Миле или еще кому-то, не раскрыв всех секретов, заставлявших все внутри него скручиваться в тугой узел. Так что он ничего не сказал, уставившись на дорогу впереди, и пусть его, что молчание повисло между ними тяжелым камнем. Мила вздохнула. -Я не прошу тебя выворачиваться наизнанку, - сказала она, хотя это и было именно то, чего она хотела, - но будь со мной честным в этом вопросе. Потому что мы любим Виктора, и сейчас он рискует, втягивая тебя во все это. Юрий… он очень важен для нас, в особенности для него. Я хочу знать, что ты не воспользуешься им против него. Угроза в этих словах запала ему глубоко, пробрала до костей, до самого нутра. Дело было не в том, что он подбирал объедки с их стола, впитывая обрывки информации и секретов. Он предпочел бы, чтобы все было так, чтобы он мог закончить свою полугодовую миссию, не набравшись лишнего, чтобы ничто не попало в руки кумичо. Они уже подвергались риску, держа его так близко, позволяя спать с заряженным оружием под подушкой. -Он уже предлагал выкупить твой контракт? – Спросила вдруг Мила, и Юри ощутил, как задержал дыхание. -Ты и об этом знаешь? -До этого момента я не была уверена, - она закусила губу, подведенную кроваво красной помадой, - но я подозревала, насколько все серьезно. Виктор тебя любит. Я бы удивилась, если бы он не предложил. – И вот снова, эта невероятная идея, как и в первый раз, что Виктор может в один прекрасный день рассмотреть что-то в Юри. Сделать его своим. -Да что ты говоришь? Юри покачал головой, заставляя свое сердце смириться с правдой. -Мне это не интересно, - он отрицал, все отрицал. – Я не хочу… - И снова пауза повисла над ними, еще плотнее прежней, и ни один из них долго ее не нарушал. И вдруг: -Он никого не спрашивает. -Но честно ли было бы вмешивать ребенка? – Это слетело с его губ до того, как Юри смог себя остановить, горячая вспышка гнева прокатилась через него. Он сразу понял, что тут что-то не так. Губы Милы в отражении шевелились так, будто она облизнула зубы. -Что ты об этом знаешь? – Спросила она. – Вы япошки смотрите на все с высоты. Как будто вы знаете, что такое голод, холод, отчаяние, радость следующей еде, теплой кровати. Мы делаем то, что должны сделать. – Была какая-то резкость, горечь в ее голосе, когда она говорила это. Костяшки пальцев Юри побелели на руле. Я знаю, знаю, хотелось прокричать ему, вывернуться наизнанку, как она и хотела, чтобы сказать «я тоже, я знаю». – Иногда у тебя просто нет выбора, что сделать, чтобы выжить. -Я знаю. Больше они ничего не сказали друг другу до конца поездки. Мила убрала руку с его груди, чтобы открыть микрофон, оба притворились, что этого разговора вообще не было. Никто особо не ездил на машинах в эту часть Токио, потому Юри пришлось поискать место, чтобы безопасно оставить машину, в каком-то узком переулке, зажатом между двумя небоскребами, самое укромное из возможных мест. Он спрятал ключи за диском колеса, на случай, если вернется только один из них. Эта мысль причиняла боль. Наихудший сценарий, на самом деле, потому что они планировали просто войти и унести: найти их кролика и исчезнуть, чисто и быстро, будто фокус. Но редко все было настолько просто, так что нужно было иметь план на случай непредвиденных обстоятельств, прежде чем с головой уходить на вражескую территорию. -Мы недалеко, - голос Виктора дрожал в наушниках обоих, - на случай, если мы вам понадобимся. – Он и Георгий притаились в ожидании, их машина была припаркована в более оживленной части района, чтобы не светиться. Они будут только отвлекать, нанесут больше вреда, чем пользы, если их заметят слишком рано. -Все будет хорошо, Витя, - пробормотала Мила. Она взяла Юри под руку, перенеся весь свой вес на него, чтобы говорить прямо в его микрофон. В этот момент Юри ощутил, насколько все ее тело было напряжено от волнения. -Мы будем в порядке, - заверил ее Юри, и себя заодно, когда они вышли на открытое место. Их тут же поглотила толпа, потоки людей, проходивший по обе стороны от них, прижимая их все ближе и ближе друг к другу. Он посмотрел на нее, перехватив ее руку там, где она лежала на его руке. – Просто следуй за мной и помни, что я тебе говорил. -Притвориться дурочкой, поняла. – Это все еще было в ее голосе, самую малость. Отголосок их разговора, казалось бы, пропущенного, или, вероятно, отодвинутого, чтобы лучше справиться с задачей. Сейчас дело было на первом месте, и им нужен был отличный лидер и инструкции, чтобы все получилось. Кабукичо ночью всегда был чудом. Фасады зданий были освещены неоновыми вывесками, бросающими на тротуары полосы света, оживляя улицу. Они утонули в пене яркого света, как только вышли из темного переулка, и от этого было ощущение наэлектризованности, одновременно с ощущением, будто перед всеми, как на ладони, хоть и в толпе. Хотя Юри был хорошо знаком с остальной частью этого района, эта конкретная область была местом, которого он избегал. Почти каждый делец в этом квартале был связан с корейской или китайской мафией, претендующей на рынок Японии. Еще десять лет назад, когда борьба за улицы Кабукичо была в самом разгаре, Юри могли бы пристрелить только за подозрение к принадлежности к какой-нибудь из конкурирующих группировок. Каждая банда в городе собирала свои бойцовые отряды, выбирала территорию и отстаивала ее со свирепостью диких псов, отстаивающих свои метки. К концу второго десятилетия правления губернатора Ишихары[2] каждый клуб, бар и казино в Токио были