— POV Какаши —
Успех миссии был очевиден, по крайней мере, для него; Какаши никогда не сомневался в том, что они смогут сделать все идеально верно и нигде не промахнутся. У него было так всегда - Хатаке привык к тому, что давно не лажает ни на каком из рангов заданий, что бы Цунаде ему не поручала. Какаши боялся и в какой-то мере стыдился этого, но он - идеальный шиноби; он делает что угодно по чужому приказу, выполняет все максимально четко и не теряет голову никогда. И, наверное, только это его и спасло. Никто не предал особого значения тому, что Какаши сделал с Кеничи; большинство из находящихся в комнате отдали свои комментарии в пользу Хатаке - якобы Кеничи нападал на Рин, а сама она защищаться в подобной одежде не имела возможности. А к тем, кто таких показаний не дал, не прислушивались, потому что сейчас они сами сидели под стражей и Ибики ни с кем особо не церемонился. В Песке так тем более не стали заморачиваться - Кеничи был не из Страны Ветра, а значит, им нет никакого дела. И только поэтому Какаши вышел сухим из воды; наиглупейшее оправдание "рука соскользнула" прокатило как по маслу скорее из-за сурового лица Хокаге, чем потому, что все поверили, что кто-то типа него вообще знает, что такое, когда рука соскальзывает. А Хатаке даже...не удивился. Он почему-то всегда знал о том, что его оправдают; не то чтобы Какаши этим злоупотреблял, но знал, что если что - его прикроют и сейчас был за это как никогда благодарен. Сам лично он не ощущал никакой вины за то, что убил Кеничи - вообще, абсолютно, нет, даже капельки. Но помощь остальных - неоценима, потому что во всех отчетах написали такое о его сожалениях и прочем, что даже сам Какаши не стал это читать - ему слишком не до того. Он осознает, что полностью потерян. Да это в принципе все осознают; ходит с лицом, будто ничего не видит и постоянно о чем-то думает, непрестанно размышляя о произошедшем. Рин его избегает. Это худшее, что могло случиться. Какаши слоняется по городу, часто просто проводя время рядом с резиденцией Хокаге и...ищет встречи с НЕЙ. Он бы мог выследить ее меньше, чем за три минуты, но в итоге просто полагается на судьбу и слоняется вокруг без дела, решив, что если им суждено встретится и поговорить - они сделают это, а если нет, то незачем насиловать судьбу. И он встречает ее, не несколько даже раз, а достаточно часто, но в каждый - Рин просто отводит глаза и уходит. В последний из таких разов не выдержал Гай и прочитал ему какую-то странную лекцию об отношениях мужчин и женщин, которая была больше похожа на напутствие генинов перед первой миссией - слишком много напыщенности, пафоса, поучений и обещаний, что все будет хорошо, хотя они могут и не вернуться. Тут также - Гай говорит, что все будет хорошо, стоит только дождаться, а Какаши думает, что уже все кончено и он не может бороться с той, кто...не хочет? Хатаке просто не может прийти к ней и позвать ее в кино, или что-то такое, потому что как это вообще можно представить? Лучше бы она отлупила его со всей своей силы, чем избегала. Он и правда страдает; сильнее, чем когда сам от нее скрывался. И думает, что это, наверное, пора бы прекращать, потому что уже совсем ни в какие ворота - это выходит из под контроля, особенно когда за его спиной начинают шушукаться остальные шиноби о том, что произошло на той миссии; у кого-то слишком длинные языки. Какаши все равно, его не интересуют разговоры других, а Рин, возможно, пострадает из-за этого - ему совсем не хотелось приносить ей еще больше неудобств. Хотя, казалось бы, куда уж больше. Какаши так и не решился подойти к ней хотя бы раз, хоть сам себя уверял и заверял постоянно, неустанно, в том, что он сможет и у него все получится. А она, вероятно, ждала. Осознает, что все шаги, которые они когда-либо делали по отношению друг к другу - с ее стороны, она всегда первая. Но все это нужно не только ей; он впервые ощущает себя ломающейся невинной дамочкой, потому что на деле со стороны все так и выглядит. А не должно, совсем. По всем законам это именно Какаши должен бегать за Рин хвостиком и вымаливать у нее хотя бы каплю ее драгоценного внимания, но он абсолютно бесполезен в таком. Это высасывает из него вообще все силы, он становится больше похожим на автоматизированную куклу, которая просто шатается по коротким миссиям, иногда следит за рабочими на стройках и бегает с поручениями от Хокаге туда-сюда. Хатаке сокрушен, все эти постоянные раздумья на полном серьезе его выматывают похуже тренировок с Седьмой командой теперь, когда они уже могут заставить его воспринимать их серьезно. Он конкретно устал, морально, у него нет покоя, но при этом Какаши настолько апатичен, насколько вообще может быть - его ничто не в состоянии вывести из себя или задеть, потому что он отрешен от всего происходящего вне этого пузыря с ним и Рин, который Хатаке лично надул у себя в голове, не желая выбираться оттуда, пока не найдет верное решение. И все становится еще хуже, когда Какаши слышит краем уха, как Ирука рассказывает кому-то о том, будто хочет пригласить Рин на свидание. Он...