Письма, не получившие ответа

Было 8 утра. Автобус высадил меня прямо на конечную остановку, но все равно пришлось идти пешком час, чтобы добраться до пункта назначения. Это был старый и ветхий дом, много чего повидавший на своем веку. Я никогда не была в деревнях. Все, что я знала о них, было почерпано из книг; кое-что из телевизора. Так что я удивилась, когда не увидела вокруг корову и других домашних животных. Мне казалось, это привычное явление для сельской местности. Рядом с домом никаких живых существ не наблюдалось. Был выходной день, и люди не спешили на работу. Я еще раз спрашивала себя: «что я делаю?», «это не твое дело», «сядь на автобус и поезжай домой». Я почти успела убедить себя и развернуться от двери, как она внезапно распахнулась. На пороге стояла женщина под 45-50 лет. Полная, но с добрыми чертами лица, от того и более приятная. З-здравствуйте, - я резко одернула себя за куртку и встала прямо, - меня зовут Оля. Здесь живет Наташа? - Здравствуй, милая. Ты, верно, ее подруга из города? То-то у тебя такие красивые сапожки! Ах, красавица! От неожиданного комплимента я сильно зарделась. Никто еще не дарил мне комплименты кроме мамы. - А Наташа, она у себя в комнате. Дрыхнет, как всегда. Ой, а что это я не впускаю гостей в дом? Проходи, дорогая. Тут у нас немного не убрано… Я, все еще смущенная, вошла в дом и стала стягивать с себя верхнюю одежду. - Проходи-проходи. Я как раз готовила блинчиков для праздника. Сегодня же Масленица. Такие праздники дома мы не отмечали. Мы праздновали только Новый Год и наши с мамой Дни Рождения. Тетя Люба (так она просила ее называть) успела принести полную тарелку с блинами, сметану и еще убежала за чаем. Я приканчивала четвертый блин, когда занавес, отделяющий гостиную от спальни, сдвинулся и вышла молодая девушка с заспанным видом. Она была немногим старше меня. Я встала и протянула руку: - Привет. Меня Оля зовут. Девушка, только заметив неизвестную особь в гостиной, с подозрением покосилась, но все же пожала руку. - Наташа. Ты кто такая? Я опешила. Открыла было рот, но вошла тетя Люба и начала ругать дочь: - Что ты прохаживаешь в сорочке? Видишь, у нас гости. Кыш давай в спальню – причешись и оденься. Когда Наташа присоединилась ко мне, одетая в легкое домашнее платье, я пила горячий чай. - Где мама? - К соседке пошла. За яйцами. - Тогда ее не будет долго, - усмехнулась Наташа. Я не поняла, над чем она смеется, но тоже улыбнулась ради приличия. Наташа бросила на меня нечитаемый взгляд и села на диван, лицом ко мне. - Что ты тут делаешь? И кто ты вообще такая? Я поняла, что девушка попалась очень скептичная, поэтому сразу всунула ей в руку конверт. Та изучала ее не долго – осознание появилось на ее симпатичном лице и глаза вспыхнули болью. - Откуда? Я медленно пригубила горячий чай и начала выщупывать слова. - На самом деле, у нас много чего общего… Я тоже знаю Оксану, и она во многом мне помогла. Потом я начала рассказ с того дня, когда впервые встретила ее. Закончила вчерашним днем, когда нашла все эти странные письма. К концу рассказа, Наташа уже сидела сгорбленная; слезы стекали по ее щекам. - Я очень рада, что с ней все в порядке. Мы не встречались полгода – я сильно по ней соскучилась. Она рассказывала обо мне? - Нет. Мне очень жаль, но, кажется, она делает так со всеми нами – помогает, потом бросает. Наташа покачала головой. - Она очень хороший человек. - Я знаю… Но, скажи мне, кто такая Яна и что-за несчастный случай в школе? Наташа долго молчала. Ее глаза были пусты, и мне стало страшно от ее абсолютно спокойного выражения лица. Наконец, она подняла голову и глубоко вздохнула. - В прошлом году я потеряла не только Оксану, но и свою подругу детства. Я нахмурилась. - Что это?.. - Да, она умерла. Покончила с собой, - горькая усмешка кривит ее губы, - у нас были проблемы с наркотической зависимостью. Я округлила глаза, услышав такое откровенное признание. - Когда Оксана перевелась к нам, мы обе стояли одной ногой в могиле. Она помогала нам справляться с этой болезнью, но я, как полная эгоистка, всегда тянула ее в свою сторону и практически перестала общаться с Яной. Это она предложила мне колеса, так что в каком-то смысле я винила ее. В итоге, все закончилось ее самоубийством – она спрыгнула с крыши школы во время обеденного перерыва… Настала тишина. Лишь звук топимой печи слышался в доме. Я не знала, что сказать. - Ты… избавилась от зависимости? Наташа устало вздохнула и потерла свои виски. Я подумала, что мне незачем задерживаться. - Да. Не совсем, так как свою больную зависимость я перенесла на сигареты, но все же… - Мне лучше уйти, - я встала с кресла, - спасибо за радушный приют и отдельно за блины. Наташа слабо улыбнулась. - Передавай привет Оксане. Я уже смирилась с тем, что больше не увижу ее. И ты… тебя она ведь скоро тоже покинет. Я резко замерла на полпути. Тягучая слюна появилась во рту. - Надеюсь, что нет. – нервно усмехнулась я. - Она всегда покидает. Ты не особенная.