вовлечены в эту борьбу. Частным порядком велись настоящие войны, в то время, как полиция на публику гонялась за местными представителями якудзы. В те годы Минами-Кей было загнано в тень прежнего своего влияния. Они видели, как их клиенты переманивались более крупными группировками, их последователи разбегались или избивались насмерть, или их арестовывали на их собственной территории. Юри тогда был еще мал, чтобы быть полезным для дела, принимая на себя основной вес гнева кумичо: от постепенно ослабевающего клана, от потерянного бизнеса, от смерти непокорного сына, который сбежал, вместо того, чтобы взять на себя ответственность за семью, которую ему предстояло наследовать. Границы истончились, а пока люди переставали стрелять друг в друга прямо на улицах, на которых ему все равно было опасно находиться. Особенно по приказу человека, названного врагом номер один для всего преступного мира Азии. Юри нервничал, и не просто так. Но его эмоциям не стало места, когда они подошли к корейскому клубу в конце квартала. Пхичит был уверен, что их кролик прошел через квартал, направляясь прямо в то место, где представители кланов Джи и Ли собирались встретиться на следующей неделе. Как Пхичит раздобыл эту информацию, Юри никогда бы не узнал, но его друг сделал бы все, что в его силах, при этом не рискуя собственной шкурой. Ловить Юрия Плисецкого теперь было его задачей, делом времени и фавора. Юри надеялся, что всего этого будет достаточно, но не было никакой гарантии, что их кролик окажется там в нужное для них время. Они могли бы вернуться в тот клуб несколько раз, не вызывая подозрений, прежде, чем персонал узнал бы их и начал бы удивляться, что они забыли здесь, будто бы в Токио нет других клубов. Толпа становилась все плотнее по мере того, как они приближались к клубу, и молодела, будто зацепившись за ритмичные басы, пульсирующие, точно сердце, из открытых дверей клуба. Это было несложно, пройти мимо охраны с Милой на руке; глаза вышибалы только скользнули по ней, как масло по воде, едва обратив внимание на Юри, когда они проходили. Было темно, когда они вошли внутрь, не считая моргающих огней светомузыки над их головой. Все пропахло кислым от пота и алкоголя. Воздух ощущался приторно горячим на вкус. -Не более часа, - напомнил им Виктор, будто это было необходимо, его голос был приглушен музыкой, ревущей вокруг, - потом я хочу, чтобы вы оба вышли оттуда. Юри не собирался спорить с этим распоряжением, но времени им предоставили мало. Они нашли отличную точку обзора на балконе второго этажа, которая граничила со входом в вип-комнаты и предлагала превосходный вид на переполненный танцпол. Мила опасно перегнулась через перилла, балансируя на высоких каблуках, тело ее лежало на периллах, давая наилучший угол обзора. В руке у нее был полупустой бокал, который она подхватила, проходя мимо подноса, и из которого теперь усиленно пила, притворяясь, что глотает, так что в сочетании с ее открытым нарядом, она смотрелась той самой пьяной девушкой, которую играла. Но ее глаза внимательно следили за всем, прикрываясь сеткой лазерной светомузыки – отличная маскировка. Время от времени свет огней выхватывал из толпы светловолосую голову, и теперь она воспряла духом, стараясь быть незаметной еще больше, и повторяя про себя «может быть, очень может быть»… Вдруг она взяла его за руку, настолько быстро переключив внимание, что повалилась на него прежде, чем Юри сумел ее поймать. Она обернулась в его объятиях, оборачивая руки вокруг его талии, чтобы оказаться как можно ближе. -Блондин у бара, - прошептала она, губами почти касаясь его уха. – Я не могу точно сказать, но это может быть он. Мне пойти…? Юри чуть наклонил голову, всматриваясь в одинокую фигуру в дальнем углу зала. Его глаза отметили подозрительно большое количество охраны, что стояла у ближайшего выхода. -Нет, - отозвался он ей в волосы. – Возможно, мне будет безопаснее это сделать. Скажи мне что-то, чтобы я мог воспользоваться этим, как кодом, чтобы он знал, что сообщение от тебя. Настала короткая пауза, пока она размышляла над этим. -«Юрочка», - решилась в конечном счете Мила. – Так его называет Коля – его дедушка, т.е. это такое сокращение. Он на это отреагирует. Юри оставил ее, усадив на диван, пройдя вдоль всего балкона, затем вниз по ступеням, пока не оказался снова в центре толпы на танцполе. Проходить через нее было, как бежать под водой: тяжело, медленно. Плотное сплетение тел заставило его двигаться в том же ритме, чтобы ему не оттоптали ноги. Но не было никакого способа пройти мимо быстрее, если он не хотел привлекать к себе внимание в самом просматриваемом месте да еще на полпути к цели. Потребовалось некоторое время, чтобы добраться до бара, и Юри успел покрыться тонкой пленкой пота в конце своего пути. К счастью, блондин все так же сидел с бутылкой пива в одной руке, а второй кокетливо подкрадывался к руке темноволосого парня, опиравшегося о стойку рядом с ним. Юри колебался, размышляя, что возможно они обнаружили их кролика в самом разгаре отдыха, не мог же он вести себя так небрежно посреди вражеской территории, и если все так, то что делать. Но больше ждать было нельзя, и потому он собрал все свои нервы в кулак и скользнул рядом с парой, помахав бармену, чтобы заказать себе что-нибудь. Как только он это сделал, Юри тут же толкнул блондина, но ровно настолько, чтобы привлечь его внимание. -Смотри куда прешь… - Блондин развернулся на своем