Север и Юг

Ребёнок родился в самом начале марта. Роды у Реджины были тяжёлыми, не смотря на её хорошее здоровье. Казалось, малыш хотел её убить. Схватки начались рано утром, разбудив будущую мать. Ближе к вечеру Реджину уже начали мучить беспокойства и страх. Было больно. Времени прошло больше двенадцати часов, а ребёнок, казалось, не хотел появляться на свет. Девушка была в своей комнате. Рядом с её кроватью сидела Мари, готовая в любой момент прийти на помощь своей госпоже. Негритянка уже принимала роды, поэтому знала, что делать, если что-то пойдёт не так. Затяжные схватки были нередкими у леди. Девушка почувствовала начало родов ближе к девяти вечера. А потом она потеряла счёт времени. Сколько длился этот ад, Реджина не знала. Она была болью, а боль была ею. Мари шептала над ней какие-то свои негритянский молитвы, вытирала холодный пот, капала на губы какое-то зелье, чтобы заглушить крики роженицы. Леди рожают молча, это им, рабам позволено кричать. Негритянка думала, что уже придётся прибегнуть к вмешательству, чтобы помочь малышу появиться на свет, когда, наконец, появилась его головка. Реджина открыла глаза. Было легко. Она положила руку на свой живот. - У госпожи родился мальчик, - услышала девушка. - Где он? - У кормилицы. Чуть позже она принесёт его вам. - Но я хочу кормить его сама! – возмутилась брюнетка. - Тише, госпожа, - прошептала Мари, - Не кричите. Неужели ваша матушка не говорила вам, что леди не кормит своего ребёнка. Только негры и белые бедняки это делают, но никак не благородные дамы. Реджина отвернулась от рабыни и вздохнула. Как же она устала от всего этого? Лучше бы она родилась в семье какого-нибудь фермера или охотника. Была бы обычной девушкой. Ни корсетов, ни светских чопорных манер, встречалась бы с каким-нибудь простым парнем, вышла бы за него замуж, когда захотела бы…. Но всё сложилось иначе. Её бунтарская душа не хотела этого принимать. Она знала, что дальние предки матери были из страны басков. Может быть именно от них она унаследовала эту любовь к свободе? Хотя что она сможет сделать с этой любовью? У неё прав не больше, чем у рабыни с хлопковой плантации, с той лишь разницей, что ей не надо вкалывать с утра до вечера в поле. Хотя, иногда даже у рабов бывает больше выбора. Был час обеда, Уолтеры и Реджина сидели в столовой, когда пришла почта. Писем с фронта ждали всегда и рабам позволялось беспокоить хозяев в любое время. Вошёл мальчишка по имени Рич. Он поклонился и протянул хозяину конверт. - Это от Тома, - мужчина быстро распечатал конверт. В письме говорилось армия конфедератов терпит поражения и их оттесняют всё дальше и дальше. Не ровен час, северяне дойдут да самой Атланты. По последним новостям, что были ему известны, на днях случилась «кровавая битва» при Шайло, в которой потери обеих сторон составляли несколько тысяч человек. Тома же ещё раньше ранило под Кентукки, и он не участвовал в том бою. На этот раз осколок попал в голову. На данный момент молодой человек находился в госпитале и скорее всего комиссуют, и он вернётся домой. «Мне очень повезло, что я остался в живых, чего не могу сказать о других моих товарищах по оружию…» - писал Том. Армия Союза захватила очень важную для Конфедерации железнодорожную станцию городе Коринф, штат Миссури. В письме были упоминания родителей, беспокойство об их здоровье, пара слов о том, что он рад рождению сына. Про Реджину не было ни слова, как будто её не существовало в его жизни. Но девушке было всё равно. Её волновали новости, которые рассказывал муж. Если он подозревал, что янки могут дойти до Атланты, то дело плохо. Кто защитит её и маленького Генри-Даниэля. *** Эммет прислонился к дереву. Его взвод расположилась привалом возле какого-то имения, которое покинули хозяева. Офицеры, естественно, заняли хозяйский дом, а рядовые – строения, в которых раньше жили рабы. Была небольшая передышка. Можно было нормально поспать, отдохнуть. Хижины рабов - это лучше, чем голая земля. Эммет крутил самокрутку, когда неожиданно послышались выстрелы. Молодой человек быстро высыпал табак обратно в кисет и схватив винтовку, побежал на звук. Возле крыльца хозяйского дома на коленях со связанными руками, стоял капрал армии конфедератов, молодой человек примерно двадцати пяти лет. Фуражка его валялась в стороне в пыли. Китель был в крови, а под глазом расплывался багровый синяк. На пороге особняка нарисовался лейтенант. Он, наверное, единственный из всех офицеров более или менее твёрдо стоял на ногах. Командиры, нашли погреб с виски и не плохо приложились к нему. - Как тебя зовут, капрал? - Томас Гарди, - юноша сплюнул кровь. - Предлагаю тебе присоединиться к доблестной армии генерала Шермана. Всё равно песенка южан спета. Все с любопытством наблюдали за этой сценой. Согласиться ли капрал перейти на другую сторону или же останется верен присяге? Эмма тоже стояла среди рядовых и смотрела на молодого человека. Будь она на его месте, она бы никогда не перешла на сторону врага. Но она воевала за идеалы свободы, за равенство. Этот же человек был совершенно из другой среды. Вероятно, он считал чернокожих недочеловеками и быть может даже у его семьи было несколько невольников. Хотя, скорее всего он был из небогатой семьи фермеров. Тогда зачем ему было погибать просто так? Ни за что. В её глазах было деланное равнодушие, хотя в глубине души она не желала смерти тому, то сейчас стоял перед всеми на коленях. Униженный и побитый. Но в глазах мужчины не было страха. Он знал, что это война и всякое может случиться. - Ну так как? – нетерпеливо спросил лейтенант. - Вы предлагаете мне предать свою родину? – усмехнулся пленный. - Да что тебе в этой войне, Гарди? - Я присягнул в верности Конфедерации. - Идиот, - беззлобно пробормотал лейтенант. Он вытащил кобуры пистолет и выстрелил мужчине между глаз. Тот рухнул мертвым. - Похороните его, мы же не варвары какие, - с грустью сказал лейтенант и ушёл обратно в дом. Эмма вздохнула. Ей было жаль убитого. Умереть вот так, не в бою и в дали от родных. Это было страшно. Ей, в этом плане повезло. Если она погибнет, о ней не кому будет горевать. Никто не видел, как из леса за всем этим наблюдал ещё один конфедерат. У него была перевязана голова и нога. Он опирался о палку, которая заменяла ему костыль. Молодой человек прикусил кулак, но не смог сдержать слёз ярости и горя, видя, как застрелили его товарища. Этим молодым человеком был никто иной, как сержант-майор* армии Конфедерации, Джейк Симпсон.