Я проснулась от завываний ветра, который залетал к нам в пещеру и гудел, ударяясь о каменистые выступы. Пошевелившись, я обнаружила, что лежу на куртке Эйта, а голова моя покоится на его откинутой руке. Сам Эйт крепко спал, развалившись на спине и раскинувшись в позе морской звезды.
Воспоминания о вчерашнем сами нахлынули на меня пенистой волной, заставляя улыбнуться и закусить нижнюю губу. Я помнила его крепкие руки, нежно сжимающие мою талию, его губы, такие ласковые и осторожные, помнила, как дико загорелись его глаза, как он утробно рыкнул и отпрянул от меня. Конечно, он боялся, что не сдержится, боялся мне навредить и причинить боль. Я еще раз улыбнулась и, поднявшись, поспешно вышла из пещеры, словно сбегая от воспоминаний.
Снаружи было пасмурно, моросил мелкий дождик, в простонародье называемый «грибным», пахло соснами, сырой землей и перегнивающими листьями. Я обернулась и подняла взгляд на скалы, прячущие свои заснеженные вершины в низкое серое небо, с которого медленно опускался белый туман. Да, когда тебе предстоит лезть вверх по голым камням, ты проклинаешь дождь, как я его проклинала сейчас, ведь идти по мокрым камням — значит идти на верную кончину, которая настигнет тебя, когда ты сорвешься и полетишь вниз, собирая все выступы на свою голову.
Я оглядела край леса, понимая, что теперь путь без прикрытия деревьев окажется куда сложнее, чем было раньше. Нам придется ночевать в пещерках или же просто на холодных открытых уступах, где нас сможет найти любой. Впервые за время нашего путешествия мне стало по-настоящему страшно, и я с трудом удерживалась, чтобы не сбежать назад в лагерь прямо сейчас.
— Назад дороги нет… — прошептала я, печально улыбаясь деревьям, колыхавшимся на ветру, который трепал мои короткие белые волосы.
— Ты что-то сказала? — раздался позади голос, заставивший меня подскочить на месте.
— Эйт! — укоризненно воскликнула я, возвращая сердце из пяток в грудную клетку. — Я чуть в штаны не наложила!
— Но не наложила.
— Нет, но… — я замялась, потирая лоб ладонью, — я напугалась, и сильно.
— Извини. — Парень прижался к моей спине и обхватил руками талию. — Готова к подъему?
— Не очень. — Призналась я, откидывая голову брюнету на плечо. — Я схожу на охоту?
— Сходим вместе.
— Нет! — возразила я. — Ты еще слаб после ран и… — но Эйт резко развернул меня лицом к нему и, перевоплотившись, громко зарычал, демонстрируя мне клыки и красные глаза.
Когда он вновь стал человеком, он выжидающе поднял черные брови и самодовольно усмехнулся, будто спрашивая: «убедил?». Я возвела глаза к небу и, поджав губы, медленно покачала головой.
— Да брось! Я же альфа, я сильнее тебя. — С жаром воскликнул парень, разводя руками.
— Ах, точно. И та слабенькая бета, стоящая сейчас перед тобой, тащила раненого тебя сюда на своей собственной спине! — Я победно хмыкнула, скрещивая руки на груди и поднимая правую бровь.
— Но сейчас я полностью восстановился и могу охотиться!
Тут загремел гром, отражаясь от гор и усиливаясь эхом, и грибной дождик перешел в самый настоящий ливень.
— Наверное, ты прав! — улыбнулась я, быстро юркнув в пещеру. — Ты можешь поохотиться и без меня, а я пока что тут… побуду.
— Хитрый волк. — Изумился Эйт, качая головой. — Подумать только. — И выбежал под дождь, скрываясь из виду.
Я даже не успела напомнить ему про куртку, которую он оставил на полу пещеры, а сам ушел с обнаженным торсом. Глупый волк.
Я ждала достаточно долгое время, и когда волнение начало зарождаться внутри меня, из-за дождевой завесы в пещеру вошел Эйт, мокрый и как всегда хмурый. На его плечах лежала убитая лань, а в обеих руках он нес по крупному серому зайцу. Свалив добычу на пол, он медленно подошел ко мне и присел рядом, проникновенно заглядывая мне в глаза.
— О чем ты думаешь? — прошептал он, легонько боднув лбом меня в плечо.