табурете, проклятья застыли на его губах, когда он увидел Юри настолько близко рядом с собой. Медленно по его лицу начала расползаться пьяная улыбка. – Привет. Юри пытался рассмотреть в нем образ той сгорбленной фигуры с кадров камер видеонаблюдения. Блондин был молодым, но не пятнадцатилетним. Тем не менее, это было только предположение. Он мог просто выглядеть старше, чем ожидал Юри, поскольку понятия не имел, как может выглядеть их цель, полностью полагаясь на выбор Милы. У него все еще оставалось сообщение. -Привет, - наконец, сказал Юри, одновременно протягивая блондину руку, проверяя на наличие оружия. Но вместо того, чтобы замереть, тот потянулся к нему. – Юрочка? – Спросил Юри, все больше и больше сомневаясь. Что-то не так было в этой ситуации. – У меня сообщение от твоего дедушки. На лице блондина не было никакого узнавания – они точно перепутали, во что Юри сложно было поверить, но это был факт. -Мой дедушка? – Повторил блондин удивленно. – О чем это ты? -Юрочка, - попытался Юри еще раз. – Коля хочет поговорить с тобой. Блондин снова улыбнулся, покачав головой. -Я не Юрочка, или как там его, но мы все еще можем поболтать. – Его свободная рука скользнула по руке Юри, как ранее по руке темноволосого парня, что до сих пор стоял рядом с ними. Юри быстро отступил. -Прошу прощения, - сказал он, пользуясь случаем, чтобы прихватить напитки у бармена, а вместе с тем и небрежно оставленный на столе бумажник блондина. – Должно быть, я обознался, принял вас за другого, такое бывает. – Прежде, чем ему успели ответить, Юри отошел и направился прямо в пустой коридор в противоположном от бара конце здания. Он вынул бумажник, открывая его, как только оказался вдали от посторонних глаз, рассматривая его содержимое. Кожа была потертой, маслянисто-коричневой, внутри оказались две кредитки и горстка чеков, а так же американское удостоверение личности, вместо русского. Юри прошелся пальцем по фото, лицо блондина оказалось менее привлекательным при свете, и он пытался убедить себя, что это другая подделка, которую он мог сделать уже после того, как получил первую от Пхичита. Но оно выглядело так, будто давно лежало в бумажнике, все кредитки были настоящими, действительными с 10/2015 было выбито на одной, а на второй с 09/2014 -Черт. -Юри? Что случилось? – Услышал он голос Виктора отчетливее, чем было в зале, где его заглушал грохот музыки. Он почти забыл, что все это время он был там. Проигнорировав на минуту вопрос, Юри достал резервный телефон и набрал номер, указанный на одной из кредиток. Он прослушал только один гудок прежде, чем механический голос ответил ему, предложив ввести номер карты на клавиатуре. Он осторожно сделал это, ожидая, затаив дыхание, пройдет или откажет, а потом прошипел сквозь зубы, когда его подозрения подтвердились. «Спасибо, что воспользовались нашими услугами сегодня, мистер Джейсон Браун. Чем мы можем вам помочь?» Он попробовал вторую карту, и было то же самое. «Спасибо, что воспользовались нашими услугами сегодня, мистер Джейсон Браун. Чем мы можем вам помочь?» Кредитки были настоящими, и вероятно удостоверение тоже. Если их кролик не планировал испариться отсюда в ближайшие несколько месяцев, что вряд ли, у него было еще море времени, чтобы разобраться со своими счетами, так что Джейсон Браун вряд ли был тем, кого они искали. -Скажи Миле, что это был ложный след, - сказал Юри, наконец, в микрофон, закрывая резервный телефон. – Я возвращаюсь к ней. -Выходите, как только найдешь ее, потому что час уже почти закончился. Что-то происходит снаружи, охрану усилили, так что я не хочу, чтобы вы оставались там. Попробуем потом. Юри не нужно было второго приглашения, чтобы поступить именно так, но тут порыв воздуха присвистнул у него в ушах. Прохладой пахнуло с конца коридора, который оказался длиннее, чем он себе представлял изначально. Бледный уличный свет полоснул темноту, из странной двери, которую он увидел впервые. Юри вжался в стену, в небольшую нишу, образованную двумя широкими балками по обе стороны от него. Четверо мужчин вошли в коридор: первые двое в черном, точно вооруженные и опасные, за ними двое в дорогих костюмах. К своему удивлению и страху, Юри опознал в одном из них Джи Гуан Хонга, запомнившегося ему по рейду в Китакюсю. Ледяная дрожь пробежала по его хребту. Этот человек был агентом клана Ли, и это было не случайно, что он был здесь. Их охранники отделились, направляясь к нему, пока Джи и его спутник, еще один молодой человек, с коричневыми волосами и загаром, слева поднимались по крутой лестнице наверх, так что Юри теперь не мог их различить в тусклом свете. Его дыхание застряло в горле, а в груди сердце замерло, пропустив удар, когда охранники прошли мимо его укрытия. Они расположились на входе в коридор, охраняя, повернувшись к нему спиной. Они его не заметили. Но Юри оказался в ловушке. -Юри, ты меня слышишь? Мила не может тебя найти в толпе. Время вышло. Юри прижал ладонь к груди, оглушенный биением собственного сердца, словно Виктор мог его услышать в микрофон. Он перебрал возможные варианты, и только два не вели к мгновенной смерти: он мог остаться тут и надеяться, что его и во второй раз не заметят, или же броситься к двери, надеясь не получить пулю в спину. Оба звучали не сильно привлекательно, слишком уж завися от случая. Что охранники не заметят его, что его движения поглотит отголосок музыки, что на входе никого не окажется. Мила ждала его на балконе второго