просто выпадает. Абсолютно из всего; слушает то, как один из его старых друзей говорит о том, что это - его шанс, потому что они, кажется, с Какаши находятся в ссоре и он не понимает, были ли они в отношениях вообще. Хатаке почему-то не злится на Ируку. Пока не злится. До тех пор, пока он не сделал чего-то, что сам Какаши не сможет выдержать спокойно, а пока...Рин ведь сама согласилась. Дала согласие на это свидание и...теперь, кажется, у него самого совсем не осталось шансов. Почему у Ируки вышло, а у него нет? Почему он не может просто зайти к ней и пригласить куда-нибудь? Сказать, что ему жаль, что он хочет все искупить и больше не станет строить из себя недотрогу? Что постарается сделать все, что угодно, лишь бы ей было комфортно рядом с ним. Что он почти решился на то, чтобы потянуться к ней. Почему именно тогда, когда он думает обо всем этом, происходит вот такое? Какаши слишком отчетливо осознает, что ему нужно убираться как можно дальше. Что если Рин согласна, а она согласна, как он слышит через несколько часов от забинтованного Ируки; то Хатаке просто встрянет к ним третьим и...выставит себя с наихудшей стороны. Потому что ему нельзя сейчас даже пытаться разрушать что-то, что она сама пытается начать. У него так точно нет на это никаких моральны прав; но даже если это Ирука и он не может просто так злиться на него, потому что считает своим другом, то с другой стороны...это ведь Рин, и если понадобится, Какаши в своей собственной манере даст понять Ируке, что к ней нельзя приближаться. Хатаке не уверен, что сможет сдержать этот порыв "собаки на сене", поэтому отправляется прямиком к зданию резиденции Хокаге, куда его вызвали еще пару часов назад, но он был занят своими раздумьями, поэтому не спешил. А теперь просто не может не занять себя чем-нибудь. - Эй, Какаши, ты меня слушаешь вообще? Опять он.., - прикрикивает Цунаде, благодаря чему Хатаке приходит в себя и быстро уклоняется от летящего в него свитка с заданием, на автомате схватив предмет; ей определенно еще пригодится. - Когда я говорю с тобой, ты слушаешь меня, а не витаешь в облаках! - Извините, мне жаль, - ему не жаль. Смотрит на Пятую безразлично и разворачивает листок, бегло проходясь по строчкам, тут же находя имена участников задания, и закатывает глаза, убирая его в набедренную сумку. - Напомнить Вам, что случилось после прошлого Вашего инстинкта свахи? - Не вини меня в том, что случилось, я не виновата, что ты не можешь держать себя в руках, - колко напоминает Сенджу и он вскидывает брови и кивает, собираясь просто уйти, когда Хокаге встает и надевает свою зеленую накидку, прибираясь на столе (просто спихивает все вещи в сторону, Какаши даже улыбнулся). - Пойдем со мной. - Я не виню Вас, - он пропускает ее вперед, неспешно двигаясь рядом и думает о том, что, может, ему все же следует попросить помощи хоть у кого-то? Идущая рядом женщина уже давным-давно именно в том возрасте, в котором была бы его мать, если бы была жива, и Какаши не может остановить себя от мысли, что как бы его не раздражали ее постоянные поползновения в его личную жизнь, он никогда особо не противился. Хатаке впускал Цунаде, не задумываясь, и именно в этом смысле доверял больше, чем кому-либо еще. И ему почему-то вспомнился Асума, который проворачивал с ним беседы о личном так, что Какаши даже не замечал; он действительно может быть невероятно умен в определенных вещах, но поразительно тупым в других и Асума об этом знал лучше остальных. - Куда мы идем? - смотрит на шагающую явно не в сторону административных зданий женщину и сует руки в карманы, безразлично рассматривая постепенно приходящую в норму деревню. Он видит, что они идут в сторону ее любимого бара и устало вздыхает. - Вы решили просто меня споить, чтоб не мучиться? - Какаши, я редко лезу в жизни своих подчиненных, хотя иногда очень хочется, - она ускоряется, серьезно глядя вперед и Хатаке понимает, что не спорит с ней просто потому, что она как бы...очень вовремя. Цунаде говорит с ним об этом как раз тогда, когда он сам понял, что ему нужна помощь; что он просит сам, а у него не выманивают хитростью, как это делал Асума. - Ты не чужой для меня человек, я благодарна тебе за многое. И хочу как-то помочь. Я вижу, что тебе нужна помощь, я хотела сделать что-то для Рин, но...думаю, что это именно ты должен сделать все правильно. Какаши чешет затылок и выдыхает, осознавая, что не сможет сделать все верно, даже если ему скажут что, как и где именно делать. Обязательно где-нибудь накосячит, это же касается Рин. Он не умеет иначе. - Даже не вздумай отказываться. Иначе ты будешь нянькой для генинов до конца дней своих. Приставлю учителем в Академию! Он внутренне содрогается, понимая, что ему в свое время хватило троих несмышленых Наруто, Сакуры и Саске. А тут таких целая стая! Непрерывно сменяющийся водоворот неуправляемых маленьких ниндзя. Да он просто с ума там сойдет. И проблема в том, что Хокаге и правда сделает так - не в точности, но отказ ему явно аукнется. Хотя Какаши вроде и не собирался противиться ей сегодня. - В таком случае, вынужден согласиться, - кивает Хатаке и открывает перед ней дверь, заходя следом, и садится напротив, спиной к залу, чтобы не беспокоиться о том, что его увидят без маски. Цунаде видела и не раз, потому что, когда ты на хирургическом столе при смерти, мало кто беспокоится о том, что Какаши скрывает лицо. Даже Сакура, кажется, видела. Это не такая большая тайна, как думает большинство, но все же. Женщина заказывает "как обычно" и Какаши сглатывает, осознав, что ее "как обычно" может ударить по нему на утро так сильно, что уж лучше бы при смерти в больнице. И...