Голос

— Ли, ты пойдешь первой, а я тебя страхую, договорились? — Эйт внимательно вглядывался мне в лицо, сжимая ладонью пальцы моей правой руки. — Почему ты страхуешь? — спросила я, хмурясь. — Потому что тебя нужно беречь, а если упаду я, — тут парень отвел зеленоватые глаза в сторону, печально усмехнулся и попытался придать голосу безбрежности, что ему не удалось, — если я упаду, никто сильно и не расстроиться. — Это неправда! — с жаром возразила я, заключая колючее от щетины лицо брюнета между ладоней. — Если упадешь ты, то я прыгну за тобой! — Не надо, Белоснежка, вот этого… — Эйт поджал губы, качая головой, — ты должна уничтожить ученых. — В таком случае, тебе придется дойти со мной, иначе, я не смогу выполнить долг. — Лили… — Молчи! — я прижала палец к губам парня, не давая вымолвить и слова. — Просто не падай, хорошо? Тот кивнул, целуя меня в ладонь, и глаза его излучали такое тепло, какое не могло подарить ни одно солнце. Я улыбнулась одними губами, когда взгляд оставался серьезным и сосредоточенным. С самой первой ступени я поняла, что этот подъем выжмет из меня все силы, опустошая до самого дна. Камень зарос мхом и лишайником, отчего ноги скользили и разъезжались в стороны, хвататься руками было не за что, а лестница была настолько крутой, что приходилось карабкаться на четвереньках, при том оставаясь в вертикальном положении. Именно так мы начали свое трехдневное восхождение к небесам. Первые сто сорок ступенек я преодолела достаточно просто, еще шестьдесят с трудом, а дальше я сбилась со счету, начиная задыхаться. Воздух на такой высоте стал разряжаться, а кислорода словно не хватало, от чего я набирала в легкие как можно больше воздуха. Позади пыхтел Эйт, но я не могла говорить, чтобы спросить о его самочувствии, ведь меня одолевала одышка, а развернуться и посмотреть не было ни малейшей возможности. Поднимая глаза наверх, я видела лишь нескончаемую каменную лестницу, тающую вдали. И так продолжалось весь день. Я шла и шла, не видя ни конца ни края этому мучению. Отдохнув немного, стоя на ступенях, мы вновь поднимались, уже ни на секунду не расставаясь с диким головокружением и одышкой. Под вечер, когда на горы начали опускаться сумеречные тени, я запереживала о ночлеге: не стоя же нам спать. Сердце глухо стучало у меня в груди, билось о ребра, как птица о прутья клетки, отдаваясь пульсацией в голове. Я вся взмокла, начиная от макушки и заканчивая пятками, организм стремительно терял воду, а я не могла попить, ведь все запасы хранились в рюкзаке Эйта. Мои руки и ноги дрожали, грозясь в любой момент вовсе ослабеть и скинуть меня вниз. Я уже не видела ничего из-за мигрени, преследовавшей меня уже больше часа. Скоро началось кислородное голодание, сопровождаемое сонливостью и слабостью, делая нас тряпичными куклами. Тем временем совсем стемнело, а я продолжала карабкаться по ступеням, едва различая дорогу. С темнотой пришел и могильный холод. — Ли, сюда! — послышался хриплый голос Эйта, откуда-то справа. — Я не вижу… — прошептала я. — Используй зрение… глаза оборотня… Я зажмурилась, мысленно заставляя свои глаза загореться, представляя их фиолетовое сияние и. я подняла веки. В первую секунду у меня был настоящий шок, но потом, привыкнув, я начала восторгаться в мыслях: абсолютно все, буквально до мелочей я могла разглядеть. Видела и Эйта, который стоял на небольшом уступе чуть правее лестницы, протягивая ко мне руки, чтобы я не упала, начав спускаться. Я осторожно потянулась к нему, обвивая ослабшими руками его шею, чувствуя его твердые напряженные мышцы. Сейчас, когда я смотрела на него глазами волка, он казался мне еще красивее, чем был раньше. Его глаза тоже светились. — Эйт… — пролепетала я, слабо улыбаясь, — Я… я. — Должна отдохнуть. — Мягко закончил за меня парень, ставя на камень, но все равно придерживая меня руками за талию, чтобы я не оступилась. Я начала было шептать что-то возражающее, ведь хотела я сказать совершенно другое, но сил спорить у меня не осталось. Сначала пропало супер-зрение, потом я вся обмякла в руках Эйта и сознание покинуло меня, а я погрузилась в глубокий сон. В следующий раз я снова открыла глаза, случилось это утром, когда солнце высоко поднялось над горизонтом и осветило серые безжизненные горы, и обнаружила себя полностью лежащей на парне. Он встретил меня ласковым взглядом серо-зеленых глаз, которые сильно выделялись на фоне фиолетовых синяков, появившихся от бессонной ночи. Справа, в каких-то пятнадцати сантиметрах от меня находилась пропасть, а слева — отвесная скала. — Ты спал? — поинтересовалась я, обеспокоенно вглядываясь в лицо брюнета, тот покачал головой. — Я держал тебя, чтобы ты не упала вниз. Меня с головой захлестнуло чувство безграничной любви, смешанной с благодарностью и признательностью. — Поспишь теперь? — Нет, нам нужно идти. — Снова покачал головой парень, начиная осторожно, смещая меня, садиться. С превеликим трудом мы вернулись на ступеньки, предварительно напившись воды. А наших зайцев, лежавших в рюкзаке, пришлось выбросить, ведь они затвердели и стали определенно невкусными, да и кушать-то нам на такой высоте даже не хотелось. Снова однообразное, утомительное и просто мучительное движение вверх очень огорчало меня. Тем более, я знала, что позади идет парень, который ради моей безопасности не спал всю ночь, и теперь чувствовал себя плохо. Я слышала тяжелые удары его сердца, слышала его хриплое рычащее дыхание, и мне было его так жаль! Преодолевая ступень за ступенью, мы вышли на небольшую горную площадку, которая будто являлась передышкой между тяжелыми переходами. Под ногами я почувствовала землю, непонятно каким образом оказавшуюся здесь. Кое-где выглядывали из-под земли зеленые папоротники. По камням стекал ледяной горный ключ, журча и шумя, скрывался где-то внизу, превращаясь в своего рода водопадик. Я прижалась спиной к мокрому камню, позволяя воде стекать по моим волосами, пробираясь под одежду, смывая с меня грязь и пот. Простояв так достаточно долго и продрогнув до самых костей, я почувствовала, что моя одежда тоже промокла, как и вся я. Когда я открыла глаза, отходя от ключа, я увидела Эйта, растянувшегося на земле и крепко спавшего, подсунув под голову руку. Улыбнувшись виду этого существа, я подняла голову к небу, откуда светило вечернее солнце, прорываясь через белые облака, которые отсюда уже казались такими добрыми что ли… Отсюда было видно вершину гор, куда мы и стремились уже два дня. Ощущение, что скоро этот подъем закончится, жгло мне пятки, заставляя радостно подскакивать. Теперь была видна цель, и идти к ней, зримой, казалось легче.