этажа; Виктор ждал ответа на линии. Жаль только, что на это все не было времени. Юри собирался попытать счастье с дверью. Одним ловким движением он достал пистолет, спрятанный под рубашкой. Его твердый вес в руке, теплый, готовый к стрельбе, как только он снял его с предохранителя. Музыка, к счастью, по-прежнему отбивала ритм на танцполе, как бывает на самом пике ночи. Он ждал удачного момента, такого, чтобы Тун-Дун – когда толпа наращивает ритм возбуждения, сливаясь в единое дыхание, - Тун-Дун – чтобы… Они взревели, а Юри направился к двери. Шум отражался эхом от стен коридора, полностью скрывая его движения. Он едва расслышал вопль «ура», настолько кровь шумела у него в ушах, не то, что звук собственных шагов. Но он ощущал, как проходил каждый дюйм, приближаясь к двери, его свободная рука уже потянулась к ручке, пытаясь нащупать ее пальцами, даже обернулась вокруг нее, так же плотно, как та, в которой был пистолет. Дверь оказалась заперта. Он снова крутанул ручку, и снова, но она не сдвинулась с места. Она лишь бесполезно гремела в двери, не выпуская его на свободу. Юри оглянулся назад, ладони его вспотели, пока он пытался оценить, насколько далеко его спасительная ниша. Охранник все таки обернулся, не обратив внимания. Но потом его рука скользнула вниз, вынимая пистолет. ПРИГОТОВИЛИСЬ. Звук разнесся по коридору, и Юри тут же понял, что спрятаться не успеет. Он отчаянно оглянулся, пытаясь найти укрытие, и тут ему на глаза попалась лестница. Прежде, чем он смог об этом задуматься, Юри оказался наверху, преодолев верхнюю площадку лестницы, как раз когда охранник подошел к двери, чтобы посмотреть на нее поближе. Раздался звук, будто ключ вставили в замок, а снаружи подул прохладный ветер. Сердце Юри колотилось в горле, и он прикусил язык, чтобы не дышать слишком громко. Это была та самая минута длинною в жизнь, пока он ждал, чтобы охранник ушел, удовлетворенный, но пути назад не было, он не мог вернуться тем же путем, которым пришел, не мог сбежать, не попавшись, пока дверь качнулась, закрываясь. -Юри, ответь мне. Или я войду и найду тебя. Юри так сильно прикусил губу, что почувствовал кровь, и боль расцвела острым, металлическим привкусом у него на губах. Да, да, приходи, пожалуйста, за мной, - была его первая и самая опасная мысль, потому что наличие Виктора гарантированно ухудшило бы ситуацию. Его горло будто смолой было наполнено, когда он произнес: -Я застрял. Пусть Мила уходит без меня. -Что значит, застрял? Что случилось? Он сполз по стене на колени, пытаясь сформулировать ответ, размышляя о том, что он мог бы, должен был бы поступить иначе. Глупо, глупо, глупо, - повторял он в своей голове и продолжал бы это делать, если бы не ужас той ситуации, в которой он оказался. Угрызения совести подождут; сейчас ему нужно сосредоточиться на поиске выхода. Лестница вела на верх, в другой пустой коридор, длинный и темный, как и первый, заканчивавшийся поворотом, где мерцал мягкий тусклый свет из другого зала. -Я знаю, почему вдруг оказалось столько охраны, - сказал Юри, игнорируя вопросы. – Джи, тот, что из Китакюсю. Он в здании. -Юри. Расскажи мне, что случилось. – На этот раз голос Виктора был без возражений и претензий. Юри попытался представить, какое выражение может быть на его лице, но решил, что скорее всего никакого. -Я, - он колебался, - мне нужно было спрятаться, но теперь охрана заблокировала мой единственный выход. – Тут он добавил в свою пользу. – Никто меня не видел. Прикрытие Мили в безопасности. -Я не об этом спрашивал… -Со мной все будет хорошо, - перебил его Юри, стараясь и сам в это поверить. Чего мог хотеть Виктор, если не этого. – Просто… со мной все будет хорошо. Пожалуйста, скажи ей, чтобы уходила. – На линии была тишина, потом раздалось сухое «отбой!» и тихое подтверждение от Георгия, что Мила пошла к ближайшему выходу. Он выпрямился, на сердце стало легче после этой новости; он не был уверен, что сможет вырваться без боя. Пистолет крепко был зажат в его руке, твердо поднятый на уровень глаз. Отсюда можно было выйти только одним путем. На повороте оказалась небольшая гостиная, элегантность которой контрастировала с темным клубом под ней. Юри мог видеть только часть комнаты со своего места, но мог сразу сказать, что она была прекрасна. Мебель выполнена в приглушенных тонах черного и голубино-серого, с хрустальной люстрой над головой, преломляющей и рассеивающей свет. Джи сидел на низком диване, его спутник стоял, сложа руки за спиной. Перед ними стоял мужчина, кореец на вид, хотя кто его знает. Джи говорил тихо, но его голос был полон холодной власти. -…столько неприятностей. Трудно поверить, что все только из-за одного человека. -Мы не уверены наверняка, связаны ли эти случаи, - поспешно заметил кореец. – Мы работаем над тем, чтобы освободить Пак, но пока Интерпол и Национальная полиция ведут себя упрямее, чем обычно. -Ясно, - вскричал Джи. – Что делается для того, чтобы это не повторилось? Дедушка лоялен к этой ситуации, потому что это твоя семья, как и моя. – Юри мог видеть легкую тень улыбки на лице мальчика, отраженную на лице его спутника, когда они перекинулись взглядами. – И Лео тоже, конечно. После отгрузки он кропотливо все проработал. -У нас есть информатор! Информатор из окружения Фельцмана. Ему заплатили приличную сумму, чтобы мы знали об их дальнейших действиях, особенно о том, что делает Никифоров в Азии. Было что-то увлекательное в том, чтобы наблюдать, как корейский