ему неловко. Возможно, именно поэтому она и привела его сюда и первые две стопки ее любимого саке проходят едва ли не в молчании. У него не развяжется ничего, пока он не будет в том состоянии, чтобы сказать хоть что-нибудь. А Пятая понимает, что Какаши тот, из кого ничего не вытянешь насильно, так можно сделать только хуже. - Так что произошло? По Деревне ходят разные версии, одна краше другой. Я даже слышала одну, в которой Рин от тебя беременна, а ты ее бросил и переспал с одним из стражи, - Какаши видит, что Цунаде пытается не улыбаться, чтобы сохранять серьезное лицо как можно дольше, поэтому усмехается сам, дабы дать понять, что не нужно строить скорбные лица. Он просто мудак, который пытается думать головой, в которой, кажется, абсолютно пусто. - Мияко похожа на Рин и это...сыграло свою роль. Рин зашла в самое неудачное время, - он опускает голову, резко опрокидывая в себя еще одну порцию алкоголя, и жмурится, чувствуя горечь по всему пищеводу и очередную порцию слишком опасной для него легкости в голове. - Ты чем думал вообще? - Цунаде, естественно, все понимает. Он поднимает на нее голову и безразлично пожимает плечами, резко выдыхая куда-то в сторону. Хатаке знает, что поступил отвратительно, ему не нужно об этом напоминать. - И ты просто ходишь вокруг нее молча? Ты хотя бы попробовал извиниться? Хатаке, да ты чем думаешь вообще! - она пьет почти без остановки, намного больше, чем он, но почему-то умудряется оставаться в трезвом уме, хоть и выглядит довольно расслабленно, потому и говорит немного...забавно. Если бы Сенджу не говорила вещи, которые его пристыжают, то, вероятно, он бы даже улыбался ей. - Я не могу просто извиниться перед ней. Этого недостаточно, а что еще я могу сделать? Знаете, я могу прийти к ней, попросить прощения, сказать, что люблю ее и хочу попробовать начать все как нормальные люди, и что потом? Мы просто уйдем в закат, держась за ручки? - он пытается набрать воздуха, чтобы продолжить то, что его гложит, но Цунаде просто ударяет по столу так, что все стоящие на нем стопки подлетают, и Какаши непонимающе хлопает глазами, так и застыв с палочками в руке. - Да! Именно так все и будет! С одним большим условием - ты никогда этого не сделаешь, потому что ты, Какаши, просто...я даже не знаю, - Пятая вскидывает руки и пытается выпить из горла, но женщину останавливает сам Хатаке, наливая в ее стопку чуть больше, чем обычно. А еще думает о том, что впервые сказал, что любит Рин, вслух. Вообще впервые это...обозначил. Не только для себя. Для Рин он сделал это косвенно. Какаши вообще делал что угодно, кроме того, чтобы просто сказать, а это оказалось не так сложно, как могло бы быть. - Слова могут решить намного больше, чем ты думаешь. И даже если у тебя ничего не получится, даже если ты извинишься и она ответит тебе отказом, то...что ты теряешь? Ты мужчина или нет? Попробуешь снова. И снова. Именно ты должен ходить за ней, а не наоборот. Да на Рин лица нет, а ты сидишь здесь и мямлишь передо мной, как какой-то подросток! Ты меня очень...бесишь! Хатаке смеется на это заявление, да и сама Хокаге усмехается, пытаясь как-то гневно улыбаться, если такое вообще возможно. А он задумывается над ее словами, понимая, что она просто озвучивает его мысли. Возможно, ему и правда не хватает простого пинка под зад, чтобы подойти к Рин и сказать это. Ему...страшно получить этот отказ. Мысли в голове теперь и правда немножко уложились. Совсем немного. И, возможно, в этом вина алкоголя. Или Пятой. Какаши еще не решил, кого именно из них благодарить. А еще понял, что уже порядком надрался и пора бы и честь знать. Он смотрит на сидящую перед ним женщину и понимает, что их теперь две. А если потрясти головой, то целых четыре. - Ты лучше меня понимаешь, что это - твой последний шанс, - неожиданно серьёзно произносит Цунаде, отчего Какаши резко фокусируется и застывает, крепко сжимая пальцами холодное стекло. Он понимает. Он осознает, что если ничего не сделает в этой ситуации, то Рин больше никогда не посмотрит на него; она похоронит его подо всем, что он сделал, и если Какаши не будет там, чтобы просить за все это прощения - они больше никогда не будут вместе. А если не она, то больше никто. У него просто...нет выбора. - Да. Но, пожалуйста, прекрати давать нам совместные миссии, - он смеется, опрокидывая еще одну стопку и встает, а избежать столкновения с полом ему помогают только выработанные десятками лет тренировок рефлексы. Они выходят на свежий воздух и теперь уже Пятая поддерживает Какаши под плечо, потому что он почти засыпает, полностью оперевшись на нее. Его всегда клонили в сон вот такие посиделки, когда не шумно, никто вокруг не веселится и не поддерживает его бодрствование, а просто...