— Я думаю о том, — загадочно начала я, переводя взгляд на парня и на его перепачканное кровью лицо, — что тебе необходимо умыться, сейчас же!
Удивляясь, как он шел под дождем и все равно остался грязным, я наблюдала за ним, умывающемся в ручейке, и улыбалась, понимая, насколько же я люблю это хмурое, но такое ранимое создание.
— Я чистый? — подал голос Эйт, размазавший по груди и плечам кровь, но даже не подозревающий об этом.
Я покачала головой, скептично поджимая губы, встала и направилась к парню. Проводя мокрой рукой по его телу, я чувствовала, как напрягаются и перекатываются мышцы под его кожей, слышала, как он задерживает дыхание, стараясь успокоить ритм сердца.
— Теперь чистый. — Протянула я, довольно осматривая блестящий от воды торс и улыбаясь.
— Спасибо.
— Угу… — я дотянулась и поцеловала Эйта в уголок губ, проводя кончиками пальцев по его шее. — Покушаем и пойдем?
— Покушаем и пойдем. — Кивнул он, обнимая меня и прижимая к своему горячему торсу.
***
Я заметила одну странность: когда пульс у Эйта становился слишком большим, то он начинал терять контроль над собой, и в первую очередь, его выдавали глаза, начинающие гореть алым огнем. Именно поэтому он всегда старался удержать пульс в норме, заставляя сердце биться в привычном темпе, но если ему это не удавалось, он всегда отходил от меня подальше, чтобы не навредить.
Так было когда он перевернул меня на спину и навис надо мной, покрывая меня поцелуями. Его глаза засияли, он зарычал и сразу после отстранился, тяжело дыша, и жмурясь от напряжения. Я это заметила. Как я могла не заметить?
И каждый раз когда я до него дотрагивалась, он глубоко вдыхал и задерживал дыхание, не позволяя сердцу ускорить ритм, потом он иногда закрывал глаза или начинал сосредоточенно хмурить брови, а в крайнем случае вовсе отходил от меня.
***
Мы съели целиком лань, а зайцев запихнули в рюкзак, чтобы было чем ужинать, полностью заполнили бутыли водой и двинулись под дождь в горы. Как я и полагала, идти было невероятно трудно: того и гляди поскользнешься и полетишь к земле.
В начале оказался легкий пологий подъем, а дальше нам пришлось карабкаться по большим неустойчивым булыжникам, заросшими лишайниками и мхами — еще одни наши скользкие враги. Я старалась идти за Эйтом след в след, но на камнях-то о каких следах может идти речь?! А дождь тем временем лил и лил, застилая нам глаза и не давая идти спокойно.
Скоро мы добрались до почти отвесной скалы, по которой нужно было подняться безо всякой страховки. В этот момент меня посетила мысль, что разумнее было бы подождать ясных солнечных дней для преодоления этого препятствия, но парень уже лез наверх.
— Давай! Тут невысоко! — крикнул он мне, добравшись до верха, но из-за шума ветра и дождя я услышала что-то типа: «Вай! Ту вы ко!», что и привело меня к мысли, что там очень высоко.
Набравшись смелости, я полезла, цепляясь руками за небольшие выступы, постоянно соскальзывая ногами с мокрого камня. Внутри меня поселился вселенский страх, ведь я знала, что если упаду, то всё — конец мне и всем планам победить ученых смерти. И в тот миг, когда мои руки скользнули вниз, а я вся похолодела, прощаясь с жизнью и готовясь к падению, крепкие руки Эйта поймали меня за запястья и потянули вверх. Я упала, но не вниз, на камни, а вперед, на парня, который крепко обнимал меня, лежа на спине на небольшом уступе.
— Думаю, нам лучше переждать дождь. — Прошептала я, утыкаясь носом в грудь брюнета.
— Я тоже так думаю. — Кивнул Эйт, успокаивающе поглаживая меня по спине.
Дождь продолжался еще недолго, и после его окончания, мы смогли рассмотреть то, что нас ждало впереди: огромная отвесная скала, верхушка которой скрывалась где-то далеко в небе, и к этой верхушке вела выдолбленная нашими предками в камнях лестница. Она была узкой и настолько крутой, что от одного ее вида по моему телу побежали мурашки. Да, я дико испугалась, ведь один неверный шаг и… мои предсмертные крики и треск ломающегося скелета долго еще будут отдаваться эхом от скал.