авторитет пресмыкается перед Джи, хотя тот был старше на пару десятков лет. А Джи и его спутник, возможно, друг или охранник, были невероятно молодыми, с лицами, до сих пор хранившими детскую миловидность, и Юри почувствовал боль о того, что осознал, как глубоко они завязли в этом грязном деле, хотя и сами едва-едва выросли. И его мысли продолжали ходить вокруг этого, остановившись на том, как Джи упомянул своего дедушку, и это показалось важным, хотя он и не понимал пока, почему. Он припрятал эту мысль на потом, чтобы осмыслить ее, когда окажется в безопасности. Было так много вещей, которых он не знал, кусочки головоломки, которую он рассыпал, и которые не давали ему увидеть все в целом. Компаньон Джи положил руку на спинку дивана. -Тот самый, что не смог сказать вам, где Никифоров, пока тот не пересек границу? Не похоже, что он хорош, если вам интересно мое мнение. -Лео… - Начал было мужчина. -Мистер Де ла Иглесия, - резко оборвал его тот, одарив суровым взглядом. Поправка была встречена трепетом, вызвавшим улыбку на лице Лео Де ла Иглесия. Юри слышал это имя раньше, кто-то, кто работал с Пхичитом несколько раз в прошлом. Он был чище и талантливее, к тому же, смог разгрести и отбросить кучу улик и зачистить сцену преступления всего за несколько часов на глазах у законников. Юри хотел связаться с ним после Сочи, чтобы забрать тело Селестино из России, и теперь был ужасно рад, что не успел этого сделать. – Если твои люди не могу справиться с тем, чтобы подбить пару-другую клиньев под Якова Фельцмана… Юри коснулся места, где был закреплен микрофон на рубашке. Разговор, вероятно, был слишком тихим, чтобы устройство могло его уловить, но все же, было интересно, что подумал бы Виктор, если бы все это услышал. Стремительно и опасно нарастала вражда и не только между Ли и Фельцманами, повышая ставки. Юри не был уверен, что хочет знать. Все, что он знал, что еще много крови прольется прежде, чем все закончится. -Мы отлично с этим справимся. Никифоров – это всего лишь отвлекающий маневр. – Нахмурился кореец, линии вокруг его рта углубились, от чего он стал выглядеть намного старше. – На самом деле, господин Ли, шеф запрашивал вашего присутствия сегодня, потому что у него есть предложение для господина Де ла Иглесия, - добавил он, поморщившись, будто эти слова заставляли его зубы ныть. – Пак Мин настолько много знает о наших текущих делах в Японии, и ей предстоит настолько долгий срок, что мы хотели бы, чтобы вы помогли нам решить эту проблему. -У меня контракт с Гуан Хонгом, - на автомате ответил Де ла Иглесия. И добавил через минуту. – И обычно я не берусь за живые посылки. -Напротив. Если уж вы не сможете вытащить ее живой, - тут кореец выудил из кармана небольшую коробочку, будто от кольца, которую потом передал Цзы, - то мы готовы увидеть ее мертвой, а не идти на компромиссы относительно наших планов. У нас слишком много передвижений в ближайшие несколько недель. То, что Джи достал из коробки, было слишком маленьким, чтобы Юри мог разглядеть, но ему и не надо было. -Цианид? – Уточнил Джи. – Один из худших способов уйти из жизни. Скорее всего, она бы предпочла пулю в мозг. -Не больше, чем она того заслуживает, если она действительно слила информацию полиции. По словам босса, хорошие смерти предназначены только для хороших людей. Юри побледнел, хотя слова и не были адресованы ему. В самой дальней части его рта было место, теперь пустое, между щекой и линией зубов, где обычно была капсула с ядом. Странно было думать, что он мог упустить что-то настолько ужасное, несущее смерть, пока держал эту жемчужину во рту. И все же… Он был страшно зол, когда босс сначала дал ему капсулу, полагая, что это смешно, обозначив для него грань между жизнью и смертью. Тогда у него не было выхода. Но за долгие годы Юри узнал, что сама по себе смерть является разновидностью свободы, и хоть он и боялся неизвестности, теперь понимал, что есть вещи похуже, чем возможность встретиться со смертью на своих условиях. Он чувствовал странное родство с Пак Мин Так в этот момент. Нужна была изрядная смелость, чтобы предать себя смерти, и он жалел ее, даже учитывая, что ее конец был следствием его работы. Резкий звонок прервал разговор, заставив Юри отвлечься от собственных болезненных мыслей. Он подался назад к выходу из гостиной, используя этот отвлекающий момент, чтобы найти подходящее укрытие. Но такого просто не было. -Слушаю, - ответил кореец на своем диалекте. Непринужденная болтовня наполнила паузу, напоминая птичьи трели, льющиеся из динамика телефона. Юри затаил дыхание, ждал и удивлялся, что будет, если его поймают. Волна бессознательной паники пронзила его, когда он подумал о Миле. Она ушла незамеченной? Она добралась до машины? Встретилась ли с Виктором и Георгием? Они наверняка сообщили бы ему, если бы это было не так. Его ладони потели вокруг рукояти пистолета. -А… поймали, да. Ведите их сюда. – Разговор быстро закончился, телефон лег на стол с легким стуком. Джи поднял взгляд от капсулы в руке. -Итак? -У нас тут незваные гости, вызывающие проблемы внизу, - отозвался кореец, будто извиняясь. – Это не займет много времени, и мы сможем вернуться к нашим делам. Юри повернулся, глядя в длинное жерло коридора. Басы, что отражались от стен, стали более приглушенными, поскольку он сосредоточился и различил звуки борьбы. Кто-то кричал. Это был юный голос, возможно, мальчишеский, и вдруг у Юри неприятно заскребло на сердце. -Отпусти