пьет. От такого ужасно хочется спать. - Рин, давай, я провожу тебя до дома, - он слышит голос Ируки и напрягается, моментально очнувшись от дремы. Стоит только дать организму каплю чего-то, что его разбудит и Какаши уже даже стоит ровно, чуть отойдя от Пятой и сует руки в карманы, немного наклонив голову в бок. Он...абсолютно не готов. Не готов не сломать Ируке челюсть, как только увидит, и не готов посмотреть Рин в глаза. На словах он хорош, а на деле, похоже...не очень. Они встречаются лицом к лицу, когда те сворачивают из-за угла и Какаши отшатывается назад, пытаясь удержать равновесие. Сейчас бы дать понять Рин, что он пьяный в хлам...только этого не хватало. Если Какаши будет молчать, то все может быть в порядке. А еще...она выглядит просто великолепно; намного лучше, чем тогда, когда ее наряжали в дорогие наряды и осыпали украшениями. Нохара одета не в обычную свою форму, а в простое платье и это настолько правда, что не одежда красит человека, а наоборот, что у Какаши в который раз спирает дыхание, будто в легкие что-то ударяет, как только он видит ее всю такую...прекрасную. Сейчас она вообще кажется ему бесконечно красивой, как с картинки; и рядом стоит Ирука. Он переводит взгляд на него и не может сдержать гнев, прорывающийся через ледяное спокойствие. Это слишком для него, правда, чересчур. Почему он стоит к ней так близко? Почему вообще они вдвоем в такое время? Почему он посмел пригласить ее куда-то? Какаши понимает, что его мысли полностью неадекватны, он не имеет никакого права ревновать ее к каждому встречному, но сейчас вроде и повод есть, хотя права злиться у него все еще нет. Как бы сильно не хотелось. Переводит взгляд на Рин, которая тут же отводит свой и опускает глаза, и Хатаке чувствует, как накатывает желание оказаться на месте этого учителя, которого он мысленно уже чуть ли не расчленил. И, кажется, это видит по крайней мере Цунаде, если и не сам Ирука, который немного отошел от Рин, явно ощущая, что Какаши не трезв и злится. Кажется, он куда умнее самого Хатаке. - Привет.., - голос хрипит и садится от выпитого, и Какаши хмурится, прокашлявшись, но не отводит затравленного взгляда от Рин, чувствуя, что еще немного и просто завалит ее своими сожалениями. Потому что разговоры Цунаде возымели свое хотя бы немного и теперь у него в голове крутится только то, что извиниться перед ней - хорошая идея. - Отлично, Ирука тебя до дома и доведёт! - Пятая реагирует быстрее и отходит в сторону, обнимая Нохару за плечо, чуть повиснув. - А мы с Рин прогуляемся до дома Куренай, заодно узнаю, как у нее дела. Идем! И пока Какаши находит в себе силы, чтобы стоять на месте ровно и не сказать ничего лишнего, Цунаде с Рин и правда уходят. Он видит, как фигура Нохары удаляется дальше по улице в сторону дома Куренай и понимает, что...проебал свой очередной шанс поговорить с ней. Хотя, наверное, он бы никогда не сказал тех вещей, что хотел, при посторонних. Но суть в том, что она все еще даже не смотрит на него. Даже лицом не дрогнула, только сильнее вжалась куда-то внутрь, будто пугаясь его присутствия рядом, будто ей неуютно и неспокойно с ним. Это самое...худшее. А вот Ируке она улыбалась и смеялась, наверняка. Какаши переводит взгляд на старого друга и кладет руку ему на плечо, с силой нажимая на кости, и пристально смотрит на хмурящегося джонина. - Не смей, - ему не надо говорить ничего больше, они оба понимают, о чем он. - Какаши, если ты не можешь, не значит, что у остальных кишка тонка, - до раздражения спокойно отвечает Ирука, а Хатаке чувствует, как брови ползут вверх, и он отшатывается, отпуская руку. - Рин похожа на мечту и даже если ты постоянно будешь смотреть на меня вот такими яростным взглядом, я все равно не отступлюсь. - Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, - Какаши не знает, почему начинает говорить поговорками, поэтому просто машет головой, складывая печати перемещения. Он совсем не хочет мериться силами с Ирукой, прекрасно при этом зная, что сделает только хуже. От этого никому не станет легче и если о смерти Кеничи Хатаке не сожалеет, о сломанных ребрах того парня, что пытался подарить Рин цветы - тоже, то Ируку он сам себе не простит. Падает на кровать и просто проваливается в сон, прежде полив и разрыхлив землю у того цветка, который ему подарила Нохара, а он умудрился выходить его, уделяя этому растению больше внимания, чем своим ученикам. На следующий день Какаши действительно встает с мыслью, что это был худший вечер в его жизни. Безумно болит голова, настолько, что не хочется жить, и он даже умудряется не думать о Рин, когда мозги полностью забиты только мыслями о том, куда деться от жуткого похмелья. Хатаке останавливает свои поиски на окне у кабинета Сакуры, которая сейчас как раз занималась тем, что не делала ничего, а значит, у нее есть время подлечить его или просто дать какие-нибудь таблетки. Но даже просто шум ее голоса заставлял схватиться за голову и тихонько взвыть. - Какаши-сенсей! Так давно