***

Приехав в город, я сразу направилась к ее дому. Дверь была заперта, никто не приходил на звонок. Я простояла полчаса. Страх уже полностью охватил меня, когда я заметила белый уголок чего-то под ковром. Это оказалась записка. Короткая, с аккуратным и крупным почерком Оксаны. Даже не читая первые строки, я могла точно предсказать его содержимое. «Оля, мы не много времени провели вместе, но все равно спасибо за эти моменты. Будь сильной. Прощай». По дороге в аэропорт я много раз перечитывала его. Складывала, потом снова расправляла и читала со слезами на глазах. «Она меня бросила», «Бросила». В аэропорту я носилась как безумная. Толкалась, спешила найти знакомое лицо, но все безуспешно. Прохожие бросали укоряющие взгляды, но мне было все равно. Я никогда в своей жизни так сильно не ощущала панику, медленно раздирающую меня изнутри. Я уже отчаялась. Самолеты один за другими взлетали за окнами и мне было страшно, что там, где-то в облаках, летит Она. Оставила меня одну. Бросила. Я не знаю, какой раз я наматывала круги, но внезапно среди серой толпы заметила ярко-красное пятно, маячившее вдали. Я досчитала до десяти секунд, прежде чем догнать ее. - Оксана! – дрожащими пальцами я ухватилась за рукав ее куртки, - подожди! Оксана спокойно взирала на меня, как будто не было ничего обычного во мне, задыхающейся от беготни и покрытую потом; я чувствовала приближающийся приступ астмы. - Я… Ты уехала! Бросила меня! Одну! – я не смогла справиться с эмоциями и расплакалась прямо перед ней. «Какая жалкая» - подумалось мне. - Успокойся, - как всегда твердый и бесстрастный голос. Иногда мне хотелось увидеть ее, такую же жалкую и сопливую как я. Но потом я вспоминала, что тогда я бы не обратила на нее внимание. Меня тянуло к ней – сильной, бесстрашной и не такой истеричкой. Я бы все отдала, чтобы хоть как-то походить на нее. Она была моим идеалом. Кумиром. Совершенством. - Отпусти, мой самолет уже скоро. Я покачала головой. Оксана тяжело вздохнула надо мной. Секунда, и я ощущаю себя в мягких и надежных объятиях этой невероятной девушки. Это самое прекрасное чувство, которое мне приходилось испытывать в своей жизни. - Мое письмо. - Что? – глухо простонала я ей в шею. - Верни мою письмо. Я знаю, что оно у тебя. Краснея, я оторвалась от нее и вручила немного смятое письмо из кармана. - Прости. - Ничего… Мне нужно уйти. Я кивнула. Сердце тяжело билось. Я чувствовала, что опустошена. - Прощай. - Стой, - я поколебалась, - я могу отправить тебе письмо? Ну, потом. Оксана подумала, потом подарила мне свою редкую улыбку. В груди жгло и болело. - Конечно. Когда она развернулась и ушла в направлении зоны вылета, где тучный мужчина с металлоискателем долго осматривал содержимое ее сумки и, наконец, отпустил ее, я ясно осознала, что вижу ее в последний раз. Вот ее красная макушка исчезла за поворотом, и ее больше нет. Я снова осталась одна. Что-то случилось, наверное, с моим сердцем, потому что в следующую минуту я обнаружила, что лежу на холодном полу. «Как тогда в школе…». Потом я мысленно рисую себе ее образ. Вижу ее, и проваливаюсь в небытие. Мрак.