меня! Сука! Группа людей поднималась по лестнице, трое позади толкали двоих впереди себя. Юри увидел из до того, как они поравнялись с ним: светлые короткие волосы, выбивавшиеся из-под капюшона, темные волосы, и те, кто обеспечивал порядок, персонал в форме, что охранял входы. Его рука была быстрее, чем мысли, бушующие в голове. Он поднял пистолет, глаза сосредоточились на цели, палец на спусковом крючке. Глушитель издал легкий звук, и музыка поглотила его, пока он не стал чем-то, вроде хлопка. Первый охранник упал бездыханный. Никто не двигался, пытаясь переварить внезапное падение охранника, его задушенный крик, даже двое заложников были настолько шокированы, что замерли. Именно этого и ждал Юри. Перед тем, как их глаза различили его в полумраке дальнего угла, он повернул ствол своего пистолета к тому, кто держал кролика. Когда он нажал на курок, цель была повержена, брызги крови разлетелись перед глазами оставшегося охранника, тело начало оседать вниз, увлекая за собой блондина. Будь быстрым, очень, словно молния, слышал он наставления кумичо в голове, его уроки звенели так четко, будто колокол. Колебание означает смерть, а тебе не позволено умирать. Пока нет. За секунды коридор был чист, но последний охранник, наконец, отошел настолько, чтобы достать пистолет. Юри уклонился, сильно врезавшись в стену левым плечом, когда пуля прошла мимо его головы. Выстрел был без глушителя, так что не было ни малейшего шанса, что трое в гостиной его пропустили бы. Они скоро окажутся у него за спиной. Тупая боль пульсировала в плече, но она была чудесна. Боль успокаивала. Она позволяла ему сосредоточиться на главной задаче, мир замедлился, пока все, что он мог чувствовать, не стало резким жжением в мышцах, когда он двигался. Каждый удар сердца растянулся, будто сквозь воду. Юри не мог стрелять с такого короткого расстояния, без риска попасть в заложника, Отабека Алтына, силовика, как рассказал ему Виктор, но охранник начал снова стрелять. С рывком он бросился на них, пока все не оказались в стороне. Вздох боли, когда пистолет охранника защелкал пустой обоймой. Юри был рядом с ними, оттолкнув Алтына в сторону, прижав ствол пистолета между глаз охранника и нажав на курок. Две секунды, может три. Нельзя было тратить время. Резкое движение на периферии зрения. Юри повернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как их кролик выворачивается из-под веса трупа, и протянул руку, чтобы обернуть ее вокруг тонкого запястья парнишки. Было сообщение, которое надо был озвучить. Он должен был убедиться, что это нужный человек. -Юро… Капюшон упал. Из-под него пролился водопад светлых волос, эльфийское личико, такое знакомое, что сердце Юри застряло у него в горле. В его голове всплыла машина, мальчик, истекающий кровью на заднем сидении, темное здание, где он оставил друга умирать в одиночестве. -Юрочка, - выдохнул Юри, хоть подтверждение уже и не было нужно. Это была их цель. Он отлично помнил, как это же лицо бледнело в зеркале заднего вида, спрашивая себя, не добавится ли этот несчастный к его персональному, быстрорастущему списку. Очевидно, мальчик выжил и был здесь, чтобы преследовать Юри, как призрак его ошибок. – Коля… -Откуда ты знаешь это имя? – Мальчик, Плисецкий, их кролик, схватил его за плечи, больше не пытаясь вырываться. Он выглядел напуганным, очень пятнадцатилетним. – Откуда ты знаешь это имя? В ухе ожил динамик, настойчиво и громко, но он не знал, насколько давно. -Юри, отзовись. Можешь ответить? Что происходит? -Виктор, - начал Юри, в ответ на оба вопроса. – Он послал меня найти вас. Я… Из-за угла показался мерцающий свет. Он выстрелил на автомате в том направлении, не попав ни в кого, разве что в пустой участок стены рядом с коричневоволосой головой, тут же спрятавшейся в укрытие. Его рука сжалась на запястье Плисецкого. -Нам надо идти. Здесь небезопасно. Плисецкий попытался высвободиться, прошипев. -Я никуда с тобой не пойду! Сука! Отпусти! Юри впился пальцами в запястье Плисецкого так сильно, что почти почувствовал, как ломаются кости под кожей. -Ты пойдешь, - сказал он, переключив внимание на подростка, поглядывая краем глаза на прицел пистолета, направленного на дальний конец коридора, - или своими ногами, или у меня на плече, как багаж. Выбирай. Немедленно. Паузы была не длиннее одного вдоха, но показалась длиной в целую жизнь, когда Плисецкий, наконец, ответил. – Но… А… Мы не можем оставить Бека тут! Он глянул на Алтына, который все еще сидел оглушенный на полу. Виктор, наверное, предпочел бы, чтобы он остался здесь, но они были в окружении в самом центре вражеской территории, и им нужна была любая помощь, которую они могли бы получить. Принимая поспешное решение, Юри подтолкнул упавший пистолет к парню. – Он может пойти следом, - пояснил он Плисецкому, уже таща подростка в сторону лестницы. И уже повернувшись к Алтыну, добавил: -Прикрой нас. Пока он говорил, из-за угла послышался выстрел, раскатившись по коридору, заставив Юри прикрыть Плисецкого рукой, выпуская очередную пулю в стену. Осталось двенадцать и еще целый магазин. Они бросились вниз, откуда поднимались еще двое охранников, чтобы присоединиться к схватке. Алтын быстро разобрался с ними несколькими выстрелами в грудь, отправив их тела вповалку на пол. Юри перепрыгнул через клубок конечностей, пробираясь к выходу, утаскивая за собой спотыкающегося Плисецкого, а парень продолжал от кого-то отстреливаться, кто стоял выше