Вас не видела, как дела? - она встает, пересаживаясь на кушетку рядом и хлопает по еще одной, предназначенной для пациентов. - Я вижу, что не очень. Поэтому буду говорить еще громче! - девушка смеется, действительно увеличивая громкость голоса и он думает, что воспитал худшую куноичи, какую только мог. Может, проблема в том, что Какаши совсем не занимался конкретно ее воспитанием? Может, все же следовало? А теперь уже поздно. - Сакура, пожалуйста, не издевайся надо мной, - он садится напротив нее и подставляет голову под зеленоватое свечение, чувствуя, как становится легче. Ученица что-то лепечет про то, как ей работается в больнице и что она хотела бы потренироваться с ним и Наруто как-нибудь на днях, а что еще ей очень жаль, что она отказалась пойти на ту миссию, на которую сейчас идут Какаши с Рин. Ей не жаль, он уверен. Пятая воспитала отличную вторую Цунаде, Джирайя был прав. Боль уходит через несколько минут и ему суют таблетку, которую он тут же закидывает в рот, желая избавиться от боли как можно скорее. Останавливается взглядом на чём-то блестящем у Сакуры на столе и цепляет пальцами, всматриваясь во что-то очень знакомое. - А, это Рин оставила свой браслет. Вот как раз и занесете! А мне пора работать. До свидания, Какаши-сенсей, - Харуно улыбается, выталкивая его ближе к окну, и он вздыхает, поблагодарив ее, и опускается во дворике больницы, пытаясь найти место, где можно оставить браслет, чтобы не встречаться с Нохарой лично. Наверное...не сейчас. Он все еще думает, что обязан сказать то, что должен, но явно не сейчас. Какаши сам морально не готов, а значит, не сможет сделать ничего правильно. Останавливается у стойки с информацией и уже почти протягивает руку с браслетом, говоря что-то о том, что хочет, чтобы это передали Рин, когда думает, что это, вообще-то, неплохой шанс сделать нечто...приятное. Что обычно делают мужчины для девушек, которые им нравятся? Почему только Ирука может приглашать ее куда-то и радовать? Он забирает браслет из рук ошарашенной мед.сестры и испаряется из больницы, понимая, что в такое мирное время расходует чакру на всякую ерунду. Но это нужно сделать до тех пор, пока Рин не пришла на работу, а он точно знает, когда начинается каждое из ее дежурств. Какаши забегает к Ино, как ошалелый, испуганно осматривая кучи цветов, которые расставлены вокруг. Это все, конечно, хорошо, но он понятия не имеет, что нравится Рин. - О, Какаши-сенсей, здравствуйте! - голова прошла, а потому он воспринимает звонкий голос ученицы Асумы вполне адекватно, кивая в ответ. - Ищете что-то конкретное? - Я...А...Э, да...Что-то типа, да, я не знаю, - он мнется, понимая, что зайти конкретно сюда было одной из самых худших его идей. Девушка выходит из-за прилавка и достает несколько светло-розовых пионов из вазы сверху, обматывая их тонкой лентой. Какаши непонимающе на нее смотрит и получает в ответ такое объяснение, будто он сам тут несмышленый ребенок. - Зная Вас, Вы все равно не скажете, для кого цветы. Вы можете пойти к мемориалу и они идеально подойдут для этого тоже; Вы можете зайти сюда по поручению Хокаге, а значит, цветы для кого-то из важных людей, а одно из их значений - пожелание благополучия и процветания, так что, подходит замечательно, - она отрезает белую ленту на цветках и протягивает ему пять пышных бутонов, улыбаясь как-то слишком хитро. Он ненавидит то, что у женщин в крови заложено быть проницательными. - А если Вы собрались дарить их девушке, то главное значение пиона - любовь, и он символизирует более нежные чувства к адресату. Так что, Какаши-сенсей, удачи Вам с Рин! Ино смеется, а Хатаке просто растворяется в листьях, осознавая, что опять расходует чакру не туда, куда нужно. Но еще над ним ученицы Асумы не смеялись, вот уж. Аж стыдно стало. Он оказывается в кабинете Рин еще до того, как она сама войдет сюда, и оставляет браслет посреди стола, складывая рядом срезанные цветы. Долго крутится вокруг, думая, что бы прилепить еще такого-эдакого, несколько раз отодвигает стул, протирает пыль с полок с книгами, перекладывает аккуратно стопки с личными делами пациентов на столе и в итоге оставляет записку с пожеланием доброго утра рядом, несколько раз переписав так, чтобы было не криво и прилично. Какаши впервые дарит девушке цветы с подобным посылом. Если бы не маска и то, что здесь никого нет, возможно, он бы даже смутился. А так, он скрывается в окне и...следующие несколько дней проходят также. Хатаке продолжает дарить Рин цветы без повода, просто оставляя их везде, где она появляется. Желает хорошего дня, спокойной ночи, приятного вечера, да даже приятного аппетита в кофейне рядом с больницей, куда она часто ходит. Какаши никогда не показывается сам, но всегда оставляет для нее цветы, по крайней мере, он точно уверен, что они-то уж не накосячит. Это ни к чему не обязывает, он никак не навязывает ей себя, а просто...возможно, она хотя бы раз улыбнулась, глядя на них. Хатаке и правда старается делать что-то, что порадовало бы ее. А еще он знает, что она продолжает ходить с Ирукой на свидания и вот это его конкретно раздражает. Действительно бесит, это стирает все его неловкие светлые чувства к Рин, ревность перекрывает их, он постоянно хочет вклиниться между ними, просто оказаться рядом и...все. Этого будет достаточно, чтобы все разрушить. Но Рин выглядит счастливой и он не может отнять у неё счастье, по крайней мере, пока. Пока он сам не уверен в том, что сможет найти правильные слова, чтобы она простила его. Пока он просто продолжит оставлять цветы везде, где бы Нохара не появлялась и с содроганием сердца ждать их совместной миссии, где ему просто придется говорить с ней.— POV Рин —