по лестнице. Потребовалось две пули (еще десять, и придется перезаряжать) на замок, чтобы вынести его, и дать всем выйти в прохладу зимней ночи. К счастью, за дверью не оказалось дополнительной охраны, но они не могли позволить себе сейчас задерживаться, когда их уже обнаружили. Юри поволок их по аллее на улицу. Алтын бежал следом, их шаги почти сливались в едином ритме, когда они вклинились в толпу, выстроившуюся перед дверью в ожидании своей очереди, чтобы войти. Еще один выстрел. Кто-то вскрикнул, и тут же началась паника, ломающая все на своем пути. -Юри! - Раздалось у него в ухе. -Кролик со мной, - сказал он в микрофон, не зная, слышит ли его Виктор. Хватило беглого взгляда назад, чтобы понять, что за ними погоня, множество охранников, одетых в черное и пробирающихся с криками через толпу перед клубом. Даже ему вместе с Алтыном не хватило бы пуль, чтобы уложить их всех, даже, если бы они оказались с ними один-на-один. -Держись подальше от нас, понял. Он со мной. – Он не был уверен, что все получится, но в голове назревал безумный план. Прямая схватка привела бы только к смерти. Машина, если Мила ее еще не увела, была припаркована в противоположном направлении. Им нужно было спрятаться: где-то в безопасном и укромном месте, с множеством людей вокруг. Мысль вдруг поразила его своей очевидностью, идеальное место, и он резко свернул в переулок, направляясь на восток. Сложно было втиснуться туда втроем, учитывая, как быстро они шли, а проход был очень узким, так что их преследователям тоже пришлось бы идти в линию, попадая под прямой огонь. Плисецкий задыхался рядом с ним, когда Алтын выстрелил последний раз, и его пистолет защелкал пустой обоймой. -Бросай его, - сказал Юри, ведя их на другую улицу. Они были достаточно близко, чтобы его видеть, почти ощущали его вкус: Золотой Рог[3]. Вход в квартал из шести аллей был переполнен людьми, взволнованными, желавшими попасть в один из многочисленных баров, ютившихся в таком крохотном пространстве. Юри уже наметил их путь, его глаза блуждали по сторонам. Каждый шаг открывал новые возможности, например, крутые лестницы, где не пройти достаточно крупному человеку, тусклые подворотни, где можно было укрыться и смешаться с толпой. Он держал запястье Плисецкого еще крепче и велел Алтыну взять его за вторую руку. -Не отпускай, - предупредил он обоих, на мгновение замедлившись, когда они, наконец, вошли на аллею, откуда Юри смог оглянуться и сосчитать, сколько же охранников было у них на хвосте. Слишком много. Юри свернул налево, потом направо, с поворота в поворот, ни разу не замедлившись больше, чем на несколько секунд. Их траектория была извилистой, шаги путанными, настолько случайными, насколько он мог их сделать, не привлекая к себе внимания. Пистолет он засунул за пояс, и его хребет тут же свело дрожью под рубашкой. Пистолет касался бедра, готовый быть вынутым в любой момент, если они окажутся в ловушке, хотя он надеялся, что этого уже не произойдет. Стрельба при такой плотной застройке была опасной, слишком много свидетелей, слишком сложно передвигаться. Люди здесь делились по территориям, и, вероятно, просто загнали бы их в тупик и удерживали бы там, пока не появится полиция. Рука Плисецкого вспотела под его рукой. Алтын притих и побледнел, замедляя шаг, его рука сжимала воздух, будто пистолет все еще был при нем. Они скользнули мимо «Кензо» с его леопардовыми принтами. Прошли мимо богатых бизнесменов в «Альбатросе». Окунулись в громкое караоке, лившееся из «Чемпиона», перед тем, как укрыться, завидев двоих охранников, рыщущих по толпе, что выстроилась перед караоке. Юри почувствовал, как сердце стукнулось о ребра, и ритм начал нарастать все быстрее, когда они нырнули в переулок. Ступени вели вниз к Голубой площади, к складу между зданиями, где был вход только для персонала, и через него рабочие разгружались, так что Юри быстро провел всех внутрь, не замеченными. Он завернул Плисецкого в его капюшон, спрятав волосы под бандану, что прихватил в одном из баров, чтобы скрыть его блондинистость. Почти, еще чуть-чуть. Выход был в нескольких шагах. Скоро они выйдут из аллеи, охранники их не найдут. Тогда дело будет за малым, дождаться, чтобы Виктор забрал их. Рука потянулась к нему, схватив за воротник рубашки, подтягивая поближе. Юри ахнул, почувствовав, как ему перехватили горло, отпуская Плисецкого, чтобы освободиться от захвата. -Вот ты где, - проговорил охранник, потянув Юри на мысочки, не давая ударить ногами. -Стой… - Юри достал пистоле неуклюжими пальцами, не дававшими снять с предохранителя, и ударил мужчину рукояткой в челюсть, так что, вероятно, выбил зубы. Резкое проклятье, и рубашка Юри порвалась. Он упал на землю кулем, все еще крепко сжимая пистолет в руке, но его запасной магазин отлетел в сторону. -Фу ты черт! Он выстрелил. Осталось всего девять пуль, без перезарядки. Кровь брызнула по лицу, горячая, влажная, пряная. Люди заорали, разбегаясь в разные стороны. Кроме одного, который бросился с бешенной скоростью в их сторону. Юри повернулся, подняв руку, стреляя без прицела. Пули ушли. Осталось шесть. Де ла Иглесия прокатился вдоль них, одним движением, с ловкостью кота вскочив на ноги, он подкрался ближе. В руке у него был пистолет, он прицелился Юри в лицо и собирался выстрелить, когда звук быстро приближавшихся полицейских сирен отвлек его. Юри не стал ждать второго шанса. Он схватил Плисецкого, вскочил и бросился сквозь толпу, убегая к выходу из Золотого Рога. Протирать лицо было бесполезно; можно было только отереть часть крови рукавом, и он решил, что это может подождать, пока они не будут в безопасности. Улица за улицей, их темп был неумолимым, он едва оглядывался назад, чтобы проверить, следует ли за ним все еще Алтын, волоча подростка, как груз. Наконец-то они выпали на длинную улицу, тянувшуюся до самого конца зданиями любовных отелей, с громоздкими знаками в ярких неоновых витринах и вывесках, показывающих количество свободных мест и цены. В том, что они выбрали, чтобы скрыться, не было ни одной живой души, вместо администратора был автомат, в котором они и выбрали номер, расплатившись кредиткой, которую Юри украл у блондина в клубе. Его руки никак не желали перестать трястись, пока он вставлял ключ в замок и открывал дверь в безопасность пустой комнаты. -Садитесь. – Бросил он парням, что неуклюже стояли у входа, указав на кровать стволом пистолета. Его решимость была на грани, он вот-вот мог сорваться теперь, когда опасность не давила грузом, нервы начали сдавать, и он надеялся, что всего этого не слышно в его голосе. Они были в безопасности, никто за ними не придет, никто не видел, как они вошли. Плисецкий был готов запротестовать, но Алтын быстро заткнул его, прижав рукой к собственному плечу. -Виктор, забери нас. Он проговорил адрес и все, что им теперь оставалось, это ждать. А потом были слова, которые он так хотел услышать. Не через линию прослушки, а через дверь. -Юри, мы здесь. Все еще был в шоке, когда подсунул ключ-карту под дверь, наблюдая, как она исчезает с той стороны. Все трое ждали, прижавшись к дальней стене, пока не услышали характерный щелчок открывающегося замка, и ручка не начала медленно поворачиваться. Юри никогда не был еще так рад видеть Виктора, который вошел в комнату, свободной рукой помахав, с его растрепанными серебристыми волосами, будто он пробежал шесть лестничных пролетов, чтобы оказаться там. Их глаза встретились, и в три шага Виктор был рядом. Он протянул ладони вокруг лица Юри, поместив его в колыбель между кожей перчаток, поворачивая в разные стороны. Его большой палец коснулся щеки Юри и отпрянул весь в крови. -Где ты ранен? Ошалелый Юри покачал головой. -Я в порядке. Я… - Его взгляд скользнул в сторону Плисецкого и Алтына, что стояли рядом и наблюдали за ними. – Они здесь. Я вытащил их. -Да, - признал Виктор, чуть дольше, чем следовало бы, задержавшись, но потом все же отпустив его. Он отошел, а потом бросился к остальным двоим с текучей грацией, мгновенно доставая пистолет. -Что касается тебя. – Это было адресовано Алтыну, который замер на месте, его лицо было пустым, хотя и с тенью страха в темных глазах, выдававших его. Виктор щелкнул предохранителем, казалось, готовый выстрелить, когда Плисецкий вдруг встал между ними. С поразительной ловкостью он оказался рядом с Юри, вырвав у него пистолет и целясь в Виктора. -Ты его не убьешь, - гневно прорычал подросток, руки его дрожали. Но на таком небольшом расстоянии он просто не смог бы промахнуться. Момент длился всего вдох, хрупкий, как стекло. Виктор, прицелившись в Алтына, Плисецкий, целящийся в Виктора, и они двое, у кого не было оружия, так что они никак не могли помешать ни одному из них выстрелить. -Брось пистолет, Юра, - сказал Виктор так спокойно, будто он разговаривал с ребенком, а не со взрослым парнем, с пистолетом, направленным в его сторону. Рука Плисецкого дрожала, может от сомнений, а может от ярости. -Ты его не убьешь, - повторил он, каждое слово проговаривая четче, чем в прошлый раз. Пистолет качнулся в сторону лица Юри. – Если он остается, то и Бека тоже. – Его враждебность поражала, и сердце Юри отбило ему бока, пока он пытался убедить себя, что все это ничего не значит. Он не мог вспомнить, он даже не видел моего лица той ночью, был без сознания, но что если… -Мой Юри остается. Он… - Он подбородком указал в сторону Алтына, - тот, кому нельзя доверить твою безопасность. -Значит, у тебя есть питомец. Бека один из моих людей. Он под моей защитой. -Это не обсуждается, - сказал Виктор, сочувствие ушло, когда его голос стал глубже, с вызовом, акцент усилился, будто он был готов огрызнуться. – Ты возвращаешься в Россию. Один. -Подожди! – Юри шагнул вперед, слегка вздрогнув, когда все взгляды устремились на него, остро осознавая, что его собственный пистолет направлен прямо на него в эту минуту. – Это не очень хорошая мысль, - сказал он, в горле пересохло. – Там он не будет в безопасности. -Почему нет? – Переспросил Виктор. Его руки все еще были напряжены, целясь в силовика, хотя смотрел он на Юри. -У тебя крыса. [1] «Кролик» - кодовое слово, используемое для определения цели для наблюдения. – Прим. Автора. [2] Во время правления губернатора Синтаро Ишихары (1999-2012) был массовый толчок к зачистке улиц в Токио в попытке заполучить очередную Олимпиаду. Его политика привела к налетам полиции на заведения Кабукичо, особенно на те, которыми заправляли Якудза. – Прим. Автора. [3] Синдзюку-Голден-Гай – небольшой район в Синдзюку, на востоке токийского Кабукичо. Он известен, как район со своеобразной архитектурой, а еще благодаря своей ночной жизни. Там всего шесть узких переулков, которые позволяют пройти только одному человеку. В этом районе работает более 200 мини-баров, клубов и закусочных. В этом районе запрещена фото, видео съемка на улице. Все бары, о которых тут упоминается, реальные места в Золотом Роге. – Прим. Автора.