Рин даже не рассматривала это в качестве свидания. Сходить в новое кафе с Ирукой – всё равно что прогуляться с Куренай или пообедать на перерыве с Сакурой. Она никогда не думала об Ируке как-то по-другому, нежели, чем просто друг. Да она вообще ни о ком так не думала. Кроме Какаши. И Рин действительно не пожалела, что согласилась. Ирука оказался не только хорошим товарищем, всегда готовым прийти на помощь, но и интересным человеком, который за этот вечер многое рассказывал о себе, вспоминал всякие истории и шутил. Нохара только слушала и сопровождала его речь улыбками или смехом. Потому что о себе ей было нечего рассказать. Все её истории так или иначе были связаны с Какаши, о котором говорить с Ирукой совсем не хотелось, а большую половину жизни у неё вообще не было. Но, похоже, шиноби относился к этому с пониманием, поэтому между ними не возникало неловких пауз; с ним было по-настоящему легко. И на какое-то время девушке даже удалось забыть о своих переживаниях, пока на обратном пути к дому они не столкнулись с Какаши и Цунаде. Улыбка сразу сошла с женского лица; эта встреча, которой Рин желала меньше всего. Она только на мгновение поднимает глаза на Хатаке, но через его спокойное лицо совершенно невозможно пробиться. Куноичи даже не может понять, что он чувствует, увидев их вместе. Злость, ревность или, может, ему всё равно? Почему Рин вообще это беспокоит теперь? Почему-то ей...неловко, что Какаши увидел её с другим, пусть даже сама Нохара считает его исключительно другом. Как будто это она теперь изменила ему, предала его чувства. И Рин опускает голову ещё ниже, буквально вжимаясь подбородком в собственную грудь, лишь бы скрыться куда-то от этого взгляда. И только куноичи собирается попрощаться с Цунаде, чтобы пойти дальше, как Пятая хватает её под руку и буквально насильно уводит вперёд. – Но Цунаде-сама...Мы не можем уйти...Они же...Там же...Какаши..и он.., – пытается возразить Рин, обеспокоенно оглядываясь назад на всё больше удаляющиеся мужские фигуры, но из крепкой хватки Хокаге ещё никто не вырывался. В памяти Нохары всплывают страшные картины смерти Кеничи, но ведь это же Ирука, Какаши будет держать себя в руках. Просто обязан. Хотя, судя по тому, что он сделал, Рин уже не уверена, что шиноби не сможет исполнить что-нибудь ещё совершенно неожиданное. – Не переживай, – бойко отвечает Цунаде, лишь ускоряя шаг. – Какаши знает, что я ему шею сверну, если он влезет в драку с джонином, а Ирука не беспомощный генин, который не сможет дать сдачи. Что, кстати, Какаши пошло бы только на пользу. Убеждения женщины её немного успокоили и Рин замолчала. Она знала, что Цунаде вызвалась идти с ней не просто так, у неё есть какой-то разговор. А судя по тому, что они встретили их с Какаши возле бара, а от Сенджу за версту несло запахом алкоголя, Пятая уже обо всём была в курсе. – Я не думала, что можно быть блестящим шиноби, но полным профаном во взаимоотношении с противоположным полом, – издалека начала Цунаде, цыкнув языком, и Рин сразу поняла, о ком идёт речь. – Не то чтобы у него не было девушек всё это время, но те, о которых знаю я, были совершенно не тем, что ему нужно. Да Какаши сам это прекрасно понимал. Он ни к кому из них не относился так, как к тебе. И когда ты вернулась, в тёмной жизни Какаши словно появился луч света. Это заметили все. Даа.., – задумчиво протянула женщина. – Эта Мияко просто поразительно на тебя похожа... – Это не оправдание, – твёрдо отрезала Рин, чтобы Цунаде даже не думала и дальше развивать мысль с этой стороны. Женщина громко вздохнула и подняла голову к темнеющему небу, на котором уже накрапывали первые звёзды. – Знаешь, Рин, у меня совсем нет желания вмешиваться в вашу личную жизнь и если бы это были не вы, а другие люди, этого разговора между нами никогда бы не случилось. Но я слишком хорошо знаю Какаши, который никогда уже не будет счастлив без тебя. Мне также многое известно и о тебе и ты достойна счастья как никто другой, потому что ты даже не жила толком. И как бы Какаши по-дурацки себя порой не вёл, он любит тебя. И ты его любишь. Да, он подлец и негодяй, и была бы моя воля я бы вообще отправила его на месяц вычищать хлев в соседнем селении за то, что он сделал, но разве ошибка Какаши стоит того, чтобы мучить его и мучиться самой до конца своих дней? Может, не стоит быть такой категоричной? – Я...не готова сейчас дать ответ, – заторможенно проговорила Нохара и действительно не врала; этот разговор сдвигал её полюса и начинал влиять на решение, которое она уже для себя приняла ранее. И это Рин совсем не нравилось. – Я бы всё сейчас отдала за то, чтобы Дан был здесь. Но его уже никогда не будет рядом. А вы имеете счастье каждый день видеть друг друга, но при этом ведёте себя как круглые дураки. Нет, один круглый упёртый дурак. – Цунаде-сама, – произнесла Рин, которая убрала женскую руку со своего плеча, заходя вперёд на порог дома Куренай. – Я очень уважаю Вас и ценю Ваше беспокойство, но говорить мне эти слова должны не Вы. Это не Вы целовали меня, а потом прыгали в постель к другой женщине. Поэтому...извините меня. Доброй ночи.***
Рин считала, что вечер, проведённый с Ирукой, помог ей наконец отвлечься хотя бы на пару часов, но его окончание разрушило все её надежды. Разговор с Цунаде заставил девушку снова задуматься о том, о чём она и так не прекращала думать ни на минуту. Простить его, но...зачем? Рин уже не сможет доверять Какаши, как безоговорочно делала это раньше, даже если бы и хотела. А она не хочет. Снова придя в госпиталь невыспавшейся и зевая на ходу, Нохара зашла в свой кабинет и остановилась прямо в дверном проёме, непонимающе уставившись на цветы, мирно лежавшие на её столе. Неужели..Ирука? Рин не хотела, чтобы это предположение оказалось правдой, поэтому настороженно подошла ближе и обнаружила вдобавок ко всему свой браслет и записку. Прочитав на ней аккуратно выведенные слова, девушка сразу узнала дарителя. И она просто...расплылась в улыбке. Рин злилась на себя за эту предательскую эмоцию, которая всё ещё никак не хотела сходить с её лица, но ничего поделать с собой не могла. Нохара нашла подходящую вазу и поставила её вместе с пионами на свой стол, то и дело отвлекаясь от бумажной работы, чтобы посмотреть на них. Какое счастье, что её сейчас никто не видит. Под конец рабочего на пороге кабинета Рин снова появился Ирука и первым делом задал вполне логичный вопрос: от кого цветы? – Это...благодарность от больного, – соврала Нохара и чуть сама себя не ущипнула в этот момент за свою ложь. Почему она врёт ему об этом, будто это что-то, что Рин должна скрывать? – Прости, я должен был первым догадаться подарить тебе цветы, – виновато чешет голову Ирука. – Нет, ты совсем не должен... – Я хочу сделать для тебя что-то приятное. Составишь мне компанию? Рин понимала, что Ирука относится к ней немного иначе, чем к другу и с каждой их встречей привязывается к ней всё больше. Может, и ей попробовать дать ему шанс? Девушка никогда бы не подумала, что такие мысли могут даже зародиться в её голове, но Рин знала одно, что рядом с Ирукой она отвлекается и ей хотя бы на время становится легче. Именно поэтому куноичи соглашается на предложение мужчины, покидая госпиталь в его компании, из которого они направляются в парк. Чем больше она узнавала его, тем приятнее ей было проводить с ним время. Ирука многое знал, постоянно рассказывая Рин что-то интересное, но вместе с тем он был довольно тактичен, чтобы не затрагивать те темы, которые Нохаре не понравятся. Может ли она представить, что когда-то будет рядом с ним? Возможно...когда-нибудь.. Заняв место на одной из скамеек, Ирука увидел палатку с данго, куда тут же направился, попросив Рин его подождать здесь. Уже через пару минут шиноби с довольным видом шагал обратно, протягивая одно из угощений девушке. И только Нохара открыла рот, чтобы попробовать сладость, как ощутила на своём плече чью-то тяжёлую ладонь и громкий резвый голос, который заставил её выронить данго, но, вовремя среагировав, Рин поймала его на лету свободной рукой. – Какое счастье, что сегодня на дороге своей жизни я встретил моих друзей! – громко произнёс Гай, который в прямом смысле растолкал их, вклинившись на скамейку между Рин и Ирукой. – Гай, ты не вовремя, – мягко попытался объяснить шиноби, на что Майто состроил удивлённое лицо. – Почему не вовремя? Вы уже уходите? – Нет, но мы хотели.., – начал было Ирука, на что Гай с размаху хлопнул его по плечу, даже не дав договорить, и с лучезарной улыбкой добавил. – Да ладно вам! Если вы пришли повеселиться, то вы должны знать, что Майто Гай – лучший гид по веселью в Конохе! Ирука перевёл извиняющийся взгляд на Рин и пожал плечами, на что та понимающе кивнула. Сейчас её беспокоило другое, мешает ли Гай им специально, либо действительно ничего не соображает. И оба варианта были вполне возможны. – А лучшее веселье – это что? Правильно, хорошее соревнование! Ведь пока мы молоды, дух соперничества живёт в наших сердцах, правда, Ирука? – Гай снова с размаху хорошенько хлопнул того по спине, отчего шиноби аж подавился своим данго. – Ладно, вставай, – Майто быстро подскочил на ноги, начиная боксировать с невидимым соперником. – Мой вечный противник где-то ошивается, поэтому я вызываю тебя, Ирука Умино! Наконец-то мы узнаем главную тайну этого дня – кто первый дойдёт на руках до резеденции Хокаге! Неугомонный шиноби резко переворачивается с ног на голову, упираясь в землю ладонями. – Не дрейфь, Ирука, Рин ведь смотрит на нас! – подбадривал Гай, что действительно подействовало и, отнекивающийся поначалу Ирука, тоже принял полагающуюся стойку. Нохара сидела в шоке и вообще не понимала, что происходит. – Да, кстати, Рин...Ты...можешь идти. Не жди нас, – витиеватыми предложениями начал Гай. – Я совсем забыл, но Сакуре срочно нужна твоя помощь..кхм...там привезли пациента с..с оторванными руками, да, точно..ээ..и одной ногой. Кровиииищи! Ух, на всю больницу! Говорят, некий мужчина застал бедолагу со своей супругой и покалечил его. Не повезло парню, правда, Ирука? – Что?! И ты молчал? – Рин молниеносно подхватилась с места, даже забыв попрощаться хоть с кем-нибудь, изо всех сил торопясь в больницу, буквально сшибая на пути прохожих. Но как только она ворвалась в кабинет Сакуры, пытаясь отдышаться и восклицая, где пациент с оторванными руками, Харуно посмотрела на неё как на сумасшедшую. Только тогда Рин поняла, что цель, которую Майто преследовал изначально, он достиг. – Ну Гай! – воскликнула Нохара, сжимая кулак. – Кого-то ждёт профилактический курс клизм!***
Последующие дни проходят в более спокойной обстановке, по крайней мере, без вмешательства Гая. Рин всё больше времени проводит с Ирукой и чувствует, что постепенно начинает привыкать к нему. И вместе с тем, осознаёт, что чувства шиноби к ней растут во что-то большее, а её...нет. Рин относится к нему как когда-то к Обито. Благосклонно, мягко, приветливо и дружелюбно, но всё равно продолжает любить Какаши. Так было тогда, так происходит и сейчас. Даже Ирука со всеми его положительными качествами не может перебить это чувство. И Хатаке сам не даёт о себе забыть, засыпая Рин цветами и записками в самых неожиданных местах, от которых у девушки сжимается сердце. Она видит, что Ируке это не нравится, но он объективно понимает, что не в праве вмешиваться на этом этапе их отношений, которых даже ещё нет. А Рин чувствует, что совсем запуталась. Ей не хочется обнадёживать Ируку, потому что навряд ли она сможет когда-то испытать хоть долю того, что чувствует к Какаши. Но и внутренний страх того, что Хатаке снова причинит ей боль, не даёт куноичи приблизиться к нему. Может, это именно тот вариант, когда "стерпится-слюбится", а надёжный и спокойный Ирука – это хорошая альтернатива? По крайней мере, пока она не разберётся в себе, никому ничего обещать Рин не станет. В один из вечеров, когда Ирука провожал Рин домой, девушка рассказывала что-то из своего детства, что-то, что можно было рассказать мужчине, не заставляя его вспоминать о Какаши, о котором в последнее время он и так чересчур много пёкся. – ...Ты бы видел, как он удирал от тех собак. Обито тогда здорово досталось, – Рин улыбнулась и перевела взгляд на Ируку, заметив, что мыслями он находился где угодно, но только не здесь. – Ты совсем меня не слушаешь, Ирука, – проговорила куноичи, снисходительно улыбнувшись. – А...извини, я думаю...кое о чём важном. – Скажешь мне? Ирука смотрит на неё с минуту, будто решая у себе в голове – "да" или "нет", а затем останавливается перед ней и берёт девушку за руки. – Я просто хотел сказать, какая ты прекрасная, Рин, – с какой-то нарочитой серьёзностью произнёс мужчина. Нохара чувствует, что обстановка начинает накаляться; она ощущает дискомфорт и не сжимает в ответ ладони Ируки, а просто позволяет ему держать свои. – Ирука.., – тихо произносит куноичи краснея, но уже в следующий момент ощущает, как её губы сдавливают чужие и впервые ощущает Умино так близко к себе. Она настолько растеряна, что даже не в силах отстраниться, механически передвигая губами. Рин...не чувствует ничего. И она даже не подозревала, что поцелуй может вызвать совсем не положительные эмоции, типа неловкости и отторжения. Она хорошо помнила, что когда её целовал Какаши, то внутри происходило что-то фантастическое, дарившее ей приятное головокружение, а с Ирукой всё было...иначе. Словно она целует не живого тёплого человека, а кусок безжизненного металла. И шиноби здесь был совсем не при чём, просто Рин не могла заставить себя почувствовать к нему того, что нет. И всё же, Нохара первая спохватилась, выйдя из ступора, осознавая, что она делает. Девушка отстранилась, забрав свои ладони из мужских рук и опустила глаза, полные сожаления, чтобы шиноби их не видел. – Я...обидел тебя, Рин? – вкрадчиво интересуется Ирука, видя реакцию, на которую не совсем рассчитывал, как бы Нохара не старалась сейчас скрыть свои эмоции. – Нет...Совсем нет...Всё хорошо...Просто...Мне пора. Куренай будет беспокоиться. До встречи, – скомкано выдавливает из себя Рин и срывается с места к дому, буквально заставляя себя идти нормально, а не перейти на бег. Она...повела себя просто ужасно, Рин прекрасно это осознаёт. И ещё хуже, как чувствует себя после этого Ирука, который совершенно ничем не заслужил подобного отношения. Даже если она никак не может вытравить из своего сердца чувства к Какаши, другой человек не должен от этого страдать. Лучше Рин будет мучиться одна, но впутывать в свои душевные терзания ещё и Ируку – слишком жестоко. Это нужно было остановить уже давно. Но Рин...совершенно не умеет обижать людей, зная, что её отказ принесёт Ируке только боль. А с началом завтрашней совместной миссии с Какаши, о которой Рин думала, как о страшном кошмаре, всё